Начало: http://proza.ru/2015/12/23/139
4
На семь хождений пришлись только два состоявшихся для Артёма просмотра.
На первый собралась уже привычная кучка жаждущих. Столпились на площадке лестницы, в ожидании хозяина. Главный агент, державшая связь с ним, определила очерёдность твёрдой рукой. Прошли десять, двадцать минут. Публика начала томиться и роптать. «В пробке стоит», – пояснила «главный агент», но, уступая напору, позвонила в дверь. Затеялись переговоры с соседями – выглянула женщина в салатного цвета банном махровом халате. Артём, в хвосте толпы, не различал подробностей и слов. Вдруг по кандидатам в съёмщики прошёл тревожный шепоток: «Наркоман… соседи говорят, что владелец наркоман…» Лица стали кислыми, но никто не ушёл.
- …может, врут… – прилетел обрывок фразы.
Ирина сделала озабоченно-хмурую мину.
- Так а мне-то что? – нерешительно спросил Артём. – Это ж не сосед – наркоман… хозяин же не живёт здесь.
Ирина хмыкнула.
- Вы что, Артём! Да эта ж публика така-а-ая… Придёт, например, в ваше отсутствие и ваши вещи вынесет.
«Честная всё же тётка, – одобрительно подумал Артём про Ирину. – Не рвётся абы что сплавить...»
Владелец комнаты прибыл с опозданием на полчаса и оказался тощим бледным парнем в затёртой куртке. Толпа впилась в него, высматривая признаки. Но явных вроде бы не было…
Первой зашла в комнату пожилая, хорошо одетая пара. «Наверное, сыну снимают», – только успел подумать Артём, как они уже вышли наружу с усмешками и поспешили вон. Чуть дольше задержались и два следующих смотрельщика. «Что ж там такое? – взыграло в Артёме любопытство. – Меня-то устроит что угодно…»
Комната оказалась сумрачным пеналом с окном во двор-колодец. Потолок, в обширных разводах протечек, был снабжён голой мутной лампочкой на шнуре. Потрескавшиеся обои в коричневых потёках свисали вниз целыми полотнищами. У окна притулились продавленный диван в рваных клоках обивки и фанерный канцелярский стол. В другом углу стандартный шкаф восьмидесятых, кусок «стенки».
- Можно? – Артём протянул руку к дверце.
Хозяин, не глядя на Артёма, нехотя отворил. Шкаф был туго забит какими-то тряпками.
- Это можно убрать… – смутно сказал парень. – Если надо…вывезу… частями… постепенно.
- За девять? – уточнил Артём.
- Место хорошее, – кивнув, угрюмо сказал парень.
Артём медлил. Было впечатление многолетней въевшейся грязи, подтверждённое крепким затхлым запахом. Типичный притон. Но что грязь… это дело поправимое. Свои стены… ему нужны свои стены!
- Здесь ремонт делать надо, – сказал Артём, усмехаясь излюбленным своим манером. Была у него всегда такая усмешка – кривоватая, тонкая, но отчётливая, ироническая, под лозунгом «я вижу тебя насквозь, не проведёшь».
Ирина незаметно склонилась к Артёмову уху, прошептала:
- У него зрачки – рас-ши-ре-ны…
- Кухню, ванную – будете смотреть? – вяло предложил парень.
Артём глянул ему в лицо: да, расширены…
- Нет, спасибо, – решительно отказался Артём, и они с Ириной уступили место другим претендентам.
5
Второй адрес ему подкинула Эльвира, и Артём отправился смотреть один. Комната в трёшке, сообщила Эльвира, хозяйка с семьёй живёт здесь же, две комнаты из трёх сдаёт.
Улица была тихая, дом большой, крепкий. Артём обошёл дворы – чисто, ухожено. На лестнице тоже прилично. Хозяйка отворила загодя, по звонку в домофон, ждала его в проёме монументальной императрицей. Вид домашний: плюшевый вишнёвый халат в пол.
- Знаете, что теперь одиннадцать? – сразу спросила она.
Артём кивнул, попутно сообразив: только что комната была, вероятно, за десять. Это во-первых. И что сдаёт она постоянно – во-вторых. Бизнес. Что ж, тут дело поставлено лучше: никакой толкотни-беготни, смотрельщики приходят в назначенное время, как на приём к врачу. Отворилась дверь, крепкая белобрысая девица в спортивном костюме скользнула в коридор, бросив на Артёма цепкий взгляд и любезно поздоровавшись.
