Хронометр

Лодка-однодревка с единственной мачтой, выдолбленная из цельного ствола дерева, спустя несколько летних погожих деньков сплава вниз по течению Днепра наконец-таки достигла богатого и шумного Киева. Киль мягко вошел в прибрежную тину у многолюдного причала: видимо, большого половодья в этом году не было. Однако человека, стоявшего на носу, качнуло. Он специально подался вперед-назад: таким движением он всегда отмечал прибытие в пункт назначения, этакий завершающий штрих. Слишком мягкое прибытие показалось ему больно ладным после длительного, хотя и привычного, путешествия. Этим человеком, которому так не терпелось сойти на берег, оказался купец из Смоленска по имени Андрагаст. На этот раз он прибыл в «мать городов русских» по еще более серьезному вопросу, чем обычно: князь Олег собирал вече. Купец был просто одет, хотя его льняная домотканая рубаха была новой и затейливо вышитой, скорее всего, женушкин подарок-оберег. Так же его непростое положение мог выдать красивый дорогой ремень из кожи диковинного в тех краях речного зверя, обвивавший поясницу, на котором висел такого же качества коричнево-зеленый кошель. А порты да лапти и вовсе были непримечательны. Через плечо у Андрагаста был перекинут холщовый увесистый мешок, отчего его хозяин делал вид, что неплохо было бы неспешной прогулкой размять затекшие ноги, несколько отвыкшие от земной тверди. В который раз купец приезжал в столицу, да все не мог наглядеться на красоты ее. «Эх, а все-таки как хороши здесь девки!», – отметил про себя Андрагаст, глядя на улыбающихся ему девушек, шедших навстречу, и поймал себя на мысли, что улыбается им в ответ. Он тут же осекся и принял суровый вид, отчего шедшие навстречу девушки, заметив перемены на его усатом лице, звонко рассмеялись хрустальными голосами. Но их смех тут же поглотил шум города: гогот красноклювых гусей, зазывания уличных торговцев, звон кующегося металла, топот копыт лошадей и протяжный скрип колес телег... Никогда не запирающиеся избы вовсю таращились на прохожего открытыми ставнями окон с резными наличниками. Деревянное кружево сплошь и рядом украшало жилища киевлян, впрочем, как и колодцы с ледяной вкусной водой, заборы и даже будки местных брехливых собак. Так, любуясь местными красотами, купец и сам не заметил, как он миновал торговую площадь, и ноги привели его к княжеским высоким воротам, охраняемым двумя молодцами со щитами и длинными копьями. Мужчина отметил, что по периметру выставлены также посты с лучниками. «Усиление», – констатировал он. Но как только он подошел ближе, ему никто не стал задавать вопросы о том, кто он и зачем идет. Ему тут не впервой бывать, и ворота молча распахнулись перед ним, а стража с уважением кивнула головой. От ворот до деревянных княжеских хором было идти и идти. Мешок предательски тянул вниз, и купец, вздохнув, перекинул его через другое, отдохнувшее плечо. Насвистывая какой-то веселый мотив, чтобы ноша легче казалась, Андрагаст бодро зашагал вперед. А перед ним, на всей площади, тренировались бойцы-гриди. Они весело смеялись, перебрасывали друг друга через себя, и пылинки смешивались в воздухе в оранжевых лучах закатного солнца. Где-то вилась мошкара, мешаясь и умудряясь влетать бойцам то в глаз, то в ноздри, отчего гриди лупили себя по лицу и потешались друг над другом, если кто не рассчитал сил. Бойцы упражнялись в единоборстве, отрабатывали удары на мечах, мастерски орудовали копьями. А чуть поодаль в стороне были установлены прави;ла. Одно прави;ло представляло собой невидимый квадрат, углы которого вершили высокие столбы, и несложную систему канатов. По сути, это было похоже на четвертование. Воина подвешивали за руки и за ноги, и в таком положении он должен был крутиться и тянуться. И это могло продолжаться несколько суток. Без еды. Вот так гриди тренировали не только силу тела, но и силу духа. Прямо за прави;лами были гридницы – помещения, в которых спали и ели воины. Подле них – бани, похожие на индейские вигвамы, внутри каждого в центре находилось кострище, а вокруг него – пни. Оттуда нет-нет, да выбегал голышом раскрасневшийся воин и выливал на себя ледяную колодезную воду, рычал, плясал на месте и снова забегал в баню. Слева же были расположены конюшни. Ах, как хороши были боевые кони! Каждый как на подбор! Мускулистые, лощеные, с торчащими ушами и