Глава 25
Трансферт
- А что тебя так удивляет, Ральф? – вопросом на вопрос ответил Вовка.
- Об этом явлении знает только узкий круг астрофизиков и пара человек в КОНОКОМе! – нотки удивления по-прежнему присутствовали в голосе Стоммелена. – Кто тебе об этом сказал?
- Никто мне не говорил. Я… просто знаю это. Ну, читал, вроде, – замялся Прыгунов.
- Хватит пургу гнать, Володя. Ничего ты не мог читать об этом. Все материалы – под грифом «СС» со списочным допуском. Вот так-то!
- Подождите, подождите… Ральф, а ты, значит, допущен и знаешь, что такое этот Великий, как его… - не смог сразу вспомнить слово Парсонс.
- Великий аттрактор, – подсказал Вовка.
- Ага! Аттрактор. Знаешь, ведь?
- Да, знаю, я допущен к материалам по нему. В полном объеме.
- А почему?
- Это что, допрос?! - начал заводиться Ральф.
- Ральф, не кипятись, подожди! – раздался в наушниках и динамиках голос Сноу. – С нами тут на постоянной связи КОНОКОМ. Дублируем связь вам на монитор.
В верхней части сектора стены, где находилось множество приборов управления центром вспыхнул и замерцал экран визора, и на нем появилось изображение Дон Кимуры.
- Прыгунов, вы не можете или не хотите объяснить, откуда вам известно о Великом Аттракторе?
Вовка пожал плечами и посмотрел на экран:
- Господин Директор, я действительно не знаю, откуда мне известно про Великий Аттрактор, но… я где-то слышал, что ли?.. Нет, не могу объяснить, не могу! Извините…
- Дуг, дай-ка мне список лиц, допущенных к материалам дела «Великий Аттрактор». Так, так. Ясно, –
Директор отложил в сторону бумажные листы. – Среди вас только Стоммелен допущен. Больше никто.
«Только я? Даже Сомов не в курсе? И что меня понесло смотреть войд Волопаса, так они, глядишь и догадаются, что недалеко отсюда и затаился Великий Аттрактор», – услышал Вовка и ответил Стоммелену:
- Как видишь, Ральф, тебе особое доверие! А за подсказку спасибо. Точно, Великий Аттрактор находится в войде созвездия Наугольника!
Никто не ответил, лишь легкое гудение приборов чуть сменило тональность – видимо сработал какой-то переключатель. Нарушил молчание Директор:
- Прыгунов, Стоммелен ничего тебе сейчас не подсказывал и вообще молчал.
У Вовки запершило в горле, и он с ужасом стал осознавать наваливающуюся на него невероятную действительность.
- Это, как его… значит Володя, того?.. Прочитал мысли что ли? – проявился Никитин.
- Да, коллеги, думаю, что Прыгунов вынул эту информацию, или снял – как хотите, у Стоммелена непосредственно из мозга. Факт, – проговорил Дон Кимура. – Приказываю: покинуть оптико-цифровой центр и прибыть на основную станцию!
- Но… - попытался возразить Ральф.
- Без разговоров, – последовал категоричный ответ.
Пока Стоммелен понуро бродил по центру и выключал аппаратуру, Дефо подошел к Вовке, стоявшему истуканом:
- Спокойно, бортинженер, все образуется, вот увидишь.
Вовка поднял на лейтенанта печальные глаза и вздохнул:
- Ох, не знаю, Брайан, не знаю… Вот твоих-то мыслей я не слышу… или не вижу… Черт, как правильно?
- Извините, что подслушал, – раздался в наушниках голос космопсихолога Марка Капелли. - Значит все дело в настройке, Володя. На кого-то ты настроен, или наоборот, этот кто-то настроен на тебя. Мозг это тот же прибор, только бесконечно сложный, со своей калибровкой и настройками.
- Легче мне от этого не стало… - пробормотал Вовка и двинулся вслед за Стоммеленом, Парсонсом и Дефо к выходу. Гравикресло, оставленное им почти на середине, словно с облегчением уплыло к стене и прибилось к другим.
- Как вернетесь, зайди ко мне, пожалуйста. Я постараюсь дать тебе пару советов, – попросил Капелли.
- Хорошо, Марк.
Спустя несколько минут все погрузились обратно на флаер и вылетели в сторону станции. Разговаривать никому не хотелось, а в особенности Вовке. Он вообще чувствовал себя так, будто с него прилюдно сняли штаны и выпороли. Понять, почему у него возникли такие ощущения, он пока не мог. Тем временем флаер подлетел к станции и сделал небольшой круг, снижаясь. Лепестки верхнего купола ангара разошлись в стороны и впустили аппарат.
Астронавты, тихо перебрасываясь редкими словами, поели и разошлись по своим каморкам.
Вовка же двинулся к Капелли, и они надолго заперлись вдвоем в его каюте.
Операция по реанимации Палеокосмонавта тем временем продолжалась. Однако Моран и Виби видели, что все их усилия привели пока лишь к тому, что показатели жизнедеятельности палеокосмонавта немного изменились по сравнению с изначальными. Тем не менее, шанс по-прежнему оставался. Ведь прогресс, хоть и мизерный, но был! Ученые продолжали сканировать Палеокосмонавта, все глубже и глубже проникая в мозг пациента, воздействуя на него самыми современными приборами. В первую очередь была задействована, конечно, аппаратура андроидов. На нее-то и была вся надежда. Задача – максимум состояла в том, чтобы реанимировать пациента, вернуть его к полноценной жизни. Задача – минимум, если реанимации не произойдет, то снять как можно больше информации с мозга Палеокосмонавта, сделать качественный мнемослепок.
Вся группа врачей находилась на ногах в операционной уже несколько часов кряду. Моран пару раз отходил от стола и приборов и присаживался на лабораторный табурет, чтобы дать отдохнуть ногам. Несмотря на слабую силу тяжести, ответственность, сложность и цена операции для человечества и мира андроидов давили на плечи ученых с неменьшей силой, чем гравитация.
После семи часов первым не выдержал Пирс. Посоветовавшись с Дон Кимурой (на огромном мониторе в центре кают-компании было видно, как Дуг встал из-за стола и отозвал в сторону Директора), он, стараясь соблюсти все пиететы, обратился к Морану:
- Профессор, я вижу, что вы отошли передохнуть, пока ваши ассистенты готовят для вас очередное мнемоскопирование. Отнюдь не умаляя ваши таланты в области криомедицины, не подвергая сомнению знания андроидов, хотел бы все же предложить подсоединить к вам в режиме голографического присутствия прекрасно знакомых вам коллег по криогенному цеху. Одна голова хорошо, а несколько…
- Замечу, месье Пирс, что у нас здесь неодна, не две и даже не три головы. Но не в этом дело. Я не возражаю, а вы, Виби, нет? Тогда подключайте Жарье, Томсона и Клюева. Так, коллеги, продолжаем! – отходя от трехмерного монитора, призвал профессор и натянул на лицо хирургическую маску.
Когда несколько часов назад Палеокосмонавта извлекли из криокамеры и положили на операционный стол, очень долго пришлось провозиться с его скафандром. И только когда призвали на помощь Дефо и кибернетика Гринвуда удалось разблокировать замки и снять космическую амуницию. Виби, со словами «А вот и наш спасательный маячок», снял небольшой оранжевый прибор с системы жизнеобеспечения скафандра.
- Сам по себе прибор больше нужен, как система «SOS». Мнемоблок он ставит нейроимпульсом только в крайнем случае, если оценит работу мозга как соответствующую высшей степени опасности для носителя, – пояснил он.
Палеокосмонавт был одновременно похож и непохож на людей. Голова, лишенная растительности, практически полное отсутствие ушей, широко расставленные, очень большие глаза, небольшой нос и рот. Две руки, две ноги, на руках по четыре пальца, на ногах по два. Внутреннее строение тоже имело очень много схожего с людьми. Кровь, по своему химическому составу, была почти идентична человеческой. Но главное, что сейчас интересовало ученых, это мозг Палеокосмонавта. Пока принципиальных отличий найти на микро- и наноуровнях не удалось, а это вселяло надежду, что, по крайней мере мнемослепок, сделать удастся.
Еще через несколько часов по телу инопланетянина прошла легкая судорога и приборы зафиксировали пару слабых ударов сердца, или того органа, который был ответственен за прокачку крови через организм. Крионики плотнее обступили тело, и началось таинство реанимации или воскрешения из небытия.
* * *
Тьма и пустота резко, без всякого перехода, превратились в серую непроницаемую монохромную мглу. Всплыла и разлилась по спине и плечам тупая боль. Боль? Он же умер, какая боль?! Перед внутренним взором проплыли последние картинки, запечатлевшиеся в памяти: Гуманоиды, андроид, мехатрон и эти отвратительные энергетические сгустки, бой и падение в кипящее озеро при окружающей температуре открытого космоса. Еще он начал ощущать вмешательство чужого излучения, которое как бы прощупывало его, слегка прикасаясь краями лучей к нейронам мозга. Вмешательство не было враждебным, но, в то же время, довольно бесцеремонным. С другой стороны, самым краешком своего еще не проснувшегося сознания он понимал, что по его телу проходят различные энергетические импульсы, побуждающие его тело оживать… Оживать! Но кто это делает? Кто?!
Лэн постепенно обретал способность мыслить логически, кроме этого стали возвращаться некоторые чувства и способности. Но с кем он имеет дело, с союзниками – гуманоидами или с этими…
Вдруг он ощутил, что вокруг него находятся несколько существ, которые «фонят». Неужели?.. Неимоверным усилием он включил телепатию. Да, так и есть – его окружало несколько гуманоидов, мнемоотпечатки которых были неуловимо похожи на его собственные, только значительно слабее. Это не те, кого он встретил на ледяном спутнике планеты-гиганта и с кем плечо к плечу бился со сгустками энергии. Те в этом плане были стерильны. А вот… Точно! Здесь же присутствовали андроиды с таким же электронным фоном, как и тот, который пытался его спасти там, во льду. Что это значит, что?!
И вдруг, как гром среди ясного неба – прошел мнемоимпульс такой силы, которого он еще никогда не ощущал. В этом импульсе было и отчаяние, и решимость помочь, и неуверенность, и сочувствие… Он был в высшей степени эмоционален.
«Ты кто?» - собрав все силы дал посыл Лэн, и прежде чем рецепиент смог ответить, получил почти всю информацию, которая хранилась в незащищенных зонах мозга незнакомца. «Птенец, эмбрион. Он сам еще не знает, на что способен».
И тут пришел ответ от рецепиента. Лучше бы он не приходил. Он был настолько неумело-мощным, что чуть не вверг Лэна обратно в небытие. Но главное было понятно – это не враг!
Лэн понимал, что попытка гуманоидов его реанимировать не может завершиться успехом, она обречена на провал. Он бы сам так хотел, так хотел, но…
Жизненной силы осталось совсем ненадолго. Надо принимать решение. Но… Отдав знание и власть над материей и пространством, не вложит ли он в руки чужаков то оружие, которым они не смогут правильно распорядиться и наломают таких дров, что подумать страшно. С другой стороны, если знание умрет вместе с ним, чужаки останутся один на один с этими сгустками энергии, с этой темной силой.
С усилием открыв глаза, он увидел склонившихся над ним чужаков в масках на лицах. Он попытался поднять руку, но мышцы не послушались его. Однако какой-то импульс прошел, потому что один из чужаков, на котором не было маски, опустил голову и посмотрел туда, где должна была лежать его рука. И тут Лэна посетило ощущение дежа вю – его ладонь сжала кисть андроида, погибшего на ледяном спутнике. Сжала легко, добро, будто пытаясь поддержать и помочь. И это такое простое и естественное проявление сочувствия, сострадания и желания помочь, мгновенно утвердило Лэна в решении: знание нужно отдать, эта цивилизация сможет распорядиться им правильно, она должна победить зло! А способ остался только один – телепатия. Выдержит ли птенец? Должен, должен!
Лэн собрал последние силы и дал насколько только мог мощный мысленный посыл птенцу.
Силы оставили последнего из могущественной цивилизации Торонт, и его сознание окончательно утонуло во мгле… Но рука Лэна и после смерти продолжала сжимать протянутую ему сквозь глубь тысячелетий и бездну мегапарсек руку друга.
* * *
- Он ушел, профессор… - тихо сказал Виби, отпуская и аккуратно кладя на салфетку операционного стола руку Палеокосмонавта. – Всё.
Все молчали.
