Паук в клетке

   Надежда Аллен


         (сказка)            ПАУК  В  КЛЕТКЕ

                Посвящается любимой внучке Анастасии


                глава первая
    
                Собачку Ляпку задевает машина

   Заканчивались летние каникулы. Ещё несколько дней тёплого и безмятежного лета городские дети, пока ещё не уехавшие из села, могли резвиться на пляже, плескаясь в холодеющей реке.Тишину села с красивым названием Вознесенское будили только жужжание пчёл, редкий лай собак, да кудахтанье курицы, снёсшей яйцо под забором. Воробьи, звонко чирикая, купались в куриной поилке. Петух, кося глазом на рыжего котяру, прикинувшегося спящим, сердито грёб шпористой лапой дворовый мусор и зазывал кур, найдя червяка.

   Рыжик незаметно наблюдал за потрёпанным воробьём, суетившимся у поилки, отгоняя собратьев. Он плюхался в воду и как в бассейне, купался, разбрызгивая прохладные капли. Воробьи орали, дрались, чем раздражали петуха, который с громким воплем боком налетал на воробьиную стайку, хлопая крыльями.

   Внезапно воробьи смолкли. Вспорхнув на ветку яблони, они повернулись в сторону, откуда неслись неприятно бухающие звуки. Благодатную тишину села возмутило бабаханье музыки, доносившейся из быстро приближающейся машины.
   За рулём сидел молодой парнишка, лет пятнадцати, очень довольный собой. Рядом с ним девица, года на два моложе парня, что-то пыталась рассказать ему, крича прямо в ухо.

   Парень резко вывернул руль, вписываясь в поворот на соседнюю улицу. Он не увидел и
не услышал, как задел щенка. Сквозь грохот музыки и шум мотора воздух пронзил резкий собачий крик. Небольшой дворовый щенок Ляпа визжал от ужаса и боли, корчился, пытаясь лизнуть раздробленный бок.

   Проезжавшую по улице грохочущую машину два брата щенка решили не только облаять, но и покусать. Ляпа не успел увернуться от неожиданно развернувшегося противного автомобиля и теперь визжал на всё село. Из несчастных собачьих глаз катились человеческие слёзы.

   Хозяин Ляпки с внуками Андрюшкой и Дашуткой, бросив обед, выскочили из ворот, и засуетились вокруг раненой собачонки. А серые старенькие «жигули», сбившие щенка, быстро удалялись. Сидевшие в машине брат и сестра продолжали свою весёлую и шумную поездку по селу.

   Тявка, Ляпкин брат, облаял вдогонку гадкую машину. Вернувшись, он залез под крыльцо, не обращая внимания на зашипевшую кошку Муську и её котят.
   Даша плакала и громко, давясь слезами, проговаривала:
  - Ляпочка, миленький, не умира-ай! – семилетняя девочка могла реветь на всю улицу вместе с раненым щенком. У её десятилетнего брата комок подступал к горлу при виде мучений их любимого Ляпки. И хоть мальчику было стыдно, как мужчине, плакать, но всё же слёзы застилали ему глаза и он сжимал зубы, чтобы не расплакаться.

   Пришла бабушка Вера с козами, которых она пасла у леса, и внуки наперебой рассказали ей, что произошло с их Ляпочкой.
  - Да я слышала, как собака визжала, прямо аж сердце схватило. Но, дай Бог, всё обойдётся, очухается наш Ляпа, - бабушка осторожно погладила голову скулящей собачки, и та, обливаясь слезами, взвыла, тычась горячим носом в её ладонь.

   Весь оставшийся день был отдан лечению щенка, который, не умолкая, визжал и скулил. Андрей и Даша ни разу не подрались в этот день, ухаживая за Ляпкой. Тявка испуганно выглядывал из-под крыльца, щурясь от яркого солнца, и открыв пасть со свисающим розовым языком, часто дышал. Он очень хотел пить, но боялся вылезать к чашке с водой.    Надоенное свежее молоко, разведённое водой, Ляпа пить не стал. Зато осмелевший Тявка, громко чавкая, слопал и свой ужин и молоко из чашки брата.

   Рано утром, едва проснувшись, дети бросились проверить щенка. Ляпка был вялый, а  нос у него  горячий. Бабушка сделала собаке какой-то укол, к вечеру щенку стало полегче. Он перестал скулить и даже начал повиливать хвостом на радость детям.
   Они не отходили от щенка, кормили его колбасой, сделали осторожно перевязку. Тявка всё время крутился рядом, мешая всем, и его ненадолго заперли в сарае, но он так завывал и грыз дверь, что его выпустили на волю.

   На следующий день Андрей и Даша распрощались со всеми и уехали в город. Каникулы закончились. Даша пошла в первый класс, а её брат Андрей -  в четвёртый. Ребята волновались, радовались, но вспоминая раненого Ляпку, настроение у них портилось. Они часто звонили бабушке и спрашивали о щенке.

   И всё-таки Ляпка выздоровел и уже ранней весной две симпатичные собаки - полукровки весело носились по берегу речки, облаивая набегавшие на песок волны с тающими льдинками.
 
   Ляпка и Тявка по очереди пасли их маленькое стадо коз, облаивая каждого прохожего, делая вид, что очень стараются. Постепенно теплело. Приближалось лето.

                глава вторая
                И снова каникулы. Даша приезжает в село.

    И вот снова, наконец-то, начались летние каникулы. Андрюшу и Дашу решено было привозить на дачу поочерёдно, вместе они всё время орали друг на друга и дрались.
   Первой в село привезли Дашу. Пришлось ей оторваться от компьютера и распрощаться с подружками на несколько недель. Бабушка Вера с Дедушкой Лёшей жили на улице Липовой. Правда, на всей улице росли только три старых липы.

   На соседней улице, Береговой, жила бабушка Люба. Первым делом Даша навестила уже совершенно здорового Ляпку и его братца Тявку. Подросшие псы помнили свою маленькую хозяйку и чуть не сбили с ног, бросившись её облизывать. Даша, смеясь, потрепала их по головам, потом потискала кошку, попавшуюся ей под ноги.

    Похохотала над уморительными козлятами, прыгавшими с большущей кучи земли и бодавшими забор, за которым горланил петух. Даша подразнила его сломленной веткой, и гордый Петька не стерпел этого. Он перелетел через загородку и накинулся на    Ляпка и Тявка поочереди пасли с бабушкой Верой их маленькое стадо коз, облаивая каждого прохожего, делая вид, что очень стараются. Постепенно теплело. Приближалось лето.


                глава вторая
                каникулы. Даша приезжает в село.

    И вот снова, наконец-то, начались летние каникулы. Андрюшу и Дашу решено было привозить на дачу поочерёдно, вместе они всё время орали друг на друга и дрались.
   Первой в село привезли Дашу. Пришлось ей оторваться от компьютера и распрощаться с подружками на несколько недель. Бабушка Вера с дедушкой Лёшей жили на улице Липовой. Правда, на всей улице росли только три старых липы.

   На соседней улице, Береговой, жила бабушка Люба. Первым делом Даша навестила уже совершенно здорового Ляпку и его братца Тявку. Подросшие псы помнили свою маленькую хозяйку и чуть не сбили с ног, бросившись её облизывать. Даша, смеясь, потрепала их по головам, потом потискала кошку, попавшуюся ей под ноги.

    Похохотала над уморительными козлятами, прыгавшими с большущей кучи земли и бодавшими забор, за которым горланил петух. Даша подразнила его сломленной веткой, и гордый Петька не стерпел этого. Он перелетел через загородку и накинулся на
девочку. Даша еле удрала от него. Взлетев на жердь, петух гордо прокукарекал победу, за что был облаян собаками. 

 Пообедав жареной картошкой с колбасой и майонезом, запив всё это парным молоком, Даша пошла к своей второй бабушке Любе, у которой вкусным было только овсяное печенье и сгущёнка.

   Бабушка совершенно не умела готовить. Она считала, что жареную картошку вообще нельзя есть, а майонезик – абсолютная отрава. Ненавидела она и газировку, и глазированные сырки, да и всё самое вкусное баба Люба считала вредным, особенно для детей. А то, что она готовила, не понятно, как сама ела, всё такое невкусное.

   Бабушка Люба говорила:
  - Главное, это сохранить хорошее здоровье. К сожалению, пока мы молодые, то не понимаем этого, а когда здоровье испорчено вредной едой, бывает уже поздно, оно пропало. Вот теперь, как только съем что-нибудь вкусненько-вредненькое, потом еле ноги таскаю.

   Даша пролезла в щель забора и стала громко тарабанить в дверь. Бабушка сразу поняла, что к ней пришла внучка. Она радостно расцеловала Дашутку, не умолкавшую ни на минуту. Девочка рассказала бабушке все новости и засыпала её вопросами. Внучке было интересно всё, что творилось на белом свете и в стародавние времена и сейчас. Бабушка, как могла, отвечала любознательной внучке.

   Баба Люба была художницей и писала икону Богородицы. Даша тут же уселась рядом и, достав фломастеры и бумагу, принялась срисовывать икону. У неё это здорово получалось. Девочка очень любила рисовать и лепить.

   Бабушка умела варить мыло и Даше очень хотелось посмотреть, как она это делает, но процесс мыловарения был под особенным запретом. Баба Люба тщательно одевалась, закрывая рот маской, глаза большими очками, голову платком и прогоняла Дашу подальше на огород. Что-то наливала в банку, потом размешивала и убирала подальше. Даше бабушка дарила уже готовое, вкусно пахнущее мыло. Ей нравилось это дело и она наварила столько мыла, что хватило бы вымыть целую тысячу человек.

   Бабушка уже снимала перчатки, как с громким криком к ней подлетела внучка:
  - Баба Люба-а! Смотри, какой громадный жучище! – она поймала и посадила в банку огромного жука, который пытался вылезти на волю, но всё время падал на спину. Бабушка и внучка долго играли с жуком, потом отпустили его и пошли пить чай.

   Сыпля изо рта крошки печенья на стол, Даша без умолку задавала бабушке вопросы. И в сотый раз бабуля рассказывала внучке библейские и евангельские истории, которые девочка любила слушать даже больше, чем смотреть мультики.
   Когда Даша уходила ночевать к бабушке Вере и деду Лёше, баба Люба продолжала свои дела, немного оглушённая привычной тишиной.
               
               
               
Даша перед сном рассказывала, что делала и  чем угощалась у бабушки Любы. Дедушка ехидно заметил, что с такой бабкой ребёнок с голоду помрёт, а баба Вера добавила:
  - Да что же она и кашу манную сварить не может, что ли? – Даше не нравились такие разговоры и она юркнула в постель, не почистив зубы. Дедушка с бабушкой рано ложились спать. Баба Вера прочла вечернюю молитву, дед опрокинул рюмочку вишнёвой наливки. Обцеловав внучку в её постельке, и пожелав на ночь Ангела-хранителя, улеглись, и скоро мощный храп деда заглушал даже отчаянное верещание сверчка, угодившего в старый валенок за печкой.

   Утро следующего дня разбудило девочку ором петуха, лаем Ляпки и диким воем котов. Солнце изо всех сил пыталось протиснуться сквозь занавеску. Даша сладко-пресладко потянулась. Вспомнив, как бабушки говорили, что день надо начинать с молитвы, она перекрестилась и прошептала, глядя на иконы:
  - Слава Богу! Господи, помоги моим папе, маме, брату Андрею, всем моим бабушкам и дедушкам, всем моим родным и близким и мне.

Прочитав громко «Отче наш», Даша снова сладенько потянулась и прислушалась. Выглянув в окно, она не удержалась от смеха. Во дворе ругался дед. Он разогнал котов, Ляпка  изо всех сил показывал, как он любит хозяина, а петух важно, высоко поднимая лапы, ворча ходил по курятнику. Даша оделась и сразу накинулась на бабушкины пирожки.
   
                глава третья

                Даша знакомится со странной девочкой.

   Наевшись до отвала, Даша вышла во двор. Дед, увидев внучку, расплылся улыбкой. Он притянул к себе девочку и звонко обчмокал её лицо, щекоча жёсткими усами. Внучка начала день, как обычно, с вопросов. Дед отправил её погулять. Даша, обречённо вздохнув, вышла за ворота на улицу и осмотрелась. На их улице вообще не было никаких девочек.

   Мимо иногда проносились мальчишки на велосипедах, но с ними Даше не очень-то хотелось дружить, они не умели играть в дочки-матери. Жаль, что бабушка Вера ушла с козами и Тявкой без неё. Бабушка Люба на рынке рассаду продаёт.

   Даша нарвала одуванчиков, села на бревно у забора и стала плести венок. Где-то слышался треск мотоцикла. Она повернулась на звук и увидела девочку лет одиннадцати, подъехавшую на скутере. Незнакомка притормозила, оглядывая Дашу гордым пронзительным взглядом. На новеньком скутере сидела рыжая девочка, одетая, несмотря на жару в кожаные шорты и курточку. Одежда была очень стильной и дорогой, но явно не по размеру.

  - Тебя как зовут? Ты местная? – не поздоровавшись, спросила незнакомка.
Она слезла со скутера и обошла Дашу, внимательно её рассматривая, что той совершенно не понравилось. Но общительной девочке очень хотелось с кем-нибудь дружить, она улыбнулась незнакомке и сказала:

  - Привет, меня зовут Даша, я приехала из города недели на две или три, а тебя как зовут? – с любопытством рассматривая скутер, спросила Дашута. Ей было удивительно, как такая маленькая девочка могла управлять, хоть и небольшой, лёгкой машиной, но всё-таки это был не велосипед.

   Чувствовалось, что незнакомке нравится такое внимание к её скутеру и к ней. Но она, некрасиво скривив губы, процедила, презрительно свысока глядя на новую знакомую:
  - Фи, Да-ша, какое-то плебейское имя, - она убрала Дашину руку со скутера, облокотилась на него, давая понять, что это именно её игрушка и делиться с кем-либо она не намерена.
  - А что такое «плебейское»? – с недоумением спросила Даша.
  - Ну, ты и деревня! Плебейское, значит рабское, подлое, ехидно улыбаясь, процедила девочка.
  - Сама ты подлая, а моё имя очень даже красивое и мне нравится, к тому же имя Дарья носили и дворянки. Ну, а своё «дворянское» имя ты назовёшь? – с обидой в голосе спросила Даша.
  - Меня зовут Амбруазина, - гордо вскинув голову, сказала девочка.
  - Такое имя и не выговорить, а можно я буду звать тебя Зиной? – добродушно спросила Даша. Амбруазина вспыхнула, сжав кулаки, она придвинулась к Даше вплотную и прошипела:
  - Только попробуй! Если не хочешь, чтобы я тебя поколотила, то зови меня так, как я тебе сказала, поняла, Да-ша? - презрительно шипела Амбруазина. У неё пылало лицо, рыжие волосы, казалось, горели, глаза прожигали насквозь. Она была немного повыше Даши, которая выросла крепкой и рослой не по годам.

  - Вот вредина, - подумала Даша. И всё же ей не хотелось уходить, ведь дружить и играть, всё равно, было не с кем.
  - Ну, ладно, буду звать тебя Амбруазиной, а кто тебя так назвал, и что означает твоё имя? Вот Дарья – значит «победительница». А бабушки говорят, что я «данная Богом».
 - Кем-кем? Каким-таким богом? Ты его, что, видела? -   кривя губы, Амбруазина с недоверием смотрела на девочку.
  - Мой папа видел, - спокойно сказала Даша.
  - Это когда же? Во сне, что ли? – сев на бревно, Амбруазина приготовилась слушать очередную сказку.
  - Да, во сне. Когда мой папа был такого же возраста, как ты, он попал в аварию и его здорово покалечило. Ему даже врачи хотели отрезать ногу. А ночью, перед операцией, папе приснился его Святой и велел ему подниматься по лестнице вверх. Утром операцию отменили, а по ночам во сне мой папа поднимался на одну ступеньку по лестнице и через месяц долез до самой вершины. Он встал и увидел реку, по которой в лодке плыл наш Господь. Иисус Христос сказал моему папе, чтобы он вошёл к Нему в лодку и они поплыли по реке, - Даша наизусть знала эту историю их семьи, часто рассказываемую ей бабушкой  Любой.

