Новогодний праздник
Каждый год начинался праздником, а конец года заканчивался подготовкой к следующему.
31 декабря приносили домой пушистую, пахучую лесную зеленую красавицу. Причем вырубали ее в ближайшем леске или вообще где-то рядом с домом. Иной раз новогоднее украшение жилища присматривали летом.
В те времена слышать не слыхивали о елочных базарах, которые появились у нас лет через 5 ввиду роста населения живущего во вновь построенных каменных домах. Государство, в том числе военные строили дома не для 3-х б, а для очередников, и получали квартиры не только многодетные инвалиды с учителями, врачами, полицейскими и чиновниками, а и обычные труженики, в том числе пенсионеры.
Сейчас те дома, чуть ли не с презрением называют хрущевки, но в ту пору квартиры в этих домах представлялись большинству роскошными дворцовыми палатами. Строились белые кирпичные здания с расчетом на 25 лет, однако жильцы в них обитают и поныне.
Обычно ближе к вечеру меня укладывали спать и пробуждали минут за 15 до боя курантов. Но на этот раз меня уложили спать чуть попозже, и я поучаствовал в обряжении елки.
Принесенная в дом свежевырубленная ель оттаивала и наполняла квартиру чудесным ароматом хвойного леса, пармы. Ее ставили в крестовину, выполненную столяром Степой Воротиловым из половых струганных досок с просверленным по центру отверстием для комля.
Елку наряжали стеклянными, покупными и самодельными игрушками, а также конфетами в обертках и квадратными и круглыми печенюшками привязанными на ниточках. Наверху водружали пятиконечную звезду, как на кремлевской башне. Запасную звезду вешали чуть ниже. Довершали украшение серебристым и золотистым дождем.
Наш полосатый серо-черный кот Маркиз, приняв елочные игрушки за свою забаву в несколько приемов скинул стеклянную розовую игрушку-шишку на деревянный пол, отчего она разбилась.
Осерчав, мать сказала домашнему животному все что о нем думала, взяла Маркиза за шкирку и выбросила через дверь на улицу.
Кот, конечно, вернулся, юркнув в кем-то приоткрытую дверь и вновь забрался под благоухающую красавицу. Там отдохнув и отогревшись, он стал барабанить лапой по раздражавшей его обоняние болтавшейся на ниточке желтой печенине. – Мать цыкнула на него и кот успокоился. Но через некоторое время он принялся терзать острыми когтями синюю обертку конфетины. Мать вновь на него цыкнула, и он обиженно свернулся клубочком под елью, где таким образом и встретил Новый Год.
Пока я давил храпака мать готовила пироги с черникой, с брусникой и обваленную сверху в сахарном песке сдобу, называемую «Гости на пороге» - фамильный рецепт которой нам передала семья Мироновых.
Если в обыденной жизни мы были рады тюре, батону с молоком, то новогодний стол с лесными дарами представлялся царским пиршеством.
К исходу зимних школьных каникул красавицу разряжали и отправляли в огород, где она пребывала до начала весенне-полевых работ. За это время иголки с нее опадали и удобряли огород. Еловые веточки шли на растопку печи, а ствол, если не пригождался в хозяйстве пилили на дрова для печи. Таким образом, ель использовалась на 100 %.
Мне вспомнился разговор очевидца, который происходил в Восточной Сибири в середине 30-х годов двадцатого века. – Молодой инженер леса, сдававший древесину на вывоз в страну восходящего солнца, спросил у приемщика японца:
- На сколько процентов используете вы наши баланы?
Он ожидал услышать ответ – на 95% или на 96%.
Но узкоглазый и желтокожий коллега ответил:
- На 101%.
- Как это, - удивился наш соотечественник.
- Просто. – Мы же платим вам только за древесину, а используем еще кору, которая нам достается бесплатно.
Школа
В основном дела в школе шли по-прежнему.
За прилежание мне выставляли оценки 3 или 4. - На уроках я излишне крутился – видимо не доиграл чего-то.
Педагоги нашли выход, посадив меня за одну парту вместе с конопатой Еленой, прическу которой украшали две рыжие куцые косички. - Она иной раз опекала меня, толкая в бок локтем, чтобы я более внимательно отнесся к излагаемому учительницей материалу.
Мы ученики сидели за партами, покрытыми сверху черной или темно-фиолетовой краской, дабы кляксы меньше портили внешний вид. Бока парт окрашивали в различные оттенки темно-зеленого цвета.
Парты кроме чернильницы имели еще и крышку, которая откидывалась вверх, позволяя положить на полку парты учебники или тетради и взять с нее оные. Можно вспомнить, что все учебники в ту пору выдавали бесплатно и педагоги, и родители просили учеников не делать отметок в книгах, так как они переходили из рук в руки следующим учащимся. В нормальном сложенном положении крышка парты служила продолжением наклонной части парты, на которой и располагались тетради для письма или книги для чтения. Еще данная крышка служила средством наказания нерадивых учеников. – Учители заставляли стоять штрафников при закрытой крышке парты. – При этом ступни ног оказывались выдвинутыми вперед сидением парты, а крышка отстраняла тело назад. И чтобы не упасть ученик выгибался вперед. – Эта пытка была более действенна, чем просто постановка в угол.
