СБОРНИК МАТЕРИАЛОВ ОБ ИСТОРИИ БЕЛОВОДЩИНЫ (1917-1941 гг.)
Часть VІІІ
Раздел ІІІ
Евсугский район в период массовых репрессий (1937-1938 гг.)
Прежде чем приступить к рассмотрению обозначенной в заглавии настоящего раздела теме, приведем некоторые статистические данные по Евсугскому району периода 1934-1937 годов.
Евсугский район обрел полную самостоятельность с февраля 1935 года, когда вновь был образован районный комитет партии. На тот момент там функционировало 24 колхоза, включающих в себя 2773 крестьянских подворий с общей площадью пахотной земли 37393 га., и оставалось 156 дворов единоличников, имевших в своем распоряжении 87 га.* ГАЛО, ф. П-60, оп. 1, д. 716, л. 126 В самом Евсуге после укрупнения колхозов, происшедшем в 1933 году, образовалось три колхоза: «Полум’я Жовтня», им. Молотова и «Большевик». К началу января 1937 года количество колхозов в районе вновь увеличилось, составив 33 хозяйства.* Там же, л. 1-9
Избирателей в районе на 1937 год насчитывалось 9100 человек.* Там же, л. 163
Земли колхозов Евсугского района обслуживались двумя машинотракторными станциями – Евсугской и Литвиновской. В 1934 году они насчитывали тракторов марки ХТЗ – 67, комбайнов – 3, автомобилей – 6 ед.* Там же, л. 126 В 1937 году тракторов марки ХТЗ было уже 129, марки ЧТЗ – 10, комбайнов – 31, автомобилей – 24 ед.* Там же. Директором Евсугской МТС в 1935 году работал Фесенко.
После выделения Евсугского района в отдельную административно-территориальную единицу там сразу развернулось капитальное строительство. За короткий срок были построены райком партии, военкомат, один четырехквартирный дом с большим количеством комнат, другие сооружения. (Об этих фактах сообщил А.А.Фоменко (1928 г.), уроженец Евсуга).
Дополним материал другими данными. Урожай зерновых по району в 1935 году был получен в среднем 5,4 ц с га, подсолнечника – 2,07 ц с га; в 1936 году – зерновых – 5,7 ц с га, подсолнечника – 3,6 ц с га.* ГАЛО, ф. П-60, оп. 1, д. 716 (Сведения о других годах у нас отсутствуют).
В 1934 году лошадей в районе насчитывалось 1069 гол., в 1937 году – 1522; крупного рогатого скота было 1745 гол., стало 2241; свиней было 408 гол., стало 1675; овец и коз было 3003 гол., стало 2380.* Там же. В отношении последних в документе уточняется, часть овец была передана колхозникам, тогда как всего их по району насчитывалось 4362 гол.
В 1935 году в районе числилось 259 дворов, не имеющих коровы, в 1936 году таковых уж осталось 50.* Там же.
Последним будет представлен материал, касающийся оплаты труда колхозников. В 1934 году в среднем на трудодень было выдано: деньгами 16,6 коп., зерном – 1,470 кг; в 1935 году: деньгами – 36,2 коп., зерном – 1,300 кг; в 1936 году: деньгами – 43,7 коп., зерном – 1,500 кг.* Там же.
Руководителями Евсугского района к январю 1937 года значились: Пимченко Иван Иванович – первый секретарь райкома партии, Мануев Елисей Моисеевич – второй секретарь, Могильный – председатель РИК, А.А.Киселенко – начальник районного отдела НКВД, Гончаров – начальник отдела милиции. Среди должностных лиц также можно назвать Сыромятникова – заместителя начальника НКВД, Верещагина – заместителя начальника милиции, Красозонова – зав. РОНО, Михаила Ткачева – народного судьи.
Перейдем к указанной в заглавии теме.
Частично «зачистка» от «троцкистов» в Евсугском районе к началу 1937 года была уже произведена. Правда, тогда в «сети» НКВД попали лишь явные сторонники и последователи Троцкого. Кажется, по району из членов партии к тому времени к этой категории «врагов народа» было причислено всего несколько человек во главе с Т.С.Радченко из Литвиновской парторганизации. Пока партия, а на местах – руководство района больше ставили перед коммунистами задачи производственного характера. Об этом говорят материалы протокола общепартийного собрания Евсугской парторганизации, состоявшегося 7 января 1937 года.* ГАЛО, ф. П-60 оп. 1, д. 716, л. 1-9 Его повестка дня называлась «Решение Донецкого обкома КП(б)У от 13.12.1936 г., Старобельского окружкома и президиума Окрисполкома от 02.01.1937 г. о повышении урожайности и доходов в колхозах Старобельского округа на 1937 г.». На заседании присутствовало 141 человек членов и кандидатов в члены партии. С докладом выступил второй секретарь РПК Мануев. Текст его выступления в протоколе отсутствует, указаны только фамилии лиц, участвующих в прениях. По всем данным, работа собрания проходила в довольно конструктивном темпе. Вот о чем говорили некоторые из выступающих.
Представитель Евсугской МТС Корыстин, анализируя возможности своего предприятия в борьбе за урожай 1937 года, отметил, что на данный момент в МТС проходят обучение 40 человек на трактор ХТЗ, организованы курсы по изучению гусеничного трактора ЧТЗ. Передовиками производства являются бригадир Козюберда, комбайнер Бондарь. Выступающий выразил уверенность, что со своим заданием работники МТС справятся успешно и район получит урожай лучший, чем в предыдущие годы.
Следующий оратор, председатель колхоза Гончаров, подчеркнул, что постановление обкома коммунистов района ко многому обязывает. Первым делом необходимо уделить больше внимания ремонту техники, развертыванию стахановского движения. Выступающий упрекнул руководство района в невнимательности к передовикам, отсутствием заботы «к живым людям». В заключение предложил усиленно заниматься насаждением садов, развитием огородничества, сооружением во всех колхозах водоемов для разведения рыбы.
Звеньевая Шишкина, напомнив, что весной и летом у колхозниц возникают проблемы с маленькими детьми, предложила заняться постройкой в каждом колхозе полевых ясельных фургонов. Это, по ее мнению, обеспечило бы участие в полевых работах большего количества женщин и гарантировало хозяйствам своевременное проведение прополки.
Председатель Волкодаевского колхоза Новохацкий поведал о предпринимаемых у них мерах по повышению урожайности в наступившем году: на полях проводится снегозадержание, вывозится навоз, в селе созданы звенья, которые собирают по дворам золу и куриный помет.
Другой председатель колхоза, Матвеев, подчеркнул, что от руководителей хозяйств требуется организовать работу так, чтобы колхозники получали на трудодень не по 50 копеек, как раньше, а столько, сколько передовые колхозы Украины. В его колхозе в 1936 году люди за год в среднем получили деньгами по 200 руб., против 120 руб. в 1935 году. Бахча им принесла прибыли 3000 руб. За поставки государству зерна колхоз приобрел автомобиль. Закончил оратор словами: «Ставим целью в 1937 году получить не меньше, чем по 3 руб. на трудодень, и по 8-10 кг зерна. Для этого имеются все возможности».
Шабонский обратил внимание на подготовку семян, агротехническую учебу персонала, качественный ремонт тракторов и сельхозинвентаря. Также предложил развивать в каждом колхозе местное производство, в частности, строить мини заводы по изготовлению кирпича, черепицы, гончарных изделий.