длинными шелковистыми хвостами. «Ай да красавцы!», – не сдержавшись, воскликнул вслух купец. Но к кому это больше относилось-то ли к коням, то ли к воинам, то ли к руководству - осталось тайной для окружающих и, пожав плечами, все продолжили заниматься своими делами. Однако только один воин опустил клинок – и имя ему было Данакт. Высокий и статный, лет двадцати шести, он был одет куда лучше других воинов, что выдавало в нем не просто человека, принадлежащего к верхушке правления князя Вещего Олега, а опрятного педанта. Данакт был смугл и без загара, а его темные волосы на голове были очень коротки. Лицо украшала идеально симметричная короткая борода, закрывавшая нижнюю челюсть, и связанные с бородой усы, отчего высокие скулы мужчины смотрелись более выигрышно и гармонично в целом. Бросив на купца беглый взгляд, Данакт подошел к широкоплечему, могучему богатырю во всем боевом снаряжении – Мирославу. Мирослав как раз следил за процессом тренировки воинов-гридей и являлся их предводителем. Богатырю было уже около 45 лет, и он более трех десятков лет находился бок о бок с Олегом и был ему правой рукой. – Вроде все в сборе теперь, мне пора. – шепнул Данакт старшему и окликнул светловолосого паренька, завороженно наблюдавшего, как купец поднимается по лестнице, будто предчувствуя, что скоро что-то очень важное решится или случится. – Эй, глупендяй! Возьми мой меч да начисти его! Парень тут же сорвался с места и по мановению ока оказался рядом и принял тяжелый меч в руки. – Градимир! Смотри, пополам не сломайся, тростинка! – крикнул кто-то из воинов и вся площадь загоготала. Мальчишка, которому на вид было не больше пятнадцати лет, зарделся от стыда. – Смейтесь, смейтесь! Однажды я вас всех защищю! Или защитю?.. Ах, да не важно! – махнул он рукой и побрел, шаркая ногами по земле от тяжести, в гридню. А Данакт тем временем уже догнал купца, и они вместе зашли в покои князя, где вот-вот должен был состояться совет. Прошло больше часа, когда двери открылись, и собрание начало расходиться. Советник князя Олега, Данакт, вышел снова вместе с тем купцом и решил проводить его до ворот. «Хм, а мешок-то намного легче стал!» – отметил про себя Градимир, крадясь за ними по пятам. – Спасибо тебе, мой друг! За подсказку твою да людей, что пришлешь на подмогу! Надо объединяться и снаряжаться всему нашему народу! Один корень, один язык и судьба у нас одна! – произнес Данакт. – Верно ты молвишь! Что ж, будь здоров, друг мой! Скоро свидимся! – ответил Андрагаст. И мужчины взялись за руки по самый локоть да обнялись крепко, по-братски. Надвигались сумерки, и, смотря вслед купцу, Данакт заметил приближающийся силуэт. Но, даже не видя лица, молодой воин сразу узнал в нем своего друга, соседа Никиту. Мужчина был высок и полон сил. Градимиру так вообще показалось, что приближается гора. – О, Кожемяка! – сдержанно воскликнул Данакт, но он был рад встрече. – Да брось ты! – махнул рукой Никита и пробасил, – Так и будешь меня до конца жизни теми порванными шкурами обзывать? – А надо было сразу мое приглашение принимать! – напомнил советник князя и, схватив мужчину за руку, похлопал по спине. – Я не сомневался, что ты все-таки придешь! Никита приподнял одну бровь и промолвил: – Одиннадцать гривен! На этих условиях я буду в дружине. Тут откуда ни возьмись выскочил щуплый парнишка и вмешался в диалог: – Настоящий воин должен за Родину сражаться, а не за деньги! – Гради! – осадил Данакт. – Это самый сильный воин, что мне довелось встречать! И он стоит сотни таких, как ты! И по праву заслуживает получать на пару гривен больше остальных. В теории. – То-то и оно! Теория без практики мертва... – бодро ответил юноша и хотел что-то добавить, как его словно огрели поленом по голове. Это Никита решил доказать слово делом, заодно и парнишку на вшивость проверить. Он сотую долю от своей силы вложил в удар, и кулак завис над Градимиром, а тот едва успел поставить руки для защиты. Однако этого хватило, чтобы заносчивый мальчишка отлетел на приличное расстояние от собеседников. – Эй, ты куда так далеко? Я комаров-то посильнее сгоняю! – засмеялся Никита. Тут на шум, происходящий возле ворот, обернулся Мирослав. – А это еще что такое? Опять гради... – выдохнул наставник и, смахнув со лба тыльной стороной ладони выступившие от жары капли пота, отправился к ним. В это