Родившейся двойне мальчиков, родители несказанно обрадовались, а на уточнение врачей, что это мол зеркальные близнецы, внимания не обратили. Да и зачем отвлекаться, когда два белокурых ангелочка своими первыми жизненными проявлениями несказанно радуют счастливых папу и маму. Чистая белая нежная кожа, круглые глазки, миниатюрные кукольные ручки и ножки, пухленькие тельца … только вот ангельских крылышек не хватало, но с этим родители мирились.
Если один из младенцев начинал плакать, то второй внимательно наблюдал за ним, до тех пор, пока тот не переставал, и тут же перенимал эстафету плача. Улыбались они тоже по очереди, а вот засыпали одновременно, как и просыпались. Похожих как две капельки малышей, родители всё же научились различать. У обоих за ушами имелись родинки, только у одного за правым, а у другого за левым ушком. С именами решили не мудрить, назвали Вовой и Витей, по-простому, главное, что на одну букву начинались. Владимир, по значению – владеющий миром, а Виктор – победитель. И как заявил счастливый отец, вместе они несокрушимая сила.
Время шло, дети росли, радовали счастливых родителей своим здоровьем, развитием, любознательностью и отношением друг к другу. Вова и Витя всегда и всюду бывали вместе. В садике в одной группе, в школу пошли в один класс. Учились достойно, вели себя примерно. Друг другу во всём помогали, а если надо, и защищали.
Первые признаки разницы интересов близнецов начали проявляться к периоду полового созревания, на рубеже тринадцати-четырнадцати лет. Витя начал с любопытством присматриваться к девочкам, даже подружился с одноклассницей Мариной, стал провожать её после школы домой. Видимо потому, что рослая Марина своими формами не уступала взрослой девушке.
Тут надо заметить, что оба брата, с возрастом, внешне становились всё привлекательней – лицами напоминали викингов – простота и правильность черт в сочетании с мужественностью. Рост и фигуры тоже соответствовали скандинавам. Девочки, даже старших классов, начали замечать в них весьма симпатичных особ противоположного пола.
Но … Вова, интерес и увлечение брата не понимал, на девочек смотрел снисходительно, как на бесполезные предметы окружающего мира. Поэтому свою юную энергию направил на спорт, определился сначала в секцию бокса, потом перешёл в каратэ.
Уже к девятому классу стали замечаться во внешности братьев отличия. Вова заметно окреп, раздался в плечах, появилась мускулатура. А Витя так и остался утончённым красавчиком, только зачастую у него появлялась на лице загадочная и чуть насмешливая улыбка.
Как-то дома, после школы Витя обратился к брату:
- Слых, братан, деньжат мне надо срочно и порядочно, пятьдесят баксов. Не знаешь, где перехватить?
- Ни хрена себе, это же половина отцовской зарплаты. Куда тебе такая прорва денег?
- Маринка залетела, а ей ещё даже шестнадцати нет.
- Куда залетела, упала что ли? – недоумевал Вова.
- Сам ты упал, блин. Забеременела она от меня.
- Ни фига себе! Ну ты и даёшь … где же столько деньжищ взять? Работу какую-то надо искать …
- Какая работа! У неё третий месяц пошёл, а она дура молчала, на что-то надеялась, думала само рассосётся.
Оба брата притихли и надолго задумались. Вова позёвывая подошёл к окну, обвёл взглядом родной двор и остановил на пустующей скамейке у подъезда. Выражение лица изменилось и приняло коварный вид.
- Слышь, братуха, есть мысля. Надо только совесть запихнуть куда подальше, чтобы не мешала и под ногами не путалась.
- Не томи, говори, с совестью я договорюсь. – с надеждой посмотрел Витя на брата.
