Заседание Большого Государственного Совета задерживалось на пятнадцать минут.
Президент и Главный Министр дважды выходили покурить и, возвращаясь, расслабленно перемигивались со стенографисткой. Ещё через пять минут либеры стали незаметно передавать по кругу банку сгущёнки, а колумнисты принялись хрустеть сухариками, – в такую рань никто не успел позавтракать.
Вдруг по рядам пронеслось заметное оживление: «Идёт!.. Идёт!..».
В дверном проёме показалась Библиотекарь. Тронный Зал мгновенно смолк, как расстрелянный. Некоторые опустили глаза, боясь встретиться с вошедшей взглядом. Президент толкнул локтем увлечённо игравшего в танчики Спикера.
Библиотекарь медленно прошла к Трону и села. Было видно, что она устала и едва держится на ногах.
– Дамы и господа! Заседание Большого Государственного Совета объявляется открытым! – каркнул Спикер, – На повестке дня два вопроса. Вопрос первый: что делать?. Вопрос второй: кто виноват?
Не спросясь, с места вскочил обер-либер Обжирновский:
– Мразь и подлюга, – он говорил ровным вкрадчивым голосом, – Сколько можно народ дурачить? Эти вопросы сто лет назад были. Предлагаю казнить Спикера за саботаж. Публично. Потом омыть ноги в Индийском океане и – на охоту.
Зал оживился. Было заметно, что многим предложение обер-либера пришлось по душе. Грузные колумнистки, обтряхнув с грудей сухарные крошки, щурились и представляли оленину на вертеле. Пустая банка сгущёнки со звоном выкатилась в проход и остановилась у ног Библиотекаря.
Гул разбудил единственного представителя партии Зелёных. Спросонок он нажал кнопку «против» и, увидев, что это его «против» загорелось на табло, тут же стукнул кулаком по кнопке «за». Сидящий рядом справедливонос Серёга со словами «Не ёрзай…» дал ему подзатыльник. Зелёный втянул голову и затих.
Брожение в Зале оборвал хлопок, прозвучавший, как выстрел – Библиотекарь резким ударом ноги раздавила пустую банку:
– Отставить балаган! – Её голос был тяжёлым, в нём чувствовалась многолетняя военная выучка.
Присутствующие напряглись. Стенографистка перестала улыбаться, убрала с талии руку Министра и начертила на листке каракулю. Обжирновский обошел своё место кругом, как тигр – тумбу, и сел.
– Кто докладчик по первому вопросу? – Библиотекарь в упор посмотрела на Президента.
Президент легко встал и, спортивно пружиня ботфортами, прошел к микрофону.
– Товарищи!.. Господа!.. По вопросу «Что делать?» предложений много. Во-первых, летняя Олимпиада в Антарктике. Там такое дело, значит: озоновая дыра…
– Спасибо. Всё ясно. Говорите про внутреннюю экономику.
– А можно про внешнюю политику?
– Не надо. Я в Фейсбуке почитаю.
Президент увлечённо перелистнул несколько страниц.
– Товарищи!.. Господа!.. По внутренней экономике предложений много. Во-первых, промышленность. Надо производить внутренний продукт. Во-вторых, демография. Надо производить внутренний продукт. В-третьих, культура…
– Дайте-ка угадаю… Надо производить внутренний продукт? – Библиотекарь сидела, прикрыв глаза ладонью.
– И ещё капиталы вернуть… Амнистия типа… – Президент стал суетливо выдирать из доклада страницы с таблицами и графиками. Было заметно, что он старается.
– Ну хватит, хватит… Довольно. Вижу – готовились.
Президент вытянулся по стойке смирно и козырнул с подобострастием.
– Рад стараться, Ваше Биб-ли-о-те-кар-ство!
– Я подготовила список литературы по вопросам, которые вам никак не даются.
Президент щелкнул каблуками. Нежный звон шпор заставил первые ряды проверить входящие в Вотсапе.
– Служу офисному планктону, Ваше Биб-ли-о-те-кар-ство!
– Садитесь… Пусть выйдет докладчик по второму вопросу.
Президент изысканно поклонился, ловким движением подобрав с пола несколько духовных скреп, выпавших из доклада.
Пока он шёл к своему месту, во втором ряду Президиума ощущалось движение: Спикер и Главный Министр тщетно пытались разбудить крепко спавшего Председателя. Подушкой ему служило старое потёртое седло. «Здоров спать Анатолич…» – с уважением подумал справедливонос Серёга. Опытная Стенографистка нашла выход из положения, прислонив к уху Председателя айфон, из которого зазвучал «Реквием» Моцарта.
Председатель встал и, отряхнувшись, начал медленно спускаться вниз. Из ягдташа у него виднелись два новёхоньких планшета. Догнав Председателя на последней ступеньке, Министр сунул ему в руку растрёпанный доклад.
За кафедрой Председатель замялся и задел микрофон. Микрофон засвистел. Председатель пригнулся.