время Градимир не знал, что тереть: то ли ушибленный затылок, то ли отбитый зад. «Язык мой – враг мой», – отголосок доли здравого смысла пронесся в его бестолковой голове. «Эх, была – не была!» – подумал парень и снова вскочил на ноги так, что пыль взметнулась ввысь. Затем он разбежался в сторону Кожемяки и умудрился увернуться от могучего удара так, что смог со всей своей невеликой силы подтолкнуть великана в спину. Но этого оказалось вполне достаточно, чтобы «гора» под своей массой и силой, заложенной в собственный удар, кубарем покатилась по земле. Все воины вокруг рты пооткрывали, а Градимир довольно отряхивал штаны, будто так каждый день проводит за раскидыванием богатырей в стороны. – Я хочу, чтобы на Руси никогда не было войны! Быть настолько сильным, чтобы ни одно войско на нас даже не думало напасть! – поднял вверх указательный палец мальчишка. И вот бы на этом остановится заносчивому парню, но в пылу собственного восхищения самим собой он продолжил: – Они все должны знать, что у князя есть великий воин Градимир – самый сильный на свете! Очередная волна гогота прокатилась среди воинов, кто-то даже схватился за живот от смеха. – Ахаха! Никита поднялся с земли, и, нахмурив брови, подошел к пареньку со словами: – Я тебя разочарую, но для этого надо быть повыше да помужественнее! И Кожемяка своими крепкими ручищами, которые обвивали толстые, будто канаты, выступающие из-под грубой кожи вены, изобразил над Градимиром предпочтительные для воина параметры, походившие скорее на его собственные. Мальчишка и глазом моргнуть не успел, как преимущество вновь оказалось на стороне «горы». Как тщетно пытаются вылезти из-под свалившегося на человека огромного дерева, так Градимир старался высвободиться из плена, обнаружив себя прижатым могучей правой рукой Никиты к его твердому, словно камень, туловищу. – Довольно! Хватит! – велел, хмуро сдвинув брови, Мирослав. – На сегодня достаточно представлений. Ты, Никита, ступай: получай свое оружие да отметься у писаря. Будут тебе одиннадцать гривен! Великан поспешил ослабить хватку и зашагал вперед, а Градимир с пунцовым от перенапряжения лицом с жадностью глотал воздух, опустив голову и опершись руками в колени. Едва мальчишка успел бросить отчаянный взгляд вслед удаляющемуся сопернику, как услышал голос Мирослава: – А ты тоже иди вместе с ним! Никита, услышав эти слова и широко раскрыв глаза, обернулся. Мудрый богатырь, довольно поглаживая себя по бороде, продолжил: – Тоже отметься у писаря. Теперь ты один из нас, гридь! Но с жалованием… в три гривны! Градимир от радости взмыл в воздух и с благодарностью пожал руку своему наставнику. Данакт же, хладнокровно наблюдавший за происходящим, лишь вздохнул, будто потратил слишком много времени, и поспешил шепнуть Мирославу на ухо: – Решено: через пару полных лун выдвигаемся на Царьград. Богатырь почесал бороду и поинтересовался, что же такое было в мешке у купца. – Дорогой мой друг, купцы бывают повсюду да видят много. Андрагаст, к примеру, не так давно бывал в Царьграде. Описал его мощь, величие и красоту. Да привез нам кое-какой дар. В его мешке была пара звеньев цепи. – Цепь?! – недоумевал Мирослав. – Именно! Ромеи, дабы враги не смогли проплыть меж берегов Босфора, натянули крепкую, толстую цепь на вход в пролив. А по ту сторону от нее – флот, в случае чего, – плавно и размеренно отвечал советник, словно взвешивая каждое сказанное им слово. – Андрагаст, хитрая голова, выманил у кузнеца устаревшие звенья, когда тот ковал новые, покрепче. Ночью пару лодок пустил, мол, что будет? А какой спрос с иноземца, местных правил и языка плохо знающего? Да в придачу, у которого карманы полны золота…? – Хитро, – почесал затылок Мирослав, – ничего не скажешь! Не ты ли Андрагаста надоумил? – У меня в друзьях дураков нет, – уголком рта едва заметно улыбнулся Данакт. Прищурившись, богатырь развернулся и громко скомандовал: – Стройся! Звать всех на плац! Быстро! Воины-гриди, в том числе и новоиспеченные, поспешили исполнить приказ могучего витязя, и выстроились в шеренгу. Оглядев с гордостью дружинников, Мирослав произнес: – Мне сейчас стало известно, что через два месяца мы идем брать Константинополь! Сам князь возглавит поход, поэтому мы должны быть в лучшей физической форме! Градимир под нос себе пробормотал: – Неужели нам не хватает золота? Данакт, оказавшийся