Начало: http://proza.ru/2015/12/23/139
http://proza.ru/2016/10/30/1982
http://proza.ru/2016/10/30/1996
9
Предчувствие удачи, томившее Артёма, не обмануло: уже вечером Вадим позвонил сказать, что комната будет сдана ему.
- Отказали девушке?
- Да она сама... не очень-то... Книги в стеллаже ей не понравились. Губки скривила, – саркастически заметил Вадим. – А Лидия Семёновна – за вас горой. Так что можете вселяться. Когда?.. Завтра хотите? Давайте завтра.
Встретиться он предложил почему-то не в квартире, а днём, у метро в центре.
- Передам вам ключи, а вы, пожалуйста, паспорт не забудьте – надо составить договор.
- Да можно и без договора... зачем...
- Ну... – заколебался Вадим, – подумаем... Жду вас.
Что уж так серьёзно, недоумевал Артём. Договор, бумаги... Он же видит – не жулики они. И по нему видно, что не жулик. Это же не покупка, найм всего лишь. Ладно, разберёмся.
На встречу Артём прибыл минута в минуту, Вадим чуть припозднился, встрёпанный, возбуждённый, и сразу куда-то энергично повёл Артёма.
- Давайте сейчас зайдём... тут недалеко, жена моя работает. Там можно спокойно сесть, всё обсудить. С женой вас познакомлю.
Так он женат, вот оно что, слегка встревожился Артём. А что обсуждать, и почему с этой его женой? Ещё одни смотрины-кастинг? Кто ж у них главный? Посмотрим...
Идти и в самом деле оказалось недалеко: уже на ближнем углу Вадим отворил тяжёлую дверь мрачноватого старого обшарпанного здания с чёрной доской, на которой Артём успел разглядеть золотобуквенное слово «университет», уверенно пролетел вместе с Артёмом стойку вахтёра и нырнул по скрипучему паркету в узкий коридор.
- Сейчас на кафедре никого, – смутно говорил Вадим, – а если и зайдут, не проблема... Поболтают и снова убегут... разгар дня! Вот сюда... прошу!
Он распахнул боковую дверь, и Артём, наскоро озираясь, вошёл в большую комнату, забитую канцелярской мебелью, делящую пространство на островки и закутки. Над бумагами колдовали две женские головы, светлая и чёрная. Чернушка стремительно выскочила навстречу Артёму, радостно улыбаясь, словно весь век только его и ждала. Маленькая, щуплая… рваная короткая стрижка, быстрые круглые глаза. Ага, вот как, «молодая жена»... – мелькнуло у Артёма.
- Вы Артём? Я жена Вадима Геннадьевича...
В двери шумно вломилась грузная пожилая дама в очках, вмиг заполнив собою чуть не всё, показалось, свободное пространство, и имя «молодой жены» Вадима Артём не разобрал.
- Хвост? – грозно подступила дама к Артёму. – Ещё один? Вадим Геннадьевич, это немыслимо! Студенты вертят вами, как хотят. Пожёстче надо! Гнать их в шею! Отчислять без разговоров!
Артём иронически усмехнулся на ошибку: он в хвостистах никогда не хаживал...
- Нет-нет, – перепуганно моргая глазами, заторопилась Чернушка. – Это ко мне, по делу! Простите, мы ненадолго... мы не помешаем! Мы там, в углу... – Она поспешно стала загонять Артёма за чудовищных размеров древний шкаф, совершенно академического вида. – Это ничего, – шептала она успокоительно, усаживая Артёма за письменный стол, – это даже хорошо, у них там свои разговоры, у нас свои... У меня всё готово... хоть свободно бумаги разложить... не на улице же... А чаю, – спохватилась она тревожно, – не желаете? Кексы есть, бутерброды... конфеты вот, яблоки!
Артём смущённо отказался:
- Нет, спасибо, я только что ел...
- Тогда к делу? Мы тут составили договор... Мы впервые сдаём, никогда не приходилось...
И Вадим, и его чернявая жена что-то уж сильно нервничают, подумал Артём. Какой контраст с благостной старушкой в квартире. Чернушка села против света, лица не разобрать. Это он, Артём, как на ладони, свет из огромного окна бьёт прямо в глаза.