Руководительница огороднической бригады Кравцова остановилась на том, что в бригадах слишком много пенсионеров, эффективность работы которых слабая. Для повышения производительности труда она предложила влить туда молодые кадры.
По-хозяйски конструктивным оказалось и выступление председателя РИК Могильного. В своей речи он подчеркнул, что областным комитетом партии перед руководством района и рядовыми тружениками поставлена большая и ответственная задача. Для ее выполнения необходимо наметить конкретные мероприятия в разрезе каждого колхоза и с учетом их возможностей. В борьбе за повышение урожайности он рекомендует составить карту сорняков колхозных полей. Помимо этого, необходимо было начинать готовиться к закладке парников, сбору и закупке семян, ремонту поливных агрегатов для огородничества. Особое внимание председатель райисполкома обратил на необходимость повышения эффективности личных подворий крестьян, создав для этого необходимые условия. Одновременно предложил требовать от колхозников полностью засевать свои огороды.
Председатель колхоза Михайличенко поведал присутствующим, что в прошлом году они выдали колхозникам на трудодень по 1,3 кг хлеба, что, по его мнению, слишком мало; в поточном году планируют начислить больше.
Другой выступающий, Гончаров, рассказал, как в 1936 году при райисполкоме ими был открыт небольшой кирпичный завод, который окупил себя менее чем через год. Следовательно, подчеркивает оратор, дело это выгодное и его необходимо развивать.
Член правления колхоза «Полум’я Жовтня» Алексеенко привел данные, что за 1936 год их колхоз получил от гончарного производства 65 тыс. руб. чистого дохода. (Сумма большая, не исключено, что здесь вкралась ошибка). Разве другие хозяйства, спрашивает выступающий, не могут повторить такой же опыт у себя?
О проблемах Новоалександровского госконзавода напомнил Москаленко. Он, в частности, сказал, что руководство района не может ожидать развития стахановского движения от работников хозяйства, когда в его общежитиях холодно и грязно, что в немалой степени является причиной повышенной заболеваемости в семьях рабочих.
Далее предлагаем некоторые выдержки из постановления собрания.
«Недопустимий стан в якості підготовки насіння. Не очищене в колгоспах ім. Петровського (Шпотіно) 280 ц ячменю і вівса, в «Хвилі революції» (голова Резнік) посівне зерно 386 ц не очищене, «Боротьба за соціалізм» (голова Бондарь) 249 ц не очищене і не перетравлене… Закінчити до 12 січня першу лабораторну перевірку всього насіння і очистку, до цього терміну провести другу перевірку вже забракованого. До 10 січня перебрати руками всю кукурудзу (зобов’язати всі первинні організації та голів колгоспів) та висушити її. До 15 січня провести перевірку на схожість…
Розробити план городніх культур – 180 га, бахчових – 200 га… Підготуватись до виготовлення парникових рам… Провести курси по підготовці огородників…
Встановити план фруктових садів протягом 3-х років – 1224 га, виноградників – 25 га; на 1937 рік план посадки садів – 290 га, виноградників і ягідників – 3 га».
В данном постановлении перечисляются также мероприятия по развитию местного производства. Те сведения были представлены ранее.
Теперь произведем краткий обзор протокола общепартийного закрытого собрания Евсугской парторганизации, проходившего 30 января – 1 февраля 1937 года.* ГАЛО, ф. П-60 оп. 1, д. 716, л. 1-50 Его повесткой дня было обсуждение постановления ЦК ВКП(б) от 13 января 1937 года «О неудовлетворительном партийном руководстве Киевского обкома КП(б)У и недочетах в работе ЦК КП(б)У». Как уже сообщалось, в те же дни аналогичное собрание было проведено и в Беловодске.
Протокол заседания занимает 50 листов машинно-печатного текста. На собрании присутствовало 131 человек членов и кандидатов в члены партии. С докладом выступил второй секретарь РПК Мануев. Текст его выступления в материалах отсутствует, так же как и выступление либо реплики первого секретаря РПК Пимченко. (Скорей всего, последнего в зале не было).
Вел заседание председатель райисполкома Могильный. И хотя тема собрания затрагивала многие аспекты деятельности как самого партийного комитета, так и других районных организаций, на нем почти с первых выступлений была поставлена цель в разоблачении «вредителей», «шпионов», «двурушников» и т.п. в своем районе. На острие атаки часто находились сами рядовые члены партии.
Одним из первых взял слово председатель колхоза им. Шевченко села Тецкое Семенко. Вначале он сказал: «Я слушал доклад т. Мануева и не понял, в чем должна выявляться бдительность? Я хотел, чтобы т. Мануев конкретно указал, как и в чем выявляется контрреволюционная работа и как ее выявлять, разоблачать?» Затем оратор предлагает свое видение ситуации в районе, попутно «выявляя» и «разоблачая» многих своих коллег за их упущения либо недоработки. Первый его упрек был обращен в адрес руководства РПК за то, что те, вызывая председателей колхозов каждый месяц в район, нередко держат их там по несколько дней, что не приносит никакой пользы. В отношении личных свобод и защиты чести и достоинства гражданина, провозглашенных в «Сталинской Конституции», оратор возмущен, что некоторые руководители, вызвав к телефону председателя колхоза, даже члена партии, считают, что обзывать его можно любыми словами. Затем он переключается на другую тему. В районе, говорит, проживает немало переселенцев из Ивановской и Черниговской областей, которые имеют разные настроения и с которыми необходимо проводить воспитательную работу. Но как можно такой важный фронт работы доверять Бабичеву, когда тот сам политически безграмотен. К этому выступающий добавляет и упреки в адрес местного радиста, который по сетевому радио крутит польскую музыку. Не пора ли, вопрошает Семенко, поинтересоваться, откуда у него такая любовь к буржуазной Польше? Называет он и других людей, кто, по его мнению, может быть отнесен к «вредителям» и «врагам народа». Среди них председатель колхоза Новохацкий, который на ссыпном пункте села Волкодаево, вместо того чтобы привести его в порядок, сам получает там зерно. Еще более серьезными выглядят обвинения Семенко в адрес братьев Буряк. По его сведениям, один из них был отчислен из Старобельского медтехникума за организацию «троцкистской группы», но, вернувшись в село, продолжает свое «черное дело», утверждая, в частности, что у Троцкого имелись заслуги перед государством. Аналогичную «разлагательную» работу проводит и его брат, обучающийся в районе на курсах трактористов.
Серьезное обвинение выступающим было выдвинуто и в адрес руководства Евсугской МТС. Здесь он во всеуслышание заявляет, что колхозы района за обработку почвы тракторами МТС постоянно переплачивают. Приводя пример, Семенко объясняет причину сложившегося положения. Как-то в один из колхозов села Шпотино прибыл помощник директора Евсугской МТС Омел(…)енко. К нему обратился тракторист с жалобой, что у него произошел перерасход горючего на 40 литров. Помощник директора дает указание трактористу «дописать гектары». Однако в колхозе подписывать такой акт отказываются. Тогда он начинает упрашивать председателя подписать акт, указав оговорку, с чем он не согласен. Председатель подписывает, но в дальнейшем при расчете директор МТС эту оговорку во внимание не принимает и колхозу выставляется полный счет.
Засорен неблагонадежными людьми, считает Семенко, и сам аппарат РПК, так как там работает некто Коленин, которого выгнали из Старобельска за «вредительство», а Павленко принял его на работу и считает лучшим работником.
Здесь мы привели даже не все те намеки и обвинения, которые были выдвинуты Семенко в адрес своих товарищей. Почти следом за ним выступал начальник районного отделения НКВД Кисиленко. Посмотрим, о чем говорил он.