- Слушай сюда и соображай. Два раза в месяц, сосед дядя Ваня приходит домой поздно вечером и здорово бухой. Добирается он обычно до нашей скамейки, там и засыпает. Потом его кто-то сердобольный доводит до квартиры и сдаёт жене, или она сама догадывается его забрать. Бывает это всегда в день аванса или получки, а зарплата у него не хилая и как раз в эту пятницу будет. Мыслю сечёшь?
- Коню ясно, лопануть его надо по скорому. Жалко, конечно старого, конфетами всю жизнь угощал, велики чинил, да и называл всегда ласково – близняшки-хулигашки. Но деваться некуда, других вариантов нет. Только хорошо обмозговать надо, чтобы не засветиться.
- А чё тут мозговать, всё ясно как Божий день. Вечером следим за скамейкой, бабулек на ней не будет, холодно, не сезон. Как только дядя Ваня прикорнёт на ней, сразу выходим. Ты выкручиваешь лампочку под козырьком подъезда и на атасе во все стороны. А я тут же тяну лопатник и ухожу подальше от дома. А где-то в людном месте сбрасываю его уже пустым.
- Молоток, Вовка, мы в наваре и как бы не при делах.
В субботу весь дом судачил о бедном Иване, потерявшем по дороге с работы в соседнем квартале кошелёк с деньгами и документами. Хорошо, что пропажа нашлась, кто-то в милицию занёс находку, но уже без денег.
А в понедельник утром, Маринка за городом, у чёрной повитухи, сделала криминальный аборт, о чём никто конечно не догадывался.
Шли годы, братишки учёбе уделяли всё меньше времени. Зато Вова преуспевал в спорте, участвовал в городских соревнованиях в своей возрастной группе и даже добивался призовых мест. Витя же продолжил амурные приключения, причём заметил, что девушки попадают к нему в психологическую зависимость. Видимо этому способствовало полное отсутствие к ним какого-либо чувства, исключая сексуального влечения. Кроме того внутренний голос подсказывал, когда и как ему с ними вести, какое выражение лица и глаз принимать, намерение каких поступков выказывать, какие слова произносить и каким тоном. Всё это на практике работало безотказно, ни одна девица не могла перед ним устоять.
Ещё он заметил, что зависимостью девочек, их влюбчивостью можно пользоваться в своих меркантильных целях. Он уже давно перестал делать домашние задания, списывая их на переменах у своих поклонниц. Они же помогали и с контрольными работами, подсказывали у доски.
* * *
В одиннадцатом классе замаячили выпускные экзамены, а самое слабое Витино место оказался английский, который вёл престарелый, требовательный преподаватель. Но и тут Фортуна оказалась к нему благосклонна, видимо потому, что была женщиной. С Нового года старик-англичанин ушёл на пенсию, а вместо него назначили двадцати двухлетнюю выпускницу их школы, очень симпатичную Леокадию Львовну. Та закончила Госуниверситет, и ещё будучи студенткой последнего курса вышла замуж за преподавателя, сорокалетнего продекана факультета экономики Заславского. Тот понимал, что выбор жены обусловлен скорее его достижениями – учёной степенью и должностью, но с собой ничего поделать не мог, настолько был пленён обаянием молодости, свежести и красоты избранницы.
В один из учебных дней, урок английского оказался шестым, последним. Леокадия отпустив одиннадцатый класс, решила остаться и пересмотреть наглядные пособия. Но … один ученик никак не уходил, а сиротливо сидел на последней парте и уныло, даже можно сказать жалобно, на неё поглядывал.
- Что с тобой, Замятин, почему домой не идёшь. Может хочешь мне помочь? – с иронией спросила она.
- С удовольствием, Леокадия Львовна, а что нужно делать?
- Что нужно делать … тебе нужно английским заняться вплотную, а то до экзамена не будешь допущен. У тебя же двоек больше, чем троек!
- Так я как раз и хотел с вами поговорить на эту тему. В английском очень отстал. Видимо метод преподавания предыдущего учителя мне не подходил. Но слышал, что если человека грамотно подтолкнуть в нужном направлении, то дальше он и сам сможет осваивать предмет. Это я к тому, что не могли бы вы дать мне несколько индивидуальных уроков? Не бесплатно, конечно.