- Мнемослепок? – спросил Моран.
- Снят, профессор, – ответил андроид Арпи.
- На расшифровку, срочно!
Моран кивнул головой, и Герберт пошел в сторону компьютерной консоли.
И вдруг из динамиков выплюнуло:
- Катрин, Катрин, срочно в каюту номер восемнадцать! Срочно!!! – голос Варги было не узнать.
- Что случилось, Карел?
- Вовка умер!!!
- Как?!
Дешан сама не помнила, как добралась до восемнадцатой каюты, около которой уже стоял Дефо. Вовка, над которым склонился Варга, лежал на узкой койке белый, как простыня. Катрин сходу надела ему на руку универсальный медицинский прибор. Попытавшегося помочь Карела кто-то вежливо, но решительно выставил из каюты: это был подоспевший Герберт, позади него из-за плеча выглядывала Хлоэ. Слабо протестовавшего Карела Дефо отвел в сторону и прислонил к стене коридора.
- Слава Богу, пульс есть. Похоже на обморок, – судорожно выдохнула Катрин.
Герберт втиснулся в каюту и раскрыл чемоданчик неотложной помощи и реанимации. Послышался звук разрываемых медупаковок с инжекторами и препаратами.
Через пятнадцать минут Вовка открыл глаза:
- Катрин?.. – Прыгунов попытался встать.
- Тихо, тихо! Тебе сейчас надо лежать, – положила руку ему на грудь Дешан. – Ты помнишь, что с тобой произошло?
- Помню, что после обеда вернулся к себе в каюту, попрощался с Брайаном и… нет, дальше не помню, что-то накатило. А потом уже ваш нашатырь и прочее, – Вовка снова попытался встать, он уже окончательно оклемался.
- Значит так, Володя, – опять не дала ему сесть Дешан. - Как главный врач Пеликана, я принимаю решение поместить тебя в стационар корабля для срочного обследования. Капитан Сомов, разрешите действовать?
- Разрешаю, Катрин. Это надолго? – ответило из динамика.
Катрин посмотрела на несчастную физиономию Вовки и улыбнулась кончиками губ:
- Часа на два-три… А там видно будет!
- Добро, – согласился Сомов.
Варга и Дефо быстро перенесли Вовку в медблок корабля. Больше всех появлению Вовки обрадовался Кейт, до сих пор не отпущенный врачом из стационара. Он сразу забросал своего собрата по несчастью таким валом вопросов, что Вовка, помнивший Бёрнса замкнутым неразговорчивым человеком, только диву дался.
- Кейт, Прыгунову нельзя много разговаривать! – попыталась пресечь словесный поток Катрин.
- Это почему еще? – одновременно удивились и Бёрнс и Вовка.
Но Варга и Дефо споро, с помощью трех дроидов перегрузили бортинженера в открытый саркофаг универсального медицинского диагноста-анализатора, а Дешан ловко захлопнула крышку.
- Безобразие! – еле слышно донеслось изнутри. – Нарушаете права человека, мракобесы!
- Действительно, варварство какое-то, – пожал плечами Бёрнс. – Разговаривать, видите ли, нельзя… Абсурд!
- Ладно, ладно младший лейтенант, не ворчи. Тебя же скоро выписывают, – постарался переменить тему Дефо.
- Да, – немного повеселел Бёрнс и потрогал свой заклеенный почти сросшийся нос. – Завтра.
- Ну, вот и прекрасно, я за тобой обязательно зайду.
Дефо выскользнул из медблока, сопровождаемый словами Бёрнса, адресованными врачу «Нет, а все-таки, почему нельзя разговаривать? Речь - это величайшее достижение мыслящих существ…» и тихонько прикрыл за собой дверь. В коридоре его ждал Варга. Лейтенант несколько укоризненно посмотрел на биолога и сказал:
- Карел, ты в следующий раз нас так не пугай. «Умер, умер!» Разве так можно?
- А как, по-твоему можно?
- Ну, поаккуратней как-нибудь, поосторожней…
- «Поаккуратней», – бесцветно передразнил его Варга и невольно передернул плечами. – Ты бы видел его лицо, когда он упал, я сам чуть не окочурился!
Глава 26
Великий Аттрактор
Дешан усыпила Вовку, заодно дала транквилизатор Бёрнсу, который долго препирался с меддроидом, прежде чем позволить сделать себе инъекцию, и приступила к полному обследованию состояния организма Прыгунова. На первый взгляд все было в порядке. Слегка возбужден, чуть повышен адреналин, чуть занижен сахар, гемоглобин почти в норме… Но это укладывается в рамки понятия «практически здоров». Придраться решительно н; к чему.
- Катрин с вами хотел бы переговорить профессор Моран. Конфиденциально, – сообщила Инэсса.
- Хорошо, Инэсса, переведи на конфиденциальный канал, – несколько удивившись, ответила Дешан.
На экране монитора появилось лицо профессора. Он посмотрел на Катрин, пригладил свою седую шевелюру и заговорил.
- Доктор, дело вот в чем. За несколько секунд до смерти палеокосмонавт выдал мощнейший телепатический импульс. Повторяю – мощнейший. Кто реципиент, мы доподлинно не знаем, но можно предположить, что это как раз Прыгунов. Особенно с учетом тех необычных способностей, которые он нам демонстрирует в последние часы. Поэтому было бы неплохо, пока вы его усыпили, как я вижу, просканировать мозг.
Дешан задумалась, глядя на изображение профессора. С одной стороны, действительно, если Вовка принял такой мощный посыл, то велико желание узнать, что содержится в этом послании. С другой – сканирование мозга можно производить только с согласия пациента или его родственников, если больной без сознания.
- Профессор, давайте я сначала сделаю полную супертомограмму мозга, – предложила Дешан.
- Но это займет около часа! У нас не так много времени, мадемуазель, – заартачился Моран.
Но Дешан тоже закусила удила:
- Извините, профессор, но бортинженер Прыгунов является членом экипажа Пеликана. И это я, именно я, и никто иной, отвечаю за его здоровье и самочувствие. Если он принял сильный мысленный импульс, то это могло повредить нейроцепям мозга, и я не могу не проверить это.
- Хорошо доктор, но мне придется переговорить об этом с Директором КОНОКОМа, – несколько раздраженно пожал плечами профессор.
- Пожалуйста это ваше право! Когда будут результаты супертомограммы, я с вами свяжусь, – Катрин прекрасно понимала, что попав в непривычную для него обстановку – перестрелки, погони, андроиды, инопланетяне, космические перелеты - профессор несколько растерялся. У себя в клинике он привык всеми командовать, распоряжаться, а здесь нет, увы, есть начальники повыше и обстановочка близкая к боевой. Пусть докладывает, совсем без раздражения подумала она и отключила связь.
Через сорок минут она держала в руках результаты супертомограммы. Да, с Вовкиным мозгом что-то происходило: неуловимо сместился тепловой спектр, активизировались электрохимия, биохимия, биотоки. Активность мозга возросла по сравнению с последним исследованием месячной давности почти в три раза и, судя по всему, продолжала расти. Однако это никак не сказывалось на общем состоянии организма – все органы функционировали идеально.
И что теперь делать с Вовкой? Задержать его в медблоке? На каком основании? Выпустить… А если с ним что-нибудь случится, удар какой-нибудь или?.. Провести мнемосканирование, как того требует Моран? Нет, без согласия Вовки она этого не допустит, он и так, бедолага, настрадался! Но что же все-таки делать?!
- Инэсса, пожалуйста, конфиденциальную связь с капитаном.
- Слушаю тебя, Катрин, – через минуту улыбнулся с монитора Сомов. – Как там наш «историк»?
- Как раз о нем я и хотела поговорить, капитан, – начала Дешан.
Сомов внимательно ее выслушал и надолго задумался:
- Вот что я думаю, Катрин. Первое: считаю, что подвергать человека мнемосканированию без его согласия мы не имеем права. Второе: оставлять его в медблоке или нет – решать вам, медикам. Но если хотите моё мнение, то я считаю, что у вас нет весомых медицинских аргументов в пользу его задержки в стационаре.
- Капитан, но если он действительно получил посыл Палеокосмонавта, то его не только надо исследовать, но и защищать…
- В медблоке, да? Самое защищенное место на Пеликане! Проведи углубленное обследование мозга и выпускай. Такое вот мое мнение!
- Я сделала все необходимые анализы и исследования. Он практически здоров…
- Тем более, Катрин, тем более!
Сомов отключился. Катрин в сердцах отбросила стержень для тактильного монитора диагноста-анализатора. Стержень, неторопливо вращаясь, улетел в дальний угол лаборатории и звякнул металлом, упав где-то под саркофагом.
В медблок заглянула Мария Гонзалес:
- Эй, подруга, как ты тут?
- Ой, Мария, я не знаю, не знаю! – вскочила Катрин и обняла пришедшего ботаника. – Что делать, Мария?.. И отпустить его нельзя и оставлять здесь тоже!
- Ну-ну, – легонько похлопала по спине подругу черноволосая креолка. – Не верю я тебе, ведь ты все уже решила, правда? Ну же!
- Ничего я не решила, – собралась захлюпать Дешан и села.
- Катрин, возьми себя в руки, – глядя на сидящую поникшую подругу сверху вниз, призвала Мария. - Он же мужик, а не подопытный кролик, черт возьми!
- Думаешь, его надо выписать?
- Ну конечно! А если хочешь откровенно, я считаю, что если ты его законопатишь здесь, он все одно сбежит, но еще и сильно на тебя обидится, очень сильно. Может даже и не простит никогда.
Дешан смотрела на свою решительную горячую подругу, вытирала небольшим платочком слезы и молчала.
- Решайся! – Гонзалес повернулась и вышла из стационара.
Катрин вытерла слезы и сделала несколько глубоких вдохов:
- Инэсса, пожалуйста, пробуждение Прыгунову и соедини меня с профессором.
- По конфиденциальной связи, Катрин?
- Нет, думаю, что это не нужно…
Через полчаса довольный Вовка, вылезший с помощью дроидов из медицинского саркофага, стоял перед Катрин. Врач, хмурясь чтобы спрятать улыбку, делала вид, что придирчиво рассматривает результаты анализов и исследований на мониторе.
- Даже и не знаю… - протянула она.
Вовка завращал глазами и начал теребить мочку уха.
- Даже и не знаю, может, отпустив тебя, я совершу врачебную ошибку.
- Катрин, ну какую такую ошибку, о чем ты? Я себя прекрасно чувствую! Пожалуйста!..
- Ну, ладно, ладно, иди уж…
Ни слова ни говоря, Вовка подскочил к Катрин, поцеловал ее в щеку и был таков. Опешивший и смущенный доктор не обратила внимания, что ее пациент даже не прикоснулся к двери: та распахнулась перед ним и закрылась, после того как он исчез в затемненном коридоре, сама.
Пройдя несколько десятков метров, бортинженер вдруг остановился, прислонился к стене и надолго задумался. С лица его медленно сползла благодушная улыбка, а глаза потеряли всякое выражение, будто повернулись внутрь.
Профессор Моран снял резиновые перчатки, маску и бросил их в утилизатор. Скинув халат, он вместе с другими покинул операционную. Над распростертым на столе Палеокосмонавтом закружились дроиды.
- Виби, на станции ведь есть холодильные камеры? – тягуче и широко шагая из-за слабой гравитации, спросил профессор.
- Да, есть. Но зачем? – посмотрел на Морана андроид.
- Как зачем? Тело нет больше необходимости подвергать глубокой криогенной заморозке, достаточно просто поддерживать его в режиме консервации.
- Профессор, я не человек, я – андроид, но андроид, который имеет представление о человеческой этике. Вы что, хотите использовать тело Палеокосмонавта для исследований?
- Ну да!
- Не думаю, что это правильное решение, профессор, - немного помолчав промолвил Виби.
- Прошу меня извинить, профессор, но я согласен с моими коллегами. Более того, я считаю, что
Палеокосмонавт заслужил того, чтобы его похоронить… по-человечески и, наверное, с почестями. Мы не знаем, что выпало на его долю, но, думаю, он один из тех, кто сражался с Паутиной. Не случайно кобура на его левом бедре пуста – оружие в момент гибели он держал в руках и вел бой, - неожиданно заявил Айво Блумберг.
- Но позвольте, это же такой шанс для науки!.. – искренне удивился Моран. – Никто и не умаляет достоинств этого… м-м-м… человека, но он сам, наверное, не отказался бы принести еще большую пользу…э-э-э союзникам.