Вытащили паспорта и документы.
- Вы когда-нибудь жили в коммунальной квартире? – спросила Чернушка, рассматривая в Артёмовом паспорте его Бобрянск.
- Нет... только когда учился – общага.
- А где учились?
Артём сказал. В отличие от Лидии Семёновны чернявая заметно обрадовалась. Странно...
- Ну и потом армия... казарма!
- Вы отслужили? – живо вскинула голову Чернушка. – После института? Вот как... и как впечатления? Говорят, это потерянное время, нет?
- Нормально... – пожал плечом Артём. – Не так чтобы потерянное... Ну вот, например, можно было водительские права получить. Многие поленились... а я не упустил. Пригодится. Да и как задание какое – все на чёрной работе, копают-грузят, а я как король, при технике.
- Ага, и практику имеете? Отлично, найдёте общий язык с Геннадием Степановичем... будете шофёрские байки травить! Он ведь водитель, с гигантским стажем.– Чернушка переглянулась с мужем. – Сына вот не смог увлечь, к своей досаде.
- Да, не моё это, – кивнул Вадим. – У него всю жизнь баранка-гараж-бензин, а мне книжки... Жаль, конечно, что вы, Артём, не знаете коммунального житья... Читайте вот договор.
Что они так дёргаются? Эка невидаль коммуналка. Всяко лучше общаги. Съедят его там, что ли? Кто? Старички эти, Вадимовы родители? Смешно. Артём рассеянно пробегал глазами мелко распечатанный текст, всё казалось скучно-правильным и занудно-ненужным. Порядок платежей... расторжения... сроки... в случае аварий... ответственность... показания счётчика... Без залога? Да, без залога... Да он, Артём, и вообще без всей этой писанины обошёлся бы.
Лист приложения был разлинован с обеих сторон.
- Вот тут платежи надо будет записывать… их можно будет в метро, например, передавать, или как договоримся… а здесь перечень имущества, – Чернявая вскочила, тыкая пальцем в бумагу, и Артём близко увидел её лицо. Э-э, да нет, какая там «молодая жена»... вон глаза и рот в «лучиках». За сорок точно, почти как Вадим, не моложе. – Вписывайте в оба экземпляра... диван, двуспальный, бэ-у... стеллаж бэ-у, секретер... Вадик, что там ещё?
- Тумба-комод, – неохотно морщил лоб Вадим, – ковёр...
Ну и крохоборы... Артёмова ручка зависла в воздухе.
- Давайте я впишу, – суетливо схватилась чернявая.
Артём неприязненно смотрел, как они закатывают глаза, припоминая «интерьер», и вписывают стул, телефонный аппарат, шторы, карниз...
- Да не надо этого, – сказал он хмуро. Его принимают за мелкого жулика, готового обчистить? Шторы спереть?!
Супруги осеклись в своей бурной деятельности, оторвались от бумаг и нерешительно переглянулись. Вадим закусил губу.
- Это в ваших же интересах, – сказала, помолчав, чернявая, и страдальчески сдвинула брови, испытующе рассматривая Артёма. – Понимаете, договор заключается почти на год... вы обживётесь, что-то купите, что-то забудется...
Артём иронически скривился: он склерозом не страдает... «забудется»! Но чернявая не дала ему заговорить:
- Артём, – она приложила руку к груди, – тут сложилась такая ситуация... Видите ли... я не нравлюсь родителям Вадима Геннадьевича. Ну, вы понимаете, дело обычное, житейское, свекровь-невестка, бывает... Они врезали замок в свою дверь, дошло до очень неприятных вещей...
Вадим издал невнятный звук. Артём бросил на него быстрый взгляд, и они, кажется, поняли друг друга – женщины, бабы... А он-то, Артём здесь при чём? Вот этого не надо!
- Но мы надеемся, – поспешила чернявая скомканно, – что у вас с ними сложатся нормальные отношения... Вы – совсем другое дело... Они полагают, что в наших с ними... э-э... недоразумениях виноваты именно мы с Вадимом, а потому будут с вами особенно любезны: мол, они-то хорошие... понимаете? Лидия Семёновна когда-то хвалилась, что уживётся с кем угодно... Она вас наверняка и подкармливать станет, и стирку будет предлагать... она такая... хозяйственная! хобби такое... Но вы имейте в виду... на всякий случай... что у вас будут ровно такие же права в этой квартире, как у них...