  - И что, исцелился твой замечательный папашка от этих глюков? – с издёвкой прошипела Амбруазина, хоть и слушала рассказ Даши, открыв рот. Она продолжала:
  -Слышали мы эти сказочки. Моя бабка рассказывала  о таких сказочниках, сочиняющих всякие небылицы про добренького боженьку, -  Даша больше не могла терпеть наглую девочку, она повернулась и ушла, громко хлопнув калиткой. Амбруазина долго нарочно трещала своим скутером перед домом Даши, но та не выходила, зато выскочил дед и так ругнул наглую девчонку, что та, рванув с места, быстро уехала.
   
Даше неприятно было вспоминать о своей новой знакомой, и она решила заняться чем-нибудь интересным. Девочка вытащила из-под крыльца серенького котёнка и стала его наряжать в платье одной из своих многочисленных кукол. Но Барсик никак не хотел  одеваться и вырвался, больно расцарапав своей маленькой хозяйке руку. Он убежал к маме кошке под крыльцо и вытащить его оттуда не было уже никакой возможности. Котёнок шипел, как Амбруазина и Даша, забыв про расцарапанную руку, вволю посмеялась.

   Сидя на крыльце и скучая, она старалась не думать о своей новой знакомой и решила с ней не дружить. Вздохнув, девочка пошла на огород и нарвала ещё незрелых цветов мальвы. Из них можно сделать очень красивые куколки. Даша наделала девочек-Дюймовочек. Они получились такие замечательные, что их немедленно надо было кому-нибудь показать.
 
   Подбежав к деду, она стала совать куколок прямо ему в лицо, ожидая похвалы и прыгая от удовольствия. Дед похвалил Дашу, и девочка побежала за новыми цветочками.
   Хлопнула калитка, влетел счастливый Тявка, вернувшийся с бабушкой Верой и козами. Обе собаки взвыли от радости, скакали, лаяли. Даша, подбежав к бабушке, запрыгала вокруг неё, показывая своих Дюймовочек.

                Глава четвёртая

                Даша и бабушка Вера пасут коз.

    
   День для Даши прошёл как обычно. С бабушкой Верой пололи морковку, поливали грядки. У бабушки Любы она рисовала и лепила из пластилина собачку Ляпку. Получилось тяп-ляп и они весело смеялись над фигуркой по имени Тяпка-Ляпка.

   Утро следующего дня было немного пасмурное, но тёплое. Рано-рано Даша с бабушкой пошли пасти козочек. Ляпка был счастлив, его взяли на прогулку. Он подпрыгивал на ходу, пытаясь лизнуть Дашу в лицо. Девочка ловко уворачивалась, и смеясь, бегала вокруг бабушки, пока той не надоела эта круговерть. Она прикрикнула на обоих и Даша пошла рядом с бабушкой, держа непослушную собаку за поводок.

   Так весело дошли они до протоки. Ручеёк почти высох. Через него была перекинута доска, по которой можно было перейти на другой берег. Стоя на доске, Даша часто наблюдала за мелькавшими между травинками стайками малюсеньких рыбёшек. Резвясь на отмели, они, как искорки, вспыхивали на солнце и гасли, когда девочка бросала в воду сорванные цветы, рыбки испуганно уплывали в камыши. Козы прошлёпали по воде, попили, потоптались немного и побежали к сочной зелёной травке. Ляпа бегал вокруг с видом настоящего пастушьего пса, громко тявкал и пытался укусить коз за копыта. Иногда, отвлекаясь на бабочек и пчёл, Ляпка метался по полянке, подпрыгивая, ловил насекомых на лету.

   Бабушка разложила холстину на траве под огромной сосной. Как хорошо в лесу летом! До чего же приятно сидеть на травке и читать книжки. Даша немного погонялась за бабочками наперегонки с Ляпкой, пособирала цветочки, почитала вслух жития святых. Она давно уже умела неплохо читать. Внучка так и не дала подремать бабушке, задавая вопрос за вопросом. Рассказала про Амбруазину. Баба Вера посмеялась и сказала, что девочка наверняка сама придумала себе такое странное имя.

   Даша собирала цветы на полянке и вдруг увидела ежиную семейку. Мама ежиха перебегала поляну, а за ней семенили крошечные ежатки. Внучка взвизгнула от восторга и громко стала звать бабушку. Ежиха испуганно свернулась клубком, а её детки, как пушистые шарики, подкатились к маме и затаились. Как же это было потешно! Даша прыгала вокруг ежей и кричала:
  - Бабушка, бабушка, скорее иди сюда, здесь ёжики, такие миленькие! – девочка нетерпеливо махала рукой, бегая по поляне.

  - Странно, что-то рано в этом году ежата появились, на целый месяц раньше, обычно они нарождаются в июле, - бабушка подошла поближе и рассмеялась, глядя на ежат.
  - Ой, какие смешные! – бабушка потянула внучку за руку, пытаясь увести её с полянки.
  - Давай оставим их в покое, а то ежатки могут погибнуть, - бабушка еле сдерживала  рвавшегося Ляпку. Пса пришлось привязать к дереву и он хрипел, натягивая поводок, лаял, скулил, так ему хотелось погонять эти клубочки.

   Бабушка, поймав и погладив козу по кличке Козетта, ловко подоила её, нацедив в жестянку немного молока, и положила угощение перед ежихой. Та вздрагивала иголками и вжималась в траву. Отойдя  подальше и присев на корточки, бабушка и внучка стали ждать. Ожидание было недолгим. Ежиха высунула из-под иголок острую мордочку, понюхала воздух, и найдя жестянку с молоком, начала лакать, как кошечка. Даша еле сдерживалась, чтобы не вскочить с места и не забегать вокруг ежей. Она то и дело взвизгивала, ойкала и теребила бабушку за рукав:
  - Ой, смотри, смотри! Ой, как лакает, прямо, как кошка! – Даша была счастлива. Она целый день гоняла бы ежей, но пришлось оставить их в покое. И пока ёжики не скрылись в траве, девочка всё бегала вокруг полянки и подпрыгивала, стараясь рассмотреть, куда направляется ежиная семья.

   А несчастный Ляпка завывал и скулил до тех пор, пока его не освободили и он со всех лап бросился туда, где были ежи. Пёс кружил по поляне, нюхал и рыл землю, не переставая лаять. Даша с бабушкой надорвали животики от смеха, наблюдая за выкрутасами Ляпки.

   Меж тем козы наелись, пора было возвращаться домой. После обеда дед, взяв с собой Тявку, куда-то уехал на велосипеде. Даше было велено прополоть капусту. Дёргая травинки двумя пальчиками, Даша пела песенку собственного сочинения:
  - Злая трава лезет из грядки, мешает Даше поиграть в прятки, - девочка недовольно обрывала сорняки и ворчала:
  - Ну почему козы лопают всё подряд, ели бы сорную траву на огороде, а хорошие овощи не трогали, не пришлось бы мне теперь работать, и я могла бы поиграть со своими куклами, - бурчала недовольно Даша, ухватив пучок травы.
  - Ну ты, противная травища, вылезай! – Даша изо всех сил тащила двумя руками траву, как дед репку.
  - Внучка за Жучку, Жучка за Ляпку, Ляпка за тяпку! – хохоча кричала девочка, шлёпаясь на землю, вытащив большой пучище травы. Ляпка за оградой надрывался лаем.Он очень хотел к своей маленькой хозяйке.Если бы его только пустили на огород, уж он бы помог любимой хозяюшке!

                глава пятая

                Амбруазина возвращается и вредничает.

      За забором послышался треск скутера. Даша вышла за ворота и увидела Амбруазину. Та подъехала в девочке и выглядела на этот раз менее надменной.
  - Привет, Даша, - Амбруазина улыбалась. Даша обрадовалась новой подружке.
  - Привет, Амбруазина, - улыбнулась в ответ девочка.
  - Ого, ты с первого раза запомнила моё имя, - Амбруазина заметно удивилась. Её одноклассницы только издеваются над ней и обзывают, давая разные обидные клички, коверкая её имя, называя то образиной, то корзиной.
 - Расскажи всё-таки, что означает твоё имя и кто тебя так назвал, - Даша, склонив голову набок, с улыбкой смотрела на девочку.

  - Ладно, это моя бабка так меня назвала. Амбруазина – значит «Царица ночи», - гордо говорила девочка, наблюдая за реакцией Даши, которая добродушно удивлялась, качая головой. Амбруазина продолжала:
  - Моя бабка настоящая ведьма, она умеет колдовать. Мой папа крупный бизнесмен. У него шесть магазинов в городе и три в этом паршивом селе. А мама моя не вылезает из солярия и из салонов красоты. Сейчас она приехала из Парижа и привезла мне полно всяких крутых шмоток, только они слишком большого размера. Она зачем-то купила мне их навырост или забыла мой размер. Ну, а твои родители кем работают? – Амбруазина с интересом смотрела на Дашу.

  - Мой папа работает на стройке, а мама преподаёт экономику в университете, - Даша ещё хотела рассказать что-нибудь о своих родных, но Амбруазина, изменившись в лице и зло посмотрев на девочку, сказала язвительно:
  - Так твой папашка простой работяга. Да я сразу должна была догадаться, что вы простые плебеи. Избёнка-то у вас так себе, да и одета ты не от Кардена. Плебейка! – Амбруазина, издеваясь, ходила вокруг Даши, которая еле сдерживалась, чтобы не заплакать. И тут она вспомнила, как её бабушки советовали в трудных ситуациях читать Иисусову молитву. Даша, сразу успокоившись, начала молиться, и улыбаясь, твердила:

  - Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную!
   Амбруазина остановилась, удивлённо уставилась на Дашу, которая, улыбаясь, всё творила молитву. С искажённым от злости лицом девчонка, прыгнув на скутер, рванула с места и уехала.
   Даша вздохнула с облегчением и пошла к бабушке Любе. Внучка рассказала ей про Амбруазину.
  - Как, как её зовут? – удивлённо спросила бабуля. Даша повторила, баба Люба рассмеялась и сказала:
  - Наверное, эта девочка очень несчастна и у неё проблемы в семье, да и имя это странное, скорее всего придуманное ею. Я как-то давно читала одну книгу, в которой была описана борьба между добром и злом, светом и тьмой. Так вот, там Амбруазина была на стороне зла и проиграла, она погибла, - Даша сидела, нахмурившись. А бабушка продолжала:
  - А что папа у неё крутой, тоже выдумка, да и мама, которая не вылезает из солярия, давно бы уже поджарилась, как котлета, - Даша хохотала, катаясь по дивану, представляя себе расфуфыренную маму Амбруазины в форме пригорелой котлетины.

  - Жалко девочку, придумывает всякие небылицы и ведёт себя агрессивно. Наверное, ей очень нелегко живётся, - бабушка покачала головой, а Даша уже жалела свою новую знакомую. И всё же баба Люба посоветовала внучке не водиться с такой странной и злой девчонкой. А Даша думала, «с кем же мне играть, ведь одной так скучно». Но думала она недолго и через минуту снова просила бабушку:

  - Бабуль, расскажи про Амбруазину из книжки, как она боролась с добрыми силами? – Даша рисовала рыжую девочку, закрашивая фон рисунка чёрным цветом. Потом, высунув язык, она с упоением раскрашивала девочке ярко-красные ногти. Бабушка сказала, что когда Даша подрастёт, то на день рождения обязательно получит книгу про эту Амбруазину.

   Тогда внучка попросила бабулю (уже в сто первый раз) рассказать про Адама и Еву. Слушая бабушку, девочка рисовала одну картину за другой. Нарисовав большой дом и вокруг него всю свою семью, Даша неслась к бабе Любе и совала рисунок прямо ей в глаза, крича:
  - Смотри, бабуль! Это мама и я, это папа и Андрюха в углу, папа поставил его в угол, - Даша радовалась своей выдумке, бегала вокруг бабушки, размахивая
листком. Она продолжала перечислять всех, кто уместился на рисунке:
  - Это дедушки, а это вы, мои бабулечки, - Даша снова запрыгала на одной ножке. Её прыжки утомили бабушку, и она попросила внучку нарисовать икону. Девочка  принялась за работу.

                глава шестая

            Амбруазина оказывается Зинкой. Её бабка - настоящая ведьма.
   
         А в это время, перекинув через колено Амбруазину, её брат (тот молодой обладатель старых «жигулей», сбивший Ляпку), лупил сестру пониже спины, приговаривая со злостью:
  - Зинка, гадина, опять мой скутер брала, ведь разобьёшь, убью, гадюка.
   Вырвавшись из цепких рук брата, Зинка попала в новую переделку – получила звонкую затрещину от старшей сестры за то, что надела её «шмотки». В один миг шикарная Амбруазина превратилась в обычную девчонку Зинку.

 Она постоянно таскала вещи своих старших брата и сестры, очень хотела выделиться перед одноклассниками, всё время  дразнившими её.   Зинкина семья жила в старом обшарпанном доме. В двух комнатах помещались вечно пьяная мать и четверо её детей. Зинка была третьим ребёнком и на неё возлагалась обязанность нянчиться с младшим братом, болезненным, тщедушным Ванюшкой шести лет. Но строптивая девчонка часто запирала братишку в сарае, предварительно оставив ему какую-нибудь еду и сломанные игрушки. Мальчик подолгу сидел взаперти и тихонечко скулил, громко плакать он боялся, зная, что получит от Зинки «на орехи».

   Их мать Ольга, если не спала пьяная в своей комнате, то уходила куда-то,  иногда на несколько дней. Отец старших детей, Володи и Катюхи, замёрз как-то пьяным прямо на крыльце дома. Мама снова вышла замуж, и появились в семье Зинка и Ванюшка. Их папа с кем-то подрался и теперь сидит в тюрьме. Мама сначала всё время плакала, потом начала понемногу пить вино, чтобы заснуть, а теперь пила всё подряд и с кем попало.
 
   В доме стало грязно, неуютно, ни денег, ни еды. Володя и Катя научились воровать. По ночам они где-то пропадали и иногда приносили в  дом и прятали какие-то вещи и еду. О том, что их тоже могут посадить в тюрьму, они и не думали. Просто, разбирая наворованное, радовались, что можно и одеться и обуться и прокормиться. Скутер Володя купил, обчистив каких-то пьяных туристов, отдыхавших у протоки. Если бы они его поймали, избили бы до смерти.

   Через несколько улиц жила их бабушка. Очень необычная, не такая, как все старухи. Она умела колдовать и учила этому свою внучку Зинку, которую называла Амруазиной, а та звала свою бабушку бабкой.

   Жила колдунья в хорошем огромном доме с пристройкой в виде обычного деревенского домика. Или, может быть, наоборот, это к домику был пристроен большой дом, Зинка не знала, а спрашивать у бабки она пока боялась. Старуха не пускала к себе в дом даже свою родную дочь Ольгу. Была очень зла на неё. Дочь не оправдала надежд матери-ведьмы. Оказалась совершенно негодной к её «великому» делу. Эта дурёха со своим первым муженьком даже окрестила Вовку и Катьку в церкви.

   У ведьмы была в прислугах тихая полуглухая женщина Варвара, которую бабка звала Варькой. Слабая умом, глуховатая, трудолюбивая женщина очень подходила для работы у ведьмы. С самого утра, иногда по нескольку человек, каждый день к старой ведьме приезжали из города клиенты, которые хотели узнать свою судьбу,  приворожить кого-то, или навести порчу, или за чем-нибудь таким.

    Варька открывала дверь звонившим, провожала в «приёмную» комнату, в которой стояли удобные кресла и уютный диванчик. На маленьком столике лежал огромный замусоленный журнал с «отзывами посетителей». Начало этого журнала ведьма состряпала сама. Там были благодарственные отзывы таких высоких и знаменитых людей со всего света, что посетители сразу понимали, что имеют дело с настоящей доброй волшебницей, очень могущественной  владычицей мира.

   Иногда некоторые тётки, набравшись смелости, спрашивали её, почему она живёт в таком скромном месте, и не рассказывает всему миру о своих экстрасенсорных способностях. Старуха скромно говорила, что не хочет огласки и славы, а ей нужно только помогать несчастным людям, попавшим в беду. Как же она хочет, чтобы все-все были здоровы и счастливы! Но помочь она может только тем, кто к ней обращается.

   Тётки со слезами на глазах целовали ей руки, не замечая презрительной усмешки ярко намалёванных красных губ ведьмы. На самом деле старуха ненавидела весь человеческий род и мечтала создать секту, в которую приходили бы вот такие тётки-дурищи вместе со своими родственниками и приносили все свои дурищи вместе со своими родственниками и приносили все свои деньги ей, великой и могущественной ведунье Радмиле.