- Вот если бы он сам нам это сказал, то – да. А так – нет! – твердо, с нажимом, произнес Айво.
- Его звали Лэнголан Торренс, Высший Магистр метрики цивилизации Торонт. Или просто Лэн…
Вся процессия резко затормозила и уставилась на выросшего посреди коридора Прыгунова. Шедший последним Герберт налетел на Блумберга. Тот, кто стоял перед ними, не был похож на обычного Вовку. Куда только подевались его мальчишество, задор и бесшабашность? Он будто сразу повзрослел лет на пять-семь.
- Ты о Палеокосмонавте, Володя? – тихо спросил Айво.
- Да. Это он вступил со мной в контакт перед самой смертью, из-за чего я и потерял сознание. И у меня есть исключительно важное сообщение, которое я хотел бы сделать в присутствии всех членов экипажа Пеликана и… всех, находящихся на станции Харон. Михал Васильич, - обратился Вовка к невидимому Сомову.
- Я все слышал, Володя. Приглашаю всех свободных от вахты собраться в центральном зале станции через десять минут. Остальные смогут присутствовать на собрании в режиме видеоконференции. Инэсса, обеспечь связь с КОНОКОМом. Время пошло.
Вовка повернулся и, неторопясь, направился в сторону центрального зала станции, бормоча себе под нос:
Вышел месяц из тумана,
Вынул ножик из кармана:
Буду резать, буду бить –
Все равно тебе водить!
«Лабораторная» группа проводила его удивленными взглядами, а Блумберг прикусил губу, и на его скулах заиграли желваки.
Несмотря на внушительные размеры центральной кают-компании станции Харон, она была битком. Здесь собрались почти все члены экипажа Пеликана и обитатели станции за исключением андроида Эмту, который дежурил на центральном пульте станции, навигатора Никитина, несущего вахту на Пеликане и Кейта Бёрнса, находящегося в медблоке, но отвоевавшего себе право виртуально присутствовать на собрании через видеоконференцию. У стены лучился трехмерный большой монитор, с экрана которого на астронавтов и ученых хмуро взирали Дон Кимура и Дуглас Пирс. Присутствующие в зале тихо переговаривались, а общая атмосфера была напряженно-выжидательной.
- Ну, и где же наш докладчик? – попытался немного разрядить обстановку Сомов.
- Я здесь, – встал Вовка и замолчал.
- Так докладывайте, бортинженер Прыгунов, мы, собственно, собрались, чтобы именно вас послушать, – донеслось с экрана.
- Да, конечно, сейчас… - было заметно, что Вовка не знает, как ему начать.
- Ты, Володя, не волнуйся, успокойся и говори, что считаешь важным и нужным нам сообщить, – сказал
Сомов, оглянулся на экипаж и дружелюбно посмотрел на Прыгунова. – Если считаешь нужным, попроси любого из нас дать пояснения, справки, комментарии… Мы постараемся ответить на твои вопросы.
Вовка провел тыльной стороной ладони по лбу, глубоко вздохнул и заговорил на удивление ровным бесстрастным механическим голосом:
- Коллеги, имеющаяся теперь в моем распоряжении информация подтверждает догадку некоторых астрофизиков относительно того, откуда исходит основная угроза человечеству. Это колоссальная гравианомалия «Великий аттрактор». Чтобы вы имели небольшое представление о том, что это такое, я попросил бы Ральфа Стоммелена, участника проекта «Аттракцион» по изучению этого феномена, кратко рассказать вам о нем.
Стоммелен, никак не ожидавший такого «вызова к доске», встал и растерянно посмотрел на Директора КОНОКОМа, взиравшего на него с монитора визора:
- Господин директор, я не могу нарушить…
- Астрофизик Стоммелен, я разрешаю вам в этой аудитории огласить результаты работы проекта «Аттракцион» по Великому аттрактору, – донеслось с экрана.
Ральф перевел взгляд с Дон Кимуры на Вовку, потом на Сомова. Все молча смотрели на него. Тогда он пожал плечами и заговорил:
- Великий Аттрактор, это гигантская гравианомалия размером более 80 мегапарсек в созвездии Наугольника. Собственно говоря, это - огромный мегавойд, то есть большое пространство свободное от материи. Но у него есть одно принципиальное отличие от других войдов в нашей Вселенной. Практически все наблюдаемые нами пустоты более или менее стабильны и предсказуемы. Некоторые из них поступательно расширяются, другие уменьшаются, третьи - устойчивы. Все эти процессы спокойно укладываются в известные нам физические законы. Но это не относится к Великому аттрактору. Эта гравианомалия, стремительно расширяясь во все стороны, активно затягивает в свои сети все близлежащие объекты – галактики, звездные скопления, газовые и пылевые облака. За все время астрономических исследований этого сектора Вселенной, а это почти шестьсот лет инструментальных наблюдений, если вести отсчет от Галилея, гравианомалия затянула три звездных скопления. Тридцать пять лет назад в опасную зону попала небольшая спиральная галактика NGС-55904. Сейчас от нее мало что осталось – 95 процентов материи всей галактики втянуто в гравианомалию. В масштабах Вселенной 600 лет – это как одна тысячная доля секунды в жизни человека! И за это мгновение – четыре жертвы космического масштаба! – Ральф набрал в легкие побольше воздуху, чтобы продолжить лекцию, он уже вошел во вкус.
- Вы забыли, что мы ведем наблюдения более десяти миллионов лет, – прозвучало в зале, и на дополнительном мониторе появилось лицо андроида Эмту, сидящего перед центральным пультом управления станции.
Стоммелен медленно выпустил воздух:
- И?
- За весь период наших наблюдений в гравианомалию провалилось более тысячи космических объектов. Но мы никогда не считали эту аномалию уникальной. Да, она значительно мощнее других, но ведь черные дыры тоже поглощают материю, пространство и время.
- Но это же не черная дыра, Эмту! Или черная дыра совершенно особого рода и размера. Я уже сказал, что Великий аттрактор раздувается, то есть генерирует пустоту. Логично было бы предположить, что все материальные объекты вокруг войда будут удаляться и от центра аномалии и друг от друга. Принцип воздушного шарика: при надувании все рисунки на нем расползаются все дальше и дальше друг от друга и от центра. Но нет! Генерируемое пространство уничтожает материю. Боле того, обнаружено явное крупномасштабное течение в сторону Великого аттрактора, своего рода космический Гольфстрим беспрецедентных, колоссальных размеров. Гравианомалия, непонятно, как и чем притягивает к себе материальные тела. Причем, раз попав в сферу аттракта или притяжения, объект уже не может вырваться. Более того его скорость, вектор которой направлен в центр аномалии, начинает стремительно возрастать. Наблюдаемые нами пойманные аттрактором объекты увеличили скорость падения в пустоту в два-три раза. Одновременно в той же пропорции увеличилась скорость расширения войда. Все это позволило нашей группе проекта «Аттракцион» сделать малоутешительный вывод… - Ральф осекся, замолчал и вопросительно посмотрел на серого Дон Кимуру.
- Говорите всё, Стоммелен, я не вижу никакого смысла утаивать «Б», если сказано «А».
- Хорошо, Директор. Так вот. Представьте себе нашу Вселенную в виде надувающегося воздушного шарика. Внутри этого шарика одновременно раздувается меньший шарик – Великий аттрактор. Но если скорость надувания шарика Вселенной относительно стабильна, то меньший шарик надувается с большей, причем постоянно растущей скоростью. Нетрудно догадаться, что, в конце концов, наступит момент, когда малый шарик догонит по объему большой. Что это значит, объяснять не надо… - Стоммелен замолчал и сел.
- Подожди, Ральф, - это поднялся Парсонс. – Что бы там ни было, все то о чем ты говоришь, произойдет в таком невообразимом временном далеке, что нам и не стоит беспокоится! Подумаешь, Конец Света через три миллиарда лет! Да наше Солнце к тому времени уже переработает весь водород в гелий, то есть закончит свой нуклеосинтез и превратится в красного гиганта со всеми вытекающими последствиями для нас и для всей Солнечной системы!
- Я рад был бы разделить твой оптимизм, Нейл, но вынужден сообщить всем, что в последние несколько десятков лет скорость раздувания аттрактора увеличивается по экспоненте. Более того замечены фокусы со временем – оно непостижимым образом, но заметно ускорилось. Вначале это отмечали лишь приборы класса псевдофемто, теперь почти все аппараты класса пико! Речь, конечно, идет о невообразимо малых темпоральных отрезках, но за десять лет показатели выросли почти в сто раз! СТО РАЗ!
- И что ты хочешь этим сказать, Ральф? – поднял брови Парсонс.
Стоммелен непроизвольно бросил взгляд на монитор с руководством КОНОКОМа и с трудом произнес:
- Самый оптимистичный прогноз, подразумевающий прекращение ускоренного раздувания аттрактора, возрастания скорости космического Гольфстрима, и остановку темпоральных сбоев – несколько сотен миллионов лет, самый пессимистичный (в том случае, если все пойдет по наихудшему сценарию) – несколько месяцев.
Астрофизик, будто извиняясь за сообщение, развел руками и сел.
Повисла такая тишина, что казалось, будто всем уши заткнули плотными кусками ваты. Со своего места поднялся Вовка. Освободившись от веса, сиденье приняло вертикальное положение и утопло в стенном пазу. Легкий щелчок магнитного зажима прогремел, как выстрел. Хлоэ и Дешан заметно вздрогнули.
- Палеокосмонавт, или Лэнголан Торренс, крупнейший ученый цивилизации Торонт вел исследования в тех областях физики, которые вплотную соприкасаются с тайнами возникновения материи, пространства и времени. Он и ученые его космической лаборатории получили поразительные результаты: они научились генерировать пространство, меняя его метрику. Было проведено несколько успешных опытов. Затем появились обнадеживающие результаты и в опытах с материей. Стали выявляться фантастические параллели трехмерного взаимосвязанного мира. Цивилизация Торонт стояла на пороге самого фундаментального научного открытия, какое только можно было себе представить: уже научившись генерировать пространство, она готовилась создавать материю из ничего… До этого только Богам было позволено подобное. Однако как только эксперименты приблизились к этой черте стало очевидно, что дальнейшее продвижение исследований наталкивается на преграду: персонал и дроиды стали допускать несвойственные им «детские» ошибки, из-за чего многие опыты просто-напросто проваливались, пропадали приборы, материалы, химикаты. Приходилось все проверять по двадцать раз, что отнимало много времени и нервов. Наконец удалось наладить сверхконтроль за проведением всех опытов и исследований. Но вскоре проявилась другая беда: многие опыты не давали полученных ранее результатов, хотя делалось все до йоты точно также как и раньше. Что-то происходило с пространством, материей и физическими законами. Но Лэнголану и его команде удалось преодолеть и этот барьер. Становилось ясно, что эта фантастическая бригада ученых способна с блеском решить любые поставленные перед ней задачи и приоткрыть дверь в святая святых возникновения мироздания. Работа закипела с новой энергией. Ученые и персонал гигантской космической лаборатории уже видели перед собой победный финиш, и это придавало им дополнительных сил.
И вот, когда все было готово к решающему эксперименту, летающая лаборатория была атакована неизвестными силами. В течение скоротечного смертельного боя лаборатория и весь персонал были уничтожены. Командор станции, в состав которой входила и лаборатория, успел передать Лэнголану, что получил информацию о том, что атаке подверглись все, абсолютно все объекты цивилизации Торонт, включая и их планету-колыбель Тор. При помощи командора, приказавшего уходить и мехатрона, Лэн смог расстыковаться со станцией, и применив, если я правильно его называю «пробойный модуль», ускользнул, нырнув в глубинные уровни подпространства.
Невозможно теперь уже точно определить откуда он прилетел и особенно, сколько времени провел во вневременьи подпространства. Но вынырнул он, как вы уже знаете, на Европе. Прямо рядом с научно-исследовательской станцией фантомных землян. Он вступил в контакт с двумя людьми и одним андроидом. Но вскоре, насколько я понял, буквально через несколько часов, станция на Европе подверглась нападению со стороны неизвестных энергетических существ. Лэн и трое землян вступили в бой, в котором все они и погибли. В последние секунды андроид пытался спасти Лэнголана, но тоже погиб. Честно говоря, последние мгновения этого неравного сражения у меня у самого стоят перед глазами. Страшное зрелище… - Вовка замолчал, потому что вдруг осознал, что все присутствующие смотрят не на него, а куда-то в сторону.