Вначале Кисиленко пытается расставить все точки над «и» в отношении собственной персоны. Первой его фразой было: «Меня партия воспитала говорить откровенно». Далее следует, что к нему дошли слухи, будто Павленко и Шахотин (первый – председатель райпотребсоюза, второй – председатель районного ОСОАвиахима) между собой шептались, что если НКВД в лице Кисиленко будет на них «нажимать», то они тоже смогут кое-что о нем поведать. Речь шла о том, что якобы эти два товарища как-то ночью застали его с одной официанткой. «Но если это правда, – подчеркивает Кисиленко, – если я причастен к пьянству и разврату, то пусть они здесь выступят и скажут об этом прямо и мне, и всему собранию; а так все это выглядит провокацией».
Далее следуют многочисленные нападки на руководителей различного уровня. Оратор заявляет, последняя заметка в районной газете «Колхозная правда» в отношении Шахотина – «лишнее доказательство» о его непартийности. (В публикации шла речь о непристойных связях женатого Шахотина с незамужней женщиной). Не останавливаясь на этом, начальник НКВД добавляет, что ему известно, будто Шахотин тщательно скрывает имеющееся у него оружие. Но так как этот человек очень часто «нетвердо стоит на ногах», то оружие ему доверять нельзя, ибо оно может попасть в руки классового врага.
Касаясь работы райпотребсоюза, Кисиленко ставит в известность, что там за 1936 год было расхищено 17 тыс. рублей; в среде работников процветает пьянство, бытовое разложение, присвоение народных денег. Выступающим вновь называются фамилии Шахотина и Павленко, а вместе с ними и «жулика» Фрея.
Если в приведенных выше обвинениях со стороны начальника НКВД в отношении некоторых коммунистов политический подтекст пока еще обнаружить довольно сложно, то касаясь других «разоблачений», это просматривается невооруженным глазом. О работе районного судьи Ткачева Кисиленко информирует что, тот сын кулака, из-за чего приговоры выносит слишком мягкие; к тому же дружит с защитником суда, у которого отец был священником. Следовательно, судью необходимо «основательно проверить».
Следующей мишенью «артобстрела» выступающим избирается руководство райздравотдела, которым предъявляются претензии в отсутствии разъяснительной работы среди населения по поводу венерических заболеваний, в связи с чем район занимает одно из первых мест в округе по этим болезням.
Затронул оратор и работу органов милиции, указав на недисциплинированность и моральное разложение ее работников. По его мнению, начальник милиции Гончаров злоупотребляет своим положением, так как было замечено, что тот несколько раз посылал подчиненных ему людей перевозить дрова и личное имущество, сделав тем самым из милиционеров «денщиков». От таких нагрузок, добавляет Кисиленко, милиционеры засыпают на посту, а в это время под носом у НКВД обворовывается магазин. Кроме того, по имеющимся у него данным, следователи милиции вместо выполнения своих обязанностей – один играет с подследственными в шашки, а другой, будучи небезразличен к красивым женщинам, заводит на них дела с той лишь целью, чтобы чаще вызывать на допрос. Настоящих же врагов советского строя милиция не ловит.
В ходе своего выступления Кисиленко несколько раз подчеркнул, что все коммунисты должны идейно вооружиться и начать борьбу против «троцкистской банды».
Касаясь затронутой ранее темы огнестрельного оружия, возможно, нелишним будет обратить внимание на такой факт. Известно, что в конце 1940 года в Новодеркуле была арестована группа ребят в составе пяти человек. Всем им инкриминировалось в вину антисоветская агитация и распространение стихов Есенина, считающегося на ту пору буржуазным поэтом. Но имеются сведения (они представлены в книге автора «Вам время выпало лихое», а также подтверждаются письмом, хранящимся в архиве Беловодского краеведческого музея, одного из участников той группы В.Г.Ускова), что двое из этих ребят, один из которых Борис Волокитин, раздобыв где-то старый револьвер, таскали его в школу. Но если даже начальнику «ОСОАвиахима» запрещалось иметь оружие, то что говорить о школьниках?.. Несомненно, пресекать такие явления было необходимо, вот только меры пресечения в те годы оказывались почему-то непомерно жестокими.* Б.П.Волокитин был осужден по ст. 54-10; 54-11 и 196 (хранение огнестрельного оружия) УК УССР к самому длительному сроку среди остальных – 7 годам лишения свободы).
Возвратимся к собранию Евсугской парторганизации. Посмотрим, как отреагировали на заявления начальника НКВД некоторые из тех присутствующих, к которым они были обращены.
В протоколе, среди многих других ораторов, значится фамилия судьи Ткачева. Отбрасывая обвинения в свой адрес по поводу «кулацкого» происхождения, он поясняет, что до революции его отец имел всего полторы десятины земли. После 1917 года их семье, где воспитывалось семеро детей, нарезали четыре десятины. Сам он еще в 1921 году ушел работать на завод, откуда в 1927 году был призван в Красную Армию. Далее народный судья начинает собственное наступление. Заместитель начальника НКВД Сыромятников, говорит он, применяет в своей практике аресты детей, тогда как Советской властью такое наказание не предусмотрено, а предусмотрено только через массовое воспитание. По поводу недостатков в работе суда, названных Семенко (присутствовали такие упреки в его выступлении), Ткачев указывает, что тот, сетуя на очереди в коридорах суда и обзывая человека «обезьяной», унижает свой облик как коммуниста. Кроме того, Семенко ездит на заседания суда линейкой, запряженной парой лошадей, в то время как народные заседатели добираются пешком. В заключение, возвращаясь к нападкам со стороны руководства НКВД, оратор подчеркивает: «Наш суд судит того, кто виновен, невиновного не судит. Это только суд фашистов судит невиновных, а у нас суд советский, который судит за дело, а без дела не судит».
Начальник райздравотдела Герасимов тоже не согласен с предъявленными ему обвинениями. Он информирует, в районе работает всего два врача и десять (…). К тому же, добавляет, «к нашему стыду», у нас нет бани. В отношении высказанного мнения о большом количестве носителей венерических заболеваний, выступающий называет это явным преувеличением, так как на медкомиссии из пятидесяти призывников таких больных было выявлено всего двое.
Далее рассмотрим еще одну тему настоящего собрания, которая самими его участниками в процессе обсуждения была выведена в отдельное разбирательство. В тот день по требованию РПК на заседание был приглашен заведующий райсберкассой Лысенко Фелион Семенович. Ему было предложено доложить присутствующим об отношениях с арестованным на тот момент «троцкистом» Т.С.Радченко, а также объяснить, почему он отказался от показаний против Радченко на очной ставке в Старобельске. Предварительно проинформируем, Радченко – житель Литвиновки, активный участник Беловодского восстания 1918 года; во время коллективизации вступил в колхоз им. Сталина, затем перешел в Брусовский колхоз «ІІ П’ятирічка», где вскоре был исключен из партии «за саботаж», выразившийся в том, что он в период кризиса с продовольствием (точная дата в документах не указывается), по выражению председателя райпотребсоюза Павленко, «каламутил» народ, советуя, «идите, просите хлеба». Позже Радченко был принят Лысенко на работу в райсберкассу на должность кассира.
Приведем некоторые выдержки из стенограммы партийного собрания, касающиеся Лысенко. Напомним, вел заседание председатель райисполкома Могильный.