   Ей очень нравилось это имя, когда-то услышанное и запомнившееся.   Очень давно, когда старуха была ещё молодой девушкой Полей, ей сообщили, что в далёкой деревне умерла её бабушка, и надо было получить наследство, за которым Полина и отправилась. Наследство состояло из гнилого домика и кучи старого тряпья, чему Поля была страшно недовольна.      Она продала домишко за жалкие деньги, которых едва хватило на обратную дорогу домой, да прихватила несколько старых книг из сундука бабки.

   В поезде от скуки Полина стала рассматривать книги. Чтение захватило её и она уже не могла остановиться. Сначала, читая, она не всё понимала. Некоторые книги были написаны вручную, непонятным языком. Но, постепенно, Полина стала разбираться и понимать, что написано в них.

   Книги учили колдовству. Полина стала пробовать, кое-что у неё получалось. Она решила поэкспериментировать на подружках. Одна  из её подруг была влюблена в парня, который не обращал на неё никакого внимания. Полина сделала приворот по всем правилам, описанным в книге. Вскоре подружка и парень поженились. Девушка была в восторге. Она рассказала всем своим подругам, как Полина может помочь людям.

   И новоявленная «волшебница» начала «помогать» всем желающим. Сначала она и плату не брала, но когда люди стали оставлять ей деньги, Поля не стала отказываться.   Только её подруга с приворожённым мужем почему-то всё время ругались, и не жизнь у них была, а мука. Подруга всё время ходила в синяках от побоев. Но Полину это не смущало. Она продолжала привораживать всех, кто просил об этом. Деньги потекли рекой.

   Однажды ночью она проснулась оттого, что её кто-то душил. Чёрный, жуткий кошмар навалился на неё. Какой-то невыразимо страшный многоголосый шёпот-рык, казалось, пронзал всё её существо и настойчиво приказывал произнести заклинание.Полина не сопротивлялась. Она повторила всё слово в слово.Чёрное и какое-то липкое облако постепенно рассыпалось, оставив клочки слизи. Полину долго трясло от страха. Уже потом она поняла, что продала душу дьяволу.

  Чтение чёрных книг и занятия оккультизмом привели Полину к пропасти, из которой она самостоятельно выбраться уже не могла, да и не хотела. В Бога она не верила, но вот в дьявола верить начала. Полина с головой ушла в мир мистики и оккультизма. Она не могла теперь остановиться, ей нужно было не помогать, а только вредить людишкам, этим глупцам с их проблемками. Со временем девушка стала самой настоящей ведьмой.

   Она начала морочить и опутывать глупцов, тянуть из них деньги за то, что те хотели бы услышать и получить мгновенно всё, что им хочется. Одни приходили и просили навести на кого-нибудь порчу, другие желали мгновенно разбогатеть, третьи -  выздороветь быстро и без проблем. Никто и не думал поработать над собой или попросить помощи у Бога. Все приходили за спасением к неведомым тёмным силам. И эти силы давали людям почти всё, что те желали, забирая у них в оплату не деньги, которые им не были нужны, а гораздо большую цену - душу.

   Ведьма уже не могла не вредить людям. Если вдруг ей становилось кого-то жалко, то через мгновение её начинало ломать, болело всё тело. Но, как только ведьма продолжала ворожить, гадать, или просто причинять боль кому-либо, то её болезнь  отступала.

                глава седьмая

                Ведьма Радмила решает забрать к себе  Зинку.

                Бабка учит внучку «уму-разуму».

     Зинке очень нравилось бывать у своей бабки. В огромном доме было много комнат, по которым, правда, запрещалось гулять одной. И вот бабка сообщила внучке, что та может остаться у неё жить, если не будет хулиганить, шуметь и включать громко музыку. Зинка была в восторге, она бросилась бабке на шею и крепко прижалась к ней. Странно, но старухе это понравилось, и она даже потрепала внучку по щеке, произнеся:
  - Ну-ну, ладно, на днях пропишу тебя у себя, если не передумаю, – бабка оттолкнула от себя прильнувшую к её жирному животу внучку и грузно поднялась к себе в спальню. Ей необходимо было отдохнуть после всех этих посетителей, которых она ненавидела, но вынуждена была принимать, чтобы впоследствии погубить их.

   Зинка снова становилась Амбруазиной, чему была несказанно рада. Варька провела её в комнату, в которой была скромная, но чистая постель, шкафчик, стол, стул и даже кресло. Зинка была в восторге. Она на цыпочках обошла всю комнату, стараясь не шуметь, облазила  углы, и бросилась домой за своими вещами. Про братика, запертого в сарае, сестра совсем забыла. Ребёнок наплакался, обкакался и очень хотел есть. Ванюшка долго плакал и стучал в дверь сарая, потом уснул в уголке на куче тряпья.

   Зинка расставила свои вещи по местам, развесила одежду в шкафу, и довольная сидела в кресле,  любуясь своим новым жилищем. В комнату заглянула Варька и улыбаясь, сказала, что бабушка ждёт её к ужину. Зинка не стала себя упрашивать и почти скатилась с лестницы, но опомнившись, тихонечко вошла в столовую, где был накрыт стол. Такое Зинка видела только в кино. Несмело девочка присела на краешек стула и положила руки на колени. Бабка строго спросила внучку:
  - У тебя только эта одежда или ещё есть какая-нибудь? – она рассматривала девочку из-под очков, выдёргивая белоснежную салфетку и бросив её себе на колени.
  - У меня много всякой одежды, - промямлила внучка.
  - Ворованной, - оборвала бабка. Зинка смутилась, а старуха расхохоталась, открыв прокуренные зубы и тряся салфеткой на брюхе.
  - Да ты не смущайся, прикупим тебе вещички, мне их прямо сюда привезут и очень недорого, - ведьма была довольна тем, что взяла к себе девчонку.                                Плотно поужинав, бабка начала учить внучку жизни:
  - Запомни, дорогая, мы - избранные! – старуха торжественно подняла руки к потолку. У Зинки округлились глаза и она вскричала:
  - Какие избранные, кем? - Она запрыгала перед старухой, которая так глянула на девочку,что у той подкосились ноги.               
  - Ой, бабулечка, больше не буду, - она очень испугалась, что её тут же выгонят из этого уютного дома.
  - То-то же, и не смей никогда меня перебивать, -прошипела старуха.  Внучка плюхнулась на стул, она очень испугалась. Бабка продолжала:
  - Мы избраны нашим господином – великим сатаной! – ведьма снова воздела руки кверху и продолжила:
  - Помнишь, как я тебе говорила, что все людишки -  дрянь, всем им нужно только одно –  без труда                получить сразу всё.  Не верь никому, не жалей никого, от них всех тебе нужны только деньги и власть. Я научу тебя всему, что знаю сама, и ты станешь настоящей Амбруазиной – Царицей ночи.  Но ты должна притворяться добренькой. Чтобы добиться своей цели, ври, изворачивайся, притворяйся душкой–милашкой. Можешь даже иногда помогать этим плебеям, но твёрдо иди к своей цели.
  - А какая моя цель? – Зинка всё же не выдержала, но бабка была в ударе и не заметила, что её перебили, она продолжала:
  - Твоя цель – стать богиней для своих рабов! И пусть все эти людишки ползают перед нами на коленях и целуют нам ноги!    
  - Но меня все обижают и бьют, - пожаловалась   Зинка и тут же получила от бабки оплеуху.
  - Ты,  старая ведьма, за что? – внучка негодовала, а бабка смеялась, тряся жирным животом.
  - Тебя, дурёха, будут бить и обижать до тех пор, пока ты не научишься давать сдачи, а потом и сама будешь их всех лупить, - бабка уже совершенно не сожалела, что взяла в дом внучку. Зинка её забавляла. И девочка это почувствовала и перестала бояться. Она могла вытерпеть все оплеухи от своей бабки, но по-привычке, огрызалась и ругалась. Это очень смешило ведьму, и обучая внучку премудростям своей «профессии», она от души веселилась.


                Глава восьмая

                Ведьма варит "колдовское" зелье.

   Ночью ведьма и Зинка прошли в незаметную пристройку, ту, которая выглядела, как деревенский домик, только печная труба на крыше была неестественно большая. Да и сама печь занимала половину помещения. Сняв со стены небольшой котелок, ведьма, налив в него немного воды, повесила на крюк над очагом, пристроенным к печи. Старуха бросила зажжённую спичку на сложенные горкой дрова в очаге и они сразу вспыхнули.

    Внучка смотрела с восторгом за действиями своей бабки. А та, отламывая и отщипывая от пучков трав и цветов кусочки, бросала их в котелок, помешивала длинной деревянной ложкой варево и что-то шептала над ним. Сварив зелье и сняв с крюка котелок,   налила немного отвара в кружку, отпила сама и дала выпить Зинке. Девочка, поморщившись, выпила всё. Бабка сказала, что теперь Амбруазине никто не страшен, потому, что, выпив колдовское зелье,она получила какую-то особенную силу. Вообще-то старуха слукавила. Она просто напоила внучку отваром из обычных трав, но впоследствии она предполагала сделать из Зинки настоящую ведьму.

   Отослав девочку спать, колдунья подкинула в очаг дрова и снова повесила котелок с водой на крюк. На этот раз она бросала в воду не только травы, но и какие-то порошки, чьи-то засохшие лапки, кости, доставая их из холщовых мешочков. Не переставая подвывать заклинания, ведьма помешивала своё варево, всё бросала и подкидывала что-то в него. По стенам вместе с отсветами пламени заплясали какие-то тени, послышались шорохи и голоса. Ведьма торжествовала. ОНИ снова пришли ей помогать. Это ОНИ дают ей необыкновенные силы и знания, а она командует ИМИ, повелевает ИМ. ОНИ стараются для неё и делают всё, что она пожелает. ОНИ рассказывают ей обо всём, о чём она хочет знать. Это её подручные бесы. А она их госпожа.
   Ведьма, выпив своё варево, почувствовала необыкновенный прилив сил. Она ощутила себя молоденькой девушкой. Старуха кружилась, хохотала, танцевала, потом вскочила на большую метлу, стоявшую за печкой и, сделав круг по комнате, низко нагнув голову, вылетела в трубу. Покружившись над домом и выбрав направление, ведьма куда-то полетела по своим ведьменским делам. По пути она зорко высматривала припозднившихся гуляк, чтобы сделать им какую-нибудь пакость.
   
                                                
   Зинка проснулась поздно. Ей очень нравилось спать  в уютной постели на чистых простынях. В гостиной ещё не пробили красивые старинные часы и восьми раз, а в палисаднике уже переговаривались вполголоса посетители. Все они приехали к бабке за чудом. Приём у ведуньи Радмилы начинался ровно в девять утра. Старуха немного понаблюдала с балкона за ними, послушала, о чём они говорят и, плюнув  вниз на клумбу с цветами, презрительно процедила:
  - Плебеи, ненавижу! – и ушла завтракать. Раньше она довольно долго наблюдала за пришедшими к ней людьми, подслушивала каждое слово, даже записывала, чтобы ненароком не перепутать, какие у кого проблемы. Теперь же ей хватало мимолётного взгляда, чтобы определить, как работать с каждым из них, чтобы вытянуть побольше денег.

   Завтрак был потрясающим! Зинка уже не стеснялась и ела всё, что ей хотелось. Бабка только посмеивалась над её обжорством. Варька была большой мастерицей по пирожкам и булочкам, она умела даже конфеты делать.Зинка без смущения чавкала на всю столовую. Каша с ягодами и сгущёнкой была проглочена в один миг, булочки с кремом исчезали во рту, как у фокусника . Она запихнула в себя пятый по счёту йогурт и, еле дыша, отвалилась от стола.

   Бабка расхохоталась:  - Ну что, дорогая, заморила червячка? – не переставая жевать, спросила ведьма. Она сама не уступала внучке по пожиранию деликатесов, будто бы,  ела всю эту вкуснотищу редко.
   Старинные часы пробили девять раз и Варька отворила дверь, впуская посетителей в дом по три – четыре человека. Первый провожался в «волшебную комнату», а остальные рассаживались на креслах и диванчике. Переговариваясь вполголоса, они листали журнал с отзывами, удивляясь тому, какие высокие и важные люди были клиентами «великой» Радмилы.

   Зинка помогла Варьке на кухне вымыть посуду, чем заслужила от неё крепкое объятие и поцелуй в щёчку, что девочке понравилось так, что она захотела и пол помыть, лишь бы снова её обняли и поцеловали. Но Варька помахала неодобрительно головой и сказала, что хозяйка приказала ей всё делать аккуратно и тщательно. Зинка маленькая, поэтому не сможет перемыть полы так, как нужно.

   Тем более, что бабка велела внучке потихоньку подглядывать за всеми, подслушивать и записывать всё, о чём говорят людишки, пришедшие на приём. Зинке не очень хотелось заниматься этим скучным делом, но ослушаться свою бабку она не могла.


                глава девятая
                               
                Ведьма за «работой». Зинка учится дурить людишек.

       Пришлось ей включить незаметно диктофон в приёмной, и сидя в соседней комнатушке, наблюдать через потайное оконце, что делается в «волшебной комнате». Это было просторное помещение со стенами, обитыми шёлковой тканью тёмно-красного цвета. Огромный стеллаж, набитый старинными книгами занимал две стены от пола до потолка.

    Тяжёлые вишнёвые шторы закрывали окна, не пропуская ни лучика. По стенам, шторам, книгам метались отблески от свеч, горящих во множестве на полках, этажерках и на огромном дубовом столе, освещая жёлтые страницы раскрытых книг, разбросанные гадальные карты. Вызывающий у   
                                посетителей ужас человеческий череп будто бы светился изнутри.
   Но самым страшным в этой комнате был огромных размеров чёрный паучище, сидящий в террариуме. Чаще всего он прятался в норе, выкопанной им в горке грунта под красиво уложенными камешками на дне клетки. Но, когда он вылезал, чтобы перекусить кузнечиком или мышкой, посетитель, встретивший взгляд паука, блестевшего из тёмного угла, цепенел, а ведьма, наблюдавшая за оторопевшим клиентом, потерявшим дар речи, внутренне хохотала. Старуха обожала своего Таратуту, как она его называла. Тем более, что испуганные посетители теряли самообладание и легче поддавались гипнозу. Ведьма могла делать с людьми, что хотела.

   Зинка видела и слышала всё, что творилось в «волшебной комнате». Бабка охмуряла очередную жертву, молодящуюся тётку, которая очень хотела выйти замуж, но никак не могла. Оказывается, на ней, по словам «доброй волшебницы» был «венец безбрачия», который ведунья Радмила может снять с лёгкостью. В воздухе пахло сладко и опьяняюще. Хрустальный магический шар начал вращаться и потрескивать, внутри него замелькали какие-то картинки, ведьма внимательно смотрела в шар, что-то шепча. Она говорила всё громче и громче. Потом, таинственно замолчав, раскинула карты и сказала перепуганной тётке:
 - Скоро, очень скоро выйдешь замуж, - глядя прямо в глаза  женщине, ведьма продолжала:
 - Вижу тебя в театре в длинном красном платье рядом с приятным мужчиной. Тебе очень идут платья и костюмы. Прикрой живот, а то через открытые части тела легко сглазить человека.

   Повеселевшая  женщина, оставив пачку денег на столе, шмыгнула за дверь, раскланиваясь на ходу.
  - Плебейка, дурища! – ведьма от злости скрипела зубами, так она ненавидела эту тётку, одетую, как девочка в короткую юбочку и маечку, открывавшую дряблый живот. Несколько минут старуха ругалась и плевалась, вспоминая посетительницу, которая пробыла на сеансе не более десяти минут.
   Но скоро она с милейшей улыбочкой открыла дверь и пригласила новую клиентку…

   В этот день народу, желавшему без труда превратить свою жизнь в рай, было немного. Ведьма с людьми не церемонилась. На каждого из них она тратила не более пятнадцати минут своего драгоценного времени. К обеду все посетители были «облагодетельствованы» ведуньей Радмилой и разошлись очень довольные, ожидающие в своей жизни перемены к лучшему.

   Зинка была потрясена. Её чудо-бабка за какие-то три часа, проделав с людьми психологические  фокусы,  заработала на этих дурнях столько, сколько шахтёр за год не зарабатывает. Девочка, правда, не знала, сколько получают шахтёры за свой тяжкий и опасный труд, но слышала где-то такое выражение. Зинка впервые видела свою бабку за «работой» и очень зауважала её.
   Обед отличался от завтрака только большим количеством деликатесов.