Он обернулся и обомлел: на большом дополнительном трехмерном экране гологравизора разворачивалась апокалипсическая сцена боя на льду Европы.
Было видно, как на поверхность мгновенно застывающей воды дождем упали расплавленные капли останков летательного аппарата и андроида. В невообразимом кипяще-застывающем водовороте вместе с Лэнголаном тонула оторванная кисть робота с торчащими сервоприводами и болтающимися оборванными искрящими проводами. Импульсивно Лэн попытался дотянуться до нее, но пальцы в перчатках завязли в застывающей шуге, и он не достал…
Все погрузилось в ледяную бездонную синеву.
Вовка тряхнул головой и экран погас.
Минуты полторы все молчали, было слышно только, как Хлоэ и Дешан шмыгают носами, вытирая красные глаза. Потом, прокашлявшись, заговорил Дон Кимура:
- Бортинженер, все, что вы нам здесь рассказали и продемонстрировали, очень интересно и познавательно. Конечно, это будет изучено самым тщательным образом, не беспокойтесь. Но, думаю, вы преследовали другую цель. Давайте выкладывайте, Прыгунов, самое время.
- Хорошо, господин Директор.
Глава 27
И снова КОНОКОМ
Трехмерное изображение над видеоконсолью на столе Дон Кимуры свернулось в мерцающую вертикальную нить и погасло. Дон Кимура и Дуглас Пирс переглянулись.
- И что, Директор, вы намерены докладывать?
- Дуг, дружище, а нужно ли вообще докладывать, а? – прищурил и без того узкие глаза японец. – И я и ты, мы оба с тобой прекрасно знаем, что нам ответит Флетчер, или кто-нибудь из его сподвижников в Совете.
- Ну и что, Дон, чего ты этим добьешься? Скандала? В лучшем случае нас просто вышвырнут из КОНОКОМа, как нашкодивших школяров из класса! И вот уж тогда мы с тобой вообще потеряем все нити, которые пока еще держим в руках и способны дергать. Мы не сможем больше ни на что и ни на кого влиять. Ты это осознаешь, Директор? – Дуг в сердцах отодвинул в сторону свою толстую папку и потянулся за стопкой ручек, торчащих из клапана пиджака.
Дон Кимура внимательно понаблюдал за тем, как Пирс достал ручки и высыпал их на стол. Его не удивило и не покоробило, что Дуглас Пирс неожиданно перешел на «ты» - скорее было странно, что проработав столько лет бок о бок с ним в закрытой и частично секретной организации, он не сделал этого раньше. Поэтому он усмехнулся, взглянул на нахохлившегося начальника отдела оперативной информации и ответил:
- Всё это я понимаю, дружище. Теперь выслушай меня, но сначала вопрос: что известно Высшему Совету Земли о проекте «Аттракцион» и результатах работы секретной группы?
- А, это! Совсем другое дело!.. Мы до сих пор не уверены в полученных результатах… – вскинулся Дуг.
- Стоп! Отвечай по существу!
- Ну, ничего не известно. Но это не значит, что мы должны…
- Стоп! Ты ответил, спасибо. Помнишь, когда мы только создали проект, случайно обратив внимание на небольшую научную публикацию Стоммелена в приложении к Альманаху астрофизики «Апокрифы», мы и не подумали о том, что должны об этом кого-то информировать. И правильно, а вдруг все, о чем пишет астроном, пшик, туфта, мыльный пузырь, как мы тогда будем выглядеть, как будем объясняться? Ты не отворачивайся, Дуг, нос не вороти, ведь это твои мысли я сейчас озвучиваю. И мы тогда решили, и правильно решили, что пока работаем без привлечения внимания, так? Так! Потом, когда стали появляться все более пугающие результаты работы группы, мы были шокированы ими и сразу даже не подумали ни о каком докладе «наверх», мы старались проверить и перепроверить выводы, которые нам подкидывал Стоммелен и его команда. А когда группа выдала окончательный доклад, ты же сам выступил и предложил до поры до времени положить всё это под сукно! И правильно предложил. Теперь и проект «Аттракцион» и операция… э-э-э… по разработке Объекта Н-1, сошлись в одной точке. Это первое. Второе: у нас с тобой, Дуг, есть свои связи и с командованием Космофлота и с другими, не менее серьезными, структурами. Мы сами можем определиться с тем, что нам надо делать. Сами! Причем, мы это сделаем профессионально, не в пример этим самовлюбленным эстетам из Совета.
- Дон, ты говоришь ужасные вещи. Знаешь, как это называется на языке политиков? Государственный переворот! Переворот, Дон!
- Переворот, Дуг, происходит тогда, когда кто-то силой свергает законное правительство. Мы же просто кое-чего им не скажем, не будем, как говорится, им портить настроение, вот и все! – Директор развел руками.
- Господин Директор, - раздался из интерфона голос Беллы. – Есть сообщение от заместителя господина Пирса по вашему поручению 254 «СС».
- Давай его, Белла, на мой компьютер!
Снова из консоли визора вытянулся искрящийся луч и спустя секунду развернулся в трехмерное изображение. По экрану побежали строки:
«ООИ КОНОКОМ, дополнение 1 к докладу по поручению 254 «СС».
Ближнее внеземелье.
Пропажа пятерых геологов на Обероне (ссылка). Несколько часов назад разбившийся флайт обнаружен. Все пятеро астронавтов погибли. Рабочая версия катастрофы – техническая неисправность (ссылка). Тела опознаны, проводятся различные экспертизы, готовится моделирование происшествия».
- Похоже, что здесь мы имеем дело с несчастным случаем, – Дон Кимура выключил консоль и повернулся к Пирсу. - А вот то, что ни слова нет о Пеликане, это здорово. Значит, информация пока никуда не просочилась, Дуг. И это очень хорошо. Ну же, дружище, у нас есть шанс в виде этого бортинженера Прыгунова.
Дуглас недовольно повел плечами и пробормотал:
- Он еще совсем цыпленок, Дон. Что он сможет?
- А у нас нет выбора. Судя по всему, никакие армады Космофлота не смогут справиться с вторжением Паутины. Никакое известное нам оружие не прекратит захвата Великим аттрактором галактик, в том числе нашей. Мы, в смысле вся наша цивилизация и цивилизация андроидов, перешагнули некий рубеж, за которым, наверное, становятся бессмысленными боевые действия с применением любого известного нам оружия, будь то нож или кварковая бомба. Ведь даже цивилизацию Торонт Паутина смогла застать врасплох и полностью уничтожить. То, что спасся этот несчастный Лэн – чудо. Но, как ты сам слышал и… э-э-э, видел даже, владение аттотехнологиями и врожденный дар телепатии не помогли, к сожалению, Торонту.
- Их действительно застали врасплох.
К великому удивлению Дон Кимуры, начальник отдела взял одну из своих ручек и, переломив ее пополам, брезгливо уронил на стол.
– Если бы они не были столь беспечны, а следили бы еженощно и ежедённо за тем, что творится вокруг них, а не только в пробирках, ретортах и колбах экспериментальной лаборатории, то, возможно, и смогли бы оказать сопротивление, но… Что случилось, то случилось. В конце концов, не мне и вообще не нам обвинять их в чем-либо. Они за это заплатили по полному тарифу. Но я не уверен, не уверен, Дон, что ты прав! Как мы можем доверить мальчишке, пусть и ставшему неожиданно для всех, а, главное, для самого себя, настоящим суперменом, такую… миссию? Да он пока еще со своим даром обращаться не умеет толком! Если он ее провалит, что мы будем докладывать начальству, как мы будем объясняться перед…
- Если он ее провалит, как ты выражаешься, докладывать будет некуда и некому. Дуг, ты вспомни, кроме проекта «Аттракцион», было дело о «Казусе «Альбатроса», дело тех же несчастных альпинистов «Перевал 1096,7», о котором, оказывается, хорошо осведомлен Севенси.
Дуг кивнул головой:
- Видел я это архивное дело более чем трехсотлетней давности, помню, оно само по себе давно артефакт. Но что общего между ним и исчезнувшим звездолетом Альбатрос, я что-то не вполне понимаю?
- Общее в них то, что и дело альпинистов и дело Альбатроса докладывались на самый верх! Конечно, что касается дела альпинистов, мы можем базироваться только на сухих материалах – свидетелей не осталось, но из документов вытекает, что с самого начала расследованию постоянно мешали какие-то причины, больше субъективного, чем объективного характера: то непонятным образом терялись результаты экспертиз, то самых нужных специалистов отзывали под нелепыми надуманными предлогами, наконец разбился флаер, э-э-э… вертолет с телами погибших, а несколько экспертов вскоре погибли один за другим при невыясненных обстоятельствах. В конце концов, дело засекретили и отправили в архив, навесив страшные грифы. То же самое происходило и во время расследования исчезновения Альбатроса. Ты должен это знать, случай не такой уж и древний – всего сорок лет прошло!
- Я тогда только-только Академию закончил и поступил в КОНОКОМ … - вставил начальник отдела.
- Вот-вот, Дуг! А слышал ты тогда что-либо об этом экстраординарном деле?
- Нет, конечно, оно же было засекречено, а я был всего лишь стажером!
- Дело в том, что оно было так засекречено, что о нем знали считанные люди – те, кто непосредственно проводил расследование и несколько функционеров КОНОКОМа. Все это было сделано по приказу Высшего Совета. И что все это дало? Да ровным счетом ничего – материалы дела засекречены, участники расследования специально разбросаны по дальним точкам Внеземелья, все шито-крыто! И скажи мне теперь, сильно помогла нам эта секретность, а, главное, нежелание предпринимать действия, способные пролить свет на загадочные явления? Сами от себя прячемся! Но теперь, Дуг, все – край! А с учетом того, что мы сейчас с тобой увидели…
- Да ничего особенного мы не увидели. Ну, бой, ну, гибель людей и робота… Это эмоции, Дон, эмоции.
- Эмоции, говоришь? У меня смутное предчувствие, что мы… – Директор хитро взглянул на Дуга. – Белла, а у нас велась запись того, что транслировал Прыгунов на Хароне? Отлично, ну-ка выведи ее на экран и пусти в замедленном темпе.
Консоль гологравизора вновь ожила и расцветилась красками боя на Европе.
- Смотри, Дуг, смотри! А я думал мне померещилось! – палец Дон Кимуры был направлен в верхний правый угол экрана. – Сейчас я увеличу этот участок. Ну же, видишь теперь?!
Пирс привстал и так, полустоя, с вытаращенными глазами досмотрел ролик до конца. Рот у него приоткрылся, и он, оторвав взгляд от погасшего монитора, посмотрел на Дон Кимуру и прошептал:
- Дон, не может быть. Этого просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!
Глава 28
Казус Альбатроса
Среднетоннажный ролкер Альбатрос, порт приписки Фомальгаут-2, доставил с Земли груз колонистам на базу дальнего внеземелья Альфы Волопаса с почти месячным опозданием. При стартовом разгоне микроскопическим метеоритом был пробит кевларовый кожух охлаждающего контура пространственного конвертера. Залатав кое-как пробоину и устранив утечку азота, экипаж, состоящий из капитана, навигатора, инженера, суперкарго и десяти мотористов-палубников и операторов погрузочных роботов смог-таки раскрутить конвертер и уйти в подпространство. Однако вынырнув, капитан и навигатор с проклятиями констатировали, что сильно промахнулись, и им пришлось потерять еще несколько дней, добираясь на планетарных двигателях до космопорта Арктура.
Подойдя к планете Архипелаг, на которой располагались и база и космопорт, экипаж отстыковал массивный и объемный сигарообразный лихтер и стабилизировал на орбите – его разгрузкой займутся позже сами колонисты. После этого капитан связался с диспетчером и убедился, что лихтер зафиксирован им и отслеживается космопортом. Но посадки не давали и промариновали на орбите незнамо почему еще несколько долгих часов. Ни капитан, ни команда не скупились на комментарии относительно диспетчера космопорта, администрации и местных порядков. Наконец, долгожданный сигнал с «добром» на посадку был получен и неуклюжий, похожий на огромную толстую бочку с множеством продольных ребер, маленькими крылышками и высоким скошенным вперед килем, Альбатрос начал гасить скорость и снижаться. На борту крупными красными буквами было написано «АМВ». Лазерный посадочный корректор космопорта вел его по своему шнуру с точностью до сантиметра.
