Я сидел в опустевшей квартире, теребя в руках сандалию Минсока. В голове — обрывки фраз: «Ты — никто… Уходите… я сам…». Перед глазами растерянные лица моих самых близких и самых любимых людей. Я лично причинил им боль снова… Демон сказал, что я легко внушаем, и он лишь подтолкнул меня, но я-то знаю, что всё это копилось во мне годами. Всё это дерьмо, которое я вылил на них, собиралось, бродило и воняло где-то глубоко во мне. А теперь оно выплеснулось. И я сижу и чувствую, будто не на них, а на себя вывернул ведро с помоями.
Я отвратителен. Не просто обуза — чудовище, которое добрые люди пригрели на груди. Я был им так благодарен, так, что от одной мысли, что я им сказал, в глазах защипало от наворачивающихся слёз. Всё, что у меня есть — их заслуга. Я же не смог даже выучиться, чудом окончив школу. Жильё мне дали они. Еду мне дали они. На мне даже трусы, купленные за их деньги. Сам я — ничто и никто. Я — никто, а не Дженнифер! Я!
Но если моих сил не станет, я всё исправлю. Буду работать с утра до ночи грузчиком, уборщиком, дворником, но вымолю прощение и верну потраченное на меня. Только так.
Демон сказал, что Хозяин слышал мой ответ и будет думать. Я же должен решить, что возьму взамен своей силы. Уже то, что Тьмы не будет видно и слышно, казалось мне райским даром и необходимость просить что-то ещё — явно лишним. Но вариантов не дали. Тьма моими силами воспользоваться не может, но я своим существованием здорово порчу им жизнь. Мне сила тоже ни шла, ни ехала, поэтому отдать её с концами было бы просто идеальным решением. Взамен осталось только чего-нибудь пожелать…
Последняя баночка пива обрадовала приятной прохладой, но для того, чтобы хоть немного разжало виски и стало легче, её было маловато.
Гуляющие люди раздражали до невозможного. Никто из них и не знал, как резко развалилась вся моя жизнь. Идут, глупо улыбаются… Посмотрел бы я на них, если бы они ежедневно, ежеминутно видели клубящееся зло, которое нашёптывает на ухо жертве, обещая адские муки. А ещё… Я никогда не говорил об этом Дженнифер, но в последнее время… Тьма говорила со мной. Она нашёптывала мне, обвивая чужую шею: «Бэкхён… Бэкхён…». Она звала, издевалась, дразнила, зная, что я ничего не могу сделать в общественном месте среди толпы людей. Иногда противный свистящий шёпот открыто угрожал, обещая мучительную смерть… Должен ли я терпеть это? Сколько я должен это терпеть? Всю жизнь? Почему? Почему я не могу стать свободным и жить нормальной жизнью?
— Опачки, — остановился перед знакомым зданием. Ноги сами принесли меня в центр развития «Ступень». Я откупорил третью банку пива, высосал её до конца и стал подниматься. А что, сколько можно мучить бедный мозг? Ему срочно нужна разгрузка!
В фойе сидела всё та же женщина неопределённого возраста с вязанием в руках. Она приветливо улыбнулась и ничего не сказала, видимо, как-то узнав меня, хотя я был здесь всего один раз. Тот самый кабинет нашёлся не сразу, сначала я заблудился в коридоре, но потом всё же вышел к нужной двери.
Судя по напряжению, тренинг уже начался.
— А вот и я! — расплылся в улыбке, радуясь, что догадался выпить и теперь не видел никаких теней. — Что ж вы без главного депрессивного мудака-то начали?! — вразвалочку направился к своему стулу, по пути козырнув суициднице, двум подругам и пожав руку какому-то патлатому парнишке. Кстати, моя соседка уже была тут как тут. Вся зализанная, ни единой волосиночки не торчало, в чёрном, и в этих огромных телескопах.
— А где мой друг? — громко спросил, плюхаясь на стул.
— Бэкхён, — обратился ко мне психолог после того, как украдкой глянул в свой блокнотик, — мы уже начали занятие полчаса назад.
— Ик! Пардон! — пивные газы просились наружу. — Я быстро всё уловлю, — пообещал.
— Ты… пьян? — козлиная бородка психолога смешно дёрнулась.