      Бабка была в прекрасном настроении. Она напиталась энергией от людишек, сваливая болезни  чахлых и немощных на тех, кто был здоров. Так люди, желающие выздороветь, получали мгновенное, но непродолжительное облегчение, а здоровые постепенно начинали болеть и угасать. И тогда они возвращались к ведьме за советом и исцелением, которые, конечно же, получали, благодаря «великой» Радмиле.
    Старуха весело поучала внучку, давая ей советы, как можно ловко и безопасно вытаскивать денежки у тупоголовых лохов, которых на их век хватит. Зинка ловила каждое слово своей бабки и та не могла уже остановиться и продолжала:
  - А вот родственнички-то наши скоро разбредутся по разным углам, хе-хе-хе, - бабка неприятно заскрипела, изображая смех.
  - Как разбредутся? Куда? Какие родственнички? – Зинка сыпала вопросами, удивлённо глядя на бабку.
  - Да Вовка с Катькой в тюрягу угодят, Ольга, твоя беспутная мамаша – в психушку, а братец  Ванька – в детдом, - не переставая жевать, громко чавкая, говорила ведьма. И тут, наконец-то Зинка вспомнила, что Ванюшка до сих пор сидит запертым в сарае. Она похолодела. Выскочив из-за стола и опрокинув стул, не слыша рассерженные вопли бабки, побежала в свой старый дом.

                глава десятая

                Предсказания старой ведьмы сбываются.

   Войдя в калитку, Зинка услышала, как скулит в сарае бедный Ванюшка. Несчастный ребёнок провёл в нём сутки. Увидев сестру, Ванька заревел в голос. Захлёбываясь слезами, он причитал картаво:
  - Зиноцка-а-а! Цево меня тут все оставили, я хоцу домо-о-ой! Е-есть хоцу! – Зинка сама чуть не разревелась от жалости, но сказала брату сухо:
  - Ну чего ревёшь, как телок, пошли мыться, а то к тебе подойти нельзя, провонял насквозь. Она отмыла ревущего брата в корыте на дворе. Найдя в хлебнице кусок чёрствого хлеба, а в холодильнике открытую банку килек в томате, она сунула это Ванюшке, и он жадностью голодного волчонка накинулся на еду.

   Вдруг в дом, не постучавшись, вошли какие-то люди. Они стали ходить по комнатам, заглядывая во все углы. Зинка возмутилась:
  - А чего это вы тут шарите по шкафам? Чего это вам всем  надо? – девочке вдруг стало стыдно, что незнакомые люди увидели, как неуютно и грязно было в комнатах. Она всё равно считала этот дом родным.

   Толстая близорукая женщина посмотрела на Зинку из-под огромных очков, и заглядывая в бумаги, спросила:
  - Лебедева Зинаида Юрьевна? – она внимательно посмотрела на девочку, та кивнула, а тётка продолжала:
  - Лебедев Иван Юрьевич? – спросила женщина, глянув на мальчика и вдруг, взвизгнув, подскочила к ребёнку и вырвала из его рук недоеденную банку консервов. Ванюшка взвыл от боли и обиды:
  - Тётя-я! Отдай лыбку-у, я оцень хоцу куша-ать! – ребёнок уцепился за платье злой тётки и подпрыгивал, пытаясь отнять у неё еду.
  - Какой кошмар! – вопила женщина, а трое мужчин качали головами. Тётка продолжала:  - Нет, вы только посмотрите, чем здесь питаются дети! Бедные детки! Их надо срочно спасать!

   -Тётенька, вы хотите усыновить нас, и как родных, будете холить и лелеять? – с издёвкой в голосе спросила Зинка. Она начинала ощущать себя Амбруазиной, сильной и умной, думая, что бабкино зелье начинает действовать.

  - «Эх», - подумала девочка, - «жаль, что бабка не научила меня колдовать, а то бы я им сейчас показала».
   Тётка насупилась, а мужчины расхохотались.
  - Так, ну, здесь всё ясно. Пацанёнка в детдом в Покровское, а эту дерзкую негодницу – во Владимировку, - тётка расплылась ехидной улыбкой.
  - Но ведь там одни дебилы, - худой высокий мужчина в полицейской форме, удивлённо смотрел на женщину.
  - А где вы тут нормальных видите? – женщина громко придвинула стул к столу, брезгливо протерев его Катькиной футболкой, села и стала что-то писать в бумагах. Высокий примостился на диване. Двое других мужчин вышли во двор нарвать себе зелени на обед. Зинка спросила:
  - А что всё-таки происходит? Чего это вы ворвались в чужой дом и командуете здесь? – тётка строго посмотрела на девочку, хмыкнула, не удостоив ответом. Полицейский  сказал:
  - У нас постановление на обыск. Ты должна сейчас одеть своего брата и сама одеться.
 
   Вас отвезут на красивой машине в одно очень хорошее и чистое место и накормят вкусно. Потом мы произведём обыск в доме при понятых, - мужчина говорил, глядя в окно, а Зинка подумала:
    «Вот ведь, как с дебилкой разговаривает, ну ладно, сделаю вид, что поверила «добренькому менту». Она насупилась и зло посмотрела на толстую тётку, рывшуюся в шкафу:
  - Вам, тётя, мои шмотки не налезут, с издёвкой сказала девочка. Высокий захохотал, а женщина выпрямилась и красная, как помидор, плюхнулась в старое кресло. Она выдернула из сумки какие-то бумаги и прорычала, глядя на эту дерзкую дрянь в упор:
  - Иванов Владимир Николаевич и Иванова Екатерина Николаевна кем тебе доводятся?
  - Это мои брат и сестра, - подозревая неладное, прошептала Зинка.
  - Так вот, твои, так называемые, брат и сестра чуть человека не убили, - поджав губы, процедила тётка. У девочки округлились глаза, и показалось, что дом покачнулся.
   «А ведь бабка-то правду сказала, она знала», - подумала Зинка. Испуг и недоумение сменил восторг перед ведьмой.
  - Ну всё, хватит, не до вечера же нам здесь торчать. Собирайтесь! Одевай брата и сама одевайся. Бери вещи получше, если они у вас есть, - тётка сложила листки в папку и забарабанила по столу грубо накрашенными красными ногтями.
  - А мама! Где наша мама? – вскричала Зинка.
  - Ваша мамаша спятила, свихнулась и её поместили в психушку, - с нескрываемым презрением проговорила тётка.
  - Анна Витольдовна! Ну зачем вы так? – упрекнул её полицейский.
  - Пусть знает всю правду жизни, да и что с ними церемониться, всё равно узнают рано или поздно, - тётка недовольно заёрзала в кресле.

   Зинка одела вновь захныкавшего от голода братика и вышла в другую комнату переодеться. Время шло, а девочка не появлялась. Тётка недовольно покрикивала на скулившего Ванюшку. Что-то уж тихо было в соседней комнате, почуяв неладное, женщина открыла дверь, Зинки в доме не было, она вылезла в окно и убежала.   
             
   Бабка без труда оформила на себя опекунство над внучкой, и та зажила у неё гораздо лучше и интереснее. Старая ведьма понемногу обучала её своему ремеслу. Она даже позволяла иногда кормить своего любимого паука кузнечиками, которые водились в саду в огромном количестве.
   Зинка, наловив сверчков пожирнее, с разрешения бабки, подкидывала скачущих насекомых поближе к норке и иногда вздрагивала от страха, перехватив холодный взгляд блестевших в глубине норы глаз.

                глава одиннадцатая

                Неудавшиеся грабители попадают в тюрьму,

                а их мама-в психушку.

    Что же произошло в ту злополучную ночь, когда Зинкины старшие брат и сестра решили ограбить стариков? А вот что! Тщательно разработав план нападения, одевшись во всё чёрное, после полуночи, зная, что ложившиеся рано люди, давно уже крепко спали, Володя и Катя подошли к их дому.
   Перелезли через забор и затаились. Поддев старенькую оконную раму прихваченным с собой гвоздодёром, Владимир открыл окно и Катя ловко пролезла через проём в террасу. Помогла протиснуться брату, который чуть было не застрял в узком проёме. Входная дверь из террасы в жилое помещение была довольно крепкая и Володе пришлось повозиться с ней.

   Раскурочив замок, стараясь не шуметь, брат с сестрой очутились в прихожей. Как киношные герои, они общались знаками. Двигаясь неслышно перебежками, держа двумя руками игрушечные пистолеты, подростки ощутили дикий восторг от такого приключения и от предвкушения получения лёгких денег. Внезапно вспыхнул свет, ослепивший юных грабителей, и перед ними возникла белая, как приведение, фигура женщины.

   Тёте Клаве ночью нестерпимо захотелось пить, она встала и пошла на кухню за водой. Увидев перед собой две фигуры в чёрных масках, она закричала от ужаса и грохнулась на пол без чувств. На крик прибежал её муж, и увидев грабителей, наклонившихся над телом его жены, встал, как вкопанный, а затем тоже свалился на пол.

  - Хлипкие попались старички, - дрожащим голосом попытался пошутить Владимир, но Кате было не до смеха. Вообще-то подростки не были злыми и пожалели, что они так напугали этих беспомощных стариков. Им было уже не так весело. Они стояли над бесчувственными людьми и не знали, что делать. Дядя Петя застонал и сел. Его трясло. Катя сорвалась с места и принесла одеяло. Накрыв им стариков, она плача стала просить у дяди Пети прощение:
 - Дядечка, простите нас, мы с Вовкой больше не будем, мы сейчас уйдём, - Владимир дёрнул сестру за руку, отшвырнув от старика, громко и зло прошептав:
  - Ты что? Дура! Договорились же, что никаких имён! – Катька вцепилась в брата и в ужасе запричитала:
  - Вовочка, миленький, ну эти деньги! Давай уйдём отсюда! – девочку трясло, как в лихорадке.
  - Да мы и так уже влипли, давай хоть деньги у них заберём и тогда уйдём, - Владимиру жаль было отказываться от мечты заполучить легко большую сумму денег.
   - Я их только немного попугаю, они отдадут нам деньги, и мы уйдём богатые, как и мечтали, - Володя потряс сестру за плечи, чтобы она успокоилась, - сиди здесь и смотри за стариками, а я пошарю, поищу деньги, - Владимир подумал и наклонился к деду:
  - Дедушка, не хочешь потерять бабушку? – взяв за воротник пижамы, юный разбойник притянул к себе дядю Петю. У старика из глаз катились крупные слёзы, сопли свисали до подбородка. Дед простонал:
  - Деточки, родненькие, убивайте меня, но жену не трогайте, у неё больное сердце, пожалейте её, пожалуйста! – старик зарыдал.

   Владимир вдруг понял, что сотворил. Он, схватив сестру за руку, бросился из дома вон.  Выскочив из калитки, они тут же попали полицейским прямо в руки.  Как раз в то же время мимо дома дяди Пети проезжала патрульная машина.  Прямо на свет фар из ворот  вдруг выскочили двое. Володя и Катя были так потрясены произошедшим, что забыли снять маски. Неудачливых грабителей схватили, поставили к забору и бесцеремонно обыскали. Хотя и не нашли ничего, всё же надели на них наручники и повели назад в дом к несчастным старикам для разбирательства. Судьба Володи и Кати Ивановых была незавидна…
 
                                                
               
     А в это время их мама Ольга спала в доме своей знакомой, с которой  отмечала чей-то день рождения. Они выпили очень много пива и вина. Ольга проснулась среди ночи оттого, что по её руке кто-то карабкался. Женщина закричала и попыталась смахнуть с руки какое-то маленькое зелёное существо, похожее на чёртика. Но бесёнок не отрываясь, лез по её руке всё выше и выше, пока не забрался ей через ухо в голову.

   Ольга кричала и пыталась вытрясти из своей головы беса, перепугав женщину, с которой пила вот уже несколько дней. Проснувшаяся испитая тётка, с синяком под левым глазом,  с ужасом наблюдала за Ольгой. Она поняла, что надо вызывать «скорую». Тётка сбегала в больницу и кое-как бессвязно рассказала, что произошло с её подругой. Пришлось дежурному врачу оторваться от подушки, и ругаясь ехать за очередной алкоголичкой. Утром Ольгу отвезли в город и поместили в лечебницу для душевно больных.

   Следующей ночью Зинке приснился страшный лохматый паук. Он сооружал огромную паутину, оплетая девочку по рукам и ногам. Зинка пыталась вырваться, разрывая липкую паутину, но запутывалась в ней всё больше и больше.


                глава двенадцатая

                Даше снится замечательный сон.

                В воскресное утро она причащается.

      А  Даша спала чистым детским сном, ей снился Ангел. Он взял девочку за руку, и они полетели ввысь, поднимаясь всё выше и выше, набирая скорость. Полёт стал стремительным, у девочки захватило дух от восторга. Огромное, как небо счастье овладело ею. Ангел, глядя с нежностью на свою маленькую спутницу, улыбался.

   Даша посмотрела вниз на землю и увидела целый океан разноцветных мигающих огней. Длинные извивающиеся шоссе ползли, как змеи, мигая, искрясь и выбрасывая зловонные клубы гари. Автомобили ревели, как дикие звери. Молодые и не очень молодые люди не спали, а громко что-то говорили, смеялись, орали друг на друга и дрались. Даша вглядывалась в тёмные сгустки, изнутри которых доносилась монотонная бухающая музыка и различала там между дёргающимися телами пьяной молодёжи мелькавшие копыта, рога, свиные рыла. Девочка испуганно прижалась к Ангелу. Он прикрыл её крыльями, и улыбаясь сказал:
 
  - Не бойся, они к нам не смогут приблизиться, ведь ты  никогда не будешь ходить по этим ужасным дискотекам, которые губят молодых людей, желающих только веселиться, не думая о своих душах.
   Люди внизу ели, пили, галдели. Даше стало казаться, что это были уже не люди, а черви, ползающие, извивающиеся и издающие зловоние.

   Девочке стало невыносимо противно, и Ангел тотчас же унёс её в сторону от ночного шумного города. Он указал Даше на сияющий среди темноты крест. Совсем недалеко от ночного шумного города в селе за рекой стоял храм и из его окон волнами исходил какой-то чистый белый свет. Ангельское пение лилось из церкви.

   Даше захотелось посмотреть, кто же это так красиво поёт и Ангел, ускорив полёт, перенёс девочку к храму. Они вошли в церковь и Даша встала, поражённаяувиденным. В алтаре служил Божественную литургию Сам Господь и прислуживали Ему святые мученики и Ангелы. Над головой Спасителя вихрем носились огненные крылатые малютки. Сама Богородица смотрела на Дашу с такой нежностью и любовью, что девочка расплакалась от радостного восторга.

   Даша проснулась. 
  - Ах! Это был всего лишь сон, - проговорила она. Чувство восторга не уходило, в доме пахло свежими розами и в радостном порыве девочка начала громко читать «Отче наш». В комнату вошла бабушка Вера. Она поцеловала внучку и сказала, чтобы та поскорее одевалась и умывалась. Накануне они приготовились к святому причастию, и теперь  нужно было вовремя придти в храм.    
               
               

   Даша попыталась рассказать бабушке про сон, но нужно было торопиться. Дорогой как-то не получилось поведать бабушке о чудесном сновидении и Даша подумала: - «Ладно, вот причащусь и всем расскажу, как я летала во сне с Ангелом».

   В церковь они пришли рано. Людей пока было совсем немного. Бабушка начала обходить все иконы, она молилась и прикладывалась к ним. Даша последовала её примеру. С одной из икон на неё смотрел и улыбался знакомый Ангел. Даша сразу 
узнала его. Она улыбнулась, и подтянувшись к высоко висевшей иконе, поцеловала Ангела в сапожок.

   Пришёл батюшка, и как будто ветер прошелестел, пришедшие на службу люди стали подходить к нему для благословения. Отец Даниил с улыбкой всех поочереди крестил и мягко клал руку каждому на голову. Дашу он похвалил за то, что она, такая умница, пришла с бабушкой на причастие, да ещё так рано и погладил её по голове. Девочке вспомнился Ангел, и ей захотелось рассказать о нём батюшке, но тот уже ушёл в алтарь.
 
   Служба уже началась, когда пришла бабушка Люба. Она часто опаздывала, поэтому стеснялась подходить к иконам, чтобы никому не мешать. Тихо садилась на длинную скамью у самого входа и всю службу пыталась усердно молиться, но её мысли постоянно болтались вне церкви, уводя от Бога в суету домашних проблем. Бабушка, делая усилие, стряхивала суетные мысли, и глядя в лик Богородицы, начинала молиться усерднее.

