Еще одна частичка моей души. Вот, она была, и в один миг исчезла. Сердце больно вибрировало в груди, словно с этой частицей потеряло одну камеру. Я никого не винил. Это был мой выбор. И мне жить с последствиями. Тревожит лишь то, что эту ношу со-мной разделяет Линда.
Я сутки не мог встать с постели. Линда носила мне супы, засыпала рядом со-мной, исцеляя мой кокон через Нагваль. Я видел странные, чудесные сны: мы с Линдой живем вместе, у нас двое детей, солнце всегда светит ярко, а соседи приветливо улыбаются. Вот мой первенец сказал первое слово, сделал первый шаг, применил первый рефлекс. Лишь при пробуждении, я начинал понимать, что эти сны мне навязывала Линда. Я, наверное, и не сообразил бы это, если бы во-сне был только один ребенок. Это ведь Линда хочет двоих.
На второй день я решил выйти из комнаты, хотя Линда была категорически против. Все-же я настоял на своем. Меня встречали приветливые лица друзей, и я даже усомнился, были-ли сны навязаны. Были все, кроме Максима. Мне сказали, что он сутки сидит у постели своей подруги, ждет когда она проснется. Но рассказали мне об этом неохотно.
Только сейчас я понял, что все обозлились на Макса. И сколько бы я не объяснял ситуацию, похоже, они не собирались менять свое мнение. Линде пришлось рассказать, что Максим мой потенциальный сын. Я думал, что она обозлиться еще больше, но как мне показалось, она смягчилась. Ведь она понимает меня, как никто другой.
Я все-же пытался добраться к Максиму, но Линда мастерски владела Нагвалем, и когда мне казалось, что я стою у нужной мне двери, я заходил в свою комнату.
Сейчас я не мог никак возразить, хотя бы потому, что сил не хватало на длительные разговоры. Но у меня уже был свой план. Этой ночью я попросил Линду снизить свою заботу, и ночевал один. Я знал, что это ее не остановит, но действовал хитрее. Погрузившись в сон, я был к нему готов, и моментально он стал сновидением. Оставив свой фантом в этом уютном мирке, я перешел в другой слой. Вокруг меня был экспанс. Приятно, что хотя бы в сновидениях я все еще могу побывать здесь.
Так, мне не стоит отвлекаться. Линда не дура, и фантомом ее долго обманывать не придется. Главное чтобы эта встреча сложилась… Я шел по экспансу, приближаясь к одинокому парку. Посреди этого серого томного мира, располагался одинокий парк. Место встреч.
Входом являлась высокая арка, в которой сплеталась виноградная лоза. Серебристого цвета мелкая трава шелестела под пятками. Деревья, чья листва наполнена мягким голубым цветом, скрипели глухим эхо, словно струны виолончели.
Я шел все дальше, пока не увидел искомое место: пруд, наполненный млечного цвета водой, посреди которого нежилась пара белых лебедей. Я присел на лавку рядом, и стал ждать.
Спустя минуту ко-мне подлетел почтовый голубь. В его лапке был сверток. Я развернул его, и как ожидалось, он был пуст. Я лишь подумал об адресате, завернул сверток обратно и отпустил голубя. Он взлетел вверх, и его белые перья слились с контрастом неба.
Тихо здесь. Мы пользуемся этим местом, им пользовались до нас, и будут пользоваться наши потомки. И за все это время никто не решился здесь ничего изменить. Это было идеально умиротворенное место, сбалансированное что-ли. Изменить что-либо – означало испортить все.
Справа послышался шорох. Я повернулся посмотреть, и увидел своего гостя. Пожилой мужчина, по виду 50-55 лет, с седой щетиной и большой плешью на макушке. Усталое лицо приветливо мне улыбалось. Я улыбнулся в ответ.
- Здравствуй, Мишка. – произнес старик, присаживаясь рядом.
- Здравствуйте, Егор Степанович. Значит, получили моего голубя?
- Хах. – ухмыльнулся мой гость. – Получил, Мишка, получил. Что случилось?
Я замялся, и встревоженно ответил:
- Вы же знаете, я бы не побеспокоил Вас без надобности…
- А зря. – перебил меня Егор Степанович. – Я человек пожилой, одинокий. И мне тоже общаться с людьми нужно. Тем более с хорошими.
Мы рассмеялись, и мне сразу стало спокойнее. Я продолжил:
- В общем, дядя Игорь. Не буду ходить вокруг да около. Плохо у нас все. Очень плохо. Община наша распадается на глазах, всем уже надоело прятаться и скрываться. Потенциалы хотят свободы. Ведь они для этого и рождены. А сейчас они словно соловьи в деревянной клетке. Была бы хоть золотая, а так…
- Понимаю Мишка, понимаю. Время сейчас конечно другое. В моих столетиях все было иначе. Да, были свои поганцы, свои проблемы. Но мы то жили. Причем с большой буквы. А ваше поколение мне жалко, чего уж там.
- Так вот, - продолжил я. – Недавно стало еще хуже. У нас было пополнение. И это, конечно, радостная новость. Однако случилось кое-что. На одной из вылазок, мы с новичком уже ехали обратно, и встретили человека, девушку…
- Он с ней знаком! – утвердительно произнес Егор Степаныч.
- Они лучшие друзья. – ответил я. – Но она тоже оказалась не так проста. У нее врожденный потенциал. – Дядя Игорь поднял бровь. – И она как-то умудрилась войти в экспанс.