Леокадия задумчиво смотрела на парня. Перед ней стоял очень симпатичный, высокий, хорошо сложенный юноша, опрятно, даже несколько изысканно одетый, и с выражением надежды глядел на неё.
- Ладно, - вздохнула учительница, - сначала разберём пособия, а потом попробуем вместе понять глубину незнания тобой предмета.
Час спустя в класс английского языка заглянула директор школы, делая обход помещений, перед тем, как отправиться домой. За первой партой сидел один из Замятиных и усердно пытался пересказать прочитанный английский текст. Рядом прохаживалась Леокадия и морщась поправляла почти каждое слово.
- Леокадия Львовна, можно вас на минуточку. – негромко произнесла директор.
- Да, конечно, иду. – встрепенулась от неожиданности молодая учительница, - А ты, Замятин, пока ещё раз перечитай текст.
- А вы знаете, милочка, что индивидуальные занятия в стенах школы не поощряются. – закрыв дверь в класс строго поведала директриса. – Да и вообще любые занятия не проходящие по расписанию. Потому, что они могут носить коммерческий характер, а это не допустимо. Но я не ханжа, и то, что происходит за пределами школы, меня не касается. Кстати, это который из Замятиных, я их по отдельности не различаю.
- Извините, Валентина Ивановна, я всё поняла. А который Замятин … я их тоже различаю только тогда, когда они вместе. Который крупнее и мускулистей – Владимир, а этот наверное Виктор. Хотя они оба в английском сильно отстают.
Леокадия вернулась в класс и задумчиво уставилась на ученика. Ответный взгляд выражал само смирение, кротость и даже лёгкую мольбу. Учительница глубоко вздохнула, поправила причёску и произнесла:
- Ладно, раз уж начали, позанимаюсь с тобой, но только не здесь. Будешь приходить ко мне домой, время назначу отдельно. Сколько будет занятий, покажут твои способности. Предмет запущен основательно.
Заславские проживали в престижном районе города в просторной четырёхкомнатной квартире дома сталинской постройки. Вдвоём, детей у них ещё не было.
Ровно в назначенное время раздался звонок. Леокадия поспешила к двери. На ней было обычное домашнее одеяние – старенькие эластичные джинсы стретч и свободная майка-безрукавка тонкого трикотажа. Уже открывая дверь, она подумала, что под маечку не помешало бы одеть лифчик, мальчишке уж восемнадцать скоро.
На пороге стоял … большой букет бело-кремовых роз, за которым проглядывалось смущенное лицо юноши.
- Здравствуйте, Леокадия Львовна, это вам. У меня сегодня почти первое сентября, примите, пожалуйста.
- Но … это совсем излишне, хотя раз уж принёс, пойду поставлю в вазу. А розы действительно хороши, одиннадцать штук, метровые, а запах … в общем спасибо, но больше так не делай.
В кабинете-библиотеке, обставленном дорогой мебелью карельской берёзы, за огромным письменным столом сидели рядышком, уткнувшись в учебное пособие, Леокадия и Виктор. У юноши от усердия, на лбу проступили мелкие капельки пота, но и они не помогали усвоению премудростей английской грамматики – правильные глаголы путались с непереходными, а переходные с неправильными, а уж отличить инфинитив от герундия не было никакой возможности. Наконец учительница вздохнула и направилась на кухню:
- Попьём чайку, Витя, надо немного прерваться. Мы с тобой за битый час не продвинулись вперёд ни на йоту. Проходи за мной.