   Даша подошла к ней и сообщила, что сегодня причащается.
  - Умница ты моя, - сказала бабушка. Она притянула к себе внучку и поцеловала в румяную тёплую щёчку. Даша начала было рассказывать про свой сон, но в храме во время службы разговаривать было нельзя и бабушка, приложив палец к губам, дала понять внучке, чтобы та замолчала. Тем более, что Даша только что исповедовалась. Она вспомнила, как бабушка говорила о том, что после причащения, человек становится святым до тех пор, пока не скажет первое суетное слово.

   Даша решила как можно дольше молчать, чтобы побыть святой. Девочка пошла к столу с горевшими свечами и стала ухаживать за ними. Огоньки освещали лицо внучки и бабушка любовалась ею. Служба подходила к концу. Причастившиеся, один за другим отходили от батюшки, с трепетом ощущая во рту кусочек хлеба с вином. Бережно несли в себе Христа и запивали «теплотой».

    Даша, сжав губы, ни на кого не глядя, наклоняя голову в знак благодарности за конфеты и яблоки, даримые старушками, прошла и села на скамью с бабушкой Любой. Она знаками старалась объяснить, что должна молчать. О, как это было трудно! Девочке очень хотелось рассказать кому-нибудь свой сон.
   
                глава тринадцатая

                Бабушка рассказывает внучке о святых мучениках.
    

         Даша    старательно  молчала. Но как же это  тяжело! Она попыталась жестикулировать, но было непонятно, о чём хотела рассказать девочка. Тогда, взяв листок бумаги, стала писать записочку, наделав при этом кучу ошибок. Это было так уморительно, что бабушка Люба едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться в храме. Внучка выдержала испытание минут пятнадцать. Облегчённо вздохнув, она сказала:

  - Господи! Как же трудно быть святой! – выдохнула девочка, сев на лавку. Бабушка едва не расхохоталась. Еле-еле сдерживаясь от смеха, наклонившись, она прошептала внучке на ушко:
  - Думаю, кто-то сегодня заслужил чего-нибудь вкусненькое, - Даша втрепенулась, и лукаво посмотрев на бабушку, прошептала в ответ, - а я даже знаю, кто - это святая Дарья. – девочка хихикнула, довольная своей шуткой, которая, однако, бабушке не понравилась. Строго посмотрев на внучку, она спросила:

  - А ты сама-то поняла, что сморозила сейчас глупость? Ведь святая Дарья – мученица, а ты пока не сделала ничего великого, чтобы называться святой по праву. То, что ты помолчала несколько минут, ещё не подвиг, а только маленькая подготовка к нему. Чтобы подняться к Спасителю, нужно совершать ежедневно подвиг за подвигом, то есть помогать людям, нуждающимся в помощи, или молиться за них. Даша сидела, нахмурившись и бабушка, притянув к себе внучку, погладила её по голове и прошептала:

  - Ты молодец, из тебя выйдет толк, и может быть ты и заслужишь право называться святой. Даша, криво улыбаясь, сказала:
  - Что-то страшновато становиться мученицей.
Бабушка, вздохнув, прошептала: - Господь каждому посылает и радости и скорби по силам. Больше, чем может вынести человек, Бог не пошлёт. И поверь, что святые свой мученический крест понесли даже с радостью. Они знали, что претерпев невыносимые муки, их встретит Сам Господь. А награда для мучеников от Господа самая великая – быть с Ним вечно. А ведь Бог – это Любовь.

    А вечная любовь, вечное счастье лучше, выше нашей грубой, болезненной жизни. А Господь любит добрых, умеющих прощать других людей. Надо научиться видеть только свои, а не чужие грехи и уметь в них каяться. Господь прощает только раскаившихся, очистившихся слёзным покаянием. Даша сидела тихо и слушала бабушку. Она о чём-то задумалась, немного помолчав, спросила:

  - Бабуль, а святые девочки-мученицы Вера, Надежда и Люба терпели боль? Им было очень больно? – девочка, кусая губки смотрела на бабушку.
  - Не думаю, что они страшно страдали. Милосердный Господь, скорее всего, послал своих ангелов оградить девочек от боли. Они мужественно, как взрослые, вытерпели всё, что придумали для них жестокие  язычники. Теперь эти девочки с их мудрой мамой помогают всем, просящим у них помощи и защиты от безбожников. Особенно они помогают детям.

   Даша сидела и слушала, прижавшись к бабушке. Служба закончилась и внучка задёргала её за рукав.
Жуя просфору, нетерпеливо подпрыгивая, стала тянуть бабушку к выходу:
  - Бабу-уль, пойдём в магазин скорее, я есть хочу! – Даша уморительно закатила глазки, показывая, что она вот-вот упадёт от голода.
  - Но ведь у тебя полные карманы конфет и яблок, а ты от голода умираешь, - бабушка ласково смотрела на внучку, - посиди ещё немножко, ешь просфору, яблоко и слушай, о чём говорит батюшка, он читает проповедь для нас, - бабушка снова прижала к себе внучку. Батюшка рассказывал притчу о раненом, ограбленном и брошенном разбойниками на дороге человеке. Мимо проходили люди и никто не пожалел его, никто не захотел утрудить себя, чтобы помочь раненому.
   Только один прохожий подобрал несчастного, промыл и перевязал его раны, заплатил за гостиницу и лечение.
               
                Глава четырнадцатая

                Бабушка и внучка сочиняют стихи
   
 
    Поцеловав крест, люди стали выходить из храма. Даша тащила бабушку в магазин говоря:
  - Ну, бабуля-а! Пойдём скорее! – тянула внучка.  - А что случится, если мы придём в магазин на пять минут попозже, все шоколадки раскупят, что ли? – крестясь на храм и кланяясь спросила бабушка. Она, и всё время прыгающая Даша, пошли в магазин. Купили продукты и дорогой решили сочинить стишок. Баба Люба предложила:
  - Придумай рифму на слово «кошка», - сказала бабушка, поправляя тяжёлую сумку на плече.
  - Ложка, матрёшка, картошка, Серёжка, - сыпала словами девочка, заливаясь смехом.
  - А теперь давай попытаемся придумать смешную историю про кошку, - улыбаясь сказала бабушка. Даша, немного подумав, начала сочинять, как ей казалось, очень смешные стихи:

  - Села кошка на окошко, видит, в дом идёт Серёжка,
  - девочка громко рассмеялась и забегала вокруг бабушки.
  - Здорово, правда, бабуль! Так складно получилось! Я сочинила самые настоящие стихи! – Даша прыгала перед бабушкой, заглядывая ей в лицо.
  - Молодец, Дашута, - похвалила бабушка, - а теперь продолжим сочинять историю про кошку. Давай подумаем, что может произойти с ней интересного, - баба Люба с улыбкой смотрела на внучку и ждала, когда у неё начнёт разыгрываться воображение.

  - Даша напряжённо задумалась и даже прыгать перестала. Она надула губки и насупилась. Было понятно, что история не придумывается.
  - Ну бабушка! Что можно придумать про кошку? Только то, что она сидит на окошке, - девочка расстроилась и даже бабушку за руку взять не захотела.

  - Хорошо, - сказала баба Люба, - вот у бабы Веры очень много кошек, ты ведь играешь с ними, замечаешь, как они едят, спят, дерутся, орут, - Даша весело рассмеялась и снова взяв за руку свою бабушку, запрыгала на одной ножке. Тут же стала рассказывать про кота Рыжика, как тот украл кусок колбасы со стола, а дед Лёша гонялся за ним с хворостиной.
  - Бабушка, а придумай, как мы ходили в гости, а Рыжик стащил у нас колбасу, - предложила девочка. И баба Люба начала историю про кота:

  - Бабушку Веру и дедушку Лёшу под вечер соседи позвали в гости, - Даша перестала прыгать, слушая с интересом и вдруг выпалила, перебив бабулю:
  - А Рыжик у дедушки съел все кости, - это показалось девочке таким смешным, что она чуть не упала, споткнувшись о корягу. Бабушка вовремя подхватила внучку и укоризненно сказала, что у истории должен быть смысл, а не просто нагромождение похожих слов. Она, немного подумав, продолжала:

  - Мы уже к дому подходим, давай пока придумаем что-нибудь попроще, а настоящее стихотворение сочиним в следующий раз, - давай! – запрыгала Даша. И бабушка начала, указав внучке на тёмное облако, закрывшее солнышко:
 - Солнце на небе светило сквозь тучу,
Кошка Манюня играла с котёнком.
Пёсик соседский, взобравшись на кучу
Тявкал на кошку, повизгивал тонко.

   Даша с восхищением смотрела на бабу Любу.
  - Здорово! Бабуль, я тоже так хочу научиться сочинять стихи, только не знаю, как, - внучка умоляюще смотрела на бабушку.
  - А ты попробуй, подумай, посмотри вокруг, и стихи сами начнут слагаться, - с улыбкой сказала баба Люба. Даша напряжённо о чём-то думала и вдруг выпалила:
  - Жил был у бабушки серенький котик, часто лизал свой облезлый животик,- девочка согнулась пополам от смеха. Она так и дошла до калитки, держась за живот и хохоча во всё горло.

   Дома Даша наелась булок со сгущёнкой, напилась чая и легла в подушки еле дыша. Уговорив бабушку включить ей «мультики» она, устроившись поудобнее в кресле, уставилась в «телек» и отрешилась от всего. Бабушка занялась своими делами и часа через два, выключив телевизор, вывела внучку из ступора. Даша чуть не заплакала, стала просить бабулю снова включить ей «мультики», но та была непреклонна.

  - Дашенька, ты же скрючившись, без движений просидела два часа, видя перед собой прыгающие нарисованные фигурки, иди лучше на улицу, там так
хорошо, тепло, погуляй, - Даша обиделась и отвернулась к стене. Но дуться долго девочка не умела.

    Она собрала всех кукол, рассадила их по дивану и начала какую-то свою игру, в которую пыталась втянуть и бабушку, как только та входила в дом. Бабуля садилась на диван, и разговаривая кукольным голосом, старалась поддержать игру, но у неё вообще ничего не получалось.
  - Бабушка! Не так, не так! – Даша надувала губки, а баба Люба уходила на огород. Внучке скучно было оставаться одной и она вместе с вопросами шла за бабушкой.  Вечером девочка, вздохнув, просила её:
  - Бабуль, мне так хочется ночевать у тебя, умоляюще тянула Даша.
  - Ну что же делать, Дашенька, я ведь завтра уйду очень рано на рынок, с кем ты останешься? – вздыхала бабушка. Внучка обречённо вздохнув, вставала и шла к другой своей бабуле.




                Глава пятнадцатая

                Даша находит брошенного щенка.
 
                Ночью её похищает ведьма

    Баба Люба долго стояла у калитки, провожая Дашу, которая шла через дорогу, часто оборачивалась и махала рукой. Войдя в калитку, она выглядывала из-за неё и снова махала бабушке. Так несколько раз, то прячась за калитку, то выглядывая, Даша прощалась с бабулей, пока не надоедало и бабушка, закрыв калитку, уходила в дом.

   Девочка, погладив ходивших от счастья на задних лапах Тявку и Ляпку, собралась было открыть дверь в дом, как услышала чей-то тоненький плачь. Даша прислушалась, откуда-то с улицы доносились странные звуки. Открыв калитку, за дровами, лежащими кучей у забора, она нашла малюсенького скулящего щенка. Даша вбежала в дом, прижимая к груди дрожащий комочек, который тыкался холодным носиком в её ладошки. Поймав палец девочки, он вдруг с силой втянул его в рот и стал, причмокивая, сосать. Даша рассмеялась:

  - Ой, смотрите, что он делает, сейчас мне палец отъест! – Даше было щекотно и смешно.
  - Да он же голодный, надо ему молока налить, - бабушка Вера взяла заскулившего щенка у внучки и поставила его перед блюдцем с молоком. Бедняга стал жадно и неумело лакать, захлёбываясь, чихая и кашляя. Добрая девочка с жалостью смотрела на щеночка, поглаживая его по спинке. Когда он наелся, то сделал большущую лужу на половике и дед тут же вынес его в пристройку под присмотр кошек. Даша запротестовала было, но строгий дед велел внучке раздеваться и ложиться спать. Делать было нечего. С дедом не поспоришь. Когда все уснули, Даша встала, оделась, и взяв фонарик, вышла в пристройку.

  - Куть-куть-куть, - позвала девочка. В ответ она услышала только урчание кошек и треск сверчка, которого каким-то чудом не выловили котята. Даша посветила фонариком, кошки, щурясь от света, отворачивались, будто смущаясь, что выгнали непрошенного гостя вон. Девочка услышала, как на улице скулит замёрзший щенок.

   Он несколько раз пытался пролезть обратно в пристройку через кошачий лаз, но получал от Рыжика удар лапой по носу. Маленькая хозяйка, отперев дверь, вышла и снова позвала щенулю, который подбежал к ней, виляя всей своей задней половинкой. Даша взяла крошку на руки, прижала к себе дрожащее тельце и вдруг услышала какой-то приближающийся шум.

   Собаки взвыли и попрятались. Что-то тёмное накрыло Дашу и оторвало её от земли. От неожиданности девочка выронила щенка и замахала руками, пытаясь ухватиться за что-нибудь. Она чувствовала, что кто-то держал её за платье. Поняв, что летит, поднимаясь всё выше и выше, Даша вдруг вспомнила свой недавний сон, который ей всё же удалось рассказать всем. Но на этот раз полёт не приносил чувство радости и счастья, а наоборот, девочка Она не чувствовала никакой поддержки и опоры, не было рядом Ангела, прикрывавшего её своими крыльями. Страх от возможного падения сковал девочку, она заплакала и    стала просить того, кто её нёс на лету, держа за платье:

  - Пожалуйста, верните меня домой, мне страшно, - Даша попыталась ухватиться за что-нибудь, но тщетно размахивала руками в воздухе. Вдруг тот, кто её схватил, перекинул девочку к себе за спину и Даша почувствовала, что сидит на какой-то палке. Ухватившись за платье сидящей впереди старухи, девочка почувствовала за спиной жёсткие прутья обычной метёлки. Такой метлой её дедушка Лёша подметал двор.

   Сквозь слёзы девочка, посмотрев вниз и увидела приближающийся им навстречу дом с огромной трубой. Даша зажмурилась, прижавшись к спине старухи, и ощутила, как они пролетели по какому-то тоннелю и плавно опустились на пол. Из оцепенения девочку вывел скрипучий голос старухи:

  - Ну, вот мы и дома, хе-хе-хе, - засмеялась она. Даша огляделась по сторонам. Очень небогатая, обычная деревенская комната скупо освещалась маленькой лампочкой. Огромная печь занимала половину помещения. Все стены были увешаны пучками трав, цветов, кореньев. Под самым потолком на крючьях  висели клетки с птичками, ящерицами и ещё какими-то тварями, Даша не разобрала.
  - Иди за мной, приказала старуха, открыв потайную, незаметную дверь за печкой. Девочка умоляюще попросила старуху:
  - Бабушка, родненькая, отпустите меня, пожалуйста, зачем я вам нужна, я и делать-то ничего не умею, - Даша снова заплакала.
  - Не ной, а то я тебя побью! – старуха так глянула на девочку, что та чуть не подавилась слезами и тут же замолчала. Бабка мрачно смотрела на Дашу и думала: - «И в самом деле, зачем я утащила эту девчонку»? - просто пролетая мимо, подхватила так кстати подвернувшуюся девчонку, гулявшую ночью  одну с паршивым щенком, тем самым, которого она выкинула вчера ночью, улетая к Жигулёвским горам.

   «Что же теперь делать с этой дурёхой?» - думала старуха, - «надо будет посоветоваться, может подарю её кому-нибудь», - старуха, потирая руки, захихикала. Эта женщина была той самой ведьмой, бабкой Амбруазины. Она стащила упиравшуюся девочку по крутой лестнице вниз. Довольно уютное помещение трудно было назвать подвалом. Это были целых три просторных комнаты, даже туалет и ванная, чистые и ухоженные. Старуха отвела Дашу в одну из комнат и приказала ей ложиться спать, а завтра она решит, что с ней делать.
  - Возможно, я тебя и отпущу, ведьма подумала, а потом, мерзко улыбаясь сказала:
  - А может быть, ты и сама не захочешь уходить отсюда, - захихикала старуха. Даша испуганно вжалась в постель и прошептала, умоляюще глядя на ведьму:
  - Я не захочу остаться, а как же мои мама и папа, а брат? А бабушки и дедушки? Мой папа весь город поднимет, чтобы меня найти, - Даша вдруг представила себе, как её родные разволнуются, когда поймут, что она пропала. Девочка разрыдалась, а старуха, с силой захлопнув дверь, заперла её и ушла.