«Лысенко. По требованию РПК я должен рассказать о Радченко. Мы жили по соседству, односельчане. Приехал я из армии, и меня послали на курсы счетоводов, затвердив в 1932 году в Беловодской сберкассе. Когда было постановление о создании партийной группы, меня назначили в Литвиновку парторгом. Там я руководил партшколой. Туда ходил и Мельник. Раз заявился Радченко и стал говорить о политике. Потом в колхозе «Червоно-Петровск» было собрание о смерти Кирова, и выступал Радченко. О чем он говорил – я забыл.
Могильный. Вы должны рассказать правду.
Лысенко. Было организовано заявление от Радченко (вероятно, надо понимать, с помощью Радченко. – В.Л.) председателя колхоза «Червоно-Петровский» товарища Гаркуши, где тот требовал хлеба. Когда я работал в Евсуге заврайсберкассой, у меня не было кассира, и я взял Радченко. За ним растрат не было...»
Следующим рассказать о Радченко требует Мануев.
«Лысенко. Я заявил Чернухе, что Радченко и Козыренко троцкисты.
Сыромятников. Зачем Вы отказались от своих показаний на очной ставке?
Лысенко. Не помню. За Радченко была вся парторганизация. Разве с ним не выпивали Мельник, Капша, Дудник? (Последний – председатель Евсугского сельсовета. – В.Л.)
Кисиленко. Радченко в 1934 году занимался контрреволюцией?
Лысенко. Занимался.
Кисиленко. Вот подтвердите, что Радченко троцкист.
Лысенко. Да.
Кисиленко. Вас допрашивали за Радченко. Вы в своих показаниях показали, что он троцкист, а когда вас вызвали на очную ставку в Старобельский НКВД о Радченко, тогда вы отказались.
Лысенко. Нет.
Могильный. Зачем же Вам устраивали очную ставку с Капшой. Товарищ Капша, еще раз подтвердите.
Капша. Товарищ Сыромятников вызвал меня по делу Радченко и направил меня в Старобельск, где я на очной ставке встретился с Лысенко.
Мельник. Я прямо сказал, почему попал Радченко в партийную школу. Он в то время был исключен из партии, потому что Лысенко его пригласил. Радченко нас всех на партшколе назвал «либералами», что Троцкого неправильно выгнали.
Лысенко. Мы ссорились у председателя сельсовета, потом пошли в партшколу. У меня не хватило смелости выгнать Радченко со школы.
Могильный. Товарищи. По-моему, все ясно. Лысенко не хочет всем коммунистам на райпартсобрании рассказать правду. Он в своих выступлениях ни разу не назвал этих гнусных предателей троцкистов агентами фашистов… У меня будет предложение прекратить прения по докладу т. Манаева, поставить этот вопрос самостоятельно на повестке и перейти к разбору дела этого двурушника, троцкистского пособника Лысенко».
Собрание предложение принимает. Начинается разбор дела «О члене партии Лысенко как о пособнике и двурушнике Лысенко». Первым берет слово редактор районной газеты Иванов.
«Иванов. Перед нами Лысенко, который, зная контрреволюционную работу троцкиста Радченко, все время скрывал это, и на данном собрании Лысенко скрывает о Радченко, не говорит открыто перед собранием, двурушничает. Лысенко двурушник, он ползучий гад, которого нужно судить так же, как и контрреволюционную троцкистскую банду агентов германского фашизма, германского гестапо. Мы знаем, кто такие троцкисты не только по их контрреволюционной работе у нас, но мы их знаем по Испании, где вся страна борется за демократическое правительство. Там троцкисты выступают с контрреволюционной программой как реставраторы капитализма, за установление фашистской власти. Учитывая все дела Лысенко, я предлагаю исключить его из рядов партии как двурушника, как человека, который своим двурушничеством помогал в контрреволюционной работе Радченко, и поскорей привлечь его к судебной ответственности.
Алексеенко (райфинотдел). Лысенко сам знал, зачем его вызвали на партсобрание. У него была крепкая связь с этим подлейшим предателем народа троцкистом Радченко. Когда работал Лысенко в райсберкассе, он своей работой довел райсберкассу до развала; он притворяется, что неграмотный. Врет. Меньшевики тоже говорили, что неграмотные. Исключить этого мерзавца из партии.
Костюченко. Лысенко, который сейчас выступал, показал свои увертки, двурушничал. Когда велось следствие, то Лысенко показал, что Радченко троцкист, а когда стал ясен вопрос, что Радченко будут судить, он решил его спасти и отказался в Старобельске от своих показаний. Он подрывает авторитет наших следственных органов… Ничего не рассказал о том, что совершил преступление, когда принимал на работу Радченко.
Павленко. Радченко я не знал, но теперь понимаю, почему Лысенко тормозил работу, когда был завскладом. Он по два дня и больше отпускал товар сельпо, а когда он был завсельпо в Евсуге, то у него не было четыре месяца папирос. Не место ему в партии. Исключить и судить.
Лысенко (брат). Он мой брат. Нас пять братьев: один комсомолец, три партийных и один исключен. Лысенко из бедной семьи, он сам нас убеждал, чтоб мы вступали в партию. Но я за него ручаться не могу. Радченко троцкист.
Могильный. Присоединяюсь.
Сыромятников. Когда я прибыл в Евсугский район, мне было известно, что в Литвиновке имеется контрреволюционная группа троцкистов: Радченко, Мысик и другие.
Олейник (завхоз Литвиновской МТС). Хочу задать вопрос Лысенко. Когда Радченко работал после его осуждения в зерносовхозе и пришел в Литвиновку, вы приходили к нему?
Лысенко. Нет».
Олейник опровергает заявление Лысенко, напоминая, что, когда они вместе выпивали у брата Радченко Ивана, туда явился Радченко, которому Лысенко, боясь, что за Радченко уже следило НКВД, предложил со сберкассы уволиться.
Остальные выступающие о Лысенко говорят уже мало, больше касаясь других тем. В то же время в стенограмме выступлений нет ни одной записи в защиту этого человека.
По окончании прений по интересующему нас вопросу были приняты резолюция и постановление.* ГАЛО, ф. П-60 оп. 1, д. 716, л. 51-54 Оба документа фактически дополняли друг друга. Резолюция: «Партсобрание считает, что только в результате притупления бдительности со стороны секретарей РПК Пимченко и Мануева, особенно первого секретаря райкома, враги партии сумели получить новые партбилеты (после обмена партбилетов изобличен и исключен из партии двурушник Лысенко)». Дополнялись эти упреки тем, что руководство РПК, грубейше нарушая устав партии, в течение года ни разу не отчиталось перед первичными организациями и общим собранием коммунистов за свою работу.
В постановлении записано: «Райпартсобрание устанавливает, что Лысенко на протяжении 1932-1936 годов был тесно связан с контрреволюционером троцкистом Радченко Т.С., который на данный момент осужден как троцкист. Райпартсобрание постановляет: исключить Лысенко из партии как двурушника, пособника троцкистов».
Не будем давать свою оценку каждому из выступающих. Несомненно, их психология была заражена тем массированным потоком ненависти и непримиримости к «врагам народа», который нагнетался внутренними средствами массовой информации в течение последних месяцев и недель. Подобные собрания были лишь малым отражением больших политических процессов, и рассматривать их необходимо под таким углом зрения. Другим важным моментом является совпадение времени проведения собрания с пиком напряжения в гражданской войне в Испании. Поэтому многие, ища выход гневу и ненависти к фашистам и их пособникам, переносили его на внутренних явных и мнимых врагов социализма, главными из которых, с подачи Сталина, были названы «троцкисты», а за ними вереницей уж шли все «двурушники», «вредители» и т.п. И чувства эти, можно не сомневаться, были самыми сильными и искренними.
