Продолжение. Начало - http://www.proza.ru/2015/03/26/1336
Лес в Габоне на "Океанскую звезду" мы грузили уже при новом капитане. Звали его Ваней, и был он болгарином. По-русски говорил свободно, кажется, учился в Союзе. Пятидесяти, примерно, лет он был намного опытнее своего мариупольского предшественника. Его можно было часто увидеть и в грузовом трюме, и на мачте, и на грузовом кране. Он лично проверял крепление брёвен на палубе и возглавлял работы по дополнительному их креплению.
Все деловые бумаги, которые я заносил к нему на подпись, он проверял скрупулёзно, и не раз находил в них ошибки, описки и неточности. Это было необычно, и заставляло меня составлять документы тщательнее. Своей компетентностью, подвижностью, активностью, темпераментом он напоминал Афанасия, моего любимого капитана, с которым я работал десятью годами ранее.
К сожалению, там, где Афанасий был щедр, Ваня был скуп и прижимист, там, где Афанасий был великодушен, Ваня был злопамятен, там где Афоня был человечен, Ваня был жесток и прямолинеен. Так что любить его было не за что, но и не уважать было нельзя. Ваня был человеком компании и старался соблюдать её интересы.
Старший помощник, грузный и невозмутимый сто двадцатикилограммовый ростовчанин, к Ваниной бешеной деятельности относился индифферентно до тех пор, пока мастер не наехал на него самого, и не потребовал лично участвовать в проверках и дополнительных креплениях каравана.
- Слушай, капитан, на палубе я работаю по утрам, после вахты. Каждый день, между прочим. Но я сюда приехал работать, а не умирать. Не нравлюсь - списывай меня, поеду домой.
Старпом, конечно, был уверен, что до конца контракта доработает, но ошибся. Мало того, что в следующем порту нас уже встречал новый старший офицер, ростовчанину и билеты взяли за его счёт, при этом по очень неудобному маршруту с двумя пересадками.
Матросы при Ване стали работать до темноты. Но до темноты он заставлял работать на палубе и сварщика, который после работы ещё час сворачивал сварочный кабель, убирал шланги газосварки и баллоны. И сколько я ему не говорил, что сварщика часто поднимают на аварийную работу ночью, это было бесполезно.
- Медленно работает. Ничего не успевает. Сам виноват.
Новый сварщик, сменивший Сергея Епифанова, был в возрасте, человек обстоятельный и работящий, но работать, как Серёга, он не мог. У каждого свой потолок, своя квалификация. Главное, что варил он хорошо, на токарном станке работал, и не роптал на переработки. Но Ване этого было мало.
Как-то заканчивали выгрузку, и нужно было в балластном танке, который находится под грузовым трюмом, найти течь воды и устранить её. В танк вели две горловины, кормовая, уже свободная от груза, и носовая, грузом ещё закрытая. Вскрыли кормовую горловину, залезли в танк четвертый механик и сварщик, пролезли по шпациям метров десять, услышали шум воды далеко в носу. Вылезли, доложили. Я говорю:
- Завтра закончим выгрузку, откроем носовую крышку, течь как раз в её районе, тогда и отремонтируем.
Ваня выкатил на меня глаза:
- Чиф, ты что, серьёзно?
- Конечно, серьёзно, а что?
- Мы не можем терять время. Я сам со сварщиком и с боцманом туда полезу.
Полезть-то ты полезешь, думаю. А вот если сварщику или обеспечивающему, плохо станет, что ты делать будешь? Не вытащишь же сварщика стокилограммового, не протянешь его через флоры пятнадцать метров! И, главное, зачем? Что, война?
Нет, снарядил он экспедицию. Варить, конечно, не стали, поставили временный бандаж на трубу. Со всеми замерами, изготовлением и установкой провозились до ночи, а рано утром и горловину освободили. Оказалось, что она почти напротив установленного хомута. Тут же его и сняли, сварщик вырезал дефектный участок и поставил полметра нового трубопровода. И стоило людей мучить?
В машину Ваня, слава богу, не лез, но и без этого спорили мы с ним часто. Методы руководства у него были партизанские, людей он не жалел и думал только о выполнении цели, не считаясь со временем и трудовыми затратами. Популярный в наше время на судах лозунг, который пишут крупными буквами на надстройке – Safety First (Безопасность прежде всего), – Ваня не признавал.
Выпивать с ним мне не довелось. Сам я его не приглашал, а он мне тоже не наливал, хотя сам с бутылкой не расставался. Бутылка виски всегда стояла у него на полу, рядом с креслом, так, чтобы её удобно было брать правой рукой. Он пил понемногу, по глотку, но постоянно, считая виски допингом, и не соглашался со мной, когда я называл его алкоголиком.
Механики у нас отличные тогда были. Толя Мудрик из Бердянска, Максим Рубан из Измаила, Саша Максимов из Мариуполя. Рядовой состав - весь из Бирмы, или, как она сейчас называется, Мьянма. Очень дисциплинированные ребята, между прочим. И за своё рабочее место очень крепко держатся, ценят его. Да и квалификация у них не хуже, чем у филиппинцев, а вот хитрости филиппинской я у них не замечал.
Но это я немного вперёд забежал, а рейс наш продолжился с новым капитаном в Габоне, где мы грузили лес в брёвнах и в трюма, и на палубу, и на крышки грузовых трюмов.
Продолжение следует - http://www.proza.ru/2015/03/27/293