   Даша, наплакавшись вволю, заснула. И ей снова приснился Ангел. Он успокоил девочку, сказав, что с ней всё будет хорошо, и что это испытание послано Даше для наказания страшной ведьмы, отвратительные дела которой переполнили чашу терпения Господа нашего. С помощью маленькой девочки будет наказана гадкая старуха, вредившая не только незнакомым людям, но даже и её родным.

   Утром Даша проснулась довольно поздно. Ночник тускло освещал комнату. Девочка открыла глаза и, как всегда сладко потянулась. Оглядевшись по сторонам и не понимая, где же это она находится, вдруг вспомнила, что её украла какая-то старуха и заплакала. Вскочив с постели, девочка обошла всё помещение, включая везде свет. Проверила на прочность дверь, ведущую из подвала, но отбив ногу, Даша снова расплакалась.

                глава шестнадцатая

             Родные Даши в отчаянии ищут её. Общая молитва может всё.

                Андрей встречает Амбруазину.

     Утром, встав, как всегда очень рано, бабушка Вера удивилась, что входная дверь открыта. Разбудив деда, стала выговаривать ему, что он забыл запереться на ночь.
  - Ты же сама закрыла двери, я помню. Это, наверное, Дарья выходила проверить своего щенка, - недовольно пробурчал дед. Бабушка подошла к постели внучки. Кровать была пуста. Полчаса бабушка и дедушка бегали по двору, а затем по улицам около дома, искали, кричали, звали внучку, но она не отзывалась. Только щенок весело вертелся под ногами.

   Побежали к бабушке Любе, стучали, стучали в калитку, но её не было дома, она на рынке продавала рассаду. Дед перелез через забор во двор бабы Любы, искал везде внучку, но, конечно же не нашёл. Измученные и перепуганные, они позвонили бабе Любе и сообщили ей о пропаже Даши. Бабушке стало плохо. Бросив рассаду, она, как могла быстро побежала домой и тоже включилась в поиски внучки.

   Узнав страшную новость, приехали Дашины папа, мама и брат Андрей. Папа, не переставая, кому-то звонил и скоро стали съезжаться его друзья и
знакомые. Приехал и второй дедушка Костя. Вместе с полицейскими методично начали обходить все дворы, обшаривали погреба, ямы, заглядывали в пустые дома, сараи, бани. Время шло, но девочку так и не нашли.

   Полицейские предположили, что девочку вывезли из села. Мама Даши лежала исплаканная совсем без сил. Папа был мрачнее тучи и думал, как он вывернет наизнанку того, кто причинит вред его дочке. Зазвонил телефон, все вздрогнули. Папа с надеждой схватил «мобильник» и хриплым голосом произнёс:
  - Да, я слушаю, - звонил батюшка. Он приглашал всех на молебен. Сил ни у кого не было, но все, кто был в доме, поехали в храм.

   Мама упала перед иконами на колени, и громко рыдая, стала молиться. Все дружно опустились на колени и батюшка начал молебен. Папа давно уже не бывал в храме и теперь чувствовал свою вину перед Богом. Теперь и работа, ради которой он перестал даже исповедоваться, ушла на второй план. Все мечты о постройке нового дома казались ненужными, пустыми.

  Огромное горе привело его к Богу и он просил у Него прощения. Только бы нашлась его любимая дочурка, только бы нашлась! И он, стоя на коленях, и глядя в глаза Спасителю, шептал:
  - Господи! Даю обет каждое воскресение ходить на службы в храм, - Господь с иконы смотрел на него строго, переворачивая душу.
  - Матушка! Я больше не буду пропускать службы, плакала Дашина мама, с мольбой смотревшая на лик Богородицы.

   Люди плакали и молились. Чувствуя каждый в чём-то свою вину, давали обещание почаще посещать церковь, не обижаться по всяким пустякам друг на друга, молиться усерднее, делать добрые дела, только бы их любимая девочка нашлась живой и здоровой.  Все были заняты общей молитвой и как-то не обратили внимание на то, что в церкви не было старшего Дашиного брата Андрея. Он тоже пропал.

   Когда все собрались и поехали в церковь, Андрюшка незаметно спрятался а заросли жасмина и затаился. Ему вдруг стало так горько, что захотелось плакать. Он неожиданно для себя понял, как дорога была ему младшая сестрёнка, и как пусто стало без неё. Когда сестра была рядом, брат всё время злился на неё, она мешала ему, раздражала. Надоедала, щипала, всё время жаловалась на него то маме, то папе. Доставала своими вопросами, читала вслух так громко, что не давала нормально играть в  «стрелялки» и вообще вредничала.

   Теперь всё изменилось. Стало пусто и тоскливо. Сев на велосипед, Андрей поехал, куда глаза глядят. Заметив лежащее на дороге бревно, мальчик вывернул руль в сторону, но всё же упал, пребольно ударившись. Сев на бревно, Андрей, наконец-то расплакался, но не от боли, а от невозможности помочь сестре.

   Надо было придумать, как спасти сестрёнку. Андрей мысленно прокрадывался к бандитам, сторожившим связанную Дашу, незаметно освобождал её и ловкими приёмчиками опрокидывал похитителей на пол. Потом брал сестру за руку и вёл по селу под громкие похвалы восторженной толпы. Долго ещё сидел Андрей и мечтал, как освободит Дашу. Он не знал, что делать, куда идти, где искать сестру. Бабушки говорили, что безвыходных ситуаций не бывает. Он улыбнулся, вспомнив, как баба Люба говорила:
  - Даже, когда тебя съест лев, всё равно существует два выхода, - бабушка часто повторяла эту шутку. А ещё она говорила, что нужно всегда просить помощи у Бога. Попросить изо всех сил, всей душой, всем сердцем и Господь обязательно поможет.

   Андрей, что было сил, зажмурился и начал молиться. Он просил у Бога помочь найти сестру. Лишь бы Даша нашлась. Андрею не надо никаких похвал, ни наград, только сестрёнка пусть найдётся. Мальчик просил у Господа помощи и плакал, уже не стесняясь слёз. Ему никто не мешал. На улице не было ни души. Вдруг, откуда ни возьмись, из-за угла вывернула на велосипеде рыжая, как огонь, девочка и чуть было не налетела на то же бревно, на котором сидел Андрей и горячо молился. Он смущённо отвернулся и смахнул слёзы. Девчонка ехидно рассмеялась:
  - Плакса! А ещё пацан! Ноешь, как трёхлетка. Чего ревёшь, упал, маленький? – Амбруазина (а это была она) стояла перед Андреем, подбоченясь, и издевалась над ним.
  - Что ты понимаешь? У меня сестра пропала, всё село «на ушах», а её так и не нашли, - насупившись произнёс Андрей.

   Амбруазина открыла рот и напряжённо о чём-то думала. Она вдруг вспомнила, как проснувшись ночью, услышала странные звуки. Амбруазина встала и пошла посмотреть, что бы это значило. Она видела, как её бабка из потайной комнаты тащит какую-то девчонку в подвал. Очень хотелось спать и Амбруазина вернулась в постель, а наутро и не вспомнила о том, что видела ночью.

  - Поехали за мной, кажется я знаю, где твоя сестра, - вдруг девочка резко повернулась и, схватив Андрея за руки, глядя ошарашенному мальчишке прямо в глаза, произнесла горячо:
  - Только ты дай мне слово, что ни ты, ни твоя сестра не расскажете, где она была. А то мне будет очень плохо! Меня засунут в детдом, а я этого, сам понимаешь, не хочу, - Амбруазина помрачнела и уже жалела, что влезла в это дело. Андрей стал горячо доказывать девочке, что только бы освободить Дашу, они не расскажут никому, где находилась его сестра. Придумают какую-нибудь историю. Она могла провалиться в глубокую яму и просидеть в ней всё это время, а Андрей с Амбруазиной нашли и вытащили Дашу. Зинке это понравилось, к тому же она знала подходящий брошенный погреб.
               
                глава семнадцатая

                Андрей и Амруазина находят и освобождают Дашу.

    Услышав имя Даши, Амбруазина спросила Андрея:
  - Вы городские? Это ваш папа видел Бога? – удивлённо спросила девочка.
  - Ну да, не менее удивлён был и Андрей, - а как ты узнала?
  - Да у меня бабка ведьма, она знает всё про всех, с гордостью произнесла Амбруазина. Андрей поёжился, но не поверил девчонке. Он промолчал, чтобы не раздражать ту, которая обещала помочь в поиске его сестры.

   А тем временем Даша снова попробовала дверь на прочность, но та не открывалась. Очень хотелось есть и девочка, открыв холодильник, обомлела, он доверху был забит такой вкуснятиной, что Даша забыла обо всём на свете. Девочка набрала колбасы, сыра, йогуртов, сверху кое-как уместила ананас и парочку киви и еле донесла всю эту кучу вкусноты до стола.
   Плита в кухне была электрическая, такая же, как у бабушки Любы и Даша включила её, поставив на неё чайник. Порывшись в ящиках, она нашла чай, сахар, булочки, чашки, ложки. Девочка плотненько и вкусно позавтракала. Потом она нашла целую кипу старых журналов и занялась чтением и разглядыванием смешных картинок. Но на душе было тоскливо и всё время хотелось плакать. Очень не хватало мамы, даже по брату соскучилась. Теперь Даша не донимала бы его, не дёргала.

   Как плохо быть одной, закрытой на замок и не знать, что же дальше с нею будет. И кто эта противная старуха, умеющая летать на метле, как ведьма? И вдруг Дашу пронзила страшная догадка:
  - Да ведь это самая настоящая ведьма! Ой, мамочка! Ведь она меня, наверное, съест! – Даша с ужасом посмотрела на заваленный едой стол, потом на холодильник.
  - Вот для чего в холодильнике так много вкусного! Ведьма хочет откормить меня, как поросёнка и слопать. Не буду больше ничего есть и похудею, - решила девочка и снова принялась плакать.

  - Понятно, зачем у неё такая огромная печь, - Даше представилась большая лопата, на которую ведьма сажает детей и суёт их в печку и ей стало жутко. Наплакавшись и немного успокоившись, девочка попыталась вспомнить, как герои сказок выпутывались из неприятностей. Но и ведьма, наверное, сказки читала и все уловки знает. Надо придумать что-нибудь новенькое. Но в голову ничего не приходило. Целый день Даша придумывала, как обмануть старую ведьму.

   Большие часы на стене показывали, что время обеда давно прошло, очень хотелось есть, глядя на вкуснятину из холодильника, Девочка плотненько и вкусно позавтракала. Потом она нашла целую кипу но Даша терпела. Она убрала недоеденные продукты, но голод победил и девочка всё-таки наелась так, что её сморил сон. Она спала нервным и чутким сном.
 
   Внезапно Даша открыла глаза и прислушалась, но было тихо. И тут она вспомнила про молитву. Закрыв глаза, девочка позвала своего Ангела-хранителя:
  - Ангел мой, помоги мне, спаси, защити от ведьмы, не дай ей съесть меня, - девочка просила о помощи пресвятую Богородицу, Спасителя, святую Дарью и всех святых мучеников, которых знала. Вдруг она услышала, как кто-то пытается открыть дверь. Девочка кубарем скатилась с кровати и быстро залезла под неё.

   Дверь открылась и кто-то вошёл. По комнатам ходили, тихо переговариваясь. Даша с ужасом прислушивалась к звукам, доносившимся до неё. Голоса показались ей очень знакомыми. Девочка осторожно выглянула из-под кровати и о, счастье! Она увидела своего брата! Какой же он у неё замечательный! Даша с восторженным криком выскочила из своего укрытия и бросилась на шею Андрею, смеясь и плача одновременно.

   Амбруазина стояла в сторонке и кусала губы. Она была рада, что помогла Даше, но и боялась последствий. Она понимала, что могло грозить её бабке, да и ей будет не сладко. И что это вздумалось старой ведьме украсть человека? И где она сейчас? Куда делась? Бабки нигде не было, она пропала сама.   В храме, стоя на коленях, родные, знакомые и незнакомые Даши молились и плакали. Вдруг батюшкино лицо просияло и он, подняв руки к небу, громко произнёс:
  - Слава, Тебе, Господи! – батюшка смотрел вперёд и смеялся. Все обернулись и восторженный возглас прокатился по церкви. Окружённые светом уходящего дня, в дверях, как в сиянии, стояли три детские фигурки. Будто три ангела спустились с небес, было ощущение чуда.
  - Нашлась, нашлась! – прокатилось по церкви. Чувство усталости сразу исчезло. Все дружно бросились к детям. Даша, подбежав к маме, уткнулась ей в плечо и обе смеялись под радостные возгласы тех, кто помогал в поисках девочки. Все тискали, обнимали Дашу и она хохотала от счастья. По такому случаю в храме можно было немного и посмеяться.

   Амбруазина, стоя в сторонке, чуть не плакала, видя, как все любят эту Дашу. Она начинала ненавидеть её, зависть, как чёрным покрывалом, окутывала девочку. Даша, еле вырвавшись из объятий мамы, подбежала к Амбруазине , и поцеловав её, потащила за собой на середину храма.
  - Знакомитесь, это моя лучшая подруга Амбруазина! Это она с Андрюшкой меня нашли. Они искали меня и нашли! – Даша снова звонко поцеловала свою новую подружку. 

   Лицо Амбруазины пылало, незнакомое, какое-то тёплое чувство всё сильнее охватывало
девочку. Её все обнимали, целовали, пожимали ей руки, хвалили. Наконец-то никто девочку не бил, не ругал, не обзывал. Люди, бывшие в церкви, священник в золотой одежде, строгие и добрые лики на иконах – всё это было так странно и непривычно. Амбруазина была оглушена этой лавиной добра. Она не выдержала и расплакалась.
  - Что ты, Амбруазиночка! Не плачь, всё будет хорошо! – Даша обняла подружку, а та, рыдая, почти прокричала:
  - Я Зинка, никакая я не Амбруазина, это моя бабка-ведьма так меня называет, а я не хочу быть ведьмой, не хочу ненавидеть людей. Я хочу любить людей! Хочу, чтобы у меня была нормальная семья, чтобы и мама, и папа, и братья, и сестра, все-все вернулись домой, и мы снова зажили бы счастливо и дружно, так же, как вы!

   Все стояли и молчали, поражённые всплеском детского отчаяния. Было понятно, что у девочки произошло какое-то несчастье с её родными. Участковый полицейский, пришедший в церковь, конечно же, знал её историю. Он предложил пока всем разойтись и отдохнуть, а завтра он пообещал Зине, что поможет ей, чем сможет. Зина насупилась, она не верила полицейским, очень надо им помогать ей!

   Папа, спохватившись, стал обзванивать друзей, радостно сообщая, что дочка нашлась. Потом его телефон не умолкал, все поздравляли со счастливым исходом. Поблагодарив всех, кто помогал в поисках дочки, папа пригласил назавтра отпраздновать спасение Даши. Батюшка призвал всех поблагодарить Бога за спасение девочки,  все дружно и радостно повторили за отцом Даниилом слова благодарности. Никто и не сомневался, что произошло настоящее чудо. Так красиво появились дети, что и сомнений ни у кого не было, что это было Божие произволение.

   Андрюшка, как и мечтал, стал героем для всех. Папа торжественно пообещал всем троим детям подарить по самому «навороченному» велосипеду. Стали расходиться по домам. Все устали очень, но счастливое настроение давало силы. Андрей и Даша упрашивали Зину ехать к ним домой, но Зине не хотелось ночевать в чужом доме и её с почётом отвезли в дом бабки. Там была только Варька, которая не знала, где её хозяйка. Старая ведьма пропала. Дашин папа оставил Зину на Варвару,  поцеловав спасительницу в лоб, пожелал ей спокойной ночи, он уехал к себе домой.

   Лёжа в постели, Зина  прокручивала в голове события прошедшего дня. Кажется, полицейские поверили, что Даша искала щенка, зашла далеко от дома  и провалилась в ничейный погреб. А вот где бабка? Куда она пропала? И кто её будет искать? У неё и друзей-то нет. Глупые тётки её боятся, да и всё равно им, к этой ведьме ходить или к другой. Родные бабке не были нужны, да и где они теперь? Все, кроме Зины заперты.
               