В отношении Радченко можем добавить такие сведения. В протоколе заседания Беловодского бюро РПК от 3 мая 1929 года указывается, что бюро утверждает принятие кандидатом в члены ВКП(б) жителя села Литвиновка крестьянина-бедняка Радченко Тимофея Степановича (1900 г.).* ГАЛО, ф. П-51, оп. 1, д. 285, л. 26 В книге о репрессированных жителях Луганской области «Реабілітовані історією» указывается, Т.С.Радченко, будучи членом Литвиновского колхоза «Червоно-Петровський», 17 июня 1936 года Донецким областным судом был осужден к 5 годам тюремного заключения. Реабилитирован в 1990 году.
Добавим, о чем еще говорилось на собрании Евсугской парторганизации.
Начальник районной милиции Гончаров проинформировал присутствующих, что за последнее время в результате проделанной ими работы нарсудом осуждено шесть человек «растратчиков». Еще три дела, по которым проходило двенадцать подозреваемых, находились в милиции в делопроизводстве.
В выступлении Сыромятникова, зам. начальника НКВД, так же, как и у руководителя этого ведомства, выражалось серьезное недовольство действиями народного судьи Ткачева. Оратором было заявлено, что судья при вынесении приговора по делу о бывшем офицере Жукове записал, будто тот служил в белой армии всего четыре дня, хотя свидетели показали, что он бывший белый офицер. Тем не менее Ткачев его оправдал. Другим подтверждением «отвратительной работы» нарсуда стал приговор по делу «троцкиста» Череваня. Мол, суд наказал его слишком мягко, присудив четыре года. В то же время судья Ткачев считает, что решение это справедливое, так как окружной суд приговор оставил без изменений. Усиливая нажим, Сыромятников приводит высказывание своего оппонента, где тот рискнул поставить под сомнения всю работу районного аппарата НКВД. Кому-то судья Ткачев хвастался: «Я имею такого защитника, с которым мы прекращаем все дела НКВД». Разумеется, т а к о г о руководство НКВД допустить не могло. Сыромятников указывает, что суд во главе с его председателем Ткачевым притупил классовую бдительность, его аппарат засорен враждебными элементами, а сам Ткачев является выходцем из кулацкой семьи.
Еще один эпизод, вызывающий самые неприятные ощущения, связан с выступлением на собрании председателя колхоза «Борьба за социализм» А.С.Бондаренко. Произошло это после того, как зам. начальника НКВД Сыромятиников напомнил присутствующим, что тот в свое время был членом банды. Приведем краткие фрагменты записей протокола по этому поводу.
«Бондаренко. Меня упрекают, что я был в банде… Я это отрицаю.
Сыромятиников. Вы же на допросе сами показали, что были два дня в банде, играли на гармошке.
Бондаренко. Я не играл. А если у вас имеются материалы, то прошу, ведите следствие… Я работал в поле с братом, когда пришла к нам в село банда, меня тогда забрали в банду, и я там играл на гармошке два дня. Товарищи, у нас враги не только в партии, но имеются и беспартийные, которые работают на руку врагам… В нашем колхозе имеется Ильченко, который… на учебник по истории партии говорит, что в нем брехня написана, он занимается разлагательной работой среди колхозной массы, но мы к нему никаких мер не принимаем».
Подводя итоги собрания, председатель райисполкома Могильный вначале несколько вышел за его рамки и дал краткую оценку деятельности некоторым партийным руководителям ЦК ВКП(б) Украины и области. В частности, он сказал, что направленный в 1932 году на Украину Постышев сделал для республики большое дело, цитируем: «Все его инициативы – и агроправила, и хаты-лаборатории дали исключительный результат». Но затем, продолжил Могильный, он передал всю партийную работу руководителю Киевской парторганизации Ильину, а тот «врагам народа».
Здесь стоит добавить, Постышев работал в Украине и раньше, начиная с 1923 года, а в 1926-1930 годах занимал должность секретаря ЦК ВКП(б)У. Очередной раз, направленный Сталиным, он занял пост второго секретаря ЦК компартии Украины в 1932 году.
Не отрицает Могильный и серьезного вклада, внесенного в поднятие экономики Донбасса первым секретарем Донецкого обкома партии Саркисовым. Хотя считает, что тот также допустил ошибки, исправить которые удалось лишь с большим опозданием; он просмотрел старых «троцкистов» и «вредителей», расставленных Пятаковым.
О Народном комиссаре просвещения Скрыпнике Могильный сказал, что тот с целью украинизации начал приглашать преподавателей из западной Украины, а те сплошь оказались «фашистскими офицерами». (Скрыпник застрелился еще в 1933 году).
Возвращаясь к проблемам Евсугской парторганизации, председатель РИК резко выразился в адрес Шахотина и Ткачева. О первом не двузначно заявил, что тот «образец разложившегося человека» (имея в виду его моральное поведение), а судью Михаила Ткачева предупредил, что если он не признает своих ошибок, то райисполком им займется. Упомянул Могильный и первого секретаря Пимченко, определив, что хотя некоторые и считают, что он груб, в то же время он достаточно выдержан.
Заключительными фразами выступления председателя райисполкома были: «Германия готовит войну, и мы на этот удар всегда должны быть готовы. Это подтверждает данный процесс, который выявил переродившихся правых уклонистов, реставраторов капитализма, которые срослись с троцкистами, агентами фашистского гестапо. Эти маловеры в построении социализма в одной стране сейчас привлечены и ведется следствие – Бухарин, Рыков, Угланов. Наше районное партийное собрание будет требовать, чтобы их одинаково судили как изменников народа параллельного центра. Судить и физически уничтожить».
Вероятно, следует обратить особое внимание на сказанное Могильным. На календаре – 1 февраля 1937 года. Только что закончился второй московский процесс над «запасным центром», где в зале заседания подсудимыми впервые были произнесены имена Бухарина и Рыкова. Арестованы они будут немногим более чем через месяц – по окончании февральско-мартовского пленума ЦК. А процесс над ними состоится только в марте 1938 года. Тем не менее, как видим, председатель РИК достаточно хорошо обо всем проинформирован. Отсюда проистекает следующее: а) материалы названных процессов, являющихся открытыми, действительно облетали все уголки страны; б) характер их освещения в основном и определял отношение людей к подсудимым и подозреваемым.
По итогам собрания была вынесена резолюция. В первой ее части дается оценка работы секретарей Пимченко и Мануева. Партактивом в их адрес выносится предупреждение, где указывается, что они, взвалив на себя работу «советско-хозяйственных организаций», слабо занимаются «обобществлением работы» этих организаций, не проводят над ними контроля. (Как можно заметить, пока все выглядит вроде бы конструктивным и полезным). Но затем резолюция соскальзывает на чисто политическую основу. В ней говорится: «Районное собрание одобряет решение Верховного суда в отношении заклятых врагов народа, реставраторов капитализма». Тут же, после перечисления имен Пятакова и других участников процесса, приговоренных к расстрелу, указывается: «Районное собрание требует, чтобы союзники и пособники троцкистско-зиновьевского центра, параллельного, реставраторы капитализма Бухарин, Рыков и другие также были беспощадно покараны как враги народа, предатели нашей великой Родины».