— Нет, что вы! Это вы меня ещё пьяным не видели, — прыснул со смеху, тут же начиная икать.
— Мин, дай ему воды, — кивнул мистер Хван, осознав, что моя икота сама по себе не пройдёт, а занятие я и так уже почти сорвал.
— Нет, спасибо, — замахал руками. — Мне и после прошлой вашей водички было нехорошо.
— В смысле? — напрягся мужчина.
— А чего вы так напыжились, дядечка? — пьяно прищурился. — Что вы в эту водичку подмешиваете?
— Если ты сейчас не прекратишь, мне придётся тебя выставить, — козлиная бородка гордо вздёрнулась вверх.
— И почему все сегодня хотят меня выставить… — пробормотал я. — Всё-всё, икота прошла. Продолжайте свою тягомотину, — по-царски взмахнул рукой, разрешая им говорить.
— Итак, вернёмся к нашей теме, — психолог важно откашлялся, от чего я чуть не заржал, но сдержался. — Сегодня мы поговорим о внутренней гармонии и принятии своей сущности.
— Как неудачно я зашёл, — брякнул вслух и получил укоризненный взгляд.
— Человек рождается на свет с определённым набором качеств и наклонностей. В течение жизни каждый, как скульптор, засечка за засечкой, штрих за штрихом, лепит себя из этой сумбурной глыбы.
— Хорошо сказано, — довольно кивнул, показывая психологу большой палец. — Продолжайте.
Мистер Хван тяжело вздохнул и продолжил:
— Но иногда мы не в силах заметить все углы в своей фигуре и…
— Углы? — воскликнул я, чувствуя, как задели за живое. — Да какие тут углы? — вскочил со стула. — Да моя фигура уже пипец какая округлая вся, — завертел перед народом задницей, обтянутой джинсами, — да меня однажды в клубе за попу ущипнули, — обиженно оттопырил нижнюю губу, — решили, что я девушка!
— Бэкхён, — брови психолога угрожающе сдвинулись.
— Что? Фигура – это, знаете ли, больная тема! Я вот вроде и не жру ничего, а бёдра всё равно округлые! — захныкал.
— Сядь! — моя соседка хотела дёрнуть меня за штаны, но я увернулся.
— Руки прочь от царской задницы, — отмахнулся от неё.
— Я говорил о фигуре в переносном смысле, — часто дыша, проблеял психолог.
— В переносном? — так и замер с оттопыренной попой.
— Я имел в виду, что мы часто не видим недостатки в себе самом, — терпеливо объяснил мужчина. — В других — сразу, а в себе – нет.
— А-а-а, ну, так бы сразу и сказали, — плюхнулся на стул.
— Вот что ты думаешь насчёт своих недостатков, Бэкхён? — не унимался мистер Хван.
— Недостатки? Да я вас умоляю, я либо дар божий, идеал и совершенство, либо полное чмо на ножках. Раз на раз не приходится. Третьего не дано. Всё зависит от того, как меня утром разбудить, — подмигнул своей соседке, на что она презрительно смерила меня уничижающим взглядом и отвернулась.
— То есть, ты признаёшь, что недостатки у тебя есть?
— Вагон и маленькая тележка, — согласно кивнул.
— И что ты с ними делаешь?
— С кем? — не понял.
— С недостатками.
— Пытался спрыгнуть с моста, но гавно, как известно, не тонет, поэтому я здесь, — пожал плечами.
Некоторые ребята захихикали.
— Над недостатками надо работать, планомерно избавляясь от них, — спокойно ответил психолог.
— Зачем от них избавляться? Они же мои, родненькие, — обнял себя за плечи. — Они делают меня мной.
— Они делают тебя гавном, — огрызнулась соседка. — Но где-то под ними прячется дар божий, вот только руки марать не охота, — она вдруг встала и направилась к столу со стаканчиками воды.
— Фу, это было слишком резко, — буркнул ей в спину.
— Думаю, нам стоит встретиться в другой раз, — мистер Хван захлопнул свой блокнотик и встал.
— Да, эта тема какая-то плоская, — согласно закивал я, — и всё обо мне и обо мне.
