Идя вечером домой, она не переставала думать об этом письме. Непонятное щемящие чувство возникло внутри. Что это за чувство, она не могла сказать,
но оно не давало ей покоя. И странно было то, что, как она ни старалась избавиться от него и переключить свое внимание на что-нибудь другое, оно не проходило.
Она разорвала письмо Юрия Михайловича вместе с конвертом на мелкие-мелкие клочочки и выбросила в первую же попавшуюся на ее пути урну, но строчки стихотворения этого письма врезались в память и повторялись на каждом шагу, пока она шла домой:
"Я рад, что излечился от любви, меня твой образ больше не тревожит". И даже, когда она пришла домой, они продолжали звучать в ее голове.
Сева о что-то спрашивал, она отвечала ему невпопад, и он даже, забеспокоился, не заболела ли она. И только когда он стал совать ей под мышку градусник, она на как бы очнулась и сказала, что она не больна, просто переутомилась и хотела бы лечь в кровать. Он обрадованный этим ее словам, быстро приготовил ей постель. Она разделась и легла. Но расслабиться и заснуть так и не смогла. Она лежала с закрытыми глазами, делая вид, что спит, когда Сева тихонько, чтобы не потревожить ее, откинув одеяло, лег с боку.
"Что же это такое, – говорила она себе, – я должна радоваться этому письму и тому, что наконец все окончено в наших отношениях, что он уехал и написал в стихах, что излечился от любви. Я же должна радоваться, что так все, лучшим образом разрешилось. Теперь не надо изводить себя, чувствовать себя виноватой и перед Севой, и перед ним, не надо никому ничего объяснять, не этого ли я так желала? И вот наконец получила: он отказался от меня"
Но почему, почему она не радуется, почему пребывает в каком-то непонятном для себя состоянии, состоянии потери чего-то очень важного, необходимого для нее
и дорогого, без которого дальнейшая жизнь не только неинтересна и пуста, но и невыносима.
Вика уснула только под утро. А утром встала с головной. Приняв холодный душ, который несколько ее взбодрил и улучшил ее состояние, она подошла к зеркалу, чтобы причесаться, и испугалась своего лица: оно было серым, под глазами образовались ужасные темные круги.
"Нет! – решительно заявила она себе, – это некуда не годится! Надо взять себя в руки. Прямо сейчас не откладывая ни одной минуты. Надо выбросить все из головы, все в прошлом, все прошло, все не мое. А мое – вот здесь, со мной: мой дом, мой муж, моя семья".
Она быстро наложила на лицо макияж, чтобы синяки под глазами были менее заметны и тихонько напевая, отправилась в кухню готовить завтрак.