рядом с ним и услышавший едва различимые слова, поспешил ответить строго, но тихо: – Дань – это не только прибыль, это и усиление влияния, и новые торговые пути, и… То, что договорил советник, Градимир не услышал. Да и сам Данакт не услышал произнесенных ими слов. Все заглушили раскаты грома. – Ничего не понимаю, – устремив взор в кристально чистое голубое небо, произнес мужчина. Вдруг, прямо на его глазах, широкая полоса молнии, порождая множество мелких серебряных извилин, разрезала небесное полотно пополам. – Перун за нас! – радостно закричали гриди, вознося свои орудия к небу и хлопая друг друга по груди и по плечам. Однако Данакт не спешил радоваться: присмотревшись, он заметил, что с самого края неба прямо в их сторону стремительно летели шесть черных точек. И вот уже через мгновение советник понял, что это отнюдь не птицы, а крылатые существа гигантских размеров. – Не к добру это, – понял княжеский советник и окликнул Мирослава, указав в строну приближающейся угрозы. – Летающие змеи! – Да это птицы! – махнул рукой витязь. – Разве похож я на любителя дурацких шуток? – продолжая стоять на своем, твердо ответил Данакт. – Твое зрение тебя подводит, Мирослав. Вели готовить оружие к бою. Последнюю фразу дружинник договаривал, смотря прямо в серые глаза богатыря, тихо, едва ли не шепотом, сквозь зубы. Дабы окружающие, праздновавшие «благословение» Перуна не слышали разногласий. Данакт, не отводя взгляда от Мирослава, схватил ликующего неподалеку Градимира за плечо, и, кивнув витязю, мол, сам смотри, развернул паренька в ту строну, откуда, по его мнению, надвигалась угроза. Мужчина встал за спиной мальчишки, на секунду присел и, ладонями обхватив голову, отрегулировал направление взгляда. – Что ты видишь? – спокойно он произнес, и ему показалось, что на пару мгновений ноги парня подкосились и только Данакт удержал его от падения. – Я вижу…ящеров…шестерых… летят…к нам…к нам! Советник князя бросил беглый взгляд на Мирослава, который уже привычным движением вытаскивал свой меч из ножен и, подавив возникшую впервые в жизни дрожь в голосе, крикнул: – Оружие к бою! И вот тугая тетива была натянута, а наконечники стрел, копий и мечей были направлены на врага. В широко распахнутых глазах Градимира отражались приближающиеся драконы, размахивающие широкими крыльями. Теперь можно было разглядеть: чешуя троих из них была синего цвета, зловеще отливающая чернотой, а остальные были кроваво-красными с таким же черным отливом. Вскоре Мирослав скомандовал: – Лучники, атака! Сорвавшись с тетивы, сотни стрел со свистом пронзили воздух. Казалось, они затмили собой небо и солнце. Но, к отчаянию людей, три красных чудовища, что летели впереди, открыли свои пасти и извергли пламя из своей зловонной пасти. Беспощадный огонь мгновенно превратил стрелы в золу. Войско остолбенело. Тогда Никита Кожемяка, вырвал, у открывшего от удивления рот бойца, копье. Силач со злостью метнул орудие в парящего в небе зверя. Удар был столь неожиданным и сильным, что красночашуйчатый даже не успел отреагировать и камнем полетел вниз. Однако повреждения не были для него смертельными. Когда пыль от падения зверя развеялась, воины смогли разглядеть противника. Ударившись оземь, тварь обрела иной вид. Драгонид стоял на двух ногах. Его рост был выше человеческого, но незначительно. Возможно, всего лишь на пару голов. Морда оставалась такой же уродливой, голову венчали два небольших нароста – маленьких рога. Зрачки глаз были щелевидными, а радужка – желтого цвета. Иногда из его пасти показывался раздвоенный на конце язык, будто пробовал на вкус воздух, который насквозь был пропитан людским страхом. Само тело было покрыто чешуей, но уже без крыльев. Однако мощный длинный хвост остался, раздраженно виляя из стороны в сторону. Мышцы его были налиты силой. Левая рука сжимала двухстроннюю широколезвенную секиру, а правую защищала маника. Кисти оканчивались толстыми пальцами с длинными острыми когтями. Широкая грудь была закрыта пластинами. Коленные суставы также были скрыты под жесткой защитой. Природа материала, из которого выполнены были доспехи, была не ясна очевидцам. Не дерево, но и не металл. Она казалась легкой и прочной. Оторопевшие воины так и стояли, бездействуя. И снова Никита принял решение атаковать. Схватив деревянный щит и меч, он ринулся на