Ступая босыми ногами по старинному паркету, Леокадия почти кожей чувствовала на себе взгляд ученика. Зря она одела обтягивающие джинсы, да и скромные носочки не помешали, хотя … у неё весьма изящные ухоженные ступни и идеальный педикюр. А юноша действительно хорош, практически во внешности ни одного изъяна, особенно украшает облик белокурая, слегка волнистая шевелюра. Да и глаза необыкновенные, зелёные, чем то притягивают и располагают. Не то, что её Савелий – чёрные, близко сидящие глазки-бусинки, рост, с трудом определяемый как средний, намечающийся живот и весьма внушительные залысины. Про картофельный нос и оттопыренные уши лучше вообще не вспоминать. Хотя с другой стороны умница, статьи его печатаются в экономической периодике, докторскую заканчивает, пророчат через пару лет в деканы.
Чаепитие прошло в непринуждённой беседе, говорили о школьных делах, городских новостях, коснулись политики. Витя оказался приятным и неглупым собеседником, но у Леокадии под его взглядом всё время присутствовало ощущение, что она голая. Сначала это очень нервировало, потом свыклась, даже появился азарт. Беря очередное печенье из вазочки, она привстала и наклонилась над столом, как бы выбирая. Маечка отвисла, продемонстрировав её грудное великолепие. Усевшись на место, заметила восторженный блеск в глазах юноши и тут же почувствовала, как щёки пунцовеют. Кажется переборщила, ещё подумает чёрте что. Взглянув на настенные часы, нарочито ойкнула и сообщила:
- Заболтались, скоро муж с работы придёт, а я ещё ужин готовить не начинала. Извини, Витя, продолжим занятия в следующий раз.
В следующий раз, сразу после школы, ученик явился без роз, но с огромной коробкой конфет. На упаковке изображена великолепного плетения корзина, с … роскошными бордовыми розами – символом влюблённости, неистовой страсти и восхищения.
- Это нам к чаю, - с порога заявил Витя, - может с него и начнём? Пить что-то хочется.
Леокадия вздохнула, небрежно приняла роскошную коробку с изображёнными розами и остановила взгляд на названии конфет - «СИМВОЛ», выведенное огромными золочёными буквами славянской вязи. Чуть ниже, надпись мелким розовым шрифтом гласила: «влюблённости, неистовой страсти и восхищения». Лицо учительницы непроизвольно начало пунцоветь. Чтобы скрыть смущение, она отвернулась и направилась на кухню.
- Чёрт меня дёрнул одеться ещё легкомысленнее, - подумала она, - в женщинах кокетство зачастую заменяет разум. Это же надо, в её то возрасте реагировать на взгляды и помыслы какой-то сопли. Хотя он в этот раз и надушился чем-то притягивающим и … возбуждающим? Наверняка парфюм с феромонами. А она вырядилась в легкомысленную короткую маечку далеко не достающую до пупка, да ещё вместо джинсов напялила шорты с рваной бахромой, которые практически ничего не скрывают. Хотя с таким телом грех чего-то скрывать, как сказал муж, впервые увидев её на пляже.
Савелий был первым её мужчиной и единственным, так уж воспитали родители. Но все два года супружества она подспудно чувствовала, что в их сексуальных отношениях чего-то не хватает. Его незатейливые ласки её не возбуждали, тем более что это происходило раз в две недели. А если учесть, что от начала акта до его завершения проходило всего несколько минут, то об удовлетворении не могло быть и речи. Когда близкие подруги в порыве откровения рассказывали о своих любовных приключениях, с интимными подробностями, зачастую появлялось желание, но она его подавляла, как низменное человеческое проявление, да просто недостойную слабость. Но в тоже время удивлялась, что ничего подобного при близости с мужем не происходило – ни до, ни после, ни во время … а хотелось бы познать полное удовлетворение.
Чаепитие началось с изучения принесённого юношей старого, довоенного учебника английского языка. Леокадия впервые видела пособие «English by correspondence», составленное Петровой и Понтович под редакцией Суворова. Книга изумительно доходчиво излагала материал от звуков и речевых навыков, до дифтонгов.