Как видим, не только председатель РИК весьма категоричен в отношении бывшей оппозиции, но и все собрание требует, чтобы эти люди были «беспощадно покараны». К чему призывает резолюция в заключительной своей части – догадаться не сложно. Вот фрагмент: «…предупреждает каждого члена партии не ослабевать партийной бдительности, а наоборот, повышать классовую бдительность. Партия требует от каждого коммуниста уметь разоблачать врага».
Последняя строка резолюции такова: «Шлем пламенный большой привет ЦК ВКП(б) и вождю народов любимому Сталину».
…Если бы только эти люди знали, как их «любил» сам Сталин, организовывая по всей стране то одну, то вторую, то третью «охоты на ведьм». Как уже сообщалось, в Евсугском районе к этому моменту было осуждено несколько человек, обвиненных в «троцкизме». Но сколько вскоре еще будут причислено к «врагам народа»…
Среди имен «троцкистов» и прочих «изменников» на том собрании были также названы: Киняш – директор 4-го участка Марковского «Зерносовхоза», Чижик – старший механик Литвиновской МТС, Гончаров – директор Евсугского клуба, Ключка Калистрат – крестьянин.
Далее затронем несколько иную тему.
Как уже писалось, новой Конституцией 1936 года в СССР предусматривались тайные выборы во все органы власти и с их же помощью определялись делегаты для участия в различных форумах. В Луганском Госархиве имеется несколько документов на эту тему, касающихся Евсугской парторганизации.
Первыми представим сведения из протокола заседания Есвугского РПК от 12/ІV 37 г. Там, в частности, говорится: «В связи с тем, что при выборах секретаря парторганизации членами парткома было грубейшее нарушение постановления ЦК КП(б)У о порядке выборов: секретарь избран на пленарном заседании, открытым голосованием, – выборы секретаря парторганизации отменены».* ГАЛО, ф. П-60 оп. 1, д. 714, л. 18
Вскоре были проведены повторные выборы членов РПК и секретаря, о чем говорит «Протокол заседания счетной комиссии Евсугской парторганизации от 19/ІV-37 г. о результатах подсчета поданных на закрытом (тайном) голосовании голосов за членов Евсугского Райкома КП(б)У». * ГАЛО, ф. П-60 оп. 1, д. 714, л. 19 Там в постановлении комиссии говорится: «Считать избранными в члены Есвугского Райкома КП(б)У 8 человек». Среди них Сафронов набрал 109 голосов «за», 4 – «против»; Мануев – 109 «за», 4 – «против»… Рахманин – 70 «за», 43 – «против».
Затем был избран первый секретарь РПК. Им стал Тихон Константинович Сафронов.
В те же апрельские дни были проведены и выборы делегатов на окружную партийную конференцию.* ГАЛО, ф. П-60 оп. 1, д. 714, л. 22 Предстояло избрать восемь человек. В голосовании принимало участие 113 членов и кандидатов в члены партии. Протокол заседания счетной комиссии гласит: путем тайного голосования было избрано 8 человек из 20. Среди них Т.К.Сафронов, получивший 110 голосов «за», 3 – «против»; Е.М.Мануев – 107 «за», 6 – «против»; последний из этого списка – Ф.Н Ольховский – 57 «за», 65 – «против». Под протоколом стоят подписи одиннадцати человек членов счетной комиссии.
Проследим, как развивались события в районе далее.
После объявления в середине июня 1937 года о раскрытии «военного заговора», возглавляемого заместителем наркома обороны Тухачевским, по всей стране и в Евсугском районе в частности снова прошли народные митинги, собрания, внеочередные заседания партийных комитетов. Одно из таких собраний состоялось в клубе села Литвиновка с участием более двухсот человек колхозников и работников МТС.* ГАЛО, газета «Колгоспна правда» от 15.06.1937 г. На нем заместитель директора МТС по политической части Руднев зачитал приговор Верховного суда в отношении группы Тухачевского. Затем выступило пятнадцать человек присутствующих, которые поддержали решение о применении к подсудимым высшей меры наказания – расстрела. Колхозник Кравцов, в частности, говорил: «Хотіли в крові потопити волю і щастя трудящих. Кров’ю своєю ми завоювали це життя, і якщо треба буде, то помремо за нашу владу, за нашу країну».
А уже 22 июня состоялось заседание партийного комитета района. Среди других вопросов на нем была поставлена точка в отношении судьи Михаила Ткачева. Вот выдержка из постановления: «За скрытие социального происхождения при обмене партдокументов, за антисоветские выступления при отчете о работе суда в колхозе «ІІ Коминтерна» Садковского С/с, выражающегося в следующем: «Судимость увеличилась потому, что «жить стало лучше, жить стало веселей». А на вопрос колхозников: «А если мы лучше будем жить, тогда как будет?» Ткачев ответил: «Еще больше будем судить». За растрату государственных средств в сумме 1096 рублей, за систематическое пьянство – Ткачева из партии исключить».
Разумеется, это был конец. Хотя конкретных доказательств тому, что этот человек был репрессирован у нас нет. А по поводу фразы «жить стало лучше, жить стало веселей» уточним: выражение это принадлежало Сталину, произнесенное им в начале 1937 года и сразу же подхваченное корреспондентами радио и газет. Вот только «несознательный» Ткачев воспринял его как-то по-своему…
Следующий рассмотрим протокол общепартийного районного собрания, состоявшегося 30 августа 1937 года.* ГАЛО, ф. П-60 оп. 1, д. 716, л. 146-156 К этому моменту волна политических репрессий в полной мере докатилась до областных, окружных и районных партийных и советских органов. Накануне в Донецке прошел ІІІ пленум обкома партии, где бывшие руководители Донецкой области Саркисов и Иванов были признаны «врагами народа», принимавшие «все меры к выводу из строя всего Донбасса».
Под воздействием названных событий многие участники партийного собрания Евсугской парторганизации, одобрив решения областного пленума, продолжают искать недоработки у себя в районе. Некоторые высветленные ими факты прямо квалифицируются как вредительство. Вот что говорил заместитель директора Литвиновской МТС по политической части: «Мне кажется, что у нас в районе тоже имеются вредители. Вот, например, старший агроном РайЗО в период сева дал распоряжение колхозу «Серп и Молот» сеять зерно, не получив от лабораторной станции полного анализа о состоянии зерна, и таким зерном засеяно 45 гектаров… Другой вид вредительства – задержки в выплате со стороны отдельных руководителей денежных средств МТС для выплаты трактористам заработной платы. Тоже один из видов вредительства».
В ответ на нарекания со стороны партийных органов Литвиновской МТС начальник райземотдела начинает встречное наступление на руководство этой организации. Он приводит факты, говорящие о том, что вина в задержках заработной платы лежит на них самих. После этого вынужден оправдываться уже сам заведующий МТС Васильченко, который во всем упрекает своего бухгалтера, говоря: «Колхозы нам деньги перевели, но они находятся в воздухе, бухгалтер путает работу».
В очень сложном положении находились и председатели колхозов. Ведь, с одной стороны, они как бы являлись передовым авангардом в борьбе за поднятие экономики района, а с другой, им первым и приходилось отвечать за всякие провалы, так как там уж спихивать вину было фактически не на кого. Вот как вел себя в такой ситуации председатель колхоза им. Сталина Бондаренко (тот ли это Бондаренко, о котором шла речь выше, – неизвестно). В своем выступлении он, хотя и не поддает сомнению вину бывших руководителей Донецкой области, приписывая им то, что, мягко говоря, вызывает некоторое недоумение, в частности, он говорит: «Мы допустили долгое время руководить Донбассом врагов народа Саркисова и Иванова, что отразилось в сельском хозяйстве на получении хорошего урожая», в то же время, касаясь своего колхоза, возможное нагнетание напряженности пытается предупредить. В протоколе зафиксировано такое его заверение: «У нас в колхозе немного упала дисциплина, но мы ее наладим, и положение выровняется».