врага. Оттолкнувшись от земли, в прыжке он рубанул что было сил. Но удар встретила секира ящера. Искры разлетелись в стороны. Теперь три мощных удара пришлись по щиту Кожемяки. Воин попятился назад, защищаясь. Четвертый взмах секиры превратил щит в щепки. Драгонид зловеще зарычал. Упав на одно колено, Никита едва успел подставить свой меч. Секира зацепилась за клинок, и ящер усиливал давление. Лезвие собственного меча, скрещенное с орудием врага, приближалось к горлу человека. Тогда Кожемяка другой рукой схватился за лезвие. Кровь ручьем стекала по его жилистой руке. Но он не сдавался. Соперники смотрели друг другу в глаза. В какой-то момент Никита даже ощутил жар испускаемого из широких ноздрей воздуха драгонида. – Ээээээх! – Кожемяка быстро поднялся и оттолкнул врага назад. Он обрушил серию ударов, но каждый из них был отражен. Тогда воин резко метнулся в сторону, обернулся вокруг своей оси и нанес режущий удар по левому боку противника. Из его раны брызнула бледно-красная кровь. Ящер взревел. – Что? Не нравится, подлюка? – засмеялся Никита, тяжело дыша. – Подходи, я еще могу! Его братья, его соратники так и стояли, опустив оружие. Он поднял голову вверх и увидел зависших в небе крылатых чудовищ. Они тоже наблюдали за происходящим внизу, на земле. Но не успел Кожемяка опустить голову, как ощутил мощнейший удар в челюсть. Он отлетел и вспахал телом землю. Звон в ушах и онемение сменились тупой болью. Тряхнув головой, Кожемяка поспешил подняться на ноги. И вовремя. Зверь стремительно приближался к нему, занеся секиру над головой. «Меч!» – осенило Никиту. Его в руках не оказалось. Тогда воин присел и ногой подсек противника на бегу. Зверь рухнул на спину. Никита тотчас запрыгнул на него, лишив возможности шевелить руками. Воин начал наносить сокрушительные удары по голове, буквально впечатывая ее в пыль. Казалось, что победа в руках. Но вдруг мощный удар хвоста ящера смахнул с себя человека, словно пушинку. Неприятель поднялся на ноги. Поднял секиру и неспешно подошел к пытающемуся встать Никите. Драгонид медленно обхватил хвостом, словно в кулак, ноги Кожемяки и подвесил в воздухе. Стояла полнейшая тишина. Противники смотрели друг другу в глаза. Каждый из них понял, что бой окончен… Ящер тихо прорычал и замахнулся секирой, намереваясь отсечь голову человека от тела. Но вдруг он услышал позади человеческие крики и увидел мчащегося на него очередного глупца. Этим глупцом, по мнению чудовища, был Градимир. – Да что это со всеми вами? – минуту назад прокричал сквозь выступившие на глазах слезы Градимир. – Сам погибай, а товарища выручай! Схватил меч и рванул на помощь. Мальчик опоздал на пару мгновений: одним быстрым и резким ударом драгонид лишил Никиту Кожемяку головы. Вновь раздался оглушительный гром на ясном небе, и вспышки молний ослепили всех. В этот же миг, со всей силы оттолкнувшись от земли, Градимир устремился в воздух и рьяно вонзил клинок в шею чудовища. Сверху вниз. Практически полностью вогнав лезвие в тело. Ящер только и успел издать истошный рев, ударив парня наотмашь. Тело Никиты рухнуло на землю, а вслед за ним и безжизненное тело драгонида. На глазах людей красная чешуя с черным отливом, покрывавшая все тело врага, начала становиться серой. Будто жизненные силы постепенно угасали. Кто-то мог даже заметить легкий дым. Наконец от легкого дуновения, некогда сильнейшей существо, которое видели люди, развеялось по ветру. Раздался победный рев. Воины своими собственными глазами увидели, что победить чудовище вполне возможно, что они тоже смертны. Кто-то подбежал к Градимиру и помог подняться ему. Однако он не понял сначала, почему все на него смотрят с жалостью. И через пару минут до него дошло, в чем дело. Его собственный организм начал весьма настойчиво сигнализировать дикой болью на левой стороне головы о нанесенном ущербе. Мальчишка дрожащей рукой провел по виску, ощущая под пальцами разорванную плоть. Две глубоких борозды, источавших кровь. «До свадьбы заживет!» – махнул рукой паренек. Вытерев с лица кровь руками, которая так и норовила попасть в глаза, мальчишка несколько мгновений рассматривал свои ладони. Они были багровыми от крови вперемешку с грязью. Он вспомнил про секиру ящера: было бы неплохо как трофей забрать ее себе. Пошатываясь, он приблизился к тому месту, где нанес сокрушительный удар