Все сотрудники МУРа дружно и безрезультатно рыли землю носом, но думал за всех один полковник Яковлев. Поэтому к концу вторых суток на месте совершённого преступления оказались три бомжа, по оперативным сведениям виновники злодеяния. При задержании оказали вооружённое сопротивление и в перестрелке убиты.
Все свободно вздохнули, а за мгновенное раскрытие громкого дела, полковник получил медаль «За доблесть в службе», а генерал нагрудный знак «За верность долгу».
Уже сутки Павлик не давал о себе знать, да и его телефон не отвечал. Такое случалось и раньше, но в этот раз Виктор Акимович почему-то сильно волновался. На вторые сутки позвонил брат Вова и прохрипел в трубку: «Смотри канал Европа Плюс, там Павлик ...».
От увиденного Замятина сначала затрясло, потом он безумно стал шарить глазами в поисках выхода, точнее ухода от действительности. Наконец остановил горящий взор на веранде, спокойно вышел на неё, с трудом забрался на парапет, взглянул вниз, увидел маленькие спешащие куда-то машинки и ... с улыбкой шагнул им навстречу.
Потерю племянника Владимир перенёс стоически, появилась только сильная боль за грудиной и подскочило давление, стало трудно дышать, душил кашель – явные признаки апоплексии. Но когда тот же канал, в тот же день передал весть о самоубийстве брата добавилась сильная головная боль, рвота, он потерял сознание. Когда пришёл в себя, ни ноги, ни руки не слушались, впрочем как и остальные мышцы тела. Мог только открывать веки и вращать глазными яблоками. Врачи констатировали тетраплегию, по простому общий паралич. Вова превратился в овощ.
Смертельно-греховный тандем зеркальных близнецов прекратил существование.
В реальность утраты любимого и единственного внука, Сергей не хотел верить и не мог, этого не могло быть никогда. Он сидел в своём домашнем кабинете тупо уставившись в одну точку на стене. Тишину огромной квартиры нарушали из спальни стенания жены, переходящие в визги и вопли. Именно они заставляли Калёнышева погружаться в ужас действительности.
В голове почему-то всё время пульсировала второстепенная мысль – кому достанутся все несметные богатства семейного клана, наследника же, Павлика нет. Нет и его отца, да и родной дядя недееспособен. Мать месяцами не выходит из сплошного запоя, допилась до того, что даже близких не всегда узнаёт. Бабка давно вдарилась в религию, готовит себя к монашескому отрешению от мирской суеты, уже договорилась с игуменьей Иоано-Предтеченского женского монастыря о постриге, постоянно переводит им крупные суммы денег. А последнее печальное событие только ускорит её выбор.
Остаётся только он, ... но ему деньги не нужны. И раньше не знал куда девать, на что их тратить. Потребности в 65 лет становятся ничтожными, и основная потребность осталась одна – душевный покой. А его-то как раз быть и не может, уже никогда. Сергею Николаевичу почему-то страшно захотелось на воздух, подышать полной грудью, увидеть белый свет, отогнать хоть ненадолго безысходность, мрак и горечь действительности.
Он встал, вышел в прихожую, накинул пальто и буркнув охране: «не провожать», шагнул за порог, в мир ...
Неделю спустя, поднятая на ноги московская полиция нашла сенатора среди бомжей мусорной свалки «Куршавель». Наличных денег при нём не оказалось, банковские карточки также были пусты. Зато благодарные бомжи с удовольствием слушали декламируемую Сергеем Николаевичем пьесу Шекспира «Король Лир». Врачи тут же констатировали тяжёлую стадию маниакально-депрессивного психоза и поместили в привилегированную психиатрическую лечебницу закрытого типа, обследования в которой оказались не утешительными: возврат сенатора к устойчивой действительности не возможен.
Елене Сергеевне весть о гибели сына преподнесли осторожно. Но та, находясь в глубокой алкогольной интоксикации, отреагировала вяло, практически никак. Единственно, чем удивила окружающих – перестала пить и согласилась на капельницу. После десятичасовой промывки организма залилась слезами и ревела навзрыд двое суток. Всё это время её успокаивала одетая во всё чёрное свекровь.
Ещё через две недели обе женщины в Малом Ивановском переулке исповедались и приняли постриг. Совершала таинство сама настоятельница монастыря Афанасия.
Всё огромное состояние клана Калёнышевх-Замятиных, все активы, вся движимость-недвижимость, по доверенности наследниц ушли с молотка. А вырученные миллиарды рублей, по составленным женщинами спискам поступили на счета детских домов, приютов и монастырей.
* * *
На этом можно было бы закончить печальную повесть, если бы не одно событие, опять всколыхнувшее Москву, как и после казни Замятина младшего. Полторы сотни представителей «золотой» молодёжи, отличающихся необузданностью и буйным нравом получили по электронной почте чёткую фотографию насаженного на кол Павлика-Гвоздя с надписью: «Ты следующий». Сумасбродство «бриллиантовых» мальчиков на какое-то время прекратилось.
«и взял тельца(золотого), которого они сделали, и сжег его в огне, и стер в прах, и рассыпал по воде, и дал ее пить сынам Израилевым.» /Исход 32:20/
«Даст ли Он(Бог) какую цену твоему богатству? Нет, - ни золоту и никакому сокровищу.» /Иов 36:19/
Вильнюс, 27 октября 2016 года