                глава восемнадцатая

                Старой ведьме перестала помогать нечистая сила.

       А что же случилось с ведьмой? Накануне она, не только сытно поужинав, но и просто обожравшись,  собралась спать, как что-то стало происходить. Старуха не понимала, что это. Какие-то тени заколыхались по стенам, стоны, визг, стук, шуршание. Всё это она слышала и раньше, когда вызывала своих, как она думала, подручных бесов, служивших ей.
 
   Но теперь что-то пошло не так. Какая-то жуткая вонь полезла из щелей. Страшные, чёрные, мохнатые, с горящими, как красные угли, глазами, свирепые чудовища окружили ведьму. Оскалившиеся хари, рожи, рыла вылезали отовсюду. Ведьме стало так жутко, что она не могла пошевелиться. Её трясло вместе с мягкой постелью, она захрипела, закричала:
  - Кто вы, чего вам от меня надо? О, мой хозяин, мой чёрный господин, помоги мне! – ведьма была в ужасе, она не понимала, что происходит.
Раздался жуткий хохот, гогот и вой:

  - Это же мы, твои слуги-демоны, которые помогали тебе столько лет, как это ты нас не узнаёшь? – чудища визжали, свистели, ржали.  - Но почему вы такие страшные? Вы же не были такими, вы помогали мне, что произошло? – старуха задыхалась от зловония, исходившей от нечисти. Бесы вновь захохотали. Они скакали вокруг кровати, задевая старуху то копытами, то рогами, некоторые старались уцепить её кривыми клыками, выпирающими из мерзких пастей.

  - Ты же нас по-настоящему и не видела никогда, мы тебе не показывались во всей своей «красе», - и вновь жутчайший хохот потряс дом старухи.
  - Но почему вы не помогаете мне, почему пугаете? Я приказываю вам, убирайтесь! - стуча зубами прохрипела ведьма. Бесы оскалились и взвыли:

  - Ты украла не ту девчонку! Она находится под защитой, которую не пробить никому! Ведь она умеет молиться Богу, тем более, что девчонка причащается, а ты похитила её сразу после причастия, когда она была под особенной защитой! – бесы взвыли, - невыносимо терпеть этот огонь, этот обжигающий огненный крест! Ведь эта девчонка так кладёт на себя крест, что он обжигает нас, опаляет, мы все в язвах, ранах и всё это из-за тебя! – бесы вновь взвыли, - вот ведь много хороших людей, которые крестятся-машутся. Махнут, искажая крестное знамение, а нам хорошо! А если ещё и ругаются при этом – ещё лучше.

   Особенно нравится, когда люди, вместо молитвы  в церкви болтают о том, о сём, при этом делают вид, что молятся, махаясь крестом. Но эта девчонка не такая! Она, хоть и маленькая, но
пытается слушать церковные службы и крестится огненным крестом, о-о-о! – бесы завыли и потянули свои лапы к ведьме.

   Вдруг старуха вскочила, какой-то горбатый скрюченный бес успел схватить её за платье, в его лапах остался кусок ткани, а сама ведьма, что есть мочи, бросилась вон из дома. Вслед что-то  выло, свистело, ржало, это её подстёгивало и она, несмотря на тучность, неслась, не разбирая дороги, падая, но тут же вскакивая, убегала всё дальше и дальше.

   Где-то в лесу, за несколько километром от дома, она упала без чувств. Очнувшись, ведьма не смогла даже пошевелиться и поняла, что парализована. Сколько она пролежала в лесу, неизвестно. На неё наткнулись туристы и израненную, исхлёстанную ветками парализованную старуху отвезли в ближайшую больницу.

   Больная не могла говорить, ходить, даже сидеть. Кормили её из ложечки невкусной и дешёвой больничной едой. Бабка плевалась, а санитарка, которой приходилось ухаживать за ней, ругалась и уходила, не докормив больную. Старуха вспоминала о вкусной и богатой пище у себя дома, и крупные слёзы текли по её отвислым щекам. Она, такая богатая и могущественная ведьма, вдруг стала нищей, больной, никому не нужной.
  - Ничего, - думала старуха, - вот поднимусь и тогда покажу вам всем, где «раки зимуют». Но время шло, а за бабкой никто не приезжал.

   Зина решила никому не говорить об исчезновении своей бабки. Еды и денег в доме было навалом. Для глупых бабкиных клиентов Зина вывесила  объявление, которое  гласило:
«Потомственная ведьма Радмила уехала в отпуск».
  - Если бабка вернётся, - думала Зина, - она мне ничего не сделает, ведь я не виновата, что она пропала. А ведь хорошей быть лучше. Все тебя любят, вон сколько народу искало Дашу, а мою бабку кто будет искать? – спрашивала Зина у зеркала над столиком и отвечала ему:
  - Никто! А мне и с Варькой неплохо живётся, - Зина, кривляясь перед зеркалом, примеряла бабкины колдовские наряды. Вдруг ей стало грустно, она вспомнила про свою семью, села на пол, и закрыв лицо руками, расплакалась. Когда Зина немного успокоилась, ей в голову пришла мысль о помощи Его, Бога. А если помолиться? Попросить помощи у Него, как люди в церкви вымолили Дашу.

    Только Зина подумала об этом, как у ворот позвонили. Девочка вздрогнула, а вдруг это бабка вернулась? Тут Зина поняла, как не хочется ей снова жить с ведьмой. К её облегчению приехали на новеньких велосипедах Андрей и Даша. Они теперь не разлучались и почти не ссорились, ну так, чуть-чуть. Брат и сестра принесли шумную радость в дом ведьмы, в котором никогда не слышалось доброго смеха. Дети носились по комнатам, скакали по кроватям, бегали друг за другом, играя в догонялки.

                глава девятнадцатая 

                Дети веселятся и играют.    

          Испуганная Варька сначала жалась в сторонке и пыталась остановить Зинку, но заразившись общим весельем, тоже стала бегать и прыгать с детьми. Уставших, но совершенно счастливых ребят Варька накормила вкуснейшими пирогами. Отвалившись от стола, дети улеглись на ковёр в столовой и лениво-сонно болтали.
  - Да-аш, - Зина приподнялась на локте и посмотрела на подружку, - научи меня молиться, мне очень нужно, - умоляюще попросила девочка.
  - Ну, конечно, же! Зиночка, о чём ты хочешь помолиться? - Даша радостно вскочила и бросилась к девочке. Зина помялась и неуверенно стала рассказывать о своих родных:
  - Мой папа и мои брат с сестрой сидят в тюрьме, младший братик Ванюшка в детдоме, а мама - в психушке, и всё это натворила моя бабка-ведьма. Это она всех упекла. Ей черти помогали.
  - Как это? – расширив от удивления глаза, в один голос спросили Андрей и Даша.
Зина продолжала:
  - Моя бабка настоящая ведьма. Она говорит, что ей помогает сам сатана, почти шёпотом, оглядываясь по сторонам, сказала Зина.
  - Это, наверное, он и утащил твою бабку прямо в ад, - страшным голосом прошептала Даша. Она вспомнила, как неслась верхом на метле по ночному небу, уцепившись за платье ведьмы. Зина продолжала:
  - Так вот, бабка говорила, что нет никого могущественнее его, а я теперь думаю, что моя бабка ошибалась. Когда я вошла в церковь, мне сначала было страшно. Я чуть было не убежала, но нас так завертели, заобнимали, что и не вырваться. Потом так стало спокойно и хорошо. А картинки там такие красивые, а тётеньки и дяденьки на них такие добрые. Андрей и Даша переглянулись и весело рассмеялись.
  - Ты, наверное, говоришь об иконах, - сказала Даша. Это не картинки, а изображения святых, Господа Иисуса Христа, Бога нашего, Его пречистой Матери Богородицы Марии, святых, мучеников, всех служителей Божьих.

   Зина слушала, открыв рот. Она, конечно же слышала о Боге и Его святых, но бабка глумилась, рассказывая о православии такие гадости, что теперь и вспоминать-то стыдно было.
  - Я тебе принесу книжки, прочитаешь их и всё поймёшь, - сказала Даша, обнимая подружку. Зине было очень приятно, что к ней кто-то хорошо относится. Андрей в это время рылся в книгах ведьмы. Новые и старые, старинные тонкие книги и толстые книжищи были только о колдовстве, ворожбе, гаданиях. Андрюшка, не любивший читать, рассматривал жутко интересные картинки. Он заинтересовался одной, изображавшей людей, одни из которых были в каких-то длинных халатах, другие в коротких куртках с факелами в руках. Они поджигали высоченный костёр со столбом посередине, к которому была привязана какая-то тётенька, охваченная пламенем.

   Андрей был поглощён рассматриванием картинки, как над его головой, подошедшие неслышно Даша и Зина, давясь от распирающего их смеха, завыли дурными голосами:
  - У-у! Я ведьма, Щ-щас я тебя съем! – дети повалились на ковёр. Девочки, громко хохоча, а мальчик, подпрыгнув от неожиданности чуть ли не до потолка, отдуваясь и выпучив глаза.
  - Ну, вы даёте! Так и психом можно стать, - сказал Андрей, сконфуженный тем, что его, пацана, так напугали девчонки. Через минуту все трое, катаясь по полу, громко смеялись. Прибежавшая на шум Варька, постояла, посмотрела на детей, ничего не поняв, тоже легла на пол и стала смеяться.

  - Вот это мы расшумелись, даже глухня Варька услышала, - давилась смехом Зина.
  - А почему ты взрослую женщину называешь Варькой, - спросила Даша. Зина задумалась, потом сказала, смутившись:  - Да это бабка её всё время так называла и мне приказывала, чтобы я всех людей ненавидела, она всех звала людишками, - оправдывалась Зина.
  - Вот ведьма! – в один голос сказали брат и сестра и все трое рассмеялись.
  - Всё, хватит о ведьмах и колдунах говорить, а то противно как-то становится, давайте лучше о Боге вспомним, - деловито, как бабушка, сказала Даша.
  - И правда, научите меня молиться, - Зина встала, собрала раскиданные Андрюшкой книги и с отвращением запихнула их на полку. Даша поискала глазами иконы, но не найдя спросила Зину:
  - А у вас иконы в доме есть?
Зина помялась и сказала, что есть одна громадная икона в «волшебной комнате», но там очень страшно и ещё живёт огромный паучина в клетке. Андрей встрепенулся, оживившись. Ему стало любопытно и очень захотелось побывать в настоящей ведьменской комнате и посмотреть на паука.

   Дети подошли к «волшебной комнате» и Зина с таинственным видом стала открывать тяжёлую дверь, которая вдруг резко заскрипела в тишине. Испугавшись, отступили на шаг от двери, Даша перекрестилась сама и перекрестила дверь.

   Но любопытство пересилило страх и дети осторожно вошли в комнату. Зина отдёрнула тяжёлые вишнёвые шторы, солнце осветило мрачную обстановку. На огромном столе таинственно светился прозрачный шар, стоявший на каких-то лапах. Лежала открытая старинная книга, на которой сидел сверчок. В углу комнаты находилась большая старинная икона Богородицы. Рядом на столике был поставлен большой террариум, оплетённый изнутри серой паутиной. Зина вышла куда-то и вернулась, держа за хвост маленькую мышку.
  - Ой, мышка! - Даша с умилением смотрела на мышонка. Зина, открыв террариум, кинула внутрь мышь и закрыла крышку. Даша, не переставала восхищаться зверьком, как вдруг из норки показались чёрные пушистые лапы. Быстро перебирая ими, выскочил огромных размеров паук, который сжался от внезапно отскочившей и завизжавшей во всё горло Даши. Даже Андрей отшатнулся при виде такого паучины.

   А Зина наслаждалась полученным эффектом, она заливалась смехом. Даша не стала ждать, пока паук начнёт пожирать мышку и выскочила из комнаты. Она стояла в дверях и уговаривала Андрея и Зину уйти из страшной комнаты, но те  с любопытством смотрели, как паук обездвижил мышку, вонзив в неё свои жвалы.

   Наконец Андрею надоело смотреть, как паук пытается втащить мышь в нору и он занялся рассматриванием комнаты. Даша вернулась и уткнулась в книги, но прочесть она ничего не могла, слова странные и непонятные, зато картинки интересные. Зина крутила магический шар, она хотела увидеть в нём хоть что-нибудь.

   Когда ей надоел шар, предложила поиграть в карты, увидев магические «таро». Но Андрей и Даша в один голос закричали, чтобы Зина бросила карты и не прикасалась к ним. Ведь игра в карты – это издевательство над страданиями Спасителя. Батюшка говорил, что играть в карты, на которых изображены атрибуты мучений Христа, это всё равно, что забивать гвозди в Его тело. Зина испуганно отшвырнула карты и дети поскорее выбежали из страшной комнаты.
  - А для чего ведьме икона? – спросила Даша. Зина подумала и сказала, что, наверное, чтобы ввести в заблуждение клиентов. Люди, входившие в магическую комнату, видели прежде всего, огромную икону, и конечно же думали, что им «помогает благочестивая целительница». Тут Даша заметила, что Андрей как-то странно себя ведёт, что-то прячет у себя за спиной и глаза у него хитрющие! Сразу понятно, что он задумал какую-то пакость.

   Даша осторожно придвинулась к брату и попыталась заглянуть ему за спину, но Андрей не зевал. Он решил подшутить над девчонками так же, как они над ним пошутили. С громким воплем он выбросил вперёд руку, в которой держал человеческий череп.
  - Я череп! Щ-щас я вас съем! – девчонки завизжали, запрыгали и снова все катались по коврам и до колик в животе смеялись. Устав от хохота, немного полежали на ковре и Даша предложила:  - Раз уж мы не можем перетащить тяжёлую икону из колдовской комнаты сюда, то давайте нарисуем.
  - Чего нарисуем, икону? – удивлённо спросила Зина.
 
                глава двадцатая
 
                Дети рисуют икону и молятся перед ней. 

     - Конечно! Я часто рисую иконы у бабушки Любы. У тебя есть бумага и краски или карандаши? – Даша деловито убирала скатерть с большого дубового бабкиного стола. Зина задумалась. Ни бумаги, ни карандашей у неё не было, надо порыться в шкафах у бабки, что-нибудь да найдётся. Помогла Варвара. Она принесла всё, что нужно было для рисования и дети, высунув языки, с удовольствием принялись за работу.

    Зина рисовала, вспоминая поразившую её в церкви и поэтому запомнившуюся, икону Богородицы со сложенными на груди руками. Андрей не стал рисовать икону, а по своему обыкновению, рисовал какого-то инопланетянина, вывалившегося из кривой ракеты. Даша по памяти старательно изображала Богородицу с Младенцем. Совсем недавно она срисовывала Её у бабушки и поэтому легко и быстро нарисовала. Зина с восхищением смотрела то на икону, то на Дашу. Она не выдержала и сказала:
  - Здорово! Ты настоящая художница, - Даша гордо улыбалась, но всё же, подражая бабушке, сказала:
  - Иконописца хвалить нельзя, потому, что он может загордиться, а это грех. А  при написании икон грешить нельзя. Иконы пишутся чистыми руками и с чистыми помыслами. Зина с уважением смотрела на Дашу. Андрей, ища внимание у девочек, прикрепил рядом с иконой своего инопланетянина, Даша сорвала его вместе с куском обоев. Зина испуганно сказала:
  - Ой, мамочки! Бабка меня убьёт! - Даша, отодрав рисунок с инопланетянином от обоев, старалась приклеить кусок на место. Но всё равно было видно, что обои порваны. Настроение было испорчено. Андрей виновато ковырял ногой узор на ковре. Даша готова была заплакать, когда Зина, махнув рукой на порванные обои, сказала:
  - А зачем нужны иконы? Ведь это просто картинки, - девочка с сомнением смотрела на рисунок. Даша опешила, она и не задумывалась об этом. Сколько себя помнила, все вокруг молились перед святыми иконами. Немного подумав, Даша сказала:
  - Вот у тебя есть фотки родных твоих? Ты же с ними разговариваешь, с папой, мамой и с другими. Ты же смотришь на фотографии, а видишь родные лица, - Даша умолкла, подбирая правильные слова.
  - А, поняла! – вскричала Зина, - я смотрю на фотку и вижу маму, и разговариваю с ней, и плачу и прошу, чтобы она поскорее вернулась домой, ведь без неё так плохо! – Зина помрачнела, - давайте лучше попросим Бога, чтобы вернулись все мои родные, кроме бабки.
  - Вставайте рядом, - скомандовала Даша, - теперь надо оставить всё мирское, - закрыв глаза, как бабушка начала девочка
  - А что такое «мирское»? – перебила Зина. Даша недовольно поморщилась.
  - Мирское, значит земное, здешнее, вот то, что происходит сейчас с нами, а потом будет небесное, вечное. Вот мы оставим мирское и перенесёмся мысленно на небо к Богу и к Божьей Матери, - наставительно пояснила Даша, она чувствовала себя сейчас такой умной. Закрыв глаза, она начала молитву:

  - Отче наш, иже еси на небесах…
Ей пришлось часто объяснять Зине, сыпавшей вопросами, значения слов, не понятных нецерковным людям. И всё же, когда молитва «Отче наш» была прочитана, Даша сказала Зине, чтобы та начала свою молитву-просьбу с того, что должна простить всех, кто её обидел. Зина насупилась:
 - А Таньку Звягину с компанией никогда не прощу! Они всегда на до мной издеваются, - перебила Зина.
               
