Оставив тетрадь рядом с ним, я встала, и из последних сил, стараясь держаться ровно, пошла к выходу. Ригар и Рмэдо пошли следом.
А он всё так же сидел, задумавшись над моими словами.
Выйдя за дверь, я повисла на Рмэдо.
- Пора. Отправляйся с Верой в убежище.
Темнота, тонкий свист…
В Дталии было лето. Жаркое солнце грело моё лицо и руки. Правда, руки уже мало напоминали мои собственные, разве что размерами, их полностью покрывали узоры татуировок Ариадны, черных, словно они были настоящими, моими.
Но видимо Ариадна на какое-то время отступила, оставив меня в покое. Нет видеть я её продолжала, но вот голос и боль затихли. Видно сейчас ей была важней сфера, и при помощи брата она пыталась отыскать её.
Все заметили, что за время моего пребывания в столице гномов, я стала выглядеть, а главное чувствовать себя на много лучше. К тому же вечно заботливые Ригар и Рмэдо не упускали возможности выдать мне очередную склянку настойки. Но я была не против. Ко мне даже вернулось хорошее настроение. И друзья стали спокойней и улыбчивее, даже Бор стал ко мне намного добрее. Но он появлялся во дворце редко, его задачей по-прежнему было хранение сферы.
В освобождённой мной Дталии не утихали пиры. И на каждом все желали моего присутствия. Сотни гномов басили моё имя, украшая его титулами, девизами и старыми боевыми кличами. «Освободительница», «Заступница», «Святая Эллия», «Погибель Ариадны», «За Веру, Защитницу гномов»! Как ни смешно но Атэрос, сам того не зная это уже предсказывал.
Гномы были благодарны мне за освобождение пленных и окончание войны. Доходили слухи, что и эльфийский король воспринял окончание этой глупой войны с радостью. Ригар говорил, что эльфийский король стар и уже не хочет чтобы проливалась кровь его народа. Да и войну начал не он, это была безумная выходка Ариадны. Её поддержал Атэрос и со своими сторонниками они развязали войну, а когда король узнал, было поздно, гномы жаждали мести.
Иногда мы делали вылазки в мой мир. Один раз после долгих уговоров, Рмэдо перенёс меня домой, чтобы я взяла все необходимые мне вещи. Сколько ещё времени мы проведём в убежище никто не знал. Я собрала всё самое нужное, и прихватила несколько подарков друзьям.
Но чаще всего, мы просто сидели в замке. Не один уже вечер мы провели за разговорами, я интересовалась, гномы охотно рассказывали. Но чем больше я узнавала, тем больше вопросов рождалось.
Вот и в этот раз, когда был окончен очередной пир, мы как обычно сели в малой зале Звёздной башни, где были и мои покои.
- А почему звёздная?
- Раньше на верху башни была обсерватория, из которой мудрецы следили за звёздами.
Ответил Ригар.
Он развалился в кресле и поглаживал живот, на пиру он себе ни в чём не отказывал.
Бор в этот раз тоже присутствовал на пиру. Сферу перенесли в мой мир и спрятали, теперь он мог иногда задерживаться в замке. Он тоже считал, что за столом нужно попробовать хотя бы кусочек каждого блюда. И теперь сытый и довольный спал на диванчике. Рмэдо же стоял у окна, и как обычно смотрел куда – то вдаль.
- Рмэдо.
Гсэдаяр повернулся ко мне.
- А кто был первым в этом мире вы гномы, или эльфы.
Ригар закашлял.
Тяжело моргнув Рмэдо отвернулся к окну, видимо вопрос задел его память о давно прошедших временах.
В комнате наступила неловкая тишина, я догадалась, что виной тому мой вопрос.
- Мой народ появился ранее всех, древнее нас лишь Тайпхонские драконы.
- Драконы? В ваше мире есть драконы.
Рмэдо покачал головой.
- Были когда-то, потом исчезли.
- Продолжай.
Похоже, и Ригару было интересно послушать.