Артём заёрзал-завздыхал, словно над ним закружила назойливая муха. Вадим вторил ему такими же нетерпеливыми вздохами, и чернявая быстро примолкла, отодвинувшись в тень. Вадим стал подробно объяснять про сложные замки, показывая Артёму внушительную связку на мощном кольце, «можете переезжать хоть сейчас, Лидия Семёновна вас ждёт»... Артём с облегчением слушал, выжидая момент, чтобы спросить важное, и наконец, вставил:
- А как насчёт регистрации?
- А вам нужно... зарегистрироваться? – в замешательстве переспросил Вадим. – Зачем?
- Так..! милиция спрашивает! Могут остановить, начинают трясти...
Супруги растерянно переглянулись.
- Это, конечно, существенно... – замямлил Вадим, – но, знаете... мои родители – люди старой закваски, советских представлений... когда прописка означала право на жильё...
Однако чернявая энергично отмахнулась:
- Да нет! Это ерунда. У них ещё много всяких «представлений»... Не в том дело. Понимаете, Артём, по договору вы оплачиваете коммунальные платежи и услуги. Если вас зарегистрировать, они увеличатся, рублей на двести-триста, максимум пятьсот. Вы согласны платить больше? Ведь у нас непременное условие – платежи ложатся на вас...
- Да конечно, – пожал плечами Артём, – нет проблем!
Нет, странные они всё же. Из-за лишней пятисотки в ступор впадают, просто смех. Или боятся-таки захвата? Пуганые вусмерть... ладно трястись-то! Разве он похож на оккупанта?
- Ну, тогда надо будет вам заявление, а Вадиму Геннадьевичу согласие составить, – с облегчением заключила чернявая, – или договоритесь вместе пойти.
Тётка дело знает, подумал Артём, словно агент какой... И когда все трое уже поднялись-засобирались, решился спросить у Вадима, хотя уже и сам догадывался:
- Простите, а вы... кем работаете?
Чернявая сунулась, опередила мужа, сообщив горделиво:
- Вадим Геннадьевич преподаёт здесь, в университете. А я лаборантом кафедры... тут и познакомились!
Она посмотрела на мужа с многозначительной улыбкой, Артём сразу явственно почувствовал себя лишним и откланялся, переведя дух.
Ну что ж, ситуация прояснилась, думал он, выходя на шумную улицу. Книжный червь, ботаник престарелый, решил на старости лет жениться, и свекровь с невесткой не сошлись характерами. Пустяки. Его дело – сторона. Разбираться не станет, кто прав-виноват. Чернявая-то, видно, та ещё штучка: мужем, чуется, вертит... чуть было не стала рассказывать какие-то семейные дрязги, и мебеля-карнизы учитывает мелочно... Но в целом люди кажется, приличные, интеллигентные, университет всё-таки, а ему с ними делить нечего. Всё складывается замечательно.
10
Вселение Артёма прошло буднично, незаметно, весь скарб уместился в дорожной сумке. Бабуся посуетилась немного, показывая полку в холодильнике, крючок вешалки в прихожей, подсовывая ему постельное бельё и предлагая «чайку», но быстро отступила на вежливо-твёрдые Артёмовы «не нужно, спасибо». Старик вообще в разговоры не вступал, буркнул «здрась» и скрылся у себя. Спать хозяева ложились рано, часов в десять в квартире уже воцарилась мёртвая тишина.
Артём лёг на диван, закинув руки за голову, и счастливо вздохнул. За окном стояла синяя мгла, подававшая голос мелким вкрадчивым шелестом неспешного дождичка. Можно было разглядеть, как ветки дерева вздрагивают под ударами капель и сиротливо припадают листьями к стеклу, шарят по нему, понуждаемые ветром, словно просятся в укрытие. В тепло, в сухость, уют. А он, Артём, – не там, здесь, в защите человеческого крова, в убежище. И ведь у него впервые в жизни есть своё пространство, только его, – вдруг пришло ему в голову. Пусть это всего лишь тесные восемь квадратов, и пусть чужие, временные – пока не попросят вон, но вчера он купил себе эти квадраты на целый месяц, и уличная сырая неприкаянность сегодня его не касается. У него есть пристанище, которое ни с кем не надо делить, и где он волен делать, что хочется...