– Ну?! – Библиотекарь вперила в Председателя испепеляющий взгляд.
– Да говори уже – закипает! – крикнул с последнего ряда какой-то острослов из беспартийных.
Зал захихикал.
– Да я тут что?.. Я написал, конечно, кто виноват… Но мне не хотелось бы… Понимаете, денег нет… А тогда как же?.. Думаю, надо подумать, прежде чем семь раз отрезать… В смысле не голову, а вообще…
В Зале повисла дородная, как попадья, пауза.
– У вас всё? – глаза Библиотекаря горели недобрым космическим огнём.
– Всё…
– Вопросы к докладчику.
– А он в твиттере есть?! – хором спросила группа молодых либеров с последнего ряда.
– Есть! Я есть в твиттере, господа! Там сначала такая галочка, а потом…
Его речь потонула в равномерно нарастающем гуле – все кинулись обмениваться сетевыми аккаунтами.
– Молчать! – голос Библиотекаря звучал отрывисто (искушённым депутатам он слышался на фоне песни «Муттер» группы «Раммштайн»). – Назначаю Вам переаттестацию!
Под куполом Зала громыхнуло. На мундиры неопохмелённых генералов посыпалась штукатурка и птичий помёт.
Затаившийся с перепугу Зал взорвался аплодисментами.
Председатель, отнеся их на свой счёт, положил ладошку на сердце и поклонился.
– Анатолич, жжошь! – не удержался справедливонос Серёга.
– Можете идти... – Библиотекарь понизила голос.
Председатель допил воду из стакана, уронил его, поймал на лету, как фокусник, и поставил на кафедру.
Пока Председатель шёл на место, к микрофону прорвался тщедушный паренёк с впалой грудью:
– Я, заслуженный хакер шестого разряда, хотел бы уточнить: если я – полный кавалер Ордена Ассанжа, мне полагаются льготы на…
Паренька уже никто не слушал. Его оттеснила охрана, в Тронном Зале воцарились благодушие и хаос. Повестка была исчерпана, всех ожидал сытный обед, плавно переходящий в ночные бдения.
Библиотекарь позволила себе минуту отдыха. Она расслабила волю и отпустила зал из-под своего контроля. Её мысли были тяжелы и текли в несколько эшелонов. Первым Ей на ум пришло воспоминание о вчерашней прогулке к доритовой стелле в Сузах на территории бывшей Персии. Родным языком Библиотекаря был аккадский, и поэтому текст законов Хаммурапи звучал в голове нежнейшей музыкой тонких сфер... «~~~~&```~~&^^~~~```~~~**^... »* , – с сожалением думалось Ей.
Вторая мысль была легче, приятнее. Она вспомнила о запланированном на вечер визите царицы Нефер-Неферу-Атон Нефертити. Библиотекарь сначала внутренне улыбнулась, но потом нахмурилась, осознав, что надеть для этого торжественного мероприятия совершенно нечего.
Третьей, самой глубинной струёй мышления Библиотекарь находилась в той поре, когда совсем юным подростком в лёгкой тунике танцевала под луной на празднике весеннего равноденствия. «Вот бы эту тунику сегодня на вечер – и в клуб, – Библиотекарь грустно улыбнулась и перевела внутренний взгляд на своё астральное тело, – Надо худеть…».
Усилием воли Библиотекарь вернула себе внимание зала. Присутствующие как по команде встали и упёрлись глазами в Её магнетический взгляд. Она могла приказать им сейчас всё, что угодно, но вечная жалость матери к неразумным чадам своим не давала Ей переступить черту.
Удушливое осознание собственного сиротства вдруг охватило Библиотекаря. Глубоко посаженные глаза под очками вмиг накипели слезами.
– Скушно мне, не любите вы меня… – голосом, предвещающим полосу изощрённых репрессий, прохрипела Библиотекарь.
– О соле-е-е, о соле-е-е ми-о-о!.. – затянул из последнего ряда Смотрящий За Культурой.
– Сгинь!! – оглушительный свист заполнил пространство и время.
Фигура Смотрящего, уронив песню на полуслове, сложилась надвое, как карточная, и вспыхнула синим пороховым огнём.
Захлебнувшись в волне истерического фанатизма, Зал с грохотом повалился на колени. В первом ряду ритмично стучал лбом о паркет обер-либер Обжирновский.
– Любим, Матушка!.. Что хочешь вели – всё выполним, живота не пожалеем!
За окном наливался соком крепкий столичный полдень. В хитро спланированных автомобильных пробках томилась половина населения страны детородного возраста. Другая половина добровольно сохла под гнётом непрекращающегося виртуального сношения.
Библиотекарь хрустнула шеей, посмотрела на часы.
– Ой, всё… – сказала Она и растворилась в воздухе.
____________________________________
* «А ведь говорила ему: на граните надёжнее!.. Не послушал... Все мужики – сволочи…» – пер. с аккадского И. Светловой.