Все происходило в штатном режиме до тех пор, пока ролкер не вошел в самые верхние, разреженные слои мезосферы Архипелага. Корабль стал постепенно окутываться оранжево-желтым ореолом раскаленной атмосферы, и нагреваться. Автоматически включились силовые защитные посадочные экраны, а климатическая установка понизила температуру в отсеках. Внезапно, на долю мгновения превратившись в ослепительный огненный шар, звездолет исчез.
На объемном экране радара все выглядело тривиально: вот зеленая точка Альбатроса есть, а вот ее уже нет. В первые секунды диспетчер решил, что это электронный сбой в системе локации, и пощелкал тумблерами и кнопками тестируя систему. Все было в порядке. Только не было Альбатроса. Просто не было, и все - хоть тресни! Напарник диспетчера тут же вызвал на монитор изображение с комплекса оптико-электронного слежения. Ни Альбатроса, ни обломков – ничего, только чуть заметная резко обрывающаяся на высоте 130 километров дымная полоса, которую оставил за собой звездолет, тараня и прожигая атмосферу.
* * *
«Из донесения руководителя специальной комиссии КОНОКОМа по расследованию исчезновения ролкера Альбатрос (транспортная компания «АМВ», порт приписки Фомальгаут-2, регистрационный номер Космоллойда 556 987 В) на подлете к планете Архипелаг системы Арктур, гриф «С»:
… 25 числа 5 месяца 123 года по местному календарю, через двадцать минут после исчезновения Альбатроса с экранов всех следящих систем, в том числе армейских, был отдан приказ на подъем в мезосферу патрульного сторожевика (рапорт № 6789 «С»), а в зону гипотетического падения звездолета направлено четыре спасательных флаера (рапорт № 6792 «С»). Боевые части, имеющиеся в распоряжении колонии Архипелаг, приведены в состояние повышенной готовности. Поиски, продолжавшиеся трое суток, результатов не дали и в настоящий момент прекращены. Обследование оставленного на орбите лихтера не выявило никаких нарушений техники безопасности и правил перевозки грузов. Посторонних вложений не обнаружено (доклад № 03/А «С»). Ведется плановая разгрузка.
Дознание по действиям наземных служб (доклад № 04/А «С») выявило, что диспетчеры действовали строго в пределах своих должностных обязанностей, ошибок не допустили.
В связи с вышеизложенным предлагаю завершить активную фазу поисковой операции и сосредоточить усилия на экспертно-научном аспекте расследования, для чего привлечь к работе группу соответствующих экспертов и ученых. Группу мог бы возглавить начальник технического отдела КОНОКОМа.
Кроме этого, из-за неординарности события считаю необходимым закрыть грифом «СС» все работы по делу Альбатроса и дать утечку о его гибели якобы в результате прямого попадания метеорита из антивещества. (Справочно: для полной аннигиляции корабля класса Альбатрос потребовалось бы всего 0,1 грамма антиматерии). Теоретически такое событие возможно. Косвенно этот вывод подтверждается наличием видеоматериалов, зафиксировавших яркую вспышку непосредственно перед исчезновением корабля.
В случае Вашего согласия проведу необходимые мероприятия.
Руководитель комиссии
Специальный агент КОНОКОМа
Марсель Девар»
Спустя неделю активные работы по расследованию причин исчезновения Альбатроса стали потихонечку сворачиваться, уступая место научно-экспертным исследованиям. Конечно, утаить шила в мешке полностью не удалось, и почти вся колония Архипелага только и судачила о загадочном происшествии. Однако на другие дальние базы и на саму Землю эта информация практически не просочилась: сыграли свою роль и беседы, проведенные со всеми без исключения свидетелями по делу и грамотные действия КОНОКОМа, отменившего под разными благовидными предлогами несколько пассажирских рейсов, изолировав почти на месяц колонию от внешнего мира.
И вот, спустя два месяца, когда все уже стали забывать о загадочном происшествии, случилось нечто не менее невероятное, чем исчезновение корабля. На одном из дальних необжитых островов (планета обязана своим названием наличию огромного океана, покрывающего 80 процентов поверхности и разбросанным тут и там большим и малым островам), по сообщению астронавтов, находившихся в этот момент на орбите в ожидании разрешения на посадку, произошел то ли взрыв, то ли извержение, то ли еще что. Но то, что они увидели, явно сопровождалось значительным выбросом тепловой и лучевой энергии.
Совершенно не предполагая, чем все может закончиться, руководство базы направило на остров разведывательный флайт. Пришедшее спустя два часа сообщение повергло всех в шок – экипаж флайта обнаружил на берегу острова наполовину ушедший под воду и еще дымящийся остов ролкера Альбатрос. Четверо спасателей смогли вскрыть электронным резаком корпус и спасти двух членов экипажа, остальные к тому моменту были уже мертвы.
Выживших сразу перевезли в центральную клинику Архипелага, где ими занялись врачи. Более того, с Земли спешно вылетела группа экспертов и медиков КОНОКОМа.
Расследование исчезновения Альбатроса возобновилось, еще толком не окончившись. Но теперь дело именовалось по-другому: «Казус Альбатроса» и оно мало что не ответило на уже имеющиеся вопросы, а более того, поставило новые, часть которых выходила за рамки нормальной логики.
Двое выживших в катастрофе – капитан и навигатор – несмотря на все усилия медиков, чувствовали себя далеко не лучшим образом. Капитан вообще угасал. Живы они остались по одной простой причине – во время катастрофы все члены экипажа находились в противоперегрузочных ложементах. Разница в том, что ложементы капитана и навигатора (который, в случае необходимости, выполняет функции второго пилота) имеют дополнительную защиту – кевларово-силовой монокок. У всех остальных – стандартная комплектация. Монококи капитана и навигатора выдержали динамический и термический удары и частичное затопление корабля. Остальным повезло меньше, вернее, совсем не повезло.
Через двое суток, невзирая на все усилия медиков, умер капитан. Врачам жестко указали на необходимость во что бы то ни стало спасти, вытащить навигатора, и они эту задачу выполнили.
Параллельно эксперты изучали то, что осталось от ролкера. Их выводы говорили о том, что разрушения корабля произошли в результате воздействия внешних сил. Но никаких зацепок, почему это произошло и что за силы так обошлись с Альбатросом, не было. Вся электроника выгорела и не осталось никаких видеоматериалов, которые должны были быть отсняты камерами Альбатроса. Надежда оставалась только на показания последнего живого члена экипажа – навигатора. Но и тут расследователей ждали сюрпризы.
Сначала все упиралось в то, что навигатор, находясь в бессознательном состоянии, не мог давать показания, а мнемосканирование могло привести к смерти. Потом, когда он очнулся и немного пришел в себя, то категорически отказался от мнемоскана и заявил, что даст показания, лишь в том случае, если ему дадут гарантию, что его после этого оставят в покое и больше никогда не будут тревожить по этому поводу. Скрипя зубами, комиссия дала такие гарантии, и не зря. Сведения, которые они получили, мягко говоря удивляли.
Из показаний навигатора ролкера Альбатрос Симона Гарна.
«… после этого капитан дал команду на подбор мощности планетарных движков и попросил перейти в автоматический режим. Я только собрался подтвердить получение приказа, как… началось! Нашу старую мыльницу так тряхнуло, что тут же сработали датчики ложементов и перевели их в режим повышенной защиты. С обзорных экранов исчезло изображение по курсу – сначала была видна только белесая мгла или туман. Корабль сильно болтало и раскачивало. Удивительно, но даже гироскопы не могли компенсировать ни крен, ни тангаж, ни рыскание. Такое впечатление, что мы катились по гигантской стиральной доске… И вдруг все прекратилось, и курсовые экраны очистились от серого тумана. Мы увидели звездное небо и ослепительно сверкающую звезду. Создавалось впечатление, что мы летим с околосветовой скоростью, оставляя справа красноватое светило. Но меня поразило не это, а то, что параллельно нам в пространстве передвигался… как бы его правильнее назвать… парус что ли? В общем, это было похоже на короткую сигару, к которой длинными, невидимыми тросами был пристегнут треугольный парус, будто наполненный ветром, солнечным ветром. Не было никаких сомнений, что эта конструкция – творение чьих-то рук. Я сказал рук? А чёрт его знает, что у них там - руки, ноги или клешни! Дальше нас опять тряхнуло так, что взвыли все аварийные датчики. Тут я, похоже на какое-то время вырубился, а когда пришел в себя, на обзорных экранах была просто невероятная картинка. Мы летели меж двух рядов гигантских циклопических колонн… Что какие? Нет, не круглые сечением, а ребристые, да. Как говорите, дорические с каннелюрами? Нет, я не специалист в архитектуре. Колонны эти уходили вверх и вниз и терялись в темноте, в то время как Альбатрос летел как будто сопровождаемый светом. Колонны были огромны. Ну, не знаю, но так, на глаз – диаметром, может, в тысячу километров. Расстояние между колоннами – несколько тысяч… Нет, не буду врать – сравнить масштаб было не с чем. Да, так вот, мы летели между двумя рядами, ощутимо летели, потому что колонны зримо уплывали в сторону кормы.
Капитан? А что, капитан, он молчал, как и я. Потом опять туман и поверхность планеты. Ледяной планеты. Очень темно, потому что полнеба занимала тусклая звезда, дававшая мало света. А вот на планете я успел рассмотреть некоторые подробности, потому что летели мы довольно низко – метрах в трехстах над поверхностью. Там внизу несколько фигурок людей явно отстреливались из импульсников от какой-то жуткой химеры, и не просите, описать я не смогу – какие-то клочья пара, постоянно меняющие цвет и яркость. Еще я помню взрывы. Но лучше всего я рассмотрел механического гиганта, который вроде как подминал под себя чудище. Что? На что был похож гигант? Почему механический? Две ноги, две руки, голова… но он весь угловатый какой-то был, будто собран из готовых блоков, понятно вам? Вот. А потом рвануло так, что я снова вырубился и пришел в себя только тогда, когда меня из ложемента вырезали …»
Медкомиссия была категорична в своих выводах: клиент психических отклонений не имеет, но все рассказанное им можно рассматривать как реакцию мозга нормального человека на чрезмерные перегрузки, которые пришлось испытывать в течение месяца. Как ни странно, подобное объяснение удовлетворило представителя Высшего Совета Земли. Основной вывод комиссии заключался в том, что Альбатрос, вероятно, попал в некую пространственно-временную петлю. А показания навигатора – плод работы мозга под воздействием критических нагрузок. Но, несмотря на такой простой и безобидный вывод, все документы по делу «Казуса Альбатроса» были закрыты с грифом «ССС», отправлены в архив, где и остались пылиться на полках многие десятки лет.
КОНОКОМ решила «не беспокоить» человечество досужими фантазиями навигатора Альбатроса Симона Гарна, и доверчивые земляне продолжали схоластические научные дискуссии на тему «Одни ли мы во Вселенной».
Глава 29
Нейронный пейзаж
- Как такое может быть, Дон? Ведь это было десять миллионов лет назад! И даже не в сроке дело, дело в другом: это было, то есть прошло, свершилось когда-то. Все, точка! Машины времени нет и быть не может, это досужие вымыслы фантастов или недоучек псевдоученых!
- И, тем не менее, Дуг, ты сам видел на записи ролкер Альбатрос с алой надписью АМВ.
Вместо ответа Пирс надолго застыл, глядя в одну точку, потом расстегнул свою папку, достал бумажный блокнот и стал в нем что-то писать одной из своих старых ручек. Дон Кимура с интересом наблюдал за действиями своего экстравагантного начальника отдела. Дуглас, близоруко наклонившись над бумагой, выводил на белом листе свои каракули. Наконец он вырвал лист из блокнота и передал его Директору:
- Здесь фамилии людей в Космофлоте, в Военно-космическом крыле и в Агентстве по освоению внеземелья, которые меня хорошо знают, и которым я могу полностью доверять. Но считаю необходимым сообщить о твоем решении на Харон, они должны знать.
Дон Кимура встал, взял листок, пробежал его глазами, и на его лице высветилась улыбка:
- Спасибо, Дуглас, ты принял правильное решение! Белла! – повернулся он к интеркому, - соедините нас по закрытой связи с Хароном. Немедленно!
* * *
- Господин Директор, вы зачем нам это все рассказали? Что вы от нас ждете? Прыгунов предложил свой вариант. Плох он или хорош, я не берусь судить однозначно. Мы здесь его обсуждали… долго обсуждали, и пришли к выводу, что другого выхода нет. Потребуется ли нам помощь? Кто может ответить на этот вопрос? Никто. А что касается, докладывать или нет Высшему Совету – вам и карты в руки, решайте сами. На то вы и КОНОКОМ, – в голосе Сомова неожиданно прозвучали холодные нотки.
