Часть 1 здесь: http://www.proza.ru/2016/10/31/1348
Кроме того, Россия ассоциируется у него с колокольным звоном:
«Звезда! Я люблю колокольный звон…
С земли по воде сквозь огонь в небеса звон…»
(«Спроси, звезда».)
Но:
«С каждым днём времена меняются.
Купола растеряли золото.
Звонари по миру слоняются.
Колокола сбиты и расколоты.
Что ж, теперь, ходим вкруг да около
На своём поле как подпольщики?
Если нам не отлили колокол,
Значит, здесь время колокольчиков».
(«Время колокольчиков».)
Вот, он и стал таким колокольчиком, что звенели по Руси. Звон же этот раздавался у него в сердце и, переходя в гитарные аккорды, шёл «горлом». Нередко во время своих выступлений он вешал себе на шею колокольчики:
«- Да что там у тебя звенит?
И я сказал: - Душа звенит. Обычная душа.
……………………………………………….
Пока пою, пока дышу, дышу и душу не душу…
………………………………………………..
Пока дышу, пока пою и пачкаю бумагу
Я слышу звон. На том стою. А там глядишь – и лягу.
Бог даст – на том и лягу».
(«Случай в Сибири».)
Много песен посвящено русской душе и страданиям, обусловленным максималистской установкой: пан или пропал. Душа не может просто «существовать», она в вечном поиске. И когда ей не хватает веры, когда она не находит истинного смысла жизни, то пускается во все тяжкие:
«И наша правда проста, но ей не хватит креста
Из соломенной веры в «спаси – сохрани».
Ведь святых на Руси – только знай, выноси!
В этом высшая мера. Скоси – схорони.
(«Посошок».)
Противоположность умудряется сочетаться не просто в одном народе, а в одной и той же душе:
«Век жуём матюги с молитвами»…
(«Время колокольчиков».)
Идёт же всё это, по СашБашу (прозвище Башлачёва), «испокон»:
«Пусть возьмёт на зуб, да не в квас, а в кровь.
Коротки причастия на Руси.
Не суди ты нас! На Руси любовь
Испокон сродни всякой ереси
Испокон сродни чёрной ереси.
На клинках клялись. Пели до петли.
Да с кем не куролесь, где не колеси,
А ты живи, как есть – в три погибели.
(«Вечный пост».)
Такая вот русская душа во всей своей парадоксальности выведена в песне «Ванюша». Это не песня, а целая баллада о «русском Иване». В ней, как в народной сказке, не поймёшь, кто же он? То ли Иванушка – дурачок, то ли Иван – царевич?:
«Но капля крови на нитке тонкой
Уже сияла, уже блестела
Спасая душу, врезалась в тело.
Гулял Ванюша вдоль синей речки
И над обрывом раскинул руки
То ли для объятия, то ли для распятия.
…………………………………………..
Гуляй, собака, живой покуда!
Из песни – в драку! От драки – к чуду!
Кто жив, тот знает – такое дело!
Душа гуляет и носит тело.
Водись с любовью! Любовь, Ванюха,
Не переводят единым духом.
Возьмёт за горло – и пой, как сможешь,
Как сам на душу свою положишь.
Она приносит огня и хлеба,
Когда ты рубишь дорогу к небу.
……………………………………
А Ванюше припасла снега на закуску я.
Сорок градусов тепла греют душу русскую.
Не сестра да не жена, да верная отдушина.
…………………………………………………
Душа в загуле. Да вся узлами.
Да вы ж задули святое пламя!..
Тут где–то вроде душа гуляет?
Да кровью бродит. Умом петляет.
……………………………………..
Не лезьте в душу! Катитесь к чёрту!
Гляди-ка, гордый! А кто по счёту?
С вас аккуратом… - Ох, темнотища!
С вас аккуратом выходит тыща!
А он рукою за телогрейку…
А за душою – да ни копейки!
………………………………..
- Разбили рожу мою хмельную?
Убейте душу мою больную!
Вот вы сопели, вертели клювом?
Да вы не спели. А я спою вам!»
И затем невинным чистым голосом:
«А как ходил Ванюша бережком вдоль синей речки!
А как водил Ванюша солнышко на золотой уздечке»!
В итоге Ванюшу забивают насмерть в драке, но он воскресает. Автор любит своего героя, для него он бессмертен, потому что в нём «живая душа», (вспомним, что, по Н. Гоголю, есть «мёртвые души»). Несомненно, главное, что отличает А. Башлачёва, это обострённое чувствование всякой фальши, стремящейся выдать себя за истину:
«И каждый вечер в ресторанах
Мы все встречаемся и пьём.
И ищем истину в стаканах,
И этой истиной блюём».
(«Мы льём своё больное семя».)
Окружающую жизнь он довольно метко окрестил: «балом восковых фигур», то есть, люди не живут, а играют роли. Ибо, для него, нет настоящей жизни без искренности, открытости, настоящих человеческих чувств. Если жить – то только честно:
«Я знаю, что никогда не смогу найти
Всё то, что, наверное, можно легко украсть.
Но я с малых лет не умею стоять в строю.
Меня слепит солнце, когда я смотрю на флаг.
И мне надоело протягивать вам свою
Открытую руку, чтоб снова пожать кулак».
(«Чёрные дыры».)
А разве мыслима настоящая жизнь без любви, но мало кто мог сказать о ней так пронзительно:
«Есть целое небо, но нечем дышать.
Здесь тесно, но я не пытаюсь бежать.
Я прочно запутался в сетке ошибочных строк.
Моя голова – перекрёсток железных дорог.
………………………………………………..
Фильтр сигареты испачкан в крови.
Я еду по минному полю любви.
Хочу каждый день умирать у тебя на руках.
Мне нужно хоть раз умереть у тебя на руках.
Любовь – это слово похоже на ложь.
Пришитая к коже дешёвая брошь.
Прицепленный к жёстким вагонам вагон – ресторан.
И даже любовь не поможет сорвать стоп – кран.
Любовь – режиссёр с удивлённым лицом,
Снимающий фильмы с печальным концом.
А нам всё равно так хотелось смотреть на экран.
………………………………………………………
Любовь – это снег и глухая стена.
Любовь – это несколько капель вина.
Любовь – это поезд «Свердловск – Ленинград» и назад.
Любовь – это поезд сюда и назад.
(«Поезд».)
Продолжение следует. Часть 3 здесь: http://www.proza.ru/2016/11/02/1086