Чистописание мое хромало обеими ногами, и естественное избавление от этой громадной проблемы наступило лишь с исчезновением данной науки из расписания занятий.
На уроках физкультуры я не мог прыгнуть в длину или в высоту, как ребята старше меня на год и более.
Читал я с грехом пополам, но читал поскольку у меня был интерес к смысловому содержанию фразы, абзаца или рассказа. Коротенькие истории из толстой книги «Белорусские сказки» я осиливал.
По устной математике у меня стояло больше пятерок, чем четверок.
С письменной математикой разборки были особые.
Оказалось, что Елена в арифметике не в зуб ногой. – Если учительница что-либо объясняла ей индивидуально вчера и соседка понимающе поддакивала, то на следующий день для Лены этот же материал оказывался в диковинку.
В нашем классе проводилось много письменных контрольных работ, в том числе по математике, что объяснялось продолжающейся сменой учительниц, каждая из которых хотела для себя уяснить знание материала подопечными и иметь документальное подтверждение оставленного ею своего следа в педагогическом процессе.
Задания учащимся тогда давали по колонкам: первая колонка – у окна - решала первый вариант контрольной работы, следующая колонка вместе со мной решала второй вариант, третья колонка – через проход – отрабатывала первый вариант и так далее до дверной стены.
Достаточно быстро решив свой вариант, я принимался за задание Елены – делал его на черновичке, а она аккуратно переписывала в свой листок по контрольной работе начисто.
Тот, кто сидел позади меня в ряду, просил сдвинуть листок с моим решением контрольной работы по арифметике, чтоб ему было виднее. А впередисидящий, улучив момент, оборачивался ко мне и просил развернуть мой листок, чтобы ему виделись понятней мои каракули.
Оказалось, что вся троица получила пятерки за выполненную контрольную работу, а я – четверку. Как объяснила учительница, оценка снижена за неряшливое оформление – за чистописание.
По поводу оценки я не унывал, понимая, что знания у меня имеются.
Контрольную учительница проводила в пятницу, оценки по ней – объявила в субботу. А в понедельник Лена принесла румяный пирожок. Она сказала:
- Мама вчера пекла пироги и прислала тебе в знак благодарности за твою помощь мне по контрольной. Ведь у меня это – первая пятерка по арифметике и мама очень ей радовалась.
Пирожок я брать отказывался, всячески отнекивался. Я не принадлежал к тем, кто, зажав медный пятак или гривенник в кулачке, после звонка на переменку срочно устремлялся в школьный буфет за пирожком или бутербродом, или сладкой конфеткой.
Лена сконфузилась и, взяв рукой свою левую рыжую косичку, сказала:
- Мама очень обидится и сильно отругает меня из-за тебя. Ты хотя бы откуси, хотя бы попробуй.
Она настойчиво просила плаксивым голосам, и я в конце концов, глядя на ее серые готовые расплакаться глаза, не устоял. Я откусил кончик ароматного пирожка, он оказался с капустой и оказался очень вкусным.
Вернув откусанный пирожок соседке по парте, я, пережевывая, сказал:
- Передай маме спасибо и что пирожок мне понравился.
Но пикирование Лены на меня не прекратились:
- Кто же теперь будет доедать откусанный тобою пирожок не на помойку же его выбрасывать.
В нашем доме, в нашей семье всегда бережно благоговейно относились к продуктам питания, как к дару божьему, поэтому я вновь сломался и доел злополучный ароматный яблоневого цвета пирожок.
А во вторник созывалось родительское собрание класса, на котором объявлялись оценки и проблемы всех учащихся. В те времена вместе с родителями присутствовали и их чада, и взрослые знали оценки и своих детей, и их одноклассников.
Вместе с Леной и моей мамой мы сидели в ожидании начала собрания, когда к нам подсела улыбающаяся женщина с радостными глазами, с золотыми кудряшками на голове и в скромном черном пальто. Она сказала:
- Большое спасибо тебе за помощь, оказываемую моей Леночке по арифметике. Я в воскресенье напеку пироги и вновь пришлю тебе.
- Какие пироги? – спросила моя мама и поглядела на меня, покрасневшего как вареный рак.
Лена объяснила.
Моя мать сказала то, что в нашем доме и так являлось законом:
- Чтобы впредь никаких пирогов, пирожков или чего-либо еще ни у кого никогда ни где на брал.
Сейчас я понимаю, что это была борьба с коррупцией на первичном уровне.
Еще более красный я машинально кивал головой, а Ленина мама удивилась и поджала красивые губы:
- Мы живем вдвоем с дочей и не считаем зазорным угостить кого-либо.
Но мать, заканчивая разговор, неумолимо отрезала:
- Я все сказала.