- Первый гсэдаяр Агет вышел из пены волн Великого моря, следом вышла его тень Нитэ. От них и пошел род. Мы были первыми духами лесов, хоть у нас корни водной стихии. Мы поселились в лесах задолго до эльфов. Мы начали изучать всё, мы первые создали письмо и придумали язык общения, сейчас это общий язык. Первые гсэдаяры назвали наш лес Ламагаямьир, что значило «Молодой лес», но с проходом эльфов язык изменился, и лес стали именовать Ламамьир.
Мы первыми нашли коридоры в пространстве миров. Когда вы, люди первый раз увидели нас, вы начали придумывать нам всякие имена тролли, призраки, Фейри, гуманоиды. Но так ни разу, из-за своей трусости не вышли к нам без оружия, и не спросили кто же мы на самом деле. А ведь мы могли многое, мы могли навсегда избавить вас от болезней, смертей, даровать вам знания, к которым вы и по сей день даже не приблизились. Мы всегда приходили с миром. У нас у одних нет, и никогда не было оружия, мы не войны, мы хранители.
Гсэдаяр замолчал. Подняв руку, он вывел какие-то символы на запотевшем окне.
Я не знала что сказать, да и не хотела ничего говорить. Голос Рмэдо был на столько печальным, что я уже ненавидела себя за то, что задала этот вопрос.
- Спроси обо мне.
Ариадна снова возникла дымкой у окна, её улыбка не предвещала ничего хорошего.
- Спроси, спроси не пожалеешь, ведь я многим им помогла.
- Заткнись.
Еле слышно шепнула я. Но Рмэдо услышал, и движением кисти стер символы, но не обернулся, продолжая смотреть в окно.
- Она здесь?
Его голос был настолько подавленным и безутешным, что я почувствовала, как у самой на глазах навернулись слезы.
- Да.
Ариадна засмеялась.
- Спроси его о дочери, это его развеселит.
Длинной ладонью Рмэдо потёр глаза, уставшие, видевшие смену не одной сотни лет, глаза.
- Что она говорит?
- Ничего.
Ариадна удивленно посмотрела на меня.
- Не обманывайся дитя, она, наверное, ликует, слушая мои речи. Она тиран, а всем тиранам слаще меда боль и горькие воспоминания поверженных врагов. Я её давно знаю, её безумство равно её величию.
Все ещё не поворачиваясь ко мне лицом Рмэдо сел на каменную лавку у окна.
- Можно. Я не стану ворчать.
- Ээээ.
Протянул Ригар. Только сейчас я заметила что он уже не спит, а сидит с набитой листьями трубкой и держа подаренную мной зажигалку пытается прикурить.
- Так ты не против, если я того, прям здесь.
Ригар сложно подбирал слова, он был удивлён не менее чем я.
Обычно Рмэдо гнал его и Бора курить на улицу, и возражений не принимал. Хоть и был гостем, а не хозяином.
В ответ Рмэдо лишь махнул рукой.
Чиркнув колесиком зажигалки Ригар зачмокал, пуская из ноздрей клубы густого дыма, почуяв знакомый запах, заворочался Бор, что-то шепчущий во сне.
- Скукота.
Сказала Ариадна и растворилась в воздухе.
- Она была юна и светла. Светла словно…
Рмэдо замолчал.
- Друг, ты сделал всё что мог…
- Нет.
Ригар замолчал.
- Что, что я сделал? Правильно, ничего я просто стоял и сдерживал мысли, что бы ни произнести заклятья. Она была ещё дитя, дитя видевшая лишь три заката поколений.
Наступила тишина.
- Когда она родилась, я был самым счастливым. В тот день даже солнце засветилось иначе. Долгожданное дитя, долгожданная дочь. Эллия, - Рмэдо чуть повернулся, - ты же помнишь её, Ригар? Помнишь, ты ведь там был, в тот день!?
- Да, я её помню.
Ригар опустив глаза, он вертел в руках трубку, голос его был тих и печален.
- Вся Дталия помнит Святую Эллию.
- Святую! – Рмэдо зло усмехнулся, - произнеси хоть раз бы я это слово и имя мое было бы навеки стерто. Позор семьи, лукавая, черная, так и только так было разрешено называть мою дочь.
- Рмэдо, что с ней случилось?
