Новелла 4. Главное - верить!

               
                Три равных орудия
                есть у врача:
                Трава, нож и слово.
                Авиценна, врач и философ.
                Персия 11век н.э.
               
                Главное – верить!


Я – врач нарколог. Лечу словом. Наверное, это моё призвание, хотя мои  коллеги–психиатры фыркают: что за интерес с этими пьяницами и наркоманами возиться? А я с ними  и не вожусь, а по мере сил и способностей помогаю людям, страдающим от наркотических зависимостей, справиться с этой бедой, чтобы они могли идти по жизни своей дорогой.

 Сейчас меня посещает один тридцатилетний мужчина. Крупный, немногословный. В будние дни Алекс – прилежный рабочий, на хорошем счету у начальства. Ездит на пожилом, но престижном «ягуаре». В выходные  пьёт горькую в одиночку или с собутыльниками…  Пьёт много, до провалов памяти. Есть такое понятие в наркологии – запои конца недели. Мой пациент  из таких. Отец его в молодые годы тоже злоупотреблял, сейчас не пьёт. А тогда в пьяном угаре бывал буйным, скорым на руку. Немало перепадало и сыну.

Мой пациент одинок, мечтает о семье: « да кому такой забулдыга нужен…» Он согласился на гипнотерапию, и я чувствую, что смогу ему помочь.

А посоветовала ему обратиться ко мне одна женщина, членам семьи которой я не раз бывал полезен.

…Лет пятнадцать назад позвонила мне социальная работница общежития для немцев-переселенцев из бывшего Союза:

-  Доктор, у нас проблема. Приехала семья из Казахстана. Матери нет, умерла ещё на родине. Отец вечно пьяный, за детьми, их двое, не смотрит, болтаются как беспризорные, часто голодные, хорошо, когда мы или соседи покормим. К Вам его  посылали, - не едет. Если Вы не поможете, придётся лишать отцовства. Может, заедете к нам, уговорите?

Я обычно к моим пациентам не езжу, но случай особый, дети.

-  Приеду при условии, что он будет трезв.

Приехал. Ещё во дворе увидел двух детишек, мальчика и девочку, погодки, лет шести. Играют в песочнице. Грязные майки, несвежие трусы. Вид запущенный. Давненько я такого не видел…

Папаша их спит одетый, распространяя алкогольный «аромат». Комната захламлена.
Социальная работница растолкала его, да что толку с пьяным разговаривать:

-  Я докторов не вызывал.

Через месяц пришёл на приём, трезвый, извинялся.

Детей забрали, но обещали, если вылечится,- вернут. Выяснилось, детей он любит, жизни без них не мыслит.

 Рассказал о своей жизни в Казахстане. Фёдор, так будем его называть, работал механизатором в совхозе. Пахал землю безотказно. В посевную бывало с «кировца» сутки не слезал. Начальство уважало, на доске почёта висел. Женился он по любви. Девушка красивая, весёлая, компанейская. Сборища любила, крепко выпить могла, и его в пьянку втянула. Рождение детей её не изменило. Когда немцы потянулись в Германию, он обрадовался, решил, что жена на новой родине образумится, пить перестанет. Настало время прощаний с бесчисленными родными и друзьями. Значит ежедневные выпивки. Однажды поехали в соседнюю деревню, а дело было зимой, морозы.

На обратном пути машина заглохла. Он велел жене из кабины не вылезать, закутал. Пошел в пургу за трактором, а когда к утру вернулся, жена сидела у колеса. Замёрзла насмерть.

Похоронил, кое-как собрался, переехал с детьми в Германию. А тоска, хоть по непутёвой, но любимой жене душу грызёт. Вот и пьёт. Но чтобы детей отдать, нет, этого он никак не хочет.

Я велел ему месяц  совсем не пить, только потом начнём лечение.

Он выдержал, после чего охотно прошёл весь курс лечения, и ему вернули детей. Нелегко одному, но он старался, был для них папой и мамой. Связь мы не потеряли. А через пару лет познакомился Фёдор со вдовой, растившей трёх детей. Вот и сошлись они. Женщина оказалась серьёзной, непьющей, самостоятельной. Так и зажили они большой семьёй. Дом построили. Время от времени Фёдор позванивал, рассказывал  семейные новости, потом пропал. Это нормально. Значит, больше ему «костыль» не нужен.

Прошло ещё лет восемь с начала нашего знакомства. Звонит Фёдор:

- Беда, доктор. Сын с плохой компанией связался. Наркотики, ещё что-то, не всё рассказывает. Уже в полицию вызывали. Ни добрым словом, ни ремнём не помогает. Не знаем, что делать. Можно к Вам привезти?

- Конечно.

Парню лет шестнадцать. Отца перерос. Школу уже бросил, работает учеником в супермаркете.

Он, как и положено наркоману, врёт. Колется героином редко, марихуану курит ещё реже. А у самого на предплечьях уже дорожка рубцов от инъекций. На отца и на меня не смотрит, больше в пол. Лечиться не хочет, друзья лечились, бесполезно.

Смотрю, Фёдор молча плачет, слёзы по щекам текут, подбородок дрожит.

Посадил их близко лицом друг к другу, приказал смотреть в глаза. Парень юлил вначале, потом посмотрел отцу в глаза, а там такая боль…

Не выдержал сын, заплакал вслух. Обнялись они, шепчутся. Родные ведь…

И решилось. Стал Михаель у меня лечиться. Долго. Больше года я с ним занимался.

Оказалось там всё непросто. Долги, да с полицией дела – подворовывал, как многие его дружки. Лечение поначалу шло трудно, были и срывы. Нам обоим было нелегко, но постепенно всё наладилось.

Сейчас Михаель взрослый парень, с деловой хваткой. Открыл свой магазин с российскими продуктами…

И вот, передо мной ещё один представитель этой большой семьи.
 
Тоже непрост, но он мне верит , и я постараюсь ему помочь.

Такая у меня профессия. Хорошая!
                Октябрь 2016. Штутгарт