Дальнейшее проведение контрольных работ по арифметике шло проложенным путем, естественно без пирожков. Однажды Лена поцеловала меня в ближайшую щеку и, улыбаясь, пояснила:
- Это мама просила передать тебе свой поцелуй.
Ответный поцелуй я не послал и все шло далее своим чередом.
Подсказки мои, начатые в первом классе, продолжились и далее.
Так при поступлении в академию на экзамене по математике, который проводился на классных темно-коричневых досках, сосед с выпученными глазами буквально умолял помочь решить ему заданное. Его познания оказалась таковы, что он затруднялся сложить столбиком два трехзначных числа. Я подсказал ему несколько раз, что не укрылось от наблюдательной и бдительной сухощавой брюнетки дамы-экзаменатора, и она объявила во всеуслышание, что снижает на балл отметку мне именно за подсказывание. Парень тот в дальнейшем стал комиссаром нашего студенческого строительного отряда и всегда мне любезно улыбался, а у меня всякий раз свербела мысль, что, если бы не мои подсказки, он точно бы вернулся в родной Абакан.
На экзамене по сопромату мой взъерошенный одногрупник, сдающий уже повторно, взывал о помощи. – Я передал ему шпаргалку, он все переписал правильно, но как что называется и откуда что берется не помнил, я ему растолковывал лекции, за что и получил снижение оценки. Далее Толя окончил ВПШ и работал вторым секретарем райкома в провинциальном районном центре.
Придя в школу однажды с парой таких же, как и я алчущих знаний ребят, мы встретили препятствие в виде уборщицы-сторожа, которая объяснила, что начальные школы закрыты из-за жесткого мороза. Пришлось толком не обогревшись возвращаться по трескучему морозу в родные Пенаты.
Мира
До поступления в школу мне были знакомы лишь несколько ребят из нашего класса и одна девочка.
Мы познакомились с ней знойным летним днем на пыльной грунтовой дороге, где моя мать встретилась с давней знакомой уже ряд лет работавшей бухгалтером. Они много о чем переговорили, а моя новая знакомая с черными цыганскими глазами в заключении сказала:
- Мы живем вон в этом двухэтажном фиолетовом доме с железной крышей вдвоем с мамой. Дрова и воду таскаем на второй этаж. Сейчас я готовлюсь к школе пишу крючочки, нолики и даже буквы.
Надо сказать, что учительницы часто показывали, как пример остальным тетради Миры, а по чистописанию у нее стояли лишь пятерки.
Сейчас думается мне, что, если бы школа не загубила ее талант, из нее обязательно вышел бы, если не гениальный или талантливый художник, то высококлассный мастеровой художник – это уж точно.
В марте сильные снегопады отсутствовали. Солнце ощутимо пригревало и растапливало верхнюю часть снежного покрывала. Выпавший дотоле яркий искрящийся от солнечного света белый снег осел и превратился главным образом в грязный от сажи из печных труб наст, по которому детям можно было свободно ходить и бегать.
Возвращаясь из школы с одноклассником, с перекрестка мы увидели, что метров в пятидесяти от нас четверо пацанов остановили Миру и ее подругу и столкнули их в канаву.
Без раздумий я побежал к пацанам. Тяжелый для меня портфель с учебниками я держал обоими руками впереди себя.
Обычно наши бойцы идут в атаку с возгласом «Ура!». Я же на бегу орал:
- А-а-а…
Подбегая я увидел, что самый младший стоит на другой стороне канавы, двое средних чуть отступили на шаг, а старший залез в канаву к лежащим в ней девочкам и, открыв портфель Миры, вглядывался в его содержимое.
Старший даже не обращал внимания, что к ним бежит какой-то карапет.
Я же с разбега прыгнул на него, прицелившись портфелем в голову. Я сбил его с ног, и мы какое-то мгновение лежали рядом, между двух девочек.
Затем он двинул меня локтем по ребрам, и, опираясь на меня, встал.
В этот момент к месту событий трусцой стал подбегать мой приятель и продолжил мой боевой клич.
Встав, старший сказал остальным братьям:
- Надо сваливать, а то пришлепают взрослые на эти крики.
Указывая на меня, один из средних сказал:
- Этот каждый день ходит в школу и со школы мимо нашего лома, так что в глаз он еще получит.
Далее четверка пацанов по-тихому чужими огородами по насту ушла подальше от дороги восвояси, а мы совместными усилиями выкарабкались из грязной канавы и пошли по домам.
Мать дома спросила и о школьных делах и почему я такой грязный?
Слово за слово, но мне пришлось поведать о случае на дороге и о полученной угрозе. – На что мать наказала ходить в школу иной дорогой, путь по которой оказался длине метров на сто.
На следующий учебный день во время большой перемены завуч выстроила все классы в фойе и прилегающем коридоре. Она назвала фамилии мою и того, кто вчера оказался со мной у грязной канавы и потребовала, чтобы мы вышли из строя.
- Посмотрите на этих мальчиков, - сказала она всем строгим голосом.