  - Тогда нечего и молиться, - вздохнула Даша, - когда наш Спаситель шёл на крест, Он всех простил, даже тех, кто Его бил, издевался над Ним.
  - А зачем Он терпел? Он же Всемогущий, мог бы их всех просто раздавить, ведь так? – спросила Зина, - зачем Он терпел?
  - Он терпел ради нас, тебя и меня, ради всех людей на земле. Он мог всех врагов, просто моргнув, разметать, но тогда и подвига бы не было, и креста бы не было. Да и мы так бы и остались язычниками, поклонялись бы какому-нибудь крокодилу или пню с ушами, или, как твоя бабка – дьяволу, - Даша поёжилась, Зина подошла к Дашиной иконе, и глядя в лик Богородицы, начала свою молитву:

  - Богородица, миленькая, я прощаю всех, кто сделал мне плохо и Ты меня, пожалуйста, прости. Всех нас прости, если мы сделали кому-нибудь зло. Верни домой всех моих: папу, маму, братиков и сестру. Пусть и бабушка вернётся, если она перестанет быть ведьмой. Помоги нам, уговори Своего Сына, Бога нашего, чтобы Он простил нас всех. А я, хоть и хочу жить в этом большом доме, согласна снова оказаться в нашей хибаре, но только всё равно лучше жить всем вместе, мне так плохо одной, - Зина разрыдалась, а Даша и Андрей засопели, зашмыгали носами.

 Вошла Варвара и спросила, не хотят ли дети перекусить немного? Они переглянулись и попадали на ковёр, громко хохоча:

  - Перекусить немного! Представляю, сколько там еды для перек-куса! – Андрей   от смеха даже икать начал, чем ещё больше развеселил девчонок. Варька, глядя на детей, тоже упала на ковёр и смеялась вместе с ними. И действительно, стол ломился от еды. Наевшись и передохнув немного, Даша  с Андреем стали упрашивать Зину поехать к ним в гости, к их радости она согласилась.


                глава двадцать первая 

             Зина пытается колдовать. Её родные возвращаются домой               
      
    Это лето пролетело радостно. Трое неразлучных ребят проводили каникулы  весело, то купаясь в реке, то гоняя на велосипедах по селу. Но чаще всего они устраивали игры в бабкином доме.
    Повытаскивали все её вещи и нарядившись то колдунами, то привидениями, пугали Варвару, принимавшую активное участие в их играх. И хотя дети устраивали иногда страшный кавардак в доме, Варвара не жаловалась, а терпеливо убирала за ними, не забывая при этом вкусно кормить их всех.

   Вот только метла не слушалась никого, что бы с ней не вытворяли, не хотела летать и всё тут. Однажды, когда лил сильный и нудный дождь, Зина, сидевшая одна в пустом доме, решила сварить какое-нибудь зелье из бабкиных трав. Всё же её привлекала бабкина «профессия» и она иногда забывала, что это противно Богу.

   В пристройке-домике она нашла старинную книгу, и  принялась её читать. В книге были описаны рецепты колдовских отваров и настоек. Зина не знала о травах почти ничего. Она наобум надёргала, наломала по кусочку от некоторых пучков, кинула их в котелок. Разожгла огонь в очаге и повесила котёл над огнём. Подумав, она добавила ещё и какие-то высохшие лапки и странный синий порошок, достав с верхней полки холщёвые мешочки. Пока шарила по пыльным углам руками, ей показалось, что там кто-то пробежал. Зина ойкнула и чуть не упала с лесенки.

   Подражая бабке, она, взяв деревянную ложку, стала помешивать варево и вычитывать из книги какие-то странные слова. Вдруг в доме зашуршало, послышались голоса, замелькали тени. Зина в ужасе бросила книгу, повернулась, зацепив и опрокинув котелок, бросилась вон из домика.

   Она прибежала в свою комнату и забилась под одеяло. Трясясь под ним добрых полчаса, Зина дала себе слово – больше не приближаться к «ведьминскому колдовству».
   Когда приехали Даша с Андреем, она в красках рассказала им о своём приключении. Даша деловито заметила:
  - Так и душу недолго погубить из-за глупого любопытства, хорошо бы спалить все эти страшные книги, а заодно и травы, порошки и кости, а метлой можно весь этот пепел развеять.

   Зина окончательно пришла в себя и дети вволю повеселились. За окном накрапывал дождь, лето заканчивалось. Скоро Даша и Андрей уедут в город. На минуту всем стало грустно, но только на минуту. Дети затеяли новую игру. Завязали Андрею глаза, повертели его так, что он чуть не упал, налетев боком на стол. Девчонок ловить было легко. Они, почти не переставая, визжали и ойкали, а вот хитрый Андрюшка убегал мягко и тихо, ловко уворачиваясь от  рук то сестры, то Зины. Иногда дети заигрывались допоздна, дед звонил по телефону Андрею и крепко ругал его и Дашу, грозил выпороть, если они тот час же не приедут домой.

   Лето закончилось. Новые Зинины друзья уехали в город и девочка заскучала. В школе её уже не дразнили. Все знали, как Зина отличилась, найдя пропавшую девочку. Да она и не требовала больше, чтобы одноклассники называли её Амбруазиной. Даже Танька Звягина предложила ей свою дружбу. Зина удивилась: - «вот ведь! Стоило простить обиду, и обидчица стала подругой».
 
   Но Зина по-прежнему жила одна с Варварой, родные всё не возвращались.
  - Никакая молитва не помогает, всё лето молились-молились, а никто не вернулся. Может, и Бога-то никакого нет, - с тоской думала Зина. Даша говорила, что всему своё время, да и самой надо поработать, сделать кому-нибудь что-то хорошее, доброе. Уж Зина и добрых дел много наделала, и в храм ходила, и Варваре помогала на огороде и в доме. Даже старушке незнакомой сумку помогла донести до её избушки, ну и так, по мелочи ещё кое-что.

    Зина сидела на холодном бревне у своего старого дома, низко опустив голову, как  вдруг услышала такой знакомый и родной голос её мамочки!
  - Мама! – Зина повисла у матери на шее. Её любимая мамочка вернулась к ней! Ура! Зина вдруг отскочила от матери, повернулась лицом к храму и, часто крестясь, быстро проговорила:
  - Слава, Тебе, Господи! Прости меня, пожалуйста, я больше не буду, - и снова повисла на маме. А та смотрела на дочку удивлённо и плакала от счастья.
  - Доченька моя, родненькая, как же ты выросла! Прости меня, больше я пить не буду никогда, - мама плакала, обнимая и целуя Зину. Вдруг она увидела заколоченные окна в доме, опечатанную дверь  и встала, поражённая.
  - Что произошло, где дети? – ещё немного и женщина упала бы в обморок.
  - Мама, да всё в порядке, все живы и здоровы, ну, кроме бабки. Она пропала ещё вначале лета и с тех пор от неё ни слуху, ни духу. А я живу с Варварой в бабкином доме. Пойдём, мам, я тебе всё расскажу, - Зина потащила маму к их новому жилищу. Они проговорили до глубокой ночи, обсуждая всё, что произошло в их семье в последнее время.  Стало понятно, что без участия ведьмы тут не обошлось.

   Утром Зина с мамой собрали все бабкины книги и спрятали их в старый сарай за домом. сжечь их они не решились, зная мстительность ведьмы. Выпустили на волю птичек и ящериц. Потом они пошли в храм, помолились и поставили свечи о прощении и спасении их всех. Батюшка освятил огромный дом ведьмы. Он до самого вечера обходил все комнаты, пристройки, подвал дома, кропя всё святой водой и рисуя на стенах православные символы, оберегающие дом от нечисти. Уставший батюшка долго сидел и качал головой. Он был потрясён увиденным. Со стороны дом не казался таким  большим.

   Прошло некоторое время и мама привезла Ванюшку. Зина чуть не задушила в объятиях испуганного братика. Худенький, бледный малыш всё время вздрагивал, оглядывался и плакал. Мама, глядя на сына, убегала куда-нибудь и рыдала, понимая, что она натворила, бросив детей ради пьянства. Думая о старших детях и о муже, по ночам заливала подушку слезами. Ольга проклинала себя и свою слабость. Она поклялась больше не пить никакого алкоголя.

    Её взяли на работу ухаживать за больными старушками, и Ольга вместе с Ванюшкой ездила на велосипеде к ним. Малыш помогал маме покупать продукты бабушкам, носить воду из колодца в дом, топить печку. Они делали всё заботливо и терпеливо. Иногда старушки просили оставить у себя ненадолго
Ванюшку, чтобы поговорить с ним. Малыш уже почти не картавил и очень смешно рассказывал сказки.
 
   Мама стала готовить его к школе и Ванюшка частенько читал старушкам книжки по слогам. Бабушки умилялись и рассовывали конфеты ему в кармашки. Мама Ольга потихоньку выгребала эти конфетки из карманов сына и оставляла старушкам.Просто им эти сладости не были нужны, их любимая труженица Варвара готовила такие замечательные вкусности и сласти, после которых магазинные конфеты в рот не лезли. Варвара из фруктов, ягод, сгущёнки и какао могла изобрести чудо кулинарии и Зина, частенько ей помогавшая, быстро научилась печь тортики и варить конфетки. Ей очень понравилось катать фруктовые шарики в кокосовой стружке, а потом угощать ими всех подряд, не забывая говорить при этом, что сделала их сама.

   Зина перетащила в свою комнату бабкин компьютер и часто переписывалась со своими друзьями по «электронке» или разговаривала с ними по скайпу. Близился Новый  год. Как-то морозным вечером, когда солнце, выглянув из-за тучи, готово было прыгнуть в свою мягкую постель за виднеющимся вдали городом, Зина с друзьями каталась с горы у реки. Из подъехавшего к берегу катера на воздушной подушке вышли люди. Трое из них показались девочке знакомыми. Это были её папа и брат с сестрой. Они вместе возвращались домой.
 
   Такого Нового года семья не встречала давно. Зинин папа, нарядившись дедом Морозом, а Зина снегурочкой и все, даже Варвара, пришли в дом к Андрею и Даше, которые каждый Новый год встречали в селе вместе со всеми своими родными. Повеселившись от души, перестреляв все петарды, дружной толпой пошли в бабкин дом и до утра весело отмечали уход Старого и приход Нового года.

   На следующий день мама Ольга уехала к своей матери-ведьме в больницу. Она искала мать, и накануне пришло письмо, в котором сообщалось, где та находится.
 
                глава двадцать вторая

                Бабка возвращается домой. 

      «Потомственная ведьма» Радмила лежала в больничной палате на комковатой подушке и плевалась кашей, которой её кормила санитарка. Плюнув в кашу больной, старушка, ругая вредную бабку, ушла, пообещав больше не приходить и не кормить её. Ведьма лежала, как тряпочная кукла, такая же, каких она делала для наведения порчи на людишек. А вот теперь, вероятно, кто-то и её сглазил.
  - «Узнаю, кто это сделал, такую казнь ему придумаю!» - думала ведьма и её кривое лицо ещё больше искривилось, глаз дёргался и крупная слеза поползла по щеке.   Пришёл молоденький полицейский, но узнать, кто и откуда была эта женщина, не было возможности. Оставалось только ждать, когда строптивой пациентке станет получше или родственники будут её искать. Но время шло, а бабку никто не искал, и лучше ей не становилось. Со временем она присмирела и кашей уже не плевалась.

   Ведьма потеряла счёт времени, как вдруг к ней пришла её дочь. Бабка замычала и попыталась встать, но не смогла и заплакала. Ольга села на стул рядом с кроватью, взяла мать за руку и сказала:
  - Мама, мы все тебя простили. Я тебя очень люблю и сегодня же увезу домой, только ты пообещай, что бросишь своё безбожное занятие, - старуха замычала, моргая. Дочь приняла это за знак согласия.

   Ведьму привезли в её дом и уложили в любимую постель. Она почти блаженствовала, но присутствие этой никчёмной семейки её бесило. Старуха скрипела зубами от злости. Особенно раздражал Ванюшка, который сел на стул рядом с постелью своей бабки и стал громко по слогам читать ей сказку. Он наивно думал, что его больной бабушке, как и другим старушкам, его чтение принесёт облегчение и радость.

   Ведьма бессильно рычала, пуская слюни и мечтала пнуть его посильнее, но ноги не слушались. Из всей семьи, кажется, одна только Зина понимала, что её бабка в ярости от присутствия в доме чужих для неё людей. Девочка уговорила маму поставить рядом с
кроватью бабки террариум с пауком. Она убедила её в том, что этот чёрный «крабик» любимец бабушки и она будет очень рада наблюдать за ним. Тем более, что он  не так ядовит, как кажется. Мама согласилась.

   Проснувшись утром, бабка, скосив глаза к окну, вдруг увидела клетку с пауком. Её пронзил ужас. Она увидела, что дверца клетки приоткрыта и паук, перебирая мохнатыми лапами, поднимается к выходу.
Старуха сделала усилие, чтобы закричать и почувствовала, как пальцы рук и ног двигаются. Вошла Зина и, бросив пауку мышку, закрыла террариум. Бабка внутренне хохотала. Она подумала, что внучка-умница помогает ей вылечиться. Но откуда та могла знать о шоковой терапии? А Зина и не знала ни о какой терапии. Просто ей нравилось пугать свою бабку. Она и не подозревала, что её хулиганская выходка с открытой клеткой приведёт к тому, что ведьма начнёт выздоравливать.

   Зимние каникулы прошли очень весело, хоть маме Ольге каждый день приходилось уезжать к больным бабушкам. Она покормила мать вкусным завтраком и уехала на работу. Все остальные тоже разошлись, кто искать работу, кто записываться в школу, в доме остались только Варвара и Ванюшка, который притащил бабушке котёнка. Он положил Мурзика на бабку и стал гладить его, говоря:
  - Смотри, бабуль, какой красивый у нас Мурзик. Погладь его, он такой мягонький, -  мальчик взял руку бабки и попытался ею погладить котёнка. Другой
бабушке была бы восторженно-приятна такая возня с малышом и котёнком, но ведьму трясло от присутствия внука с грязной кошкой. Ванюшка  поймал взгляд бабки и в ужасе, заревев на весь дом, бросился бежать вниз по лестнице. Он споткнулся и упал. Варваре пришлось утешать его до самого обеда. К бабке его больше не могли затащить.

   Ведьме деваться было некуда, пришлось ей принимать помощь от своих родных. Она лежала и смотрела на своего Таратуту и чувствовала себя таким же пауком, запертым в клетке больного тела. «Он хоть побегать может, а я лежу совсем без движений", - думала старуха. Паук из своей норы наблюдал за хозяйкой, и ей казалось, что он примеривается, чтобы вцепиться ей в руку и сосать из неё жизнь, как она раньше сосала жизнь из людишек. Видно гнилые были эти плебеи. Старуха словно сама себя кусала, отравляя ядовитыми мыслями, в бессильной ярости. А её ненавистная семья жила в её доме и радовалась каждому дню их счастливой жизни.
                ***
   Приближались летние каникулы. Приедут Даша и Андрей. «Вот повеселимся» - думала Зина, - «жаль, но в доме уже не побегать и не попрыгать, как раньше, ведь бабке  нужен покой. Да найдём место, где повеселиться», - успокаивала себя Зина.
    А Даша в это время, играя с любимым котом Рыжиком, рассказывала ему про свою лучшую подружку Зину и про то, что скоро она поедет в село Вознесенское навстречу новым приключениям.