врагу. Неподалеку лежало обезглавленное тело Никиты. – Прости, что опоздал… Вдруг его внимание привлекло что-то яркое. Краем глаза в пепле он увидел мелькнувший огонек. Когда он сосредоточил взгляд, то увидел, что среди остатков пепла лежал яркий сферический объект, источавший то самое сияние. Едва заметные порывы ветерка все больше открывали ее взору Градимира, освобождая от легких хлопьев пепла. И чем больше ее можно было разглядеть, тем сильнее она завораживала своей красотой, манила… Плотный шарик внутри был наполнен живым огнем, казалось, что даже слышно, как он горит с треском хвороста. – Что это за… искра? – протянул медленно руку парень и, нагнувшись, дотронулся до нее. Внезапно мальчишка согнулся пополам, встал на колени и затем вовсе повалился на землю, широко выпучив глаза. Он пронзительно кричал, но сам не слышал своего крика. Боль, словно его укусила тьма змей, поразила каждую клеточку его тела. Мышцы сократились, скрючив тело Градимира в неестественную позу. Самому же ему казалось, что в горло залили расплавленное железо. Его словно что-то выжигало изнутри. Уничтожало. Перестраивало... «Вот подлецы! Как у них ловко устроено! Победил – хорошо! А проиграл, так вот так хитро врага уничтожат!» – думал парень про себя. – «Так! Я все еще способен думать и даже возмущаться. Значит, я еще не мертв. Или мертв и уже в царстве Слави. И сейчас встречусь с Перуном…» Однако боли он уже не ощущал. И становилось даже как-то приятно и тепло, как будто весенние лучи ласкают тело. Казалось, так прошло несколько часов. И когда Градимир открыл глаза, был досадно удивлен, что миновали лишь мгновения. Что все произошедшее – не кошмарный сон. Драконы все еще в небе и о чем-то спорят. Люди здесь, на земле, снуют туда-сюда, готовятся к возможной атаке. Стоп! Драконы спорят? В один прыжок мальчишка оказался на ногах. Странно, но теперь, потрогав недавно полученные раны на виске, под собственной рукой он ощущал уже затянувшиеся шрамы. А тело налилось силой, и он готов был сразить еще сотню врагов. «Атакуем!» – услышал Градимир сверху незнакомый голос и поднял голову. В это время, словно стрелы, вниз устремились пять драконов: три синих и два красных. Они с силой обрушивались поочередно на землю, вздымая коричневые столбы пыли вверх и выходили из него уже в измененной форме, как тот, сраженный Градимиром. Самые последние приземлившиеся, красный и синий, явно отличались от других. Они были крупнее. Их доспехи были усовершенствованы и закрывали большую площадь поверхности тела. Очевидно, что они были превосходящими по рангу. У красного драгонида были огромные витые рога, загнутые назад. Его секира была внушительно больше и увесистей. Синий же, как и его подчиненные, в качестве оружия имел покрытый шипами и льдом меч, но тоже был намного крупнее собратьев. У всех ледяных драгонидов возле рта, словно усы, свисали сосульки, но голову их вожака еще венчали два рога покрытые инеем, также загнутые назад. – Фафнир! – едва поверив своим ушам, понял Градимир обращение синего драгонида к огненно-красному. – Давай-ка раскидаем этих низших побыстрее! – Согласен, Тосиро! – кивнул мордой Фафнир. На поле началось настоящее истребление. Только от одного удара этих исполинов погибало сразу четверо бойцов и, по меньшей мере, еще двое умирали в течение минуты от потери крови. Огненные секиры и ледяные мечи рвали, рубили, резали человеческую плоть. Хвост твари использовали весьма активно. Они могли опираться на него, как на третью ногу, подсекали им гридей, окутывали и сжимали, лишая возможности шевелиться. Драгониды извергали лед и пламя из своих пастей, которые уничтожали гридей, превращая в пыль все на своем пути. Люди в ужасе спотыкались о тела своих соратников, вязли в них и через мгновение уже лежали рядом. Дым от горящих построек выедал глаза. Бешено носились кони и ржали, давя копытами раненых и погибших… В это время Данакт уже пару минут бился с рядовым синим драконом. И его силы постепенно угасали, чего не скажешь о противнике. Ловкость и увертливость всегда были лучшими помощниками Данакта. Но не следует думать, что воин был слаб. Отнюдь. Но он грамотно распределял свои силы и умел обращать мощь врага против него самого. Данакт был словно вода. Он плавно уходил из стороны в сторону, отражая атаки. Драгонид же рубил мечом, что было сил. А воин