Я понял, что меня сейчас исключат из родной школы за очередную потасовку и опустил голову.
Завуч после паузы продолжила:
- Внимательно посмотрите на них! – Это наши герои!
Еще ниже опустив голову, глядя под ноги в крашенный красной краской пол, я подумал, что она еще и издевается.
Таким же строгим тоном завуч произнесла:
- Вчера, несмотря на численное превосходство хулиганов эти два мальчика встали на защиту девочек-одноклассниц и победили. От администрации школы им объявляется благодарность. Просим остальных равняться на наших защитников из первого класса. На этом линейка окончена. Занятия продолжаются согласно расписания. Можно расходиться.
Своим ушам я не верил.
В чувства меня привели слова:
- Мы из-за вас в буфет опоздали пирожки купить.
В глаз от пацанов мне не удалось получить, потому что произошло ЧП.
В ту пору следы войны виднелись то тут, то там: много где находились и каски, и проржавевшие стволы винтовок, и колючая проволока, которая валялась по лесам и огородам даже мотками.
Ранним утром нашли разбившегося насмерть мотоциклиста, которого вышибла из седла колючая проволока, натянутая через дорогу.
Пацаны не стали отпираться. Они объяснили, что хотели посмотреть и посмеяться над тем, как какой-либо пешеход соприкоснется в темноте с колючкой. Они долго ждали, замерзли, а прохожих никаких не было. Тогда они оставили проволоку через дорогу и пошли спать.
Их разбудили милиционеры, сообщили о случившемся и арестовали. Старшего отправили в малолетку, а двух средних в спецшколу, из которой после того, как они подрастут, их дорога лежала также в малолетку.
В конце мая один третьеклассник переполошил всех учителей, найдя на территории школьного двора снаряженный крупнокалиберный патрон.
На следующий день к школе подкатил светло-зеленый грузовик ГАЗ-51 с несколькими солдатами в кузове и офицером в кабине. Пока командир гонял чаи с администрацией школы и педагогами, саперы обследовали миноискателями здание, школьный двор и ничего не обнаружили. Когда же они проверяли тропинки вдоль школьного забора, то нашли четыре стрелянные гильзы диаметром примерно 75 миллиметров от артиллерийского орудия.
Так закончился первый класс.
Аврора
Сейчас трудно сказать: был ли хоть один человек, веривший, что я закончу первый класс?
Большинство однозначно считало, что в следующем году я вновь окажусь в первом классе. Многие с интересом наблюдали за моими хождениями в школу, кто с улыбкой, кто с насмешкой.
Однако оное произошло! – Я получил пестрящий тройками табель об окончании первого класса, что повергло соседей по улице в изумление.
На третий день после получения табеля сосед Курзай подарил мне Аврору.
Позже его хозяйка раскрыла тайну: как только он узнал о случившемся, сразу же отставил все заказы и принялся выпиливать и выстругивать корпус их бруска. Вечером он вставил трубы, мачты и пушки, все проолифил, а затем все красил и сушил краску.
Подобных подарков я не получал.
Крейсер оказался длинной с полметра. Его корпус и надстройки сверкали шаровой краской, верхние торцы труб зияли чернотой, этой же краской по обоим бортам в носовой части строгие буквы говорили: «Аврора».
У крейсера отсутствовали винты, рули, было всего две пушки – носовая и кормовая, еще много чего не хватало, но подарок виделся великолепным.
Вручение происходило в нашем дворе у песочницы. Курзай сказал:
- Поздравляю и дарю тебе крейсер не как символ государственного переворота, а как стремящийся в будущее корабль заре навстречу.
Я попытался утащить подарок домой, но мать сказала, что и так никакого мест нет – пусть лучше дети играются с кораблем рядом с песочницей. Надо сказать, она вообще не любила игрушки, связанные со стрельбой или войной.
Кирилл Андреевич направлялся в магазин, остановился возле нашего покосившегося дома и стал свидетелем торжества. Он сказал:
- Красивая вещь. Однако у Нахимовского училища, я видел, стоит «Аврора» с двумя мачтами.
Курзай ответил:
- Мне объяснял бывалый моряк, что, когда «Аврора» трусливо бежала прочь от Цусимского сражения, чтобы сдаться американцам на Филиппинах, запасы угля иссякали и дабы на останавливать паровые машины, руководство приняло решение спилить самую высокую среднюю мачту и сжечь ее вместе с парусами в топках.
Стоявший подле дачник в больших роговых очках и пасший своих двоих детей в песочнице кивнул:
- Мне доводилось слышать подобную версию.
После продолжительной паузы он продолжил:
- В общем-то и в октябрьских событиях крейсер сыграл не благовидную роль паля по Зимнему дворцу. Слава Богу, что канониров обучили хреново. Ведь весь второй этаж дворца тогда занимал госпиталь, где находились на излечение действительно защитники отечества, а не дезертиры, встречавшие вместе с люмпен-пролетариями у Финляндского вокзала немецкого шпиона. Шпион теребил в руках шляпу-котелок и стоял внутри английского броневика без крыши, типа в кабриолете, а не, как изображают, на путиловском броневике, которых в 1917 году и в помине не существовало. Он прибыл для реализации плана генерального штаба Германии под названием «Управляемый шторм». С ним приехали два штатных офицера генштаба Германии. Немецкий шпион сообщил собравшимся дезертирам, что грядет мировая революция и посулил, что двери винных погребов Берлина и Парижа станут для них открыты.