Учительница завороженно разглядывала чудо педагогики от лингвистики. Рядышком, касаясь её одеждой, сидел ученик, обдавая запахом неведомой страсти. Внезапно Леокадия перестала различать текст. Всё её существо сосредоточилось на присутствии и лёгком прикосновении молодого, горячего самца. Сладостная нега наполнила низ живота и … опустилась ниже, увлажнив самое сокровенное. Больше она себе уже не принадлежала …
Оба, счастливые, удовлетворённые и расслабленные, лежали на не разобранной супружеской постели в спальне. Два абсолютно обнажённых молодых тела, взявшись за руки, дружно и бездумно созерцали потолок. Ничего не хотелось, хотелось покоя.
У неё начали появляться мысли. Первые за последние двадцать минут страсти, нескольких пиков неведомого ранее блаженства и … опустошённости. Откуда-то издали, из неведомых далей, начал робко и тихонько стучатся здравый смысл. Что же произошло? Наконец-то она стала полноценной женщиной, поняла, что означает слово оргазм и убедилась, что далеко не фригидна.
Но … объект, отрывший ей на это глаза, не укладывался ни в какие нравственные рамки. Более того, он не совершенолетен, её ученик, а она ещё и замужем! Как она будет через два часа смотреть в глаза мужу? А как ученику смотреть в глаза в классе? Хотя ей уже сейчас надо как-то ему в глаза смотреть!
Гормоны секса отступали, уступая место здравому смыслу и чувству раскаяния. Леокадия осторожно высвободила руку, села на кровати спиной к секс партнёру и опустила ноги на пол. Сразу подошвой почувствовала какой-то шарик. Опустила глаза и обнаружила в углу разорванные и рассыпанные бусы. Там же лежало обручальное кольцо. Тут она вспомнила, что эти вещи почему-то мешали получать ей райское наслаждение. Но вот путь до спальни не помнила вообще.
Она тихонько встала, накинула лёгкий халатик, кстати оказавшийся на пуфике, и прошла на кухню. Выпив полный стакан холодной воды, помассировала себе виски. Обретя устойчивость в пространстве и времени, встряхнула головой и решительно направилась обратно в спальню.
Соблазнившее её чудовище мирно посапывало во всей своей образцовой красе нагого мужского тела. Видение, по своему совершенству даже напоминало античную статую, которой забыли прилепить фиговый листок. Леокадия так и осталась на пороге спальни с открытым ртом, готовым произнести жёсткие слова прощания. Рот постепенно закрылся, но глаза, продолжая пожирать постороннее тело на супружеском ложе, остановились на месте предполагаемого листка. Ей показалось какое-то неуловимое движение. Так и есть, под её взглядом фаллос возбух и восстал. Юноша открыл глаза. Девушка сбросила халат и шагнула навстречу блаженству.
Выпроводив ученика за пределы квартиры, и взяв с него слово о неразглашении их случайной связи, Леокадия крепко задумалась. Никакого продолжения этого близкого знакомства и быть не может. Значит исключаются и индивидуальные занятия. Остаётся только вероятность, что мальчишка проболтается где-то, из хвастовства или под настроение.
Та-ак … нужно при первой же возможности предупредить, что если он не дай Бог где-то что-то вякнет, она сразу заявит куда следует об изнасиловании. Успокоенная принятым решением, молодая женщина направилась готовить ужин мужу. Зайдя на кухню, увидела оставленный парнем учебник.
На следующий день, после обеда, в квартире Заславских опять раздался звонок в дверь. Недоумевающая хозяйка пошла открывать. На пороге стоял опять ОН.
- Извините, Леокадия Львовна, я учебник забыл.
- Хорошо, заходи, заодно и поговорим, прикрой дверь.
Двое молодых людей стояли в прихожей почти вплотную. В его зелёных глазах она явно просматривала животную страсть. Все слова продиктованные разумом и здравым смыслом куда-то улетучились. Наоборот, её организм, попирая моральные устои, требовал секса, секса ещё более жёсткого и изощрённого. Он всё понял.