- Это моя дочь, – сказала хозяйка.
- А сколько всего человек... тут?
- В этой комнате я и дочка с зятем. Вот здесь мужчина снимает... съезжает через три дня. А эту смотрите.
После наркоманского притона комната тянула на дворцовый покой. Хрустальная люстра заливала ярким светом лепной потолок, огромную двуспальную кровать, тумбу с телевизором, шкаф, ещё что-то... Мебели было даже многовато. Артём внимательно огляделся. Придраться не к чему.
- Вы на двоих сдаёте? – спросил Артём, указывая на необъятное лежбище.
- На двоих будет двенадцать. Но Эльвира говорила, вы один?
Артём кивнул и ответил – кто, где работает... Императрица удовлетворилась минимумом сведений.
- Ванную посмотрите, туалет, – пригласила она, выводя Артёма назад в коридор и отворяя новые двери. – Мы тут ремонт недавно сделали, всё новое, кафель. Вот стиральная машина.
Снова придраться не к чему.
- А это кухня, проходите.
В кухне тоже было многовато мебели, стоял «сельского» стиля деревянный стол... для хозяйских трапез?
- А как... уборки?
Артём представил, как он армейски драит пол, плиту и унитаз под пристальным надзором императрицы.
- В общих местах мы делаем сами, – внушительно сказала императрица. – Так надёжнее... вы понимаете, это же не коммуналка. Семейный пансионат, так сказать. Зато у нас и чуть дороже среднего. Можно договориться и об уборке в комнате.
- Скажите... – нерешительно начал Артём, – а почему вы сдаёте? Вам же, наверное, тесно в одной комнате с дочкой и зятем?
Императрица вздохнула с умеренной скорбью и сложила руки на могучей груди:
- Так получилось. Меня сократили на работе, а возраст предпенсионный... ну, вы понимаете. Зять тоже лишился работы, внезапно. Дочь доучивается... Вот, приходится как-то выживать.
На «выживающую» императрица, как и её квартира, были мало похожи.
В кухню зашёл сутулый длинноносый мужичок в синих «советских» трениках, поздоровался, бросил любопытный взгляд и, сунув незримую мелочь в мусорное ведро у раковины, удалился. Наблюдает...
- Жилец, – скупо обронила императрица.
Странно, что он так интересуется грядущим жильцом, если сам съезжает на днях, подумал Артём.
Надо было что-то решать – отказываться или соглашаться. Отказываться причин не было, но... что-то неуловимо смущало Артёма во всей этой безупречной, казалось бы, обстановке. Пансионат... «семейный». Как-то мало здесь именно семейственности. У Николая в общаге легче дышится. Но упускать этот вариант... вдруг ничего подобного не подвернётся?
- Я подумаю... А можно будет вам позвонить?
Императрица помедлила.
- Вообще-то это не принято... Я работаю с Эльвирой не первый год. Ну, вы понимаете... оставлять агента с носом...
- Да нет, я готов... – поспешил Артём. Она подумала, что он хочет улизнуть от комиссионных Эльвире?
- Что ж. Вы мне симпатичны, и если вы решитесь, я буду «за». – Императрица улыбнулась ему почти кокетливо. – Записывайте.
Оставалось уйти. Императрица двинулась в прихожую по тесному коридору впереди, Артём следом. Вдруг шестым чувством он уловил, как беззвучно открылась сбоку дверь, и ему в ухо жарко дохнули:
- Не соглашайся...
Артём обернулся: сутулый в трениках, с горящим взором.
- Почему? – шёпотом изумился Артём.
Сутулый приложил ладонь к губам, отчётливо прошелестел одними губами:
- Убьют. – И быстро юркнул в туалет.
Ошеломлённый Артём распрощался с императрицей и пошёл вниз. На улице, у парадной двери, в домофон звонила троица: две девчонки и хлипкий паренёк.
- Мы комнату смотреть, – сказали они в дырчатую пластину.
- Проходите, – отвечал голос императрицы.
Посещения чётко расписаны, и пяти минут даром не теряется. Конвейер, бизнес...
Что это было? – пытался сообразить Артём. Сутулый мужичок – сумасшедший? Что это он имел в виду своим «убьют»? Не в буквальном же смысле?! Не поладил с императрицей и решил, съезжая, напоследок испортить ей музыку? Да, чутьё у меня есть, довольно подумал Артём, что-то такое мне сразу не понравилось... Но какой смысл отшивать хозяйкиных клиентов, если они в очередь стоят, в затылок друг другу дышат? Всех не отошьёшь.