Другой руководитель хозяйства, председатель колхоза им. Постышева Резник, анализируя недостатки в своей работе, в деятельности районных органов власти, обращает внимание и на другие причины. Вот его слова: «Колхоз оторван от районного руководства, к нам редко кто заезжает, нам мало помогают. Кроме того, весной суховеем высушило почву, поэтому плохой урожай».
Немало времени собрание уделило и вопросу о ситуации в Новоалександровском госконзаводе № 64 им. Чубаря (управляющий – Ольховский, секретарь ЗПК – Мальцев). Один из выступающих отметил, что у них в уборку на одном только поле в 100 га урожая было потеряно 200 центнеров. Он предлагает наказать виновных.
Для конезавода серьезной проблемой оставалась и социальная сфера, в частности, острая нехватка жилья. Решить ее своими силами хозяйство не могло, что понимали некоторые разумные коммунисты, в том числе директор райзаготконторы. Вот какой вопрос им был задан районному руководству: «Что сделал РПК по сигналу из Конезавода, где в 1937 году умерло 13 детей, потому что рабочие живут в тесных, грязных, необорудованных помещениях, по 5-6 семей в одной маленькой комнатке?»
Не обошлось здесь и без серьезных политических обвинений, направленных в адрес руководства конезаводом. По мнению одного из ораторов (очевидно, работника предприятия), управляющий Ольховский скрыл от местных коммунистов содержание приказа Буденного, где говорилось о раскрытии на госконзаводе «контрреволюционной фашистской банды». Кроме того, добавляет выступающий, Ольховский защитил Воентропа, который «творил вредительство и покалечил 45 баранчиков». Оратор предлагает местной парторганизации заняться завезенными Ольховским людьми: выяснить, кто они и откуда к ним попали.
И еще один фрагмент из выступлений на собрании стоит здесь представить. Вероятно, мания поиска внутренних врагов овладевала тогда массами, как какая-то заразная болезнь. Вот что прозвучало из уст одной молодой женщины, работницы конезавода: «Несколько слов о нашем старшем враче. По-моему, он вредитель. Вот факт. Я работаю санитаркой, и когда мне нужно пойти куда-нибудь по партийным делам, хотя бы на партшколу, он говорит: зачем вам ходить, там и без вас обойдется».* ГАЛО, ф. П-60 оп. 1, д. 716, л. 150
Мы не знаем, что произошло со старшим ветврачом Новоалександровского конезавода, но один из его подчиненных, ветфельдшер Мирошник Максим Васильевич, в декабре 1937 года был приговорен к 10 годам лишения свободы, о чем указано в книге «Реабілітовані історією».
И.И.Пимченко был арестован, работая уже в Новопскове. В сентябре 1937 года сообщение об этом было передано в Евсугский партактив, где 28 сентября состоялось закрытое партийное собрание. Представим некоторые материалы из его протокола. ГАЛО, ф. П-60 оп. 1, д. 714, л. 113 Вначале о том, что прозвучало из уст основного докладчика собрания. (К сожалению, его фамилия автором книги случайно была упущена; возможно, это первый секретарь райкома Т.Х.Сафронов). Выступающий сообщает присутствующим, что несколько дней назад исключен из рядов ВКП(б) и снят с должности секретаря Новопсковского райкома партии Иван Пимченко. Ему вменяется в вину тесная связь с «врагами народа» С.Саркисовым и И.Пилевиным, при помощи которых он, работая секретарем Евсугского РПК, «душил здоровую критику и самокритику внутри парторганизации». (Напомним, Пилевин – бывший первый секретарь Старобельского окружкома).
Далее докладчик говорит, Пимченко смог долгое время творить свои «вредительские действия» в результате притупления бдительности со стороны второго секретаря Мануева и других членов парткома. Приводя конкретные факты, он утверждает, секретарь вместе с бывшим руководителем Литвиновской МТС Васильченко производили «явно вредительскую работу» по отношению к колхозам, заключающуюся в систематическом их обсчете, проведении незаконных штрафов лучших трактористов и бригадиров, несвоевременной выдаче заработной платы рабочим. К этому приплюсовывалось то, что в 1936 году отчет по МТС был составлен «вредительски», т.е. с большими прибылями, отчего эта организация очутилась в тяжелом финансовом положении.
Вредительскую работу, по мнению выступающего, проводил Пимченко и в отношении колхозов. Вот одно из таких обвинений: «Ясно, вредительская работа в запущенности перепашки паров, затяжка по отдельным колхозам весеннего сева 1936 года».
В заключительной части доклада указывается, что бывший секретарь Евсугского РПК партийной работой в районе не занимался. Прием в партию лучших людей был закрыт. И уже в конце, с целью окончательно доказать присутствующим, какой опасный и коварный враг длительное время руководил их партийной организацией, докладчик сообщает, что Пимченко «разглашал партийные тайны жене, которая была связана с польскими шпионами», то есть людьми из состава спецпереселенцев, проживающих в районе.
Мы не можем знать, о чем думали коммунисты, присутствовавшие на том собрании, но, может быть, кто-то из них вспомнил такой недавний эпизод. На заседании РПК, проходившем 1 апреля 1937 года, обсуждалось решение одной из первичных организаций района об исключении из членов ВКП(б) Бондаренко Андрея Семеновича. Причиной к исключению явилось то, что, как упоминалось ранее, Бондаренко несколько дней пребывал в банде. Затем он из банды бежал, и около года служил в рядах Красной Армии; а в 1932 году, вступив в партию, был назначен председателем колхоза. При чистке партийных рядов 1933 года он не скрывал, что некоторое время вынужденно пребывал в банде. Так вот, постановлением Евсугского РПК под председательствованием Пимченко давалось указание отменить решение первичной парторганизации об исключении Бондаренко из партии и предоставить ему возможность нормально работать.* ГАЛО, ф. П-60, д. 714, л. 1-6
Недолго пришлось побыть на должности первого секретаря РПК и Сафронову. Из той же информационной записки управления НКВД в адрес обкома партии от 3 марта 1938 года, копия которой хранится в Беловодском музее, узнаем, что на Сафронова уже заведено дело. По показаниям осужденного «врага народа» Зубенко, он проходил как человек, близко связанный с «врагом народа» Пилевиным. О дальнейшей судьбе первого секретаря РПК сомневаться не приходится, пусть даже подтверждения о его аресте не обнаружено. А вот о старшем агрономе Литвиновской МТС Крат Антоне Кирилловиче (1899 г.) в книге «Реабілітовані історією» указано, что он судебной «тройкой» УНКВД по Донецкой области 20 сентября 1938 года был осужден к расстрелу. Приговор приведен в исполнение по истечении девяти дней со дня заседания. (Реабилитирован в 1960 году).