Со скрипом и стекольным дребезжанием отворилась дверь у стариков. Трудное дыхание под аккомпанемент тяжёлых, шаркающих ног протащилось возле самой головы. Старик прошествовал на толчок. Хм, стелить надо головой к окну, подумал Артём. Так... тумбу переставить к двери, стул развернуть. Лежанка будет хоть на полметра дальше от коридора. М-да, независимость только оптическая, но не акустическая. Но лиха беда начало – будет, всё ещё будет у него! Не всё сразу. Он терпелив, упорен и пока неприхотлив.
Утром Артём встал рано, вышел на кухню – бабуся была уже там, возилась у плиты.
- Доброе утро, – почтительно поздоровался Артём.
- Доброе утро, Тёма, – свойски отвечала старуха. – Как спалось на новом месте?
- Нормально... – застеснялся Артём.
- Не мешали мы тебе? Геннадий Степанович часто ночью в туалет наведывается, ты уж имей в виду. Возраст наш такой, старческий. Я вот тоже часто посреди ночи проснусь – ну ни в какую не заснуть. Лежу-лежу, ни в одном глазу сна. Бывает, пойду на кухню, сяду кроссворды разгадывать, пока снова не сморит.
- Это ничего, – поспешил уверить Артём. – Я крепко сплю. После смены – как убитый.
- Вот и хорошо-о, – пропела старуха. – Кашу овсяную уважаешь?
- Кашу? – смешался Артём. – Уважаю... Только вы мне скажите сразу – а я вам сколько буду должен, за стол?
- Я тебя, Тёма, кормить не берусь, – поспешно сказала старуха. – Мы едим мало, по режиму, у Геннадия Степаныча с кишечником большие проблемы, – она многозначительно поджала рот. – Обедай ты уж где-нибудь сам. Но как же тебе утром не поесть горячего, или на ночь хоть чайку? Что ж мы, изверги какие? Голодным не оставлю. А денег не нужно, мы люди не корыстные. Что тут мелочиться. Так, может, молока когда купишь, маслица, творожку, или вот воды в бутылках. Мы чистую воду покупаем, а донести из магазина тяжело. Уговорились? устраивает тебя? Не разводить же тут два хозяйства, места нет.
- Да, конечно, – обрадовался Артём. – Я пожалуйста... хоть молока, хоть воды принести. В аптеку там... А поесть в городе не проблема. Спасибо!
- Мне не трудно две порции сделать, вместо одной, – радовалась и старуха. – Ты послаще любишь или как? Сначала тебя покормлю, а через полчасика Геннадия Степаныча. Он один любит кушать. Стесняется.
Повезло, ликовал Артём, запуская ложку в аппетитное, дымящее паром болотце с глазком жёлтого масла, – ровно то, о чём смутно мечталось. По-семейному, по-простому, родственно устроиться у тихих приличных старичков. Так вот и представлялось, а мысль, говорят, материальна. Мечтал – и воплотилось. Мечтать непременно надо! и всё сбудется.
Жизнь побежала как по маслу, что таяло в старухиной овсянке. Семёновна и Степаныч, как называл стариков про себя Артём, стали ему казаться своими. Старик, правда, дичился, в глаза не глядел, неуклюжим медведем пробирался мимо, буркал своё «здрась». Раз только вздумал, через неделю, разговор завести:
- А что это у вас, – старик то на «вы», то на «ты» всё сбивался, – за крем такой в ванной? Я вот, когда броюсь...
- «Броюсь»! – не дала ему договорить Лидия Семёновна, хлестнув по плечу мужа полотенцем. – Что говоришь-то! Темнота! Нету слова такого – «броюсь». Бреюсь говорить надо! Ещё «асвальт» свой скажи!