Дон Кимура, по правде говоря, слегка удивился:
- Командир Сомов, я понимаю, что у вас двойное подчинение, но, все же, уходя в рейс на корабле Космофлота, вы выполняете задание в рамках программы внеземельной экспансии КОНОКОМа. Прошу вас это учитывать в дальнейшем.
- Хорошо, я вас понял, господин директор, извините.
- Кто еще хочет высказаться? Нет желающих. Хорошо. Тогда, командир Сомов, слушайте приказ КОНОКОМа: немедленно выдвинуться как можно ближе к району созвездия Наугольника и предоставить возможность бортинженеру Прыгунову войти в контакт с Паутиной. – Дон Кимура отыскал глазами Вовку. – Бортинженер, мы согласились на предложенный вами вариант действий. Но прошу вас помнить – нам нужен результат, поэтому соизмеряйте степень риска с реальной угрозой. Иногда лучше отступить, все обдумать и предпринять следующую попытку, учтя ошибки и просчеты предыдущей. Если, конечно, вам позволят сделать еще одну попытку. Мда-а… Все необходимое для приведения в боевую готовность силовых структур Земли и Внеземелья мы сделаем, но я и Пирс искренне надеемся, что их вмешательства не потребуется. Ну, с Богом, друзья!
- К черту! – машинально сказал уже погасшему экрану Сомов. Потом повернулся к экипажу, криологам и андроидам. – Ну, что, все готовы? Профессор Моран, предлагаю вам, Хлоэ и Герберту остаться на Хароне для контроля за…
- Ну, уж нет, дудки! – возмутился профессор. – Если мне не дают заниматься Палеокосмонавтом, то я лечу с вами, точка.
Блумберг и Хлоэ переглянулись.
- Я тоже лечу! – послышался ее тихий голос.
- Вы, Герберт? – посмотрел на ассистента профессора Сомов.
- А что мне здесь делать? С телом Лэна ничего не случится до нашего возвращения, об этом позаботятся автоматика и дроиды, так что я, как и все – лечу, – пожал плечами Герберт.
- Кью, а вы?
- Мы летим!
- Ну, что ж, по правде говоря, другого я и не ожидал. Спасибо! Карел, Мария проведите пассажиров в их каюты. Всё? Тогда тридцатиминутная готовность, всем занять места согласно стартовому расписанию! Выполнять, время пошло!
Все повскакали с мест и задвигались, создавая эффект растревоженного шуршащего улья. Такой активности станция Харон не знала многие миллионы лет.
В течение первых суток «утечек» удалось избежать, и Высший Совет Земли во главе с Главным координатором Флетчером пребывал в благостном неведении относительно тайных приготовлений, ведущихся под руководством высокопоставленных чинов КОНОКОМа.
Тем временем сверхтяжелый крейсер Космофлота «Фернан Магеллан» в сопровождении большого фрегата «Фрэнсис Дрейк» и двух тяжелых корветов, скрытно покинул свой сектор патрулирования и нырнул в подпространство. Волею случая эти четыре боевых корабля несли дежурство всего в нескольких парсеках от «закрытых миль» в сторону созвездия Наугольника. Добраться до непреодолимого барьера они смогут буквально за сутки, где и начнут патрулирование.
Незаметно, но быстро в состояние готовности № 1 были приведены почти все имеющиеся в наличии боевые и разведывательные звездолеты. Внеземельные базы и станции тоже без лишнего шума перешли на работу в условиях повышенной опасности. К ним были направлены десятки средних и малых космических кораблей.
На пустующую после экстренного отлета Пеликана станцию Харон прибыло полтора десятка андроидов, которые срочно занялись расконсервацией боевого комплекса базы. Над скалисто-ледяной долиной мрачного заиндевелого спутника приподнялись купола со смотрящими в темное звездное небо раструбами излучателей, а сам спутник стал постепенно окутываться незримыми нитями силового кокона.
То же самое происходило и в нескольких сотнях световых лет от Земли на планетах системы звезды Садалсууд. Трудолюбивые роботы Садалсууда размеренно и без суеты готовились к бою, подобно бывалым солдатам, хладнокровно думающим о предстоящем сражении как об очередной трудной, но обычной работе. Тем не менее, о них нельзя было сказать, что чувство страха им совершенно незнакомо. Андроиды, несмотря на свое искусственное происхождение, позитронный мозг и атомное сердце, питающее энергией все их электрическое тело, уже давно были способны на проявление чувств, переживаний, или, другими словами, эмпатии, свойственной доселе лишь высшим социально-организованным живым существам, таким, как человек, но никак не киборгам. Получив миллионы лет назад пусть жалкую механическую, но все-таки жизнь от людей, они, со временем, и, благодаря, в первую очередь, своим создателям, смогли постепенно интегрироваться в человеческое общество, найти в нем свою нишу, стать неотъемлемой частью социума цивилизации. Этот уникальный симбиоз, дополнявший и обогащавший друг друга иначе как киберобществом и не назовешь. Но не только это помогло им возвыситься над простыми механическими роботами. Последние поколения андроидов, спроектированные людьми имели мозг, созданный при помощи аттоуровня технологий, и реально способный к самообучению и к многовариантности поведения и реакций. Что же говорить о тех поколениях, которые создавали уже сами андроиды, используя псевдозепто- и зептотехнологии.
В тот день, когда один из «новорожденных» андроидов в классе для первичных мнемозагрузок вдруг своевольно отключился от обучающего блока и заявил, что топология и квантовая механика ему неинтересны, андроиды поняли, что пересечена какая-то важная, но невидимая черта, отделяющая искусственное от естественного. Когда тот же андроид на вопрос «а что ему нравится?» ответил «пока не знаю», стало окончательно ясно, что некий Рубикон перейдён, и наступает новая эра.
И вот теперь, когда они почти достигли того, к чему так стремились, войдя, наконец, в контакт с гуманоидами, за которыми они так долго наблюдали, и которые были так похожи на тех, кто создал их самих, и оказались вполне достойными людьми, опять возникла эта Паутина, довлевшая все эти миллионы лет! Будь на их месте обычный, простой землянин, он в сердцах грохнул бы кулаком по столу: «Доколе?!» и очертя голову бросился бы в бой. Андроиды, хоть и знакомы были в некоторой степени с чувствами, свойственными людям, переживали их все-таки менее эмоционально. Но не только поэтому «роботизированный муравейник» сильно отличался от человеческого. В их цивилизации полностью отсутствовало гендерное разделение – это раз, и не было ювенального фактора – это два. Различия можно было провести – да и то достаточно условно пока – по возрасту (что никак не влияло на физическое состояние андроида) и по специализации, которая наметилась не так давно по меркам самих андроидов. Отсюда некоторые чувства, которые люди воспринимали и впитывали на подсознательном уровне в самом начале своей короткой жизни, и считали само-собой разумеющейся данностью, были мучительно-трудно понятны роботам, если вообще понятны.
Но они готовились, готовились к бою за свою выстраданную тысячелетиями жизнь и зародившуюся способность к эмпатии. Им было что терять, особенно теперь…
* * *
Пеликан стремительно разгонялся и ждал лишь приказа, чтобы нырнуть в подпространство. На этот раз экипаж не забрался в криокамеры анабиоза и не собирался идти кружным путем, прыжок будет рассчитан так, чтобы попасть сразу в зону Великого аттрактора. До него было очень, очень далеко, но Прыгунов твердо обещал помочь. Сомов до сих пор в этом сомневался, но все же согласился пойти на риск и теперь, давая команду Инэссе на прыжок, посмотрел на бортинженера. Тот сидел в своем ложементе, закрыв глаза.
- Инэсса, ныряем!
- Поняла, командир. Нырок!
Все в Пеликане стиснули зубы и поморщились – вход в подпространство был немного болезненным. Притухли лампы освещения, мигнули диоды приборной панели, звездолет слегка тряхнуло. Никитин пробежал глазами по приборам:
- Вошли в под! Полет нормальный!
Сомов взглянул на Прыгунова:
- Володя, твоя очередь, готов?
- Да, Михал Васильич. Инэсса, я не знаю, как будет реагировать на мое вмешательство Пеликан, так что подстраховать меня тебе придется.
Ответ озадачил всех, включая Кью:
- Владимир, я не могу просчитать эффект от твоего вмешательства в работу систем. Но… я постараюсь удержать корабль в тех рамках, которые не позволят ему разрушиться.
- Ну, тогда… поехали!
Вовка закрыл глаза и сосредоточился. Ничего не происходило. На экранах была видна лишь привычная для подпространства серая мгла внепространственного безвременья.
И вдруг, по всем отсекам Пеликана мгновенно пронесся огненный вал степного сухого горячего пала. Кто-то вскрикнул, а корабль ощутимо тряхнуло раз, два… В следующее мгновение он вынырнул из сизой мглы в темноту и холод космического пространства. На всех обзорных экранах появилось изображение ночи, очень темной ночи с редкими крапинками звезд.
- Инэсса? – с тревогой в голосе позвал Сомов.
- Да, командир. Все системы Пеликана действуют в штатном режиме. Через три секунды будет определено наше местоположение… Готово! Условный Сектор Наугольника, пространственная ячейка 45-10.
На одном из мониторов появилось схематическое трехмерное изображение участка Вселенной, где находился корабль. Внимательно всмотревшись в схему, Никитин посмотрел на Сомова квадратными глазами:
- Мы на месте, Миша. Господи, 3 тысячи мегапарсек!.. Это больше десяти миллиардов световых лет!!! Я сойду с ума! Я уже сошел…
Сомов огляделся и, чувствуя необходимость что-то сказать, отдать какой-нибудь приказ, распорядился:
- Всем осмотреться в отсеках, в случае обнаружения повреждений немедленно докладывать на центральный пост. Можно приступить к плановой работе, – сказал Сомов и сам не понял, что он, собственно, имел в виду.
Однако, как это ни странно, экипаж правильно понял своего капитана. Народ повылазил из противоперегрузочных ложементов и направился из крохотных кают кто в биолабораторию, кто на астропалубу, кто в грузовой отсек. Радостный вопль раздался из медблока: Бёрнса выписали!
- Ура! – прокричал гигант и расцеловал онемевшую от неожиданности Кэт. С трудом развернув в крошечном блоке свой нешуточный объем, сметя на пол пару коробок с ампулами, таблетками и пробирками, он вырвался в коридор с криком:
- Дефо, командир, где ты? Я иду к тебе!
Дефо же в это время вместе с Ричи, Кью и Айво сидели в крохотной компьютерной лаборатории Пеликана и моделировали с помощью работавшего в рубке кибернетика Мела Гринвуда возможные варианты развития событий. Вскоре к ним присоединились в режиме видеоконференции Стоммелен и Эмту, сидящие у телескопа на астропалубе. А события начинали развиваться все быстрее и быстрее…
* * *
- Готов, Володя? – повернулся к нему Сомов.
- Да, Михал Васильич, можно начинать.
Виби подошел и прикрепил к Вовкиному комбезу оранжевую коробочку «на всякий случай».
- Володя, мы здесь, и если потребуется подсказка, никто не будет возражать, залезай за ней в наши мозги. Но для этого постарайся как-нибудь держать нас в курсе того, что с тобой происходит… Сможешь? – обратился к нему Капелли.
- Думаю, да, – ответил Вовка и закрыл глаза.
Он сосредоточился и представил себе старенький аккуратный домик на берегу большого лесного озера, куда они с отцом любили приезжать на рыбалку, тропинку, ведущую через лес к небольшой заводи, где на берегу лежал ствол давным-давно упавшего от удара молнии дерева.
Присутствующие в рубке уже без особых эмоций, привычно восприняли на большом мониторе трехмерную картинку лесной дали…
* * *
Открыв глаза, он сразу узнал это тихое красивое место. Был теплый летний день. Нет не день, уже вечерело. Это почти не ощущалось, но воздух был кристально прозрачным, а весь пейзаж отличался четкостью в прорисовке даже мелких деталей. Вовка взглянул на дом, небольшую флаерстоянку позади, засунул руки в карманы и зашагал по лесной тропинке к озеру. Легкий ветерок едва шевелил кроны высоких деревьев у него над головой. Буквально через три минуты он вышел на берег и сразу увидел поваленный ствол сосны, на котором они с отцом частенько засиживались до самой ночи и вели философские беседы и споры, глядя на загорающиеся в темнеющем небе звезды.
