Нет ни в документах, ни в книгах упоминания о госпитале, который после безуспешной попытки вырваться из окружения, остановился в Чашёвке - в самой северной деревушке Вяземского котла.
А госпиталь был. В школе разместился.
И привезли в тот госпиталь тяжело-раненного Никанора Савельева.
Теряя последние силы, попросил Никанор санитарочку добежать до третьей избы от края деревни и сообщить супруге Насте, что здесь он, в своей деревне.
Вскрикнула Настя от радости и тревоги, услышав о муже. Оставила в люльке маленькую, недокормленную грудью дочь, сорвала с головы платок и побежала к школе, кровяня босые ноги о острые дорожные камешки. Вслед за мамкой, не понимая происходящего, плача от непонятой тревоги, бежали сыновья-погодки пяти и четырёх лет.
Упала Настя на колени возле Никанора, лежащего на голом полу, и молча плакала, не смея прикоснуться к его страдающему телу, изорванному железом и замотанному в окровавленные тряпки.
Вбежали мальчики. Прильнули в мамке. Обхватили её ручонками и смотрели на страшного дядю, не узнавая отца.
- Настя, дочку хочу посмотреть...
И опять, бежала Настя по деревенской улице. Взяла из люльки кровиночку и спорко понесла её к мужу.
Сыновья ждали её возле школьного крыльца.
Никанор лежал вытянувшись на полу, уцепившись рукой за бинты в том месте, где засело железо от немецкого снаряда и смотрел открытыми глазами на дверь, в которую должна была войти его любимая Настя, с доченькой желанной, родившейся без отца, которую так и не увидел ни разу Никанор, ушедший в армию по скрытой мобилизации 1941 года.
Настя принесла дочь на несколько мгновений позже, чем смог прожить её Никанор…
Вот такую историю из жизни старухи Никанорихи, овдовевшей в 23 года, услышал я однажды, приехав на родину.
Тогда, договорив о последней встречи с со своим мужем, Никанориха, замолчала. А потом вдруг грустно запела колыбельную песню, которой баюкала сыновей в счастливые дни молодости:
«Баю-баюшки-баю
Никанор живёт с крАю
С Никанорихою…»
Допела и заплакала. Но не так, как плачут бабы. Без рыданий. Она просто сидела, глядя куда-то вдаль времени и редкие слезинки сбегали по её лицу, задерживаясь в морщинах лица…