Ребята потянулись к столику, где моя соседка каждому из них лично протягивала стаканчик. На секунду какая-то странная мысль шевельнулась в моём расслабленном полупьяном мозге, но он категорически не мог её толково осмыслить.
Запах полыни усилился. Очки соседки мирно лежали на столе. Её улыбка рассеянная, туманная. Каждый, кто брал из её рук пластиковый стаканчик, отходил в сторону, делал глоток и замирал, закрыв глаза. На какое-то мгновение в кабинете воцарила абсолютная тишина. Все стояли с закрытыми глазами. Кроме меня и моей соседки. Даже мистер Хван замер со стаканом и блокнотом возле окна.
— А ты милый, — в горле неприятно пересохло от этого знакомого тоненького девчачьего голоска.
— Я? — ткнул пальцем себе в грудь.
— Ты помог мне найти моего котика, — робко улыбнулась она, — а я запоминаю хорошее, — и шагнула ко мне. — А ещё ты смешной, — подошла ближе.
— Да-да, я — звезда, и понравился тебе, — почему-то захотелось отступить, а лучше выскочить из комнаты и с криками «Мамочки, насилуют» убежать домой.
— И не только мне, — тонкая ладошка погладила меня по груди.
— Да я вообще пользуюсь популярностью, — попробовал отмахнуться.
— Приходи ко мне вечером, — девушка смущённо потупила взгляд.
— Зачем? Я, конечно, особой моралью не обременён, но вот так вот, чтоб сразу домой!
— Только приходи ко мне, — она продолжала уже обеими руками наглаживать меня, — а не к этой, — поморщилась.
— К кому? Сколько вас там? Я-то тот ещё секс-герой, но больше двух не потяну, — брякнул.
— Ты такой забавный, — улыбнулась она, и мне отчего-то сильно-сильно, прямо нестерпимо захотелось коснуться влажных губ, которые были так близко. — Ты нравишься Хозяину.
И всё вокруг вновь пришло в движение. Кто-то пошутил, кто-то засмеялся. Мистер Хван о чём-то тихо переговаривался с суицидницей. Патлатый развлекал подруг.
Моя соседка, чопорно нацепив очки, стояла на приличном расстоянии от меня, словно не она только что собиралась меня тут чуть ли не завалить.
— Чего ты уставился на меня? — фыркнула Мин, проходя мимо и больно задевая меня плечом.
— Я приду сегодня вечером, — крикнул ей в спину.
Она тут же затормозила у дверей.
— Жить надоело? — прошипела.
— Ты же сама меня пригласила!
— Пить надо меньше, — скривилась девушка.
— Я никуда не переезжаю, так что загляну на огонёк, — пообещал ей.
— А я-то уже размечталась, что не увижу твою деградацию, — она театрально закатила глаза.
— Мечтать не вредно, — ухмыльнулся. – Ты, правда, не в моём вкусе, но… На безрыбье, как говорится…
— Что? — минуя разделяющие нас метры, она подскочила и больно ткнула мне пальцем в грудь. — Да я таких, как ты, терпеть не могу, — процедила сквозь зубы.
— Каких? Таких красивых и сексуальных, как я? — ехидно шепнул в ответ. Мне забавляла ситуация с этой второй половиной соседки. Та, первая и милая, пугала меня до чёртиков, а эта раздражала и веселила.
— Таких эгоистов, которые думают только о себе, — ответила она. – Тех, кто готов заключить сделку с Ним, — указала на пол, — чтобы только перестать нести на себе груз спасителя, — прошипела девушка и, оттолкнув меня, развернулась и вышла из кабинета.
— Так с девушками отношения не заводят, — раздался сзади снисходительный голос мистера Хвана.
— С девушками – да, но при чём тут она? — развёл руками.
— Она тоже девушка.
— Она? — шокировано выдохнул. — Вы уверены? Как по мне, так она то ещё чудовище, похуже меня будет!
— Я забыла отдать, — неожиданный голос сзади. Я обернулся и увидел стоящую на пороге соседку. Судя по её опущенным плечам и глазам, она прекрасно слышала, что я только что сказал.
— Вот, — она положила на тумбочку какую-то квитанцию и вышла, закрыв за собой дверь.
— И кто здесь чудовище? — тихо спросил психолог.
— Да знаю я, знаю… Конечно, я.