- Для чего ж понатыкали везде памятники немецкому шпиону? – спросил Кирилл Андреевич.
- Чтоб всем понятней стало: какие мерзавцы стоят у власти.
- Но в Великую Отечественную «Аврора» все-таки помогала защитникам осажденного города, - вступился за проштрафившийся корабль Кирилл Андреевич.
- Да, - ответил дачник, - в июле 1941-го с крейсера сняли все пушки и сформировали батарею под названием «Аврора», которая погибла в боях с немецкими танками, защищая Ораниенбаумский плацдарм
При этих словах у моей матери пошли из глаз слезы, она промолвила:
- На Ораниенбаумском пятачке погибли все мои родственники.
Все принялись ее утешать.
Затем дачник продолжил:
- Уже после войны потопленный фашистами вблизи Ломоносова «героический крейсер революции» подняли со дна и отправили на верфь, где его перестроили под легендарный «Варяг» и отдали киностудии имени Горького на съемки фильма. Полученное поставили на прикол к Нахимовскому училищу в 1947 году.
Слушая взрослых, я продолжал с восхищением разглядывать подарок.
Многие дети успели поиграть крейсером возле песочницы, но в середине лета моя «Аврора» пропала при так и невыясненных обстоятельствах.
Забегая вперед можно сказать, что останки действительного корпуса «крейсер революции» в настоящее время - в 2016 году - разграблены и догнивают у поселка Вистино. А у Нахимовского училища пришвартован, созданный в 1986 году на Северной верфи, муляж, которым и дурят народ.
Вера Георгиевна
В начале июня я с матерью и ее знакомая пошли в лес. – Пройдя до конца улицу Хвойную, мы перешли стальные рельсы, по черным шпалам уходящие в даль, и оказались на опушке соснового леса. Здесь в левой стороне поляны у кромки леса находились два холмика, где, как считалось, покоились бойцы, павшие во время войны.
Летали и чирикали пестрые птицы, трещали зеленые кузнечики.
Тропинка пересекала поросшую свежей изумрудной растительностью опушку наискосок, и справа от нее подрастали небольшие сосенки, усыпанное почками. Вера Георгиевна пояснила:
- Эти почки можно есть и сейчас, а можно засушив их заваривать вместе с чаем или вместо чая. Почки полезны прежде всего при легочных заболеваниях, в том числе при туберкулезе. Все почки с грозди срывать не следует, надо оставлять две-три почки для дальнейшего развития дерева.
Далее Вера Георгиевна рассказывала матери о корешках различных растений и их полезности для питания и оздоровления.
Не знаю, была ли Вера Георгиевна колдуньей или знахаркой, но ведуньей она являлась точно. С настоящей колдунье я познакомился гораздо позже в Комарово – она лишь повела рядом ладонью, и я оказался полностью обездвижен. – Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, ничего не мог произнести.
Когда среди лета моя старшая сестра Людмила оступилась и еле-еле с великой болью могла наступить на подвернувшуюся ногу, Вера Георгиевна посоветовала набрать в наволочку березовый лист и спать, засунув поврежденную ногу в эту наволочку. Через три дня Людмила уже ходила почти свободно, а еще через пару дней бегала, как ни в чем не бывало.
Надо сказать, что часть самодельных игрушек для нашей новогодней елки создавались именно Верой Георгиевной.
Ее сын закончил войну в Берлине в должности переводчика диверсионной разведывательной группы полка. Он часто находился на передовой, иногда ходил и в тыл противника. Имел боевые награды.
Возвращаясь из Германии, победители везли с собой, кто аккордеон, кто различные тряпки, кто ковры, кто вагонами вывозил мебель, посуду, картины, а сын Веры Георгиевны привез из Берлина два больших чемодана вырезок из немецких газет.
Я видел часть этих вырезок и больше всего меня поразили то ли открытки, то ли буклеты на тонкой лощеной бумаге размером примерно восемь на двенадцать сантиметров. – На цветных открытках четко вырисовывались фотографии атлетов – мужчин и женщин. – Видимо, это были победители или призеры предвоенной Олимпиады. На обратной стороне открытки средним размером шрифта размещалась информация на немецком языке, поясняющая достижения атлета. Подобного качества буклеты, как мне кажется, появились у нас лишь в 1990-х годах.
Сын Веры Георгиевны как-то систематизировал вырезки из газет и занимался написанием, возможно, какой-то научно-исторической работы.