- Да..! Тьфу! – старик с досадой махнул широкой ручищей, развернулся и скрылся с глаз долой, в комнату.
- Необразованный он, – пояснила старуха Артёму вполголоса, пренебрежительно кривя рот, – пять классов и ФЗУ. Я-то десятилетку кончила, отличницей была. В табеле всегда пятёрки одни…
Артёму живо представилась Семёновна у школьной доски: седые волосёнки заплетены в две тощие косички с бантами, белый советский передник с рюшами. Старательно выводит мелом «бреюсь», «асфальт», подчёркивает «е», «ф», ревниво следит, как в классном журнале учительница жирно, с нажимом, вырисовывает пузатую пятёрку… с гордым удовлетворением идёт садиться за парту. Старенькая такая морщинистая девочка. Всё помнит свои школьные пятёрки… высшее в жизни достижение?
- … Дальше бы училась, – продолжала Лидия Семёновна, – но время такое было, бедное, не дали выучиться. Поскорей замуж выдали за этого неотёсанного. Уж как я с ним всю жизнь бьюсь, всё как об стенку горох, без толку. Загубила я с ним свою жизнь, подрезали крылья, подстрелили меня... как чеховскую чайку! – ввернула Семёновна. – Три вещи в жизни обожаю: музыку, цветы и шоколадные конфеты, — обозначила она тонкость своей натуры. — Сыну мечтала образование дать, чтоб хотя бы он в люди вышел. Дали вот, пять лет кормили, не поскупились, – ведь на дневном учился. В университете, – уточнила старуха горделиво. – Но никакой нам от сына благодарности, будто так и надо. Стыдится теперь родителей необразованных, не считается!
Лидия Семёновна явно хотела развить тему, но Артём поспешил уклониться, спрашивая, сколько воды брать на завтра. Его дело – сторона. Понятно теперь, почему старуха, узнав, что у Артёма высшее образование, так в лице переменилась при первой встрече. Видно, больно это значимая тема у неё, предмет гордости, словно «вышка» — знак особых достоинств, вроде государственной награды, и досадно стало, что не один её сын «удостоен». Странно. Что уж такого небывалого? В советские времена «верхнее» вообще бесплатным было, бери, кто хочет. Артём вот на бюджете отучился, но если бы не получилось – пахал бы ради коммерческого. Было бы желание. Кто хочет, тот добьётся. Всего! Вон рыжему Вовке и даром «вышка» не нужна, и много чего ещё не нужно. Всяк выбирает сам. С таким нервным отношением к образованию свой диплом лучше лишний раз не упоминать, решил Артём.
Ещё через неделю Вадим позвонил Артёму: приеду забрать книги; обговорили время. Выходило почти целиком в Артёмово отсутствие, и он застал только хвост мероприятия. Внизу у парадной стоял грузовичок с распахнутыми дверцами, в тёмном нутре которого громоздились стеллажи; два парня, грузчики, перекуривали. Двойные двери в квартиру были приотворены, в прихожей Вадим на корточках, красный и встрёпанный, запихивал всё в ту же дорожную сумку пачки книг. Поздоровались, руки у Вадима отчего-то дрожали. Артём заглянул в комнату, обрадовался:
- Ого, места сразу сколько!
Вадим открыл было рот, но сказать ничего не успел — пискнула фанерная дверь у стариков, Степаныч пролаял:
- И двери закрывать! Дует! Нечего тут..! — но увидел Артёма, осёкся и убрался восвояси, даже без своего «здрась».
Э, да здесь, похоже, сражение было, догадался Артём. А бас у старика знатный — словно матёрый пёс сторожевой гавкает, аж мурашки по коже поползли, даже у него, Артёма, и не удивительно, что Вадим, трепеща, весь на взводе, поспешил после отцовского явления немедленно улизнуть. Однако его дело сторона — что там у Вадима со стариками за стычки, и дальше жизнь потекла размеренная, благостная, налаженная, без происшествий.
Продолжение: http://proza.ru/2016/10/30/2077
Окончание повести снято, т.к. повесть вышла в 2019 году в издательстве "Геликон-плюс" (https://heliconplus.ru/item.php?id=1153)