Он подошел к поваленному дереву, наклонился и провел рукой по шершавому стволу, сохранившему тепло жаркого июльского дня. Сев на траву и прислонившись спиной к древесине, давно потерявшей кору, Вовка пошарил вокруг себя, нашел небольшую гальку и, несильно размахнувшись, кинул ее в воду. Пролетев несколько метров, она с легким бульком упала в воду, оставив быстро разбегающиеся по поверхности круги.
- Здравствуйте, Владимир Иванович, я не помешаю? – послышалось из-за спины.
- Нисколько, Фёдор Михайлович, – не оборачиваясь и бросая в спокойную воду озера еще один камушек, произнес Вовка.
Позади зашуршала трава и, обойдя ствол, перед Прыгуновым появился уже знакомый ему персонаж. Высокий крепкий загорелый блондин с серыми цепкими глазами на этот раз был одет в светлые брюки и белую рубашку с коротким рукавом. Солнечные очки по-прежнему были сдвинуты на лоб. Он встал на берегу между водой и Вовкой, совсем как человек поднял руки и сцепил их на затылке. Обведя долгим взглядом озеро и дальний лесистый берег, он произнес:
- Красота тут у вас…
- Да, многим нравится. А, главное, здесь всегда тихо и спокойно, никто не мешает. Разве что утки днем да выпь или филин ночью. Рыбалка опять же что надо.
- А что, уединение так ценится у вас?
- Как сказать. Но иногда действительно, так накувыркаешься, что хочется побыть одному, успокоиться, поразмышлять.
- «Накувыркаешься», если я правильно понял, значит, наработался в среде себе подобных? – обернулся инопланетянин.
- Вот-вот, что-то в этом роде, – усмехнулся Вовка и швырнул в воду очередной камушек. Галька упала и вспугнула большую рыбину, которая шарахнулась в сторону, взрезав гладкую поверхность черным плавником.
- Ого! Местная фауна? – удивился крепыш, проследив взглядом за исчезающим темным треугольником.
- Да, рыба, а озеро это называется Щучье. Здесь щука нерестится по большой воде, но, когда вода спадает, и озеро вновь отрезается от реки, не вся успевает уйти и остается. Рыбы тут хоть пруд пруди!..
- И вы ее ловите, убиваете и едите, – слегка поморщился собеседник.
- Да, такие вот мы дикари! – развел руками Вовка и поднялся с земли, отряхивая от песка брюки. – А вас это сильно задевает, Фёдор Михайлович?
- Нет, мне это совершенно безразлично…
- А к чему же тогда такой пафосный комментарий?
Крепыш очень естественно пожал плечами:
- Скорее, констатация, абсолютно ничего личного, Владимир Иванович!
Вовка с трудом сдерживался, чтобы не дай Бог вся отрицательная энергия, которая клокотала в нем, не выплеснулась наружу. Интуитивно он понимал, что, ведя себя равнодушно и даже несколько отстраненно, зарабатывает очки, а крепыш, медля с началом прямого разговора, теряет инициативу. В то же время, начав первым, инопланетянин косвенно признает свою б;льшую заинтересованность в переговорах, а, значит, даст Вовке дополнительный козырь. Но с нервами у крепыша, похоже, все было нормально.
Вовка сорвал травинку и сунул ее в рот. Мимо них, изредка покрякивая, выстроившись маленьким клином, словно звено боевых истребителей, на бреющем пролетело несколько уток. Проводив их взглядом, блондин отошел от зеркала бирюзовой воды и присел на поваленную сосну.
- Сдается мне, Владимир Иванович, что вы как-то ухитрились подготовиться к этой встрече.
«Вот оно, началось!» - промелькнуло зыбкой тенью в голове у Вовки. Призвав все свое спокойствие, он как можно безразличнее удивился, и приподнял одну бровь:
- Вот как? И что вас наталкивает на подобное умозаключение, Федор Михайлович?
- Ваше напускное спокойствие и равнодушие.
- Напускное?
- Не надо быть дипломированным психологом, чтобы понять, что вы взведены как пружина и со страхом ожидаете моего прямого вопроса. Вот так-то!
- Упаси Бог! Я искренне надеюсь, что вы мне его не зададите, – непринужденно засмеялся Вовка. Знал бы кто, чего ему это стоило!
- Переигрываете, Владимир Иванович, перебор. Тем не менее, я восхищен, вы действительно не теряли времени даром после нашей первой встречи, – Федор Михайлович картинно несколько раз хлопнул в ладоши. – Браво!
Изо всех сил стараясь выглядеть естественно, Вовка закатал брюки чуть выше колен, снял кроссовки и носки и вошел в прохладную, удивительно приятную воду. Несмотря на то, что все это было лишь психическим отражением реальности и осознавалось Вовкой только на церебральном уровне, все равно псевдоощущение прохлады в ногах принесло ему несказанное удовольствие. Он зачерпнул пригоршню прозрачного озерного серебра и вылил себе на горячее лицо. Его визави остался на берегу и равнодушно взирал на землянина.
- Скажите, Фёдор Михайлович, я так понял, что вам здесь нравится, верно?
- Я бывал в местах и поинтереснее, - последовал ответ.
- Но вы же сами сказали в самом начале! – Вовка вытер руки о куртку и побрел к берегу, по-детски пеня ногами воду. – Выходит, врали? Нехорошо…
- Я вам льстил, Владимир Иванович. Надо же было как-то начинать наш разговор. В прошлый раз я, наверное, был немного резковат, ну вот и решил сегодня действовать помягче, подипломатичнее.
- И все-таки, Федор Михайлович, я не понимаю!
- Что конкретно вам непонятно? – крепыш раздобыл где-то короткую сухую ветку и задумчиво чертил ей по земле.
Вовка вышел на берег, поднял кроссовки и посмотрел на песочные каракули:
- Все.
- Ваш ответ не несет никакой информативной нагрузки.
- Нет, действительно. Вот смотрите, Федор Михайлович. Мы с вами - представители различных цивилизаций. И вот – удача, контакт! Казалось бы, все мыслящие существа должны тянуться друг к другу, искать и понимать братьев по разуму. Такой шанс, уму непостижимо! А мы с вами чем занимаемся? Тьфу, противно даже!
- А зачем нам тянуться друг к другу? Что может ваша цивилизация дать мне? Ровным счетом ничего. Вам нечего мне предложить! Так зачем мне с вами вообще связываться?
- Вот те раз! – вполне искренне удивился Вовка. – А зачем тогда ищете встреч со мной, Федор Михайлович, а? Может быть, тогда разбежимся, и дело с концом!
- Это… как бы правильнее сказать… моя работа. Да, я выполняю определенную работу.
- То есть вы встречаетесь со мной по чьей-то просьбе или приказу, так?
- Я уже говорил, что вы хорошо подготовились, Владимир Иванович.
- Минуточку! Значит, и я и моя цивилизация лично вам по бара… безразлична? Правильно я вас понял?
- Абсолютно. По барабану, как вы чуть не изволили выразиться. – Инопланетянин сделал пасс рукой, и веточка исчезла. – В самое яблочко, Владимир Иванович. Молодец!
- А тогда кто же так о нас беспокоится? Кому не спится, Фёдор Михайлович? Кому аменазин в задницу колоть надо?
Крепыш вытянул руку и в ней оказался зажат плоский округлый камешек. Слегка примерившись, он мастерски пустил его параллельно поверхности озера. Снизившись, галька прошлепала с десяток раз по воде и погрузилась на дно.
- Знаете, Владимир Иванович, я сегодня и сам себе удивляюсь: чтобы я когда-либо позволял столько времени потратить на переговоры… Такого еще не было! Если у вас проблема переизбытка общения, и вы ищете уединенные места, чтобы восстановиться, то у меня, видимо, наоборот – недостаток общения, вот и тянет поговорить. Сентиментальным стал. М-да, шучу. А если серьезно, то я не знаю, кому вы там перешли дорогу, действительно не знаю. Да и неинтересно это мне!
- Позвольте, Федор Михайлович, позвольте! Выходит, вы даже не знаете, чьи указания выполняете?
- А зачем мне знать, я – одинокий волк, выполняю, как бы это сказать… деликатные поручения э-э-э… заказчика.
- И получаете за это соответствующее вознаграждение, – закончил за него Вовка. – То есть вы – наемный убийца, так?
- Ошибка, я – исполнитель. А уж как получилось, с насилием или без, зависит не от меня, а от тех, к кому я обращаюсь…
- К тому же вас таких много, черт возьми. Одни напали на клинику Морана, другие убили Клейна, – зло бросил Вовка. Разговор нравился ему все меньше и меньше.
- Опять ошибка, это были мои помощники. Как видите, они действуют несколько прямолинейно, сожалею, они глупы, – равнодушие, с которым крепыш говорил об убийствах, начинало бесить Вовку.
– А зачем вам понадобилось уничтожать группу альпинистов на перевале 1096,7? Они-то что вам сделали?
- Был заказ доставить живой объект. Я и доставил. А то что группа оказала сопротивление – сожалею…
Володя непроизвольно сжал кулаки.
- Ну и с десяток миллионов лет назад такой же как вы охотник за удачей убил Палеокосмонавта и его друзей!.. – Прыгунов сразу пожалел о сказанном, потому что увидел реакцию инопланетянина.
- Я так и знал, так и знал! А ведь проверял и перепроверял. Но нет, все-таки ваш долбаный торгаш был там, смог вернуться обратно и сообщить об увиденном! Видел он, конечно, немного, но все же. Чёрт, чёрт, чёрт! Владимир Иванович, боюсь, что наша беседа перестает быть приятной светской болтовней. Теперь мне очень хочется задать вам парочку вопросов! – инопланетянин встал.
Вовка наоборот, сел, стараясь успокоиться и выиграть время, и принялся стряхивать с босых ног налипший песок. «Какой торгаш, о чем это он?» - лихорадочно размышлял Прыгунов, закрыв свое сознание от внешнего воздействия. Он снова прокрутил в голове мнемозапись гибели Лэна – ничего! «А ну-ка еще раз, помедленнее, и смотрим вокруг. Так, так, ничего, ничего… Стоп, а это что такое? Назад, чуть-чуть. Что за рифленая бочка с крылышками?! Что на ней написано… АМВ? Какое АМВ??? Блин, там каким-то непостижимым образом присутствовал наш торговый корабль. Но это было больше десяти миллионов лет назад! Как все это понимать?». Его сознание метнулось к товарищам, незримо присутствующим у озера. «Да это Альбатрос… исчез… планета Архипелаг… вернулся разбитый... носители информации уничтожены… в живых один навигатор… в архив…» - пришел обрывочный, но понятный ответ.
- … Иванович, вы здесь? Ау-у! – вернул Вовку к действительности равнодушный, но настырный голос Федора Михайловича. – Мы с вами еще не закончили!
- Да, да, Федор Михайлович, извините, замечтался.
Вовка убедился, что на ногах почти не осталось песка, натянул носки и кроссовки. Встал и попрыгал, утрясая обувку. «Он не знает, что у меня был контакт с Лэном! Надо окончательно убедить его, что информация о бое на Европе у нас от этого торговца!».
- Вы правильно поняли, Фёдор Михайлович, что там был наш космический торговец. Его экипаж, вернее, тот единственный, кто остался в живых, и поведал нам о ведущихся войнах. Но информация на электронных накопителях утрачена, а показания астронавта настолько сумбурны и эмоциональны, что выяснить что-либо более подробно не удалось…
- Не лукавьте, Владимир Иванович, не надо. И заметьте, что я вам никакого вопроса не задал!
- Хотите – верьте, хотите – нет! – развел руками Вовка.
- Да бросьте вы, а то я не понимаю! А почему же вы именно на Европе начали поиск Палеокосмонавта, а? Ладно, теперь все разъяснилось…
- Не все, Федор Михайлович, ой не все. Вот, например, у меня такой вопрос: наш торговец попал туда случайно, видимо, одно из существ, пролетая в подпространстве «подцепило» его и притащило за собой. Одновременно произошла флуктуация времени. Звучит фантастично, но логика есть. Ну а вы-то там что делали, так далеко и так давно?
- Ну, во-первых, меня там физически не было, а в бой вступили эти безмозглые роботы-плазмоиды. Во-вторых, как раз, если бы я там был, может быть и удалось бы разойтись по-мирному. А в-третьих, не так давно это и было.