А вдруг... а вдруг – в буквальном смысле?! Артёму припомнились разнообразные триллеры про маньяков, про целые семейства маньяков... вурдалаки-упыри-оборотни... расчленённые трупы... Чушь какая. Но нечто странное есть. Она сказала, что «работает с Эльвирой не первый год». Сдаёт, значит. Не один год три взрослых здоровых человека – императрица, её белобрысая дочка и зять – якобы не могут найти работу... не девяностые же годы! Предпочитают существовать в одной комнате, молодая пара и тёща, и пускать жить в собственную квартиру чужих людей? Нет, что-то тут нечисто. Ну их, от греха подальше. Артём позвонил Эльвире и сказал, что комната для него дороговата, тем более что это была правда – он не рассчитывал выходить за пределы десяти тысяч.
6
К концу недели Артём обнаружил неприятное: Ирина и Эльвира, не зная, что работают обе на одного клиента, предлагали ему зачастую одни и те же адреса. Ситуация могла стать щекотливой. Кому из них платить комиссионные, если вариант ему подойдёт? А вдруг Эльвира самолично вздумает явиться на просмотр, и всё обнаружится? И придётся изворачиваться, врать или признаваться и в открытую оставлять одну из них с носом? Начиная дело, Артём полагал, что он вправе нанять сразу двоих – кто и где сказал, что это нельзя? А вариантов будет больше. Но оказалось, что Ирина и Эльвира черпают, похоже, из одного источника. Какого?
Откуда агенты узнают о желании кого-то сдать жильё? – рассуждал Артём. Да всё оттуда же – из интернета. Многие ли хозяева, при таком-то спросе на жильё, пойдут в агентство, будут платить деньги... за что? Агент ровно ничего не знает ни о съёмщике, ни о хозяине, и никаких гарантий дать не может.
Большинство хозяев просто подают объявление в Сеть, где их сразу цепляют агенты. Но не может быть, чтобы в Сети не было объявлений от самих хозяев. А стало быть, зачем мне агент, думал Артём, в интернете я и сам могу порыться...
Отказать обеим агенткам? Некрасиво, конечно: получится, женщины работали на него напрасно... Но это их обычные риски. Лучше так, чем столкнуть их лбами. Он позвонил обеим и сказал, что его планы изменились, он раздумал снимать. Так и не увиденная Эльвира приняла это равнодушно. Ирина, похоже, была расстроена, но ругать Артёма не стала, и предлагала звонить, «если всё же надумаете...» Артём вздохнул с облегчением, и взялся усердно прочёсывать Сеть и названивать – «сам себе агент».
Конечно, большинство объявлений «пасли» агенты. Часть комнат были уже сданы. Тогда Артём сообразил смотреть по дате объявления, и через каких-нибудь полчаса уже договорился о просмотре совсем недорогой комнаты, за семь штук. Наверное, потому, что этаж первый... но это пустяки. То-то. Только не лениться, взявшись за дело.
В назначенное время Артём стоял в указанном месте, съёжившись от холодного моросящего дождя и оттого особенно остро чуя свою бездомность. Но должно, должно же всё в конце концов получиться! Вон сколько сдают, вон сколько снимают... Только чуть-чуть везения, самую кроху...
Хозяин, невзрачный тщедушный мужичонка в брезентовой куртке-штормовке, подъехал на своей машине, не торопясь, вылез с какой-то коробкой, снял Артёма с «поста» и повёл глядеть апартаменты.
Увиденное сразило Артёма наповал. На первом этаже старинного, солидного фасадом дома имелся низкий вход со двора. Три разрушенные ступеньки вели к железной, вполне складской на вид, двери. С лязгом и грохотом хозяин отворил «бункер»:
- Проходите... я щас, – мужичок со своей коробкой канул неизвестно куда.
Артём, озираясь, ступил внутрь и попал сразу в кухню, длинной кишкой уходящую вбок, к далёкому оконцу. Помещение было заставлено разномастной старой кухонной мебелью, словно натащенной с помоек. Ближе к окну, на чёрной плите яростно шумел голубой цветок газовой горелки. Ни души. И никаких кастрюль, чайников, посуды... да живёт ли тут кто?
