Сарасвати случайно услышала, как Иоанн по телефону представляется клиентам, как Тис. Ее неприятно удивило, что у него есть второе имя, и уже через пару минут она отметила:
- Мне имя Иоанн нравится больше; я верю в Бога тихо, спокойно, а для меня Бог – моя душа, мой тыл, мой свет в несправедливой Вселенной. И имя Иоанн похоже на имя Христа: светлое, одухотворенное, простое и волшебно красивое. А, впрочем, делай что хочешь – я не имею права тебе указывать, ведь я любовница, то есть никто.
Иоанн ничего не ответил, но с тех пор стал представляться всем именно Иоанном, а не Тисом, как прежде, а отцу сказал:
- Сарасвати уже посоветовала мне делать что хочу – я так и не понял, на что она обиделась, когда я представился Тисом по телефону… Имя Иоанн ей нравится больше – так это имя расписывала, что даже я чуть не прослезился! Оно ей напоминает имя Иисуса.
- Ты же в Бога не веришь, - улыбнулся отец.
- Теперь, когда есть она – она – мой Бог, как это в нее не верить? Самому себе не верить, да?! Она – это я. Без нее нет меня.
- Вот это ты любишь! А говорил: любовь – пережиток прошлого.
- Ее любить – мое предназначение свыше. Бог есть – она так хочет. Помнишь: мой мир – мои правила?
- Разумеется.
- Поправка в формулировке: мой мир – ее правила.
- Вот это да! Впечатляет…
- Правильно говоришь: ей-богу! Теперь – можно.
А следующим шагом в их отношениях стала его забота о средстве передвижения. Но водителя Иоанн не стал Сарасвати нанимать: побоялся, что он окажется красивым, сексуальным и она станет думать о нем. Сам ее предложил везде возить. Хорошо распоряжаться своим временем, имея в собственности авиакомпанию.
- Выбирай любую машину, хоть «Bugatti Veyron», - предложил ей Иоанн.
Сарасвати попросила «Волгу» из России, снятую с производства давным-давно.
- Зачем тебе такая развалюха?!
- Нравится. Детская мечта, которая не сбылась. Зеленую хочу. Это не развалюха, а раритет.
Иоанн купил ей зеленую «Волгу», и рассказывает отцу:
- Это не женщина, это кошмар! У нее нет материальных желаний, одна душа! Она поняла, что хочет стать моей любовницей, когда я стал ее целовать в постели – не переспал, нет! – а поцеловал! Что, я такой плохой любовник?! – Иоанн кричал.
- Ее интересует душа, сынок.
- Так у меня есть душа! Но… и тело есть! Я ревную ее… к этим собакам. Зачем ей обнимать и любить весь мир?! Я ревную ее к миру! И ни к кому конкретно.
- Ну ты даешь!
- И поговорить с ней об этом… не могу. Она со мной очень редко и сухо разговаривает. Мне не к кому ее ревновать… и одновременно их может оказаться так много, что я теряюсь…
Когда Сарасвати услышала, что Иоанн произносит имя Господа, то удивилась:
- Ты же не веришь в Бога.
- Я… Для меня Бог – это ты, Сарасвати. Если ты веришь – я делаю то же самое.