К нашим деревянным окнам липнет снег, ложась на перекладины пушистой подушкой. Дыханием согреваю руки и прислоняю их к стеклу. Окно начинает подтаивать, прозрачное облачко расползается по узорчатому рисунку. Льдинки собираются в израненные фигуры медведей, звезд, сказочных цветов, осколками раздвигают пространство, приоткрывая мне мир из окна.
-Что там?
Пристав на стуле, я прижимаюсь носом к стеклу, стараясь увидеть зимнюю сказку.
Моему обзору мешает обледеневший термометр, так не кстати, оказавшийся здесь. Но все же одним глазком, сквозь узкое пространство между стеклом и креплением, я вижу притаившееся в снегу чудо. Пушистые тополя, высокая, одетая в белое платье, береза и желтоглазые любопытные синички.
-Дочки, обедать, - из соседней комнаты зовет нас мама. Стоя возле окна, я уже почувствовала аромат молочного супа.
-Скорее всего, с вермишелью,- про себя думаю я.
Придерживаясь за круглую деревянную спинку, спрыгиваю со стула на оранжевый в ромбиках ковер. В красных колготках мама зовет меня: «Гусь лапчатый». Вот только я совсем не обижаюсь, а с гордостью снова надеваю красные колготки. У сестры ярко-синие и, судя по уползающим пяткам, на один размер больше.
В моем детстве нет маленькой уютной кухни, из которой вкусно пахнет плюшками, или картошкой с молоком. Вместо нее у нас большой зал с четырьмя плитами, двумя раковинами, кирпичного цвета кафелем и белым потолком с паутиной по углам. Вечером тут кипит жизнь мам со всего этажа. Кто-то вечно что-то поджаривает на почерневшей со временем сковородке, кто-то варит суп с горохом или компот из сухофруктов. Ароматы смешиваются, перебивают друг друга, а затем вылетают, словно облака, из кухонного зала в коридор.
Утром тетя Лена пекла оладушки, и нам с сестрой тоже перепало по штучке. Самых вкусных и горячих, прямо со сковородки. Обжигая пальчики, я разломила оладушек, слегка подула на него, и угостила сестру.
Молочный суп терпеливо ждал нас в кастрюле в руках у мамы. Катюшка залезла на свой ящик с картошкой, подогнув ноги, как обычно. Я пристроилась возле стены. Позабыв про ноги, и поджав их по привычке, я вдруг заметила строгий взгляд мамы. Неохотно поставила ноги на пол . А позже, когда она отвернулась, одну ногу я все-таки поджала под попу. Так сидеть было гораздо удобнее.
Мама разлила молочный суп по нашим неглубоким тарелкам и дала по свежему хлебу с маслом. На языке приятно захрустел сахар, смешанный с подтаявшим маслом. А Катюшка потребовала добавки, правда булки, а не супа. Мама отрезала ей от батона кусочек и намазала маслом. Мельхиоровой ложечкой сестра зачерпнула сахар и посыпала сверху на подтаявшее масло. Надавив подушечками пальцев на сахар, она создала свое особенное пирожное. И могу поспорить с кем угодно, что вкуснее вы ничего не пробовали.
У детства самые вкусные воспоминания, наполненные клубничным желе, поджаренными гренками и вареной сгущенкой. А те из них, что можно разделить за чашечкой кофе с кем-то близким и родным, становятся теплым отголоском прошлого в холодных оттенках взрослой жизни.
Татьяна Астрит. 03.11.2016г. ( воспоминания)