Он трудился на заводе «Арсенал» вблизи Финляндского вокзала и каждый лень добирался туда на электричке, но однажды зимним утром кто-то столкнул его под колеса надвигающегося вдоль платформы состава, и он погиб. Органы посчитали, что он сам поскользнулся и упал на рельсы. У Веры Георгиевны забрали все записи ее сына и так и не возвратили.
Когда мы бывали на кладбище, то заходили и к могиле ее сына и при входе, и при выходе у кладбищенской калитки она крестилась и повторяла: «Царствие небесное, легкое лежание всем сродственникам».
Ломоносов
Воспоминания детских лет побудили мать решиться навестить город, где она родилась - Ломоносов.
Тогда от нас регулярно дважды в неделю ходили маленькие пассажирские белые теплоходики в сей замечательный и несокрушимый город, славный своей историей и дворцами.
Взяв с собой меня, мама оставила старшую сестру Людмилу на попечение крестной Марии Анисимовне.
Солнечным утром теплоход отходил при полнейшем штиле и легком тумане.
По пути пассажирское судно с названием «Репино» взяло с причала в городе Кронштадте с дюжину людей и отправилось в конечный пункт рейса.
Обшарпанный купол Никольского морского собора города Кронштадта гигантски возвышался над зданиями и сооружениями. Он мало пострадал в период войны, так как немцы специально его оберегали, потому что купол служил ориентиром фашистским артиллеристам и бомбардировщикам.
Когда мы отошли от острова Котлин подул встречный освежающий ветерок и образовалась незначительная волна.
Мать достаточно быстро нашла дом, где прошло ее детство и жили ее знакомые и родственники. Она присела на возвышение у ближайшего подъезда и дальше идти просто не могла: ее душили воспоминания и предположения. – Этому способствовали многочисленные, так и не залеченные раны здания времен войны.
Более получаса мы просидели на каменной скамье. Мать вытерла беззвучные слезы мокрым платком, но в квартиру мы так и не пошли. - Посещение представлялось слишком тяжелым мероприятием.
Потихоньку мы брели вдоль зеленой магистрали города и зашли в ресторан, который функционировал и в период девичества матери. Она сказала:
- Это тебе мой подарок за успешное окончание первого класса.
В зале ресторана на столах сверкали белизной скатерти, стулья также щеголяли белоснежными чехлами. Живописные картины на стенах дополняли изысканный интерьер.
Нам подали солянку, в какой я впервые выловил черную маслинину, и на вкус она мне не понравилась.
В нашем овощном магазине продавались такие маслины на вес, и считалось, что их употребляли по назначению докторов, и покупали их в основном дачники. В ту пору в этом же магазине, да и в лавке на рынке также на вес продавали не менее семи сортов селедки, а вдоль прилавка за стеклом в ряд стояли банки с натуральной черной икрой, которую вообще почти никто не брал из-за дороговизны.
На второе нам подали курицу, а на третье – компот и золотистым инжиром.
Так произошло мое первое посещение ресторана, после чего мы погуляли по городу, зашли на рынок и возвратились на пирс, где нас ожидал теплоходик.
При попутной волне и попутном ветре мы быстрее вернулись на родную пристань, при этом теплоходик не забыл остановиться в Кронштадте для высадки пассажиров.
Второй класс
В те суровые времена первые заморозки ударяли в последнюю неделю августа, возможно, поэтому никто в округе на сажал помидоры. У нас в огороде имелся парник, в котором мать пыталась выращивать огурцы без особых мичуринских достижений.
По утрам в школу приходилось идти по подмороженным узорчатым лужам, а обратно по мокрой грязи.
Учебный год начался в другом здании, в совсем другой стороне от дома, так как в нашей школе делали текущий или косметический ремонт, который не могли осуществить летом из-за того, что в здание школы летом размещался пионерский лагерь. – На средства, вырученные за летнюю аренду здания школы и производился ремонт.
Это двухэтажное здание, куда я пошел во второй класс, напоминало усадьбу. Во дворе, отгораживая ее от улицы, вытянулось в длину одноэтажное длинное здание, которое служило усадьбе или подсобным помещением для инвентаря, или помещением для скотным. В годы же моей учебы в этом длинном здание жило несколько семей, в том числе здесь находилось и жилье Веры Георгиевны, которая считалась сторожем здания усадьбы-школы.
Знаю, что и в 21 веке в нашем курортном городке одна женщина проживала в бывшей финской конюшне.
В школу я тогда ходил в форменной фуражке, форменной гимнастерке перетянутой ремнем с медной бляхой и форменных брюках, штанины коих подшили сантиметров на десять, поскольку форму для таких малорослых грызунов науки попросту не выпускали.
Больше половины класса составляли дети матерей одиночек – это было эхо войны. Я тогда подружился с парнем, у которого имелся отец, да не просто отец, а пожарник. Сам парень был на голову выше меня и отличался упитанность – пожалуй он весил вдвое больше меня. Чем-то я ему показался симпатичным, и я ответил взаимность. Вскоре обнаружилось, что школьные предметы ему не интересны вовсе.
Он передал мне слова своего отца:
- Ты только подрасти, потом вместе будем в домино козла забивать.