Большую роль в нагнетании истерии вокруг «врагов народа» играли местные органы печати. Под стать тому подбирались туда и редакторы газет. Выше были представлены фрагменты выступления главного редактора Евсугской районной газеты «Большевицкая правда» Иванова при обсуждении поведения «двурушника» Лысенко. Комментировать такое выступление нет нужды. Но иногда даже такие рьяные исполнители воли вождя ошибались. Так, на одном из заседаний Евсугского РПК, состоявшемся осенью 1937 года, было принято такое постановление: «Указать редактору Иванову за допущение на страницах газеты политической ошибки». Суть ошибки заключалась в неправильном толковании статьи № 23 «Сталинской Конституции». Пояснялось это «отсутствием внимательности и полного изучения» Конституции СССР и положений о выборах в Верховный Совет. Но в тот раз Иванова, кажется, «пронесло». Ему даже вскоре предоставили возможность побывать на экскурсии в Москве, для чего выделили 180 рублей из бюджета, да плюс к тому из средств редакции было предоставлено единовременное пособие в сумме 200 рублей.* ГАЛО, ф. П-60, оп. 1, д. 714, л.158
Но, наверное, таких счастливчиков были единицы (да и неизвестно, чем окончилась профессиональная деятельность Иванова). Только за второе полугодие 1937 года Евсугская парторганизация потеряла «выбывшими» из своих рядов двенадцать человек членов и кандидатов в члены партии.* ГАЛО, ф. П-60, оп. 1, д. 714, л. 164 Это почти 10% ее состава. Кроме тех коммунистов, чьи фамилии здесь уже упоминались и о судьбах которых можно с большой вероятностью предположить, что они были репрессированы, в документах упоминается зав. РОНО Красозонов, исключенный из рядов партии как «враг народа».
Вместо выбывших принимались новые бойцы. За указанный период в члены ВКП(б) вступило тринадцать человек.* Там же.
И еще одно, чего нельзя нам забывать: в представленных выше материалах, касающихся политических репрессий, были названы в основном имена одних коммунистов. Но, кроме членов партии, в ту страшную бездну утащило тогда и огромное количество простых граждан. Их фамилии редко проскакивают по документам, но многие нынешние жители Беловодщины могут назвать имена своих родственников, их знакомых… И список этот будет очень и очень длинным. Скажем, по предыдущим главам книги, известно, что в 1933 году в Брусовке был осужден сроком на десять лет Мова Леонтий. Но вот бывший работник Литвиновкой МТС Мова заявляет, что в период сталинских репрессий были арестованы и домой больше не вернулись его дед Мова Юхим и его брат Иван.
Далее хотелось бы обратить внимание на следующее. Судя по представленным выше документальным материалам, а также исходя из самой политической ситуации в СССР второй половины 30-х годов, многие из тех работников, которые подпадали под острую критику на партийных собраниях Евсугской РПК, получая при этом ярлыки «врагов народа», «вредителей» и т.д., несомненно, должны были быть репрессированы. В то же время в книге «Реабілітовані історією», касающейся Луганской области и включающей не одну тысячу фамилий, эти лица не указаны. Не указан там ни Лысенко, ни судья Ткачев, ни многие другие. Из тех, с кем мы соприкоснулись ближе, кроме Т.С.Радченко, имеются сведения, наверное, только на бывшего секретаря РПК Пимченко Ивана Ивановича. Об этом человеке говорится, что родился он в 1903 году в станице Новониколаевка Ростовской области. По национальности украинец. На момент ареста состоял членом ВКП(б) и занимал должность секретаря районной партийной организации поселка Новопсков. 2 ноября 1937 года Воинской Коллегией Верховного суда СССР Пимченко был приговорен к расстрелу. (Реабилитирован в 1957 году).
Сведения о другом бывшем руководителе Евсугского района носят предположительный характер. Речь идет о председателе райисполкома Могильном. Вся трудность здесь заключается в том, что мы не располагаем данными об инициалах этого человеке. В книге «Реабілітовані історією» указано: «Могильний Андрій Семенович, 1906 р. н., м. Харбін, Китай, українець, освіта початкова., м. Старобільськ, начальник Земвідділу райвиконкому. Військовим трибуналом Харьківського військового округу 20 жовтня 1938 року засуджений до 20 років позбавлення волі. 1 вересня 1954 року Військовою Колегією Верховного суду СРСР вирок скасовано, справу направлено на нове розслідування. 24 березня 1955 року справу припинено за недоведеністю протиправних дій, з під варти звільнений. Реабілітований в 1994 році». Если предположение наше верно и речь здесь идет о человеке, о котором мы думаем и который призывал и арестованных высших партийных руководителей, и обвиненного в двурушничестве своего коллегу Лысенко судить самым беспощадным пролетарским судом, то, наверное, за шестнадцать с лишним лет заключения у него было время над этим задуматься и разобраться в своих и чужих ошибках. Другим жертвам репрессий времени на это судьба не оставила…
Далее несколько фамилий простых крестьян, которые по материалам заседаний Евсугского РПК не проходили, но которые указаны в книге «Реабілітовані історією».
Кайдаш Роман Иванович (1905 г.), с. Волкодаево. Тракторист Евсугской МТС. Судебной «тройкой» УНКВД по Луганской области 15 сентября 1938 года приговорен к расстрелу.
Козлов Михаил Сидорович (1888 г.), с. Литвиновка. Судебной «тройкой» по Донецкой области 13 октября 1937 года осужден к 10 годам лишения свободы.
Кривоколиско Григорий Федрович (1890 г.), с. Евсуг. Рабочий госконзавода № 64. Судебной «тройкой» УНКВД по Донецкой области 4 мая 1938 года приговорен к расстрелу.
Дополнительно представим материалы как бы обратного толка. К таковым можно причислить факты из воспоминаний бывшего председателя Евсугского колхоза «Червоне село», а затем им. Ленина Е.А.Ященко. Касаться они будут поведения некоторых председателей колхозов Евсугского района в период 30-х – 40-х годов. По моральным причинам фамилии этих людей будут сокращены до заглавных букв.
Автор воспоминаний называет два колхоза, которым особенно «не повезло» на председателей. Он пишет, в колхозе «Червоний кооператор» первый его председатель М. был снят с должности за пьянку. Затем там поочередно работали И.М.Баюн и Артюшенко. О них он никаких сведений не представляет, зато следующий, П., скрылся из села вместе с председателем сельсовета, боясь наказания за преступления. После сбежавшего на ту должность был избран Вакуленко из Волкодаево.
В колхозе «Полум’я Жовтня», после его укрупнения, работал председателем П., который, приведем цитату: «занимался барахольством, издевался из честных колхозников, раздевал, избивал». Военный трибунал приговорил его к высшей мере наказания.
Краткие выводы о причинах репрессий
После ознакомления с представленными выше материалами заседаний районных партийных комитетов Беловодска и Евсуга за 1937-1938 годы, а также со многими «результатами» этих заседаний можно констатировать: во всем этом присутствует много характерных черт. Не вызывает также сомнения, что аналогичная ситуация могла складываться и в других районных или городских комитетах. Следовательно, такие явления имели общие причины. В какой-то степени они могли быть порождены непомерной наэлектризованностью общества. Винить в этом одного Сталина либо небольшую группу членов Политбюро – значить занимать слишком упрощенную позицию. Да, клич, семья для прорастания были брошены Сталиным и его подручными, но попали они слишком уж на благодатную почву… Если эта почва готовилась давно, исподволь тем же Сталиным, то это лишний раз подтверждает коварность и жесткость этого человека. Но и здесь, кажется, не все так просто. Трагизм ситуации заключался в том, что с массой самых активных членов общества произошла какая-то внутренняя переидеологизация. Было потеряно чувство меры в восхищении своим строем, своей страной, своими руководителями и ненависти к капиталистическому строю, его явным и мнимым сторонникам. И это будет, если не главнейшей причиной, обрушившей ту глыбу, которая в условиях бесконтрольности органов НКВД обернулась неизмеримой бедой для всего народа.