…Все тот же 2014й.
В один из ярких летних дней случилось то, что пытались описать во все века и ни разу не могли найти слов… И все равно продолжали пытаться описать. И здесь этот импульс к описанию Неописуемого все же прорвался наружу.
Итак, весь год ум по нарастающей метался в поисках от чего бы сойти с ума, накручивал себя и «доходил». Он категорически не понимал, почему то, как он «убивается» на ниве духовной, проходит совершенно незамеченным со стороны «Свыше», «Оно». Почему не происходит воспарения над всеми «васанами» и вознесения к вершинам Освобождения. Он мучился от собственного несовершенства и нежелания Бога ему помочь. «Мама» (напоминаю, Кто это, - Святой Дух, Который вел с ним вразумляющие успокаивающие беседы) продолжала его утешать, но он был убежден: он должен чувствовать себя хорошо, чувствовать себя плохо – неправильно, и он должен решить эту проблему.
Надо сказать, что он действительно был предан духовности превыше всего остального. Быт, рутина – все было на втором плане, лишь бы как-нибудь, ему все было скучно, кроме «высоких исканий». И все, кто не мог выносить его бесконечный монолог «о Высоком» были ему скучны. То есть практически все.
Конечно, он мог отклониться ненадолго, побежав за какой-нибудь «юбкой», одной из своих «васан», но, «прочухавшись», всегда возвращался к «поискам Высшего». Сожалел, негодовал на себя, что не устоял, сердился на Бога за то, что Он не спешил выдрать из него эти «низшие наклонности», дабы ему не нужно было с ними сражаться. Он все время предлагал «Оно» (этому невозможному всепроникающему и никогда не замечающему его Присутствию) все свои «пороки», но «Оно» на них не зарилось и равнодушно оставляло все при нем.
И вот наступил этот яркий солнечный день. Он прочих дней от отличался тем, что как-то особенно не заладился. Солнце сияло как бешеное, цветы цвели и пахли как сумасшедшие, он закрылся ото всего внутри себя, опустил жалюзи и метался туда-сюда во внутренней «одиночной камере» охваченный все нарастающим торнадо очередных параноидальных историй, одна другой мрачнее.
Часы протикали прилично за полдень, когда он почувствовал, что - всё, в смысле ВСЁ – он сходит с ума. Не фигурально, а вполне конкретно: его поглощает безумие, как цунами – такого масштаба, чтобы он даже не то, что захлебывается, а уже захлебнулся. Все, поздно. Для всего поздно.
За какую-то сотую долю сотой доли мгновения он таки УСПЕЛ обратиться к Богу…
Как Вы думаете, что может произойти с умом, который, погибая в безумии, все же успевает обратиться к Богу? Последнее мгновение. Меньше мгновения. Он даже сказать ничего не успел, он только как бы «обратил себя Вверх», направил свой импульс к Богу. Ну, как глаза к Небу поднять, что ли...
И вот он обращается к Богу. К БОГУ заметьте, НЕ к «Оно». «Отца» вспомнил.
Может, если б он не успел этого сделать, он бы действительно сошел с ума, стал бы инвалидом. Кто знает? «Свихнувшимися от духовных поисков» забито, говорят, много домов сумасшедших. А, может, обращение к Богу тут и ни при чем, просто у него другая «карма». Так или иначе, но в данном случае, будем придерживаться красивой «версии», что БОГ ЕГО СПАС ОТ БЕЗУМИЯ – ОН ПРОСТО ЕГО ВЫКЛЮЧИЛ. Не дал ему скатиться в бесконечную агонию.
Ум просто кончился. Мгновенно и без шлейфа. Бульк.
Он кончился в тот же миг, как сдался. Просто. Без драмы, рыдающей вдовы и похоронных процессий. И не осталось никого, кто помолился бы за душу его и поплакал бы на могилке. И могилки не осталось. Какая могилка у стихшего ветра? Плачет ли по нему небо? Так и здесь. Было движение в эфире и не стало. Штиль.
Обнулился.
Стерся.
Испарился.
В три доли мгновения будто спали три невидимые вуали. Почему три? Не знаю, но именно три.
И обнажилась…………. ТИШИНА.
Не тишина как противоположность звука, а То, на что «молятся буддисты»:
Ниргуна. Нирвана…
(продолжение следует...)
предыдущая часть - "Смерть до смерти" http://www.proza.ru/2016/10/25/187