в это время встречал своим клинком вражеский и изворачивался так, что чудовище само едва ли не резалось о собственный меч. Тварь занесла меч над головой и сверху вниз рассекла воздух, намереваясь разрубить Данакта вдоль туловища. Гридь подпрыгнул. Меч вонзился в землю. И Данакт тут же ловко встал на него, даже не порезавшись. Торжествующий огонек блеснул в его глазах. Осталось нанести сокрушительный удар в шею. Но тут ледяной поток вырвался из глотки драгонида. Данакт едва увернулся. Ледяной ожог предательски въелся в левое плечо. «Вот тварь!» – подумал воин, бросив беглый взгляд на руку. И до боли стиснул зубы, наклонил голову и начал очень часто наносить удары. Пару ударов драгонид пропустил, недовольно издав клокочущее в горле рычание. Чудовище явно было рассержено. Подсек хвостом. Данакт подпрыгнул. Устоял. Снова серия перепалки на мечах. Только искры летели. Атаки противника учащались, и становились мощнее. Гридь вынужденно попятился назад. – Дзынь! Дзынь! Дзынь! Вдруг перед глазами Данакта оказалось небо, а спина загудела от глухой немеющей боли. В ушах засвистело. Чтобы оценить обстановку, он быстро приподнялся на локтях. Но его внимание заострилось не на приближающемся чудовище, а на его друге, попавшем в поле зрения, – Мирославе, сражавшемуся неподалеку. Синий командующий драгонид – Тосиро – прорычал что-то, указывая острием меча на богатыря, и соперник тут же, приготовив орудие, направился к Мировславу. – Спасайте командира! – что было мочи, закричал Данакт. Те, кто был поблизости и в состоянии держать клинок, бросились на помощь. Они повисли на драконе, пытаясь повалить его на землю. Но чудовище было полно сил, и смахнул с себя воинов, будто слепых и слабых котят, извергая лед и разрубая врагов мечом. К тому времени Данакт поднялся на ноги и бежал на подмогу. Но драгонид подсек его своим толстым сине-черным хвостом, схватил им и тут же привлек человека к себе. «Только не снова!» – взмолился про себя Градимир, спешивший на помощь к Мирославу, но увидевший Данакта на грани жизни и смерти. «Мне не успеть!» И тогда градь решил что было сил метнуть в чудовище свой меч. Найдя центр тяжести, мальчишка выдохнул, закрыл глаза и представил, как все отчаяние, злость и сила приливает со всех закоулков тела к кисти руки, бросок которой должен был спасти товарища от верной погибели. Когда он открыл глаза, чтобы пронаблюдать за траекторией полета оружия, Градимир заметил, что от него пробежала с молниеносной скоростью огненная дуга, оставившая за собой выжженный след на земле. А в своей руке он ощутил совершенно другой меч: он был легким, но очень большого размера. Выполнен из невероятно, гибкой и прочной стали. Такой, что можно было видеть свое отражение. В резную рукоять был встроен чудной механизм со стрелками, издающий легкое стрекотание, будто сверчок теплой летней ночью. Драгонид был повержен, и упавший на землю целехонький Данакт заметил шар, светившийся бело-голубым светом. Мужчина не мог отвести от него глаз, и рука сама потянулась к искре льда. «Можно ли дотронуться до нее?» Перед глазами Данакта вдруг явственно возникла картинка из детства, когда он провалился под тонкий лед на реке. Его тело уносило медленным течением. Мальчик сопротивлялся какое-то время, пока не закончился кислород. Потом ледяная вода начала поступать в легкие, разрывая их дикой болью. Он моргнул пару раз, широко выпучив глаза. А затем понял, что оказывается смотреть на солнце сквозь прозрачный лед не так уж и больно… И как это прекрасно… Вода полностью обволокла его, внедрилась в него… Тогда его спас молодой Олег, который впоследствии станет великим князем Киевским , прибежав на крики мальчишек, и чьим советником сейчас был Данакт. Позже ему казалось, что большей физической боли, чем при падении под лед, он не испытывал. Возможно, понимание этого позволило ему быть одним из лучших и бесстрашных воинов князя. Но теперь то, что он испытал тогда в детстве, было усилено в стократ. Теперь ему даже показалось, что вместо крови – лед. «Ты помог мне, Олег, тогда. Теперь пришла моя очередь. Умру, но сделаю все, чтобы защитить тебя!» Но вдруг боль исчезла, а в руке он ощутил длинную рукоять меча, обернутую шелковой лентой. Лезвие было выгнуто наружу и было выполнено из двух видов стали: прочного в режущей кромке и вязкого в сердцевине. Оружие было