Прямо по курсу взгляд упирался в ещё одну железную дверь, сбоку – третья... Словно тюремный карцер. От кого это такие ограждения?
- Вот сюда, – бормотнул материализовавшийся хозяин и стал снимать пудовый замок с боковой двери.
За ней оказался щелеобразный, поперёк, тамбур с ещё двумя дверями, оглядеть которые Артём не успел: полшага – и упираешься в дверь сдаваемой комнаты. Хоть эта не железная, иронически подумал он. Наконец, и эта облупленная и раненая когда-то ударами топора преграда была отперта. Так... Комната была ещё одной щелью! Квартира состоит из щелей и дверей, словно подлодка, поделённая на отсеки. Даже в самой комнате Артём сразу уткнулся носом в фанерный «сталинский» шкаф, а заглянув за него, увидел два полосатых выцветших лежбища вдоль стены, пятнистых и продавленных; третий матрас в чёрном покойницком чехле был прислонён к стене у окошка. По другой стене – крытый потёртой клеёнкой обеденный стол на хилых ножках. Артём вскинул голову к высокому потолку: так и есть – угол потолка изрыт серо-жёлтой паршой протечки, ниже болезненно вспучились слезающая кожа обоев... Единственной деталью, говорящей о начале двадцать первого века в большом городе, был змеящийся по полу белый кабель интернета.
- А кто... сколько у вас тут... жило? – спросил Артём, унимая брезгливость.
- Девушки две жили, – с лёгким вызовом отвечал «брезентовый» хозяин, не глядя Артёму в лицо. – Потом ещё один... Он уехал, – зачем-то пояснил он. – Вот, не прибрался... а обещал... ну, это можно... И матрас заберу лишний, если не надо.
Врёт, решил Артём, какие две девушки. Киргизы, небось, из диких степей, гастарбайтеры, всем аулом: по двое на широких матрасах, ещё один – на чёрном... итого пять человек. Может, и на полу кто ночевал.
- Уехал? Куда? – спросил он, усмехаясь и ожидая услышать про Среднюю Азию.
- В Индию! – поднял брови хозяин. Мол, что, съел?
Артём не нашёлся что сказать. В Индии и на улицах живут... йоги и дервиши.
- Кухня там... – безразлично сказал хозяин.
Они вернулись в кухню и застали в ней, наконец, соседей. Щуплая серенькая, словно пыльная, старушка льстиво поздоровалась и вильнула, бесследно исчезнув. Следом за ней покинула кухню с горелым ковшом в руках задастая крашеная блондинка в халате. С жадным любопытством оглядев Артёма, она любезно ощерилась гнилозубой улыбкой. «Ну и существо...» – передёрнуло того.
- А соседи... – спросил он по инерции.
- Две женщины... и там ещё одна, – вяло махнул рукой хозяин.
Артём прошёл по шаткому полу к окну. Возле него оттопырилась от стенки почернелая раковина с битой эмалью и ржавым краном. Ступив к ней, Артём догадался, что под ногами провал, лукаво прикрытый куском старого линолеума.
- Вот туалет, – мужичок отворил скрипучую дверцу.
Артём заглянул и не удержался от смешка. Квартира держала свой «подлодочный» стиль даже в туалете: это был уходящий вдаль неимоверно узкий неровный проём, в конце которого, освещённый тусклой голой лампочкой, едва проглядывался унитаз. К нему надо пробираться, словно в шахту...
- А ванна?
- Ванны нет, – хмуро отрезал хозяин.
- Нет? душ?..
- И душа нет, – нетерпеливо отверг мужичок подозрения в удобствах.
- А как... моются-то? – растерялся Артём.
- На работе многие... – пробурчал хозяин. – И баня есть... подальше... тут.
Ну, это даже не та берлога наркомана, окончательно понял Артём, тут и ремонт не поможет. Мыться по утрам у этой раковины? Такое он видел только в фильмах, американских – про времена Великой депрессии, и советских – про довоенные годы.
- А что ж за семь сдаёте, без ванны?
- А это центр, – быстро возразил хозяин. – Тут дешевле нет!
Артём скептически поднял брови, но промолчал. Позиции определились, и он двинулся на выход.
- Спасибо. Без ванны... – Он покачал головой.
- Пожалуйста, – хозяин готовно выпустил Артёма и с грохотом забаррикадировался в «подлодке».
Продолжение: http://proza.ru/2016/10/30/1996