Мы вернулись в прежнее свежеокрашенное здание с началом октября, и мать впервые отдала меня в школу продленного дня, где домашнее задание проверяла и помогала делать учительница.
Осень стояла слякотная и частенько мои ноги оказывались мокрыми, ввиду чего мать купила мне резиновые сапоги.
Я не долго ими щеголял. – Под горой, на которой стояла школа, имелся пруд размером метров тридцать на пятнадцать. – Его называли пожарным водоемом. Естественно, при морозе в минус пять градусов у берегов он подмерзал. И на перемене в школе продленного дня многие спускались к водоему, где пытались каблуком обуви пробить замерзший лед. Среди оных фигурировал и я. Но видимо удар моего каблука был не силен, а резина каблука смягчала удар. Пробить ледок рядом с берегом мне не удавалось. Тогда я топнул чуть дальше от берега и еще дальше, и еще дальше. Наконец лед под моим резиновым каблуком треснул и каблук провалился под лед, однако вместе с каблуком ломая свежий лед провалился и я.
Сверху сквозь лед виднелось дно, и я предполагал, что высоты моих сапог хватит, чтобы стоять на дне сухим, но я ошибся – глубина оказалась больше моего роста, а берега пруда - обрывистыми.
- Утонул !!! – завопили все и ринулись в гору сообщить учительнице вместо того, чтобы помочь мне выкарабкаться из пучины.
Хватаясь за корешки деревьев и ветви кустарников, я вытащил себя из пруда подобно достославному барону Мюнхгаузену и начал невеселый подъем вверх, предполагая какого жару задаст мне мать за оное прегрешение.
На горе у школьного забора навстречу мне вприпрыжку бежала перепуганная учительница, и она крайне обрадовалась, увидев меня живым.
В свободном классе меня раздели догола, растерли вафельными полотенцами, обернули белой простыней, затем поставили на стол и начали растирать смоченными спиртом салфетками. Учительнице помогала ученица из четвертого класса, самого старшего в нашей школе. Продрогший я стеснялся ее, но учительница сказала, что у ее помощницы такого же возраста брат и она всегда помогает его мыть.
Тем временем мою одежду отжали и сушили прямо в кочегарке при школе.
Уже стемнело, когда невысотного роста учительница довела нашкодившего мальчика до дому и вкратце объяснила матери произошедшее.
Мать действительно сильно осерчала, наказала мне впредь за школьный забор не выходить и посчитала, что с продленным днем эксперименты следует прекратить.
Наутро я вновь пошел в школу. Кто-то откровенно посмеивался, а кто-то сочувствовал всему произошедшему.
Все это было бы пол беды, но на правой ноге с внутренней стороны бедра образовались сверху вниз, как по линейке, семь прыщей, какие сначала просто вызывали неприятность, а затем с разрастанием принялись вызывать болевые ощущения.
Я скрывал прыщи от матери, предполагая, что они сами собой пройдут, но однажды вечером, выясняя причину моего жара, она их обнаружила и вызвала на дом через соседей участкового врача.
Врач, замученная помощью страждущим хрупкая с виду женщина бальзаковского возраста в белом халате и колпаке, провела осмотр и сказала:
- Это чирьи, их мажем зеленкой. Когда они вырастут, мы удалим из них стержни, станем выдавливать гной и продолжим мазать зеленкой. А пока постельный режим с регулярным замером температуры тела.
- Они же могут разрастись до больших размеров, - посетовала мать.
- Что делать, - сказала врач и развела в стороны руки.
- Он же может лишиться ноги? – спрашивала мать.
- Самое главное – чтоб не было заражения крови, - ответила участковый врач, - поэтому чаще замеряйте температуру.
Поблагодарив врача за участие, мать рассталась с ней и помрачнела.
Вечером пришла знакомая мне учительница из другого класса нашей школы. Ее волевое лицо обрамляли кудряшки русых волос. Оглядев добрыми и внимательными глазами мои набухшие болячки, она сказала, что принесет лекарство. Она вернулась через полчаса, передала матери три бумажных полупрозрачных пакетика с белым порошком и пояснила:
- Это гомеопатическое средство называется сульфур-йод. Давать его следует на кончике чайной ложки два раза в день – утром и вечером.
Мать принялась спрашивать: сколько это стоит, да сколько мы должны?
Учительница ответила, что лекарство не дорогое и, возможно, его придется докупать в одной из двух действующих гомеопатических аптек:
- Вот когда купите, тогда мне и отдадите пакетиками.
Уже на третий день бордовые чирьи заметно уменьшились, и мать отправила меня в школу. Через неделю чирьи почти полностью рассосались к удивлению участкового врача.
Таким образом во втором классе я познал, что такое гомеопатия и беззубость родной отечественной медицины.
Далее в школе шли дела своим чередом не шатко не валко, и до зимних каникул я ходил угрюмым из-за того, что меня единственного из класса не приняли в октябрята из-за возрастного ценза.