Спустя двадцать минут два опустошённых и измождённых молодых тела, созерцали потолок спальни. Порванная золотая цепочка и обручальное кольцо опять валялись в углу.
- Что же происходит? – думала она, - у меня к нему никакого чувства, кроме, как это помягче выразить … сильного физиологического влечения, которое, как оказалось я не в состоянии побороть. Видимо это накопленная последними годами неудовлетворённость, проявившаяся так внезапно. Причём объект удовлетворения, скромно выражаясь, не совсем подходящий, точнее совсем не подходящий. Хотя муж, как исполнитель основного супружеского долга, ниже всякой критики, практически ничтожество. Что же делать? Наверное надо расслабиться и покориться судьбе, время покажет. Может позже, у неё появятся силы прервать эту порочную связь? А пока …
Леокадия повернула голову, вгляделась в профиль белокурого «скандинава» и аккуратно воздела ладонь на место отсутствующего фигового листка.
* * *
Вова сидел в «детской» комнате у телевизора и смотрел спортивную передачу, когда дверь открылась и в помещение ввалился с довольным видом брат.
- Чего сияешь, как новый медный пятак? – поинтересовался спортсмен, - пятёрку получил, может даже по провальному английскому?
- Гораздо лучше, приобрёл пропуск в светлое будущее.
- Ни фига себе, давай рассказывай. А потом я тебя своим хорошим новеньким угощу.
- Щас расскажу, только уговор, никому ни слова, иначе всё испортим. – начал Витя, - Короче, уложил я в койку нашу Леокадию, причём надолго.
- Ни фига себе! Ну ты даёшь, молоток! Так у нас сейчас экзамены по английскому в кармане?
- Экзамены само-собой. У меня планы посерьёзней. У неё муж продекан факультета экономики в нашем универе. Но самое главное, что он председатель приёмной комиссии.
- А на черта тебе экономика? Там же одни бабы учатся.
- В том то и дело, Вовка. После окончания, парни обычно очень быстро поднимаются по служебной лестнице и в простых бухгалтерах долго не задерживаются. Приобретя некоторый опыт становятся главными бухгалтерами, ведущими финансистами, директорами по экономике. А если повезёт, попадают в банки аналитиками, советниками и выше. А там бабла крутится немеряно, надо только башку не тухлую иметь.
- Ну ты, Витька и замахнулся, на десять лет вперёд. Это тебе только в универе пять годков грызть науку, а потом ещё карабкаться в гору на работе. Тут же скиснуть можно по дороге.
- Ладно, давай свои новости, тоже хорошие?
- А как же, конечно. Мой тренер, Юрий Иванович, за то, что я законный пацан, порекомендовал меня своему другу, которого все зовут … отгадай! Ладно, всё равно не отгадаешь, его зовут Грузин.
- Это тот, из банды зареченских, которые рэкетом занимаются на вещевом рынке?
- Он там за порядком смотрит, ну не бесплатно конечно. Знаешь, сколько у челноков бабок гуляет? Грех не пощипать. У них одна ходка в Турцию или Китай, и через два месяца двойной подъём. Вложил штуку зелени, а через два месяца у него их две. Щас 93-й год, деньга потоками гуляет туда-сюда, надо только чуток подсуетиться, чтобы свой кусочек урвать. А ты смотришь куда-то далеко, которого и не видать сейчас.
- Такая лафа будет не всегда. Ни в одной развитой стране нет двойного подъёма. Там за двадцать процентов прибыли буржуи друг-другу глотки рвут. Да и менты за задницу могут взять, статью припаяют, будешь баланду хлебать.
- Ну ты, братуха, насмешил. Часть рынка менты под себя подмяли и доят народ самостоятельно, но им такой жирный кусок никак не схавать. А Грузин с ними держит авторитетную уважиловку, иногда даже бухают вместе. Кстати у меня сегодня вечером первое задание – еду с помощником Грузина Шнобелем и другими пацанами на стрелку за город. Центровые хотят у нас кусок пирога оторвать, будем им укорот делать.