Старик с изумленным лицом взглянул на меня, и кажется, что-то уразумил. Затем подозрительно огляделся вокруг, и сказал:
- Мишка, срочно собирайся и приезжай ко-мне. Это, как говорится, не телефонный разговор. Она не просто с врожденным потенциалом. Она аномалия. И насколько мне известно, их должно быть две. Короче, нефиг лясы точить. Рюкзак в зубы и на поезд…
Дядя Игорь призадумался, затем резко воскликнул:
- У вас тоже весна сейчас?
Я Кивнул.
- А месяц?
- Конец апреля.
Игорь Степанович почесал лоб:
- Значит, разрыв не большой. У меня сейчас второе мая. Значит третьего ты должен быть у меня. Если будешь раньше…
- Значит получится, что этой беседы не было. – закончил я предложение, и усмехнувшись продолжил: - Все то Вы учите, Игорь Степанович.
- А как вас не учить-то? – мягко возмутился старик. – Молодежь, вы ж пропадете без нас, стариков. Без нашего опыта.
- Тут я с Вами соглашусь. – пробормотал я.
Мы переглянулись с дедушкой. Встали, обнялись. Знаете, бывает такое, что из-за старости и всех ее проявлений, от пристарелого человека исходит не самый приятный запах. Он не виноват конечно-же, но все-же. А вот бывает так, как с Егором Степанычем – чувствуется запах легкой старости, мудрости, молодой легкости. И как представишь, что когда-то таким будешь ты – становится совсем не грустно и страшно. А наоборот очень радостно и легко.
- Не раньше третьего! – выкрикнул он мне вслед.
Я наблюдал как он удаляется, затем сам развернулся и побрел к выходу. «Старый потенциал», - подумал я, и по-детски улыбнулся. И все-таки, не все так плохо…
… Пробуждение у меня было не самым мягким. Стоило мне переместиться в слой с иллюзией, что создала Линда, как ясное небо сменилось бурей и ливнем, детки с озверевшими лицами бросились на меня и с криками: «папа, купи конфет», пытались выдрать мне глаза. Откуда-то сбоку подошла Линда. Злая такая…
«Нравится?»
- Нравится?
Пронеслось эхом во сне. Секунду спустя я уже лежал в постели, рядом стояла Линда, и все прозвучало эхом в голове еще раз.
- Я просто решил прогуляться. – попытался я оправдаться.
- А просто сказать нельзя было? – Линда явно была рассержена.
- Знаю я, как это бывает. Никуда бы ты меня не отпустила.
Она хотела было что-то сказать, но сдержалась. Я встал и начал плавно одеваться.
- Далеко собрался? – отрапортовала она.
- Тебе не понравится, но действительно далеко.
На ее лице застыл немой ужас. Я уже выходил из комнаты, и Линда шла за мной, что-то истерически кричала, но не трогала меня. Я понимал к чему она ведет. Ее план сработал, и на шум собралась толпа.
Все озадаченно на меня смотрели, с немым вопросом на лице: «куда собрался?». Я вздохнул. Присел на кресло. Как ни странно, я отлично себя чувствовал. Встреча пошла мне на пользу.
- Итак, ребятки! – прогорланил я. – Этой ночью я встречался с Егором Степановичем…
Шум моментально заполонил холл. Радостные крики, каждый из которых в целом описывал один вопрос: «Как он там поживает?».
- Народ, - угомонил я радостную толпу и продолжил. – Я еду к нему. Один. Я рассказал ему, в каком положении мы сейчас, и он назначил мне рандеву. Третьего числа я буду у него. Не знаю, на сколько мне придется задержаться, но постараюсь поскорее вернуться. Думаю, пора нам выйти из тени. И наш старый друг нам в этом поможет.
- Один ты никуда не поедешь! – встряла Линда.
- Ты ведь понимаешь, что тебе о-мной нельзя! Один из нас должен смотреть за этими бездельниками…
- Я и не говорила о себе. – это меня удивило. – Ты возьмешь кого-то из наших с собой. В твоем нынешнем положении, одному ехать опасно.
Я пораскинул мозгами, и понял, что от меня не отстанут.
- Я поеду. – из толпы вышла Мила. – У меня хорошие оборонительные рефлексы.
Линда недоверчиво кивнула. Затем отвела меня в сторону, пока ребята говорили Миле, что она должна передать дяде Егору от каждого из них.
- Малыш, будь осторожнее… Пожалуйста.
- Я вернусь к тебе. – мой голос был ровным, насколько мне позволяло волнение.
Я поцеловал Линду, и почувствовал вкус слез на губах. Я так и не понял, чьи слезы это были. Из коридора выглянуло знакомое лицо. Макс пришел на шум. Я посмотрел в глаза Линды, подмигнул ей и пошел к Максиму.
- Миша, прости пожалуйста. Я не знал, что так будет.
Я ничего не сказал. Просто обнял его и прошептал на ухо:
- Я не виню тебя. Это был мой выбор.
Немного отстранившись, я произнес:
- Я так решил. Мне с этим жить, не тебе. И может я утратил способность проникать в экспанс навсегда, но мне даже кажется, что это к лучшему.
- К лучшему? – удивился Максим.
- Понимаешь Макс, - заговорщицки проговорил я. – Если бы не этот случай, возможно я бы никогда не решился на этот шаг. Мы бы так и сидели тут, как крысы. Но пришел ты, а вместе с тобой – перемены.
Я похлопал его по плечу, и уходя произнес:
- Береги Лею. Она не так проста, как кажется.
Мы попрощались с ребятами, и вышли вместе с Милой за порог. На легке. Нам не за чем багаж. На улице собирался дождь, и я уже предвкушал, как буду смотреть в окно поезда, на скатывающиеся капли дождя, попивая горячий чай.