Спутник
5 октября круглый черный репродуктор с раннего утра до окончания передач вечером в последних известиях и в других передачах сообщал о прорыве в космическое пространство.
Спутник наглядно показал, что, кроме балета, в нашей стране имеется передовая наука и техника.
Многие наши соседи, как и множество людей планеты Земля, задрав в темное ночное небо голову пытались увидеть невооруженным глазом, движущуюся между статичных рассыпанных звезд точку.
Кроме официальных государственных специалистов различных стран, тысячи радиолюбителей по всему миру настраивали радиоприемники на нужную частоту, разворачивали свои антенные устройства в небо и действительно ловили сигналы радиопередатчика спутника.
Для победителей фашизма данной событие оказалось не столь важным, как расписывалось в радиопередачах.
Обычному человеку от спутника не стало и ни жарко и ни холодно.
Только гораздо позже мы узнали, что вывод на орбиту Земли космического искусственного спутника по существу являлся демонстрацией баллистической ракеты, разработанной в военных целях. Спутник переполошил политиков многих стран и стал причиной нового витка гонки вооружений в эпоху холодной войны, которую СССР официально проиграл.
В школе учители призывали радоваться новому достижению страны Советов.
Квартира
На бедре еще лазурным цветом отливали следы, где пытались разрастись чирьи. Я продолжал принимать гомеопатическое снадобье. А нас постиг новый мощный стресс.
В последней декаде октября матери выдали ордер на двухкомнатную квартиру для семьи, которая проживала в доме угрозы. Летом плотники жакта подставили свежеокоренное бревно со стороны куда кренился дом, но это мало помогало ситуации.
Конечно, жаль было уезжать из обжитого дома в светлое будущее.
Весной мы посадили молоденькую яблоню, которая принесла нам одно золотое яблоко, вкуснее которого я не ел ни до ни после.
Яблоньку отдали Мироновым. Весь сельхозинвентарь раздали соседям.
Грузовичок перевез наш жалкий скарб и зимние заготовки к подъезду трёхэтажного дома, к которому еще не проложили асфальт.
Маркиз с нами ехать отказался. Когда его притащили в уже устроенное помещение. ему там не понравилось. Может быть по его тонкому охотничьему нюху сильно бил запах свежей краски или тонкого линолеума. Он сидел у двери и ждал момента ускользнуть. Однажды это ему удалось, но его вновь поймали и притащили в квартиру. Тогда он стал царапаться, взъерепенился, громко мяукал и походил на рассерженного и свирепого полосатого маленького тигра. Он все равно сбежал в места свои обетованные, где каждый кустик был им отмечен, где он ловил мышей, лягушек и даже птиц, где отважно дрался с другими котами.
Года два наши прежние соседи видели Маркиза, но потом он исчез вовсе.
На нашей площадке на втором этаже кроме нас поселились еще три подполковника отставника. Двое с женим получили по однокомнатной квартире, а один с семейством их нескольких человек получил – трехкомнатную квартиру.
В квартире имелась холодная вода и электричество.
На кухне стояла четырехконфорочная газовая плита, на стене висел газовый водонагреватель. Все это было прекрасно. Не было только газа. Во дворе дома еще летом выкопали две громадные ямы для того, чтобы заложить в них большие цистерны для сжиженного газа, запас коих планировали пополнять, подвозящими метан специальными автомобилями.
Ночами температура воздуха на улице часто опускалась ниже минус десяти градусов, но батареи отопления стояли холодными. Конечно, электрические обогреватели в ту пору в магазинах отсутствовали. Надо сказать, отсутствовали и электрочайники.
На привезенной керосинке мать ухитрялась что-то приготовить. Натопить квартиру керосинка оказалась бессильна.
Радиаторы отопления чинно висели под окнами на своих местах, разводка труб по дому – выполнена безукоризненно, трубы по траншеям проложили к кочегарке, кочегарка оказалась выстроенной и стояла на месте. – Не хватало всего лишь одной детали: у кочегарки не было дымовой трубы.
Мы все спали под одеялами, тепло одевшись и в валенках.
Уже в середине ноября громадная машина привезла трубу, а громадный кран поздно вечером в темноте водрузил ее на приготовленное место к радости собравшейся посмотреть на чудо толпы.
Первые три дня вода в батареях только журчала и булькала, еще дня три батареи ощущались едва теплыми и лишь после всех тягостных ожиданий постепенно от труб начало идти долгожданное тепло, способное хоть чуть отогреть промерзшее насквозь здание.
Через неделю стали ложиться спать нормальным образом.
Затем строители торопливо закопали в яму цистерны для газа, и пустили газ по трубам, проверив при этом лестничные разводки и каждую кухню в отдельности.
Новая квартира обживалась, купание в белоснежной ванне, да еще под душем, стало любимым занятием. В большой комнате появилась люстра польского производства и отечественное трюмо.
В отремонтированную школу я ходил теперь с другого адреса мимо бывшей лютеранской кирхи, которая именовалась: кинотеатр «Победа».