- Так это же наверняка не только мордобой? Там же разговор может быть битами, цепями и арматурой! Тебе это надо?
- Не боись братуха, вернусь, расскажу. Вместе ещё посмеёмся.
* * *
Шнобель, здоровенный лысоватый амбал с бычьей шеей и маленькими глазками, Вову, как начинающего, усадил в свою машину. На место стрелки, песчаный карьер у реки, приехали быстро, минут за двадцать. С одной стороны к карьеру примыкал густой еловый лес. Новобранец очень удивился, что с их стороны оказалась всего одна машина и четыре человека. Оппонентов ещё не было видно.
Шнобель коротко предупредил, что если начнётся заваруха, то им надо продержаться только две минуты. От этих слов Вове стало как то не уютно.
Наконец появился противник на четырёх одинаковых Opel Frontera. Из машин высыпало человек пятнадцать, и у каждого в руках что-то было. Единственным «безоружным» оказался высокий мосластый парень с чертами лица кроманьонца. Он и вышел вперёд.
- Слых, Шнобель, это вся твоя шобла? Ты чё, самоубийца? Хотя, если будешь сговорчивым и послушным, ещё поживёшь. Кстати Грузина не вижу, он чё, зассал?
- Грузин немного занят, а проблему с тобой я и сам могу разрулить. Поэтому первый вопрос к тебе, Туча: какого хера вы лезете на нашу территорию и обкладываете данью нашу клиентуру? Вещевой рынок чисто наш, ну ещё ментам кое-что оставили на откуп. Мы же не замахиваемся на ваш продуктовый, автовокзал, и вообще в центр не лезем.
- А мы на то и центровые, чтобы рулить всем городом. А вещевой рынок такой один, на всю область. Поэтому у вас морда треснет единоличку на нём держать. Поделитесь, а будете ерепениться, ваще весь заберём.
- Это твоё последнее слово, Туча? – ухмыляясь и вертя на пальце ключи от машины, поинтересовался Шнобель.
- Самое последнее, так и передай Грузину, а ещё добавь от меня лично, что он ссыкло.
В этот момент ключи с пальца Шнобеля сорвались и плюхнулись на песок в полуметре от Тучи. Тот сквозь редкие зубы цыкнул слюной на ключи. Шнобель сделал два шага вперёд, но вместо того, чтобы поднять выпавший предмет, мощным апперкотом в челюсть, надёжно уложил противника на песок.
Центровые от неожиданности на секунду застыли как изваяния, но тут же дружно с воплем «бля!» ринулись на отважную четвёрку. В этот же момент со стороны леса послышался топот десятков ног. На помощь, размахивая битами и цепями, неслись человек двадцать зареченских во главе с Грузином.
Десять минут спустя на песке в разных позах лежали и сидели центровые. Большинство из них стонали, некоторые даже повизгивали. Зареченским тоже досталось, но все держались на ногах.
- Молодец, малой, ни одной плюхи не пропустил, а сам двоих уложил. – обратился Грузин к Вовке, - Иваныч не плохо тебя натаскал. Будешь у нас … Скользким … хотя нет, морда у тебя приметная, на благородную смахивает, назовём тебя … назовём Варягом, точно. Слыхали пацаны? У нас свой Варяг появился, потому как смело махается, причём голыми руками. А сейчас малой, иди прошманай машины и выгреби из них всё ценное. Остальным проверить центровых, нет ли среди них жмуриков. Машинам побить стёкла и фары, колёса проколоть.
* * *
Леокадия, пообещав молодому любовнику помощь при поступлении в университет, никак не могла придумать, как это преподнести мужу. С какой это стати и почему он должен, рискуя своим положением, проталкивать незнакомого парня в ВУЗ? Рассеянно бродя по квартире и задумчиво разглядывая предметы, она наткнулась взглядом на фотографию стоящую за стеклом книжной полки. Снимок изображал их с мужем на праздновании очередной годовщины университета. Рядом с ними радостно улыбалась ещё одна пара – проректор по хозяйственной части Василий Ионович Красин и его жена Дина.
