Продолжение.Начало: Часть 1,
глава 1,2,3,4,5,6,7,8,9,10,11,
12,13,14,15,16,17,18,19
Глава двадцатая
Все как будто бы действительно обошлось, но спустя несколько дней Маню стала утомлять беготня по лекциям и больнице, она не догадывалась почему. Работы прибавилось: много было беженцев с тех мест, где происходили бои. Они сидели в коридорах больницы, и во дворе, и на лестнице, по которой студенты ходили на практику.
Как раз подоспело время сдавать зачет тому же Вигуре. Маня собралась объяснять задание, но стала путать все до того, что доцент удивился и спросил, не болит ли у нее голова. Лицо Манино пылало нехорошим румянцем, она вся была не своя и отвечала невнятно. Тогда Вигура предложил ей пойти домой и сдать зачет в другой раз.
Маня отправилась домой, но почему-то никак не могла попасть в калитку, несколько раз проходила мимо и возвращалась. Калитка будто играла с ней в прятки. Тогда она остановилась на месте и, когда калитка, описав полукруг, оказалась поблизости, быстро вскочила во двор. Ей так казалось, что быстро.
Дома она кое-как разделась и присела к столу. Кушать не хотелось, она принялась готовиться к зачету на завтра. Тут Владимир Матвеевич, расположившись с газетой в гостиной, случайно услышал, что дочь все время повторяет одну и ту же фразу. Он очень удивился, внимательно посмотрел на Маню и был потрясен: глаза ее лихорадочно блестели, лицо и шею покрывали красные пятна; отец поспешно встал, прикоснулся ладонью к влажному и невероятно горячему лбу дочки, все понял и непослушными губами негромко позвал жену…
И что же? Маня пролежала без чувств ровно двадцать один день – у нее обнаружился сыпной тиф.
Во время беспамятства развилось осложнение на ногу. Нога жутко распухла, врачебный консилиум принял решение ампутировать. Но Лисицын, славный Николай Иванович, который заведовал инфекционным отделением, не согласился. У него самого при сыпном тифе удалили ногу по колено, он был всегда в протезе. Поэтому доктор не дал резать свою студентку, а лечил разными средствами и, слава Богу, спас ей жизнь. Николай Иванович был очень хорошим врачом-практиком и истинным учителем, его ценили, уважали и любили все.
Утром как-то прибежали в больницу Юля и Лена, обе гимназистки в то время, и спросили, как здоровье сестры, а санитарки сказали, что “померла”. Они разыскали покойницкую и долго смотрели вниз, в погреб, через окно, но ничего не увидели. В гимназию девочки не пошли, конечно, а возвратились домой – сообщить о смерти Мани.
С Паулиной Лукьяновной сделался обморок, а Владимир Матвеевич горестно заплакал, надел черный костюм и отправился в больницу. Оказывается, умерла молодая девушка из беженцев, которую санитарки спутали со студенткой Мацкевич. А Манечка в тот же день пришла в себя и пошла на поправку.
И вот она смутно, сквозь пелену, увидела отца в дверях палаты и сказала чуть слышно “папа…” Он подбежал к дочери, убедился, что Маня пришла в себя и спрашивает, какое сегодня число. Отец ответил, не сдержав слез... Сейчас же вошел Николай Иванович и подтвердил, что кризис прошел. Тогда Маня попросила яблок. Обрадованный отец принес ей через полчаса самых лучших, какие только нашлись на рынке.
Затем Маня обо всех его расспросила. Ведь сокурсники ежедневно осаждали здание больницы, хотели хоть в окно заглянуть, но их прогоняли и не разрешали никому даже близко подходить к тифозному отделению, но разве друзья могли с этим смириться? От Николая Ивановича узнавали они ход болезни, переживали, доже на молебнах в церкви всей группой стояли и молились за Маню...
Началось медленное выздоровление, Маня чувствовала, что слышит плохо, почти не видит и не может нормально ходить. Ее чудные русые косы остригли… Голоса своего она не узнавала, какой-то тоненький, тихонький стал.
Выздоравливающую, но крайне истерзанную смертельным недугом, Владимир Матвеевич привез дочку домой, на руках внес в комнату, уложил на кровать. И склонилась над Манечкой дорогая мамочка и сестрички… Потом стали приходить друзья, но она не различала их лиц, только в тумане видела силуэты.
Очень ждала она Витю, ей сказали, что брат уехал в командировку. Не было вестей и от Жени. А Павлуша и сестры не отходили от нее.
Все-таки Мане пришлось раскрыть тайну Вити, которого, как наконец стало известно, послали на фронт в первый же день ее болезни. Владимир Матвеевич чувствовал, что что-то произошло с сыном, потому что у Виктора была бронь и отправке в зону боевых действий он не подлежал. Во время болезни, в бреду, Маня все время говорила о нем, и сестры милосердия обо всем рассказали ее отцу…
Владимир Матвеевич, без слова упрека в адрес сына, достал денег, и Маня отдала с большой благодарностью Пете Батуринскому долг. Он не хотел брать (это были его личные деньги), Петя рос в семье с достатком. Все же студенты уговорили его принять деньги, чтобы не обижать Маню, и на душе выздоравливающей полегчало.
Исхудавшая и потемневшая лицом была Маня, но взялась за дочь Паулина Лукьяновна. Кормила тем, что хотелось ей кушать. Маню, вдруг, потянуло к сырым желткам. Она выпивала за день 8-10 штук однодневных куриных желтков и, спустя неделю, сделала первые шаги от кровати до стола самостоятельно.
В середине декабря Маню обследовали в глазной клинике. Зрачок был очень расширен, и глаза стали черными. Специалист сказал, что вряд ли есть лекарство, которое спасет девушку от слепоты. Она пришла домой и твердо решила, что если ослепнет, то покончит с собой.
На лекции Маню отводили и приводили студенты. Зрение не восстанавливалось, но она пила с какой-то жадностью сырые желтки и чувствовала, что силы ее прибывают с каждым днем. Вопреки страшному лекарскому приговору, зрение и слух понемногу возвращались, так что к Новому году она уже хорошо видела – могла даже на спор читать при луне. Зрение не только вернулось, а стало лучше, чем прежде. Она окрепла, появился аппетит, и казалось порой, что усталости не чувствовала совсем.
После Рождества, которое отметили по-семейному радостно, снова горе наведалось в семью Мацкевичей. Павлик тайком, без разрешения родителей, ушел добровольцем на фронт. Он сбежал на войну и притом простым солдатом! Ведь мальчик не имел военного чина и не окончил даже курсов. Паулину Лукьяновну это известие серьезно подкосило, она стала часто болеть. Пока еще оставались дома Маня, Юля и Лена…
********************
Продолжение следует