Я не знала правильно ли делаю или нет задавая такой вопрос, но я решила, что лучше, чтобы все сегодня выговорились и не таили секретов и темных сторон друг от друга.
- В битве у Орнавских гор армия гномов была разбита, их король был убит, а все выжившие заклинанием Ариадны были сдержаны от перехода и тем самым остались в плену. Стоя на трупах поверженных врагов, Ариадна смеялась, ее смех разносился над полем битвы, перекрывая даже шум крыльев голодных ворон.
Я был с ней в той битве. Я обязан был быть. В бой я конечно не вступал, я не воин. Король велел мне оберегать Ариадну, и в случаи опасности перенести с поля боя. В тот день я совершил свою главную ошибку. Я взял Эллию с собой. Мы уже хотели уходить, как в куче тел раздался, плачь, детский плачь. Придавленный телами убитых плакал маленький ребенок, гном ещё только взявший в руки кирку, но тут же замененную боевым молотом. Он кричал, пытаясь криком задушить свою боль. Увидев его Эллия схватив кинжал, бросилась к нему. Ариадна восторженно сказала мне, что я должен гордиться дочерью ведь в семье родился более хладнокровный, под стать эльфам, гседаяр. Ариадна думала что Эллия убьёт ребенка, но моя дочь воспользовалась кинжалом иначе, она срезала с его ноги отравленную черной смолой кожу и заклинанием заглушила боль. Сняв с эфеса платок она перевязала рану.
Я знал, что Ариадна не простит и дочь ждет наказание, знала и Эллия. От того она плакала прижимая затихшего гнома к груди. Но я ошибся, Ариадна была в гневе, и в тот же день я лишился дочери, и память о ней с тех пор была под запретом.
Я ждала, что гсэдаяр продолжит рассказ, но он лишь молча продолжал смотреть на зеленные плиты пола. Я посмотрела на Ригара, повертевшись тот тихо заговорил.
- Ариадна приказала Эллии убить ребенка. Но она отказалась, Ариадна пригрозила смертью. Эллия сняла заклятье, и все гномы бежали, она отдала все свои силы и древним заклинанием исцелила всех раненных. За неподчинение и предательство Ариадна сожгла её живьём. Заклятиями она удерживала пламя медленным, и жарким, а Эллии с помощью магии не позволяла умереть от ран и боли.
- Я же обещала, что будет весело.
Я повернулась между колон гуляла Ариадна.
- У меня огромный запас таких историй, эти трое даже половины не знают.
- Благодаря Эллии в тот день очень много гномов выжило, и спаслось от подземелья. И тот маленький гном навсегда запомнил её имя.
Ригар посмотрел на спящего Бора.
- И никогда уже не забудет.
Прочитав вопрос в моих глазах Ригар кивнул.
- Да то был он.
- Ариадна была сумасшедшей, я знал её с младенчества. Ей нравились чужие муки, и страдания. Если она кого и любила, то только саму себя. Эллия же росла напротив, очень добрым и светлым ребёнком. Она помогала всем, кому могла. Ночами пробиралась в темницы и кормила пленных. Став взрослее она уже была известна всей Дталии. Но я об этом не знал. Потому и не успел ей помочь в тот день. Она погибла напрасно.
- Напрасно? Ты странно судишь гсэдаяр.
Бор проснулся и сел «сверля» глазами спину Рмэдо.
- Я никогда не забывал, и не забуду имени и подвига твоей дочери. Именно Эллия, да упокоят её матери гор, изменила все. С её смерти, с того самого дня все колена гномьих родов объединились для свержения Ариадны с престола. Именно в тот день Ариадна истратила всю свою силу, на казнь твоей дочери и её тело, не выдержав начало умирать, именно в тот день была первая, хоть и самая малая победа. Гномы помнят. Я знаю, что вам гсэдаярам нельзя заходить в глубины наших гор, но там в храмах везде, даже в заброшенных и рухнувших под гнетом времени везде стоит памятник Святой Эллии. Она похоронена в королевском склепе и никто…
Бор сам не заметил, как с твердых сталью звучащих слов перешел на крик, но к концу его речи в зале нас осталось трое. Рмэдо совершив переход исчез.