Со времени этого юбилея пары сблизились и сдружились. Большинство праздников проводили вместе, да и перезванивались частенько. Мужчин сближала работа и связанные с ней общие интересы, а женщины всегда находили общую тему для разговора, предмет посплетничать и поделиться маленькими секретами.
Дина, а по паспорту Дуня, в свои тридцать пять лет строго соответствовала определению сельская красавица. Всего то у неё было в избытке: при сохранившейся талии - массивная грудь, широкие бёдра, весьма заметные ягодицы и … внушительный нос. Впрочем она его совершенно не стеснялась, а утверждала подругам, что он подчёркивает её породистость и говорит о чувственной сексуальности.
А склонность её к любовным утехам была известно многим, но в их число муж не входил. Правда она неоднократно жаловалась Лике, что мужчины начинают уделять ей усиленное внимание только изрядно приняв на грудь.
Леокадия взяла фотографию в руки, повертела, вздохнула и пришла к выводу, что это единственный вариант. Дина представит Витю её мужу как двоюродного племянника, а Савелий уж никак не сможет ей отказать. Только вот … как произойдёт совмещение любвеобильных наклонностей весьма зрелой женщины и возможностей темпераментного юноши, Леокадия не представляла – их же надо будет познакомить! Она прислушалась к своей эго-ревности, но та молчала, как будто так и надо. Значит Витя ей нужен просто как вагинальный вибратор? Интересный вывод она сделала! Действительно, она по нему не скучает, просто когда о нём думает, возбуждается и представляет его ласки, а представив, с нетерпением ждёт очередного внеклассного «урока», который заканчивается в её супружеской спальне, а порой и начинается там.
В этот раз Лика в постели особенно неистовала, чем несколько озадачила Витю. Насытившись и выдоив из парня все соки, уселась на подушку по-турецки и выдала:
- Значит так, Витенька, я тебя представлю завтра одной тёте, точнее ты заедешь к ней после школы. А она, в свою очередь, представит тебя моему мужу, как своего племянника, которому нужно помочь с поступлением. Все остальные подробности у Дины Андреевны, так зовут тётю. Кстати она жена проректора. И учти, что это я делаю ради тебя, твоего будущего. – Лика вздохнула и выдавила из себя, - Постарайся ей понравиться.
- Ликуня, я тебе так благодарен, ты даже себе не представляешь. Раньше на экономику был недобор, а сейчас пять человек на место. Мир перевернулся, никого не интересуют технические специальности, никто не хочет становиться инженером, все норовят попасть в финансисты и юристы. Ну, кроме тех, кто подался в рэкетиры.
- Ладно, будешь благодарить, когда поступишь. Надеюсь не забудешь моей доброты и жертвенности?
Два дня спустя Дина позвонила Леокадии и напросилась в гости, на чай. Принесла огромный торт и бутылку шампанского. Подруги с полчаса говорили о том, о сём, вокруг, да около, но потом гостья не выдержала:
- Ну, Ликочка, такого подарка, от тебя, скромницы, не ожидала. Я лишилась девственности в четырнадцать лет, причём по собственной инициативе, но и тогда мне не было так хорошо, как сейчас, с твоим юнцом. Он такое вытворял …
- Не понимаю, Диночка, о чём ты? Просто мальчику надо помочь, и это в твоих силах.
- Всё поняла, молчу и забыла … почти. – глаза гостьи радостно сияли.
Спустя полтора месяца, первокурсник факультета экономики Виктор Замятин сидел на вводной лекции и с интересом рассматривал своих коллег, точнее «коллежанок».
Вильнюс, 20 октября 2016 года.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2016/11/01/2209