- Ой ли, Федор Михайлович? Сомневаюсь я в вашей искренности, вы уж простите, – Вовка опять сел на поваленный ствол сосны.
Стало смеркаться, озеро все больше и больше синело, а поверх стала разливаться та безмятежная сумеречная тишина, которая осязаемо выпячивала любые редкие звуки природы. Выпь, закричавшая совсем рядом, на самом деле сидела в болоте в нескольких километрах отсюда. На еще относительно светлое небо медленно карабкалась желтовато-пятнистая Луна.
- Ну-с, Федор Михайлович, смеркается, да и прохладно становится, так что я, пожалуй, пойду, – хлопнул себя по коленям Вовка и встал.
- Куда это вы засобирались, Владимир Иванович? Мы еще не закончили разговор.
- Заметьте, это вы не закончили. Мне же наш разговор уже и не нужен вовсе. Ну, что там у вас есть мне сказать?
Крепыш недобро сверкнул глазами, выдержал паузу и четко проговорил:
- То же самое, что и в первый раз. Отдайте Палеокосмонавта, и разбежимся в разные стороны!
- Опять двадцать пять! – всплеснул руками Вовка. – Я же вам ответил на этот вопрос в прошлый раз! Ладно, специально для вас повторю: НЕТ!
Инопланетянин засунул руки в карманы, поднял лицо и пронзительно взглянул на землянина.
В первое мгновение Вовка подумал, что его голова сейчас лопнет: ее будто вставили в чудовищные тиски и давили, давили все сильнее закручивая струбцину… Предупредительно пискнул какой-то электронный прибор. «Мнемомаяк!» - сквозь туман боли понял он. И вдруг - отпустило. Вовка отнял руки от ушей – из них текла кровь.
- Ну, как, трезвит, Владимир Иванович? – широко улыбнулся инопланетянин. – Это просто предупреждение, не обижайтесь.
- Зря вы так, Федор Михайлович, видит Бог, зря! – посмотрел Вовка на окровавленные ладони и резко вскинул глаза на крепыша.
Он почувствовал, как в нем раскрывается прекрасным огненным цветком вся сила и мощь цивилизации Торонт, всесокрушающая сила гениального открытия и паранормальные способности Лэна и его собственный, Вовкин, бешеный, злой, но управляемый мнемоимпульс. Всю эту психоделию Прыгунов зло, с размаха, бросил прямо в лицо самодовольному, уверенному в себе убийце. В следующее мгновение он почувствовал как трещит под этим напором оборонительная стена крепыша.
Но инопланетянин отбил Вовкин выпад и сам нанес ответный удар. Причем, парируя выпад Прыгунова, Федор Михайлович взмахнул руками, точно птица, и вокруг него образовался видимый цилиндрический силовой щит. Нижний абрис щита точно соответствовал линиям, которые несколькими минутами раньше он нарисовал на песке. Синхронно, справа и слева от Вовки возникли еще два крепыша. Дубли! Он получил тройной удар и из глаз аж искры посыпались.
А вокруг четырех фигур на берегу начали происходить невообразимые вещи. Вот один край озера загнулся, словно лист бумаги, стал совершенно плоским и свернулся в рулон. Поваленная сосна вытянулась в бесконечную, уходящую за оба горизонта деревянную слегу и дрожала, подобно гитарной струне. На месте аккуратного домика вспух нарыв извержения вулкана – вверх и в стороны расплескивалась огненно-красная лава, а далекий лес на том берегу исчез и превратился в расчерченную на квадраты равнину, которая все сильнее и сильнее искривляясь, проваливалась под землю глубже и глубже.
Зажав уши ладонями и мгновенно телепортировавшись поближе к воде, Вовка отвел часть энергетики удара и, собрав все свои психосилы, ответил. Но с инопланетянина – опять, как с гуся вода – силовой щит был непробиваем – лишь слегка прогнулся. Но, зато, вспыхнули и исчезли дубли. Крепыш произвел параллельный пасс обеими руками и отбросил Вовкин выплеск энергии в озеро, которое в том месте сразу же вскипело мутной горячей пеной, выбросив на поверхность пар и мгновенно сварившуюся рыбу.
Словно испачкавшись в чем-то отвратительно-неприятном, крепыш вышагнул из силового поля, подошел к воде, наклонился и сполоснул руки. Не разгибаясь, он через спину оглянулся на тяжело дышащего Вовку и сказал:
- А вы, Владимир Иванович, не только подготовились к нашей встрече, но и натренировались для нее. Откуда у вас взялись эти способности? Раньше я их что-то не замечал. Так, были небольшие зачатки, но не больше. Может, подскажете, кто у вас сэнсэй, я тоже пару уроков возьму.
Вовка достал платок и вытер лицо:
- Сэнсэй отличный, но вам он уроки давать откажется.
- Что так? Чем же я так нехорош?
- Да всем, – произнес Вовка. – Вот, например, такую природу попортили. - Показал он рукой на частично скатанное в рулон озеро, торчащую из неба слегу и на дым за лесом.
- Не валите с больной головы на здоровую, Владимир Иванович! Вы, судя по всему, еще не умеете полностью контролировать психоэнергетику и рассыпаете ее где ни п;пади, отсюда окружающая экология и страдает, – инопланетянин отряхнул руки и совсем естественно обтер их о брюки. – А насчет того, кто из нас хорош, а кто плох, я придерживаюсь другого мнения. Разумеется, противоположного.
- Расшифруйте, будьте так любезны.
- Всенепременно, Владимир Иванович, если вы, конечно, больше не будете никуда спешить, кидаться плазмой и размахивать руками... Так вот. По-вашему выходит, что я убийца, вдобавок наемный. И не простой, а серийный. Ну, прямо кучу цивилизаций заморил на корню под заказ, так? – Вовка молчал. – Так. Логика прямолинейная, грубоватая, но понятная: злодей ради выгоды убивает ни в чем не повинные жертвы. Но давайте зададимся вопросом: а так ли невинны жертвы, как кажется на первый взгляд? И вот тут можно включить другую логику. Представьте себе, что вы…ну, скажем, кибернетик и работаете на своем компьютере, создавая новую сложную программу. У вас не все получается сразу, но вы уже прошли первый этап и запустили пробную версию. Программа худо-бедно работает, но периодически сбоит. Вы стоически боретесь с этим и исправляете ее. Наконец, ваша прога уже почти готова, но глюки, хоть их и стало меньше, продолжаются. И вы вдруг понимаете, что они приходят в ваш комп из внешней сети. Вы тут же ставите мощные фильтры, и глюки почти исчезают. Но не совсем. Нет-нет, да и всплывают в самый ненужный момент ошибки. Вы надолго задумываетесь и понимаете, что это сама программа составлена вами таким образом, что иногда генерирует эти ошибки, но где допущен просчет, вы найти не можете. И тогда вы, Владимир Иванович, делаете что? Правильно, запускаете программу «антивирус», и дела начинают идти на поправку! Ву компрене?
Вовка посмотрел на окровавленный платок в руке, и тот исчез. Вместо него появился свежий.
- Pig;, mon pote (усек, приятель)! Значит вы, Федор Михайлович, программист, а мы – вирус. Так что ли?
- Не совсем. Я – антивирус!
Вовка секунду подумал:
- Ладно, зачет. А кто же программист?
- А шут его знает, Владимир Иванович! – хохотнул инопланетянин.
Вовка слегка растерялся:
- То есть вы хотите сказать, что… э-э-э… заказчик вам неизвестен? Бросьте, этого не может быть!
- Увы, Владимир Иванович, не хотелось вас огорчать, но так оно и есть, – Инопланетянин развел руками и наклонил голову. – Есть многое в природе, друг Горацио, что…
- Вот только не надо мне тут Шекспира цитировать! – почему-то разозлился Вовка.
- Отчего же? Гениальная констатация, а, главное, к месту, – пожал плечами крепыш.
Вовка сделал пасс рукой, и на берегу возникла деревянная, грубо сбитая скамейка. Он сел. Федор Михайлович тоже подошел и примостился рядом. Прыгунов посмотрел на него и заметил, что очки у того на лбу оплавились и прожгли кожу, а воротник на рубашке почернел. Значит, приложил он его тоже не по-детски.
- Ну, хорошо. По-вашему выходит, что вы… санитар леса, а мы больные.
- Ну, наконец-то слова не мальчика, но мужа! Владимир Иванович, поздравляю, мы выходим на конструктив! – оживился блондин.
- Никуда мы не выходим. Есть контраргумент.
- Да ну? Выкладывайте.
- Сначала вопрос.
- Плиз.
- Вы цивилизацию Палеокосмонавта тоже уничтожили? – Вовка старался никак не выдать своего знания этого сюжета.
- Эвон, куда вас понесло… Да, к сожалению, цивилизацию Терент пришлось нейтрализовать.
- Торонт, – машинально поправил его Вовка и прикусил язык.
Блондин недобро усмехнулся:
- Я догадывался, кто ваш сэнсэй, теперь вы мне сами это подтвердили. Дело в том, что из всех цивилизаций, которые я встречал, торонты были самыми сильными телепатами. Более того, некоторые из них, в том числе Лэнголан Торренс или Палеокосмонавт, как вы его называете, будучи исключительно сильными телепатами, могли передавать этот дар другим. Не всем, конечно, а только восприимчивым. Вам, – Федор Михайлович внимательно смотрел на бортинженера. – Но дело даже не в том даре, который вы получили от Лэнголана, а в изобретении, которое он вам тоже передал. К сожалению это ставит вас, Владимир Иванович, в очень трудное положение. Очень.
- Это я давно осознал, еще при первой нашей встрече. А насчет изобретения… Вот, значит, за чем вы охотитесь!
- Я и не скрываю этого, Владимир Иванович. Когда цивилизация вплотную подходит к изобретениям, способным нанести вред я получаю заказ.
- А сам заказчик что, неспособен противостоять?
- Этого я действительно не знаю, Владимир Иванович, я же вам говорил.
- Значит, вы уничтожаете всех, кто соприкоснулся с изобретением… Торонт, фантомные земляне… Стойте, а андроиды?
- Андроиды не излучают пси-поля и найти я их смог только выйдя на вас. До сих пор они хорошо прятались.
- То есть вы приговорили и нас и их?
Инопланетянин поморщился:
- Фу, какая лексика. Скажем так: и вы и они в моем списке.
- И как же будете действовать? В одиночку, или у вас на такой случай пара-тройка армий отыщется?
- Тут уж позвольте мне сохранить профессиональную тайну – у каждого повара свои секреты.
«Володя, ты нам оставлял на распаковку файл, который Лэну передал Командор Фолт. Так вот, это его идея, как можно использовать изобретение Лэна по генерированию двухмерного пространства, что-то вроде принципа «Бутылки Клейна»…» - Вовка делал вид, что слушает Федора Михайловича, а сам внимательно впитывал информацию Блумберга.
- … жаль будет с вами расставаться, искренне жаль. Но вы же умный человек и понимаете, что другого выхода просто нет. Поверьте – ничего личного! – продолжал кривляние Федор Михайлович.
И в эту секунду Вовка понял, что и как надо сделать и взглянул на инопланетянина. Надо отдать тому должное, поняв, что пропустил нокаутирующий удар, Федор Михайлович попытался разорвать контакт, но Вовка не дал ему этого сделать. Он «вморозил» сущность убийцы в свою реальность, в свой пространственный континуум. Не останавливаясь ни на микросекунду, Вовка запустил маховик принципа Лэнголана-Фолта.
- Не…чест…но!.. – захлебнулся сдавленный голос.
Фигура инопланетянина странно деформировалась, распростерла быстро удлиняющиеся руки, стала двухмерной и начала быстро уменьшаться в размерах и закукливаться. При этом на лице у плоского крепыша, будто приклеенная, кривилась удивленная улыбка.
Вовка смог сгенерировать бесконечное замкнутое двухмерное пространство и заключить его в кокон. Внутри кокона металась психоматрица Федора Михайловича, но не могла вырваться наружу, потому что выход наружу был рядом, но бесконечно далеко, бесконечно.
Где-то в запредельной дали Вселенной, в глуби и во тьме миллиардов лет паукообразное полусущество полуробот дернулось, попыталось что-то сделать, но замерло, заскребло лапами, поникло, рассыпалось и растворилось в пустоте…
- Таким вот манером, Федор Михайлович, ничего личного, ни-че-го. Уж поверьте, – сплюнул бортинженер и исчез с берега.
Окончание следует:
http://www.proza.ru/2016/11/04/1839