легким. Никогда не держа подобного в руках, тело будто бы уже знало, как им владеть. И Данакт с ярость бросился в новую атаку, нанося соперникам существенный урон. Помимо четких, сильных ударов, сам не понимая как, подобно Градимиру, воин выпускал оставляющие ледяной след дуги. Неконтролируемые огненные и ледяные дуги Данакта и Гради разносили и сжигали остатки гридней, бань и конюшни. – Тосиро! – взревел огненно-красный Фафнир. – Я ранен! Из-за честного рыцарского боя, мы потратили слишком много времени, и потеряли воинов! Всем в небо! И драгониды обернулись в свою предыдущую форму, взмыв вверх. Два синих дракона обрушили ледяной шквал вниз, заморозив людей. А затем тех, кто не замерз насмерть, спалило истребляющее все живое пламя огненных драконов. С чувством исполненного долга твари, размахивая крыльями и даже не обернувшись, направились на юго-запад. А внизу, стоя рядом друг с другом в спасительной ауре, защитившей от огня и пламени, Данакт и Градимир с досадой оглядывались вокруг. Единственное, что уцелело – княжеский дворец. Он находился в пятистах метрах от поля боя, а теперь гордо возвышался над кучей пепла, окруженный массивным деревянным забором. Аура исчезла, как только угроза миновала. Их оружие, волшебным образом появившееся, так же куда-то пропало. Мужчины, сжав кулаки и стиснув зубы, устремили взгляд в небо. И пока Данакт и Градимир смотрели вслед улетающим чудовищам, их окружили остатки войск гридей, человек семь, что находились непосредственно с самим князем во дворце. – И как вы объясните мне все случившееся? – раздался голос за спинами гридей, и вперед вышел сам Олег Вещий. Он был высок и широкоплеч. Виски уже кое-где прихватила седина, а лицо было испещрено мелкой сеткой морщин. Его суровый взгляд серо-голубых глаз пронизывал героев. Слово взял Данакт: – Вероломное нападение ящеров, великий князь! Олег печально огляделся. – Все мое войско… А Мирослав? – он вопросительно взглянул на своего советника. Тот отрицательно покачал головой. Князь с досадой опустил глаза. По сморщенному на мгновение лбу можно было понять, какую пронзительную боль он испытывал от потери своего витязя, любимого друга и соратника. – А кто же убил тех двоих чудовищ? – Убил их и сам погиб Никита Кожемяка. А мы спрятались, поэтому и выжили. Не веря своим ушам, Градимир воспротивился: – Главная цель воина – защитить свою землю, что я и сделал! Великий князь сложил руки на груди. – А как ты объяснишь, что все погибли, а ты, хлюпик, остался в живых? – нахмурил он брови. – Мы заполучили силы дра… Ответ Градимира перебил Данакт, закрыв ладонью рот мальчишки. – Великий князь Олег! Не вели казнить! Мы убежали и спрятались. Если б не Никита, мы бы все погибли. Князь исподлобья посмотрел на выживших: – Данакт, ты же знаешь, за такое… даже не могу слова подобрать… предательство… вас только казнить мне остается… Воин посмотрел на мальчишку и ответил: – Великий князь! Теперь каждый воин на счету… Не казни нас сейчас, а дай кровью искупить вину на поле боя. Мы пойдем в авангарде на Константинополь. На верную смерть. Нам некуда будет отступить. Олег нахмурил брови, потрепал немного нервно бороду и выдохнул: – Ты всегда давал мне мудрые советы. И я прислушивался к тебе. Что ж, сделаю это в последний раз. Во имя стольких лет. И тут же громко отдал приказ: – Посадить их в темницу за трусость и побег с поля боя! Я потерял сегодня всех своих лучших воинов… Теперь придется просить помощи у варягов, кривичей, вятичей… А наказание ваше – первыми пойдете в походе на Царьгород и без оружия! Градимир сжал кулаки от обиды. И вскоре его и Данакта увели с глаз долой. – Я говорю правду! – возмущался парень. – Это мы спасли всех, это я уничтожил драконов! Данакт, почему ты соврал?! Мы умрем теперь!.. – Если мы скажем, что обладаем силой драконов, – прошептал Данакт, – нас казнят немедленно! А так у нас будет возможность сбежать. Поэтому замолчи сейчас же и веди себя тихо. Когда пленников завели в темницу, один из конвоиров не выдержал и сказал, плюнув им под ноги: – Не завидую я вам. Нет ничего хуже, чем быть трусом! Никита теперь герой. Похоже, ему сам Перун помог! Сам погиб, но о его подвиге будут все помнить! А вы своим бегством даже светлой памяти о себе не сохранили… Какие вы после этого гриди?! Дверь темницы противно скрипнула и была заперта на засов.