Папа умер неожиданно: позвонила сестра. Смысла срываться с места не было, и лекционная пара продолжилась. Только воздуха все время не хватало, дыхание сбивалось. Так со мною было только однажды, когда родился сын. Акушерка предостерегла: «Да не звони ты мужу, напугаешь только…» Но была ночь, и разбуженный новоиспеченный отец мало что понимал. Это припоминание особенно сильно обжигало. Само прощание было недолгим. Темное узкое помещение и лица, лица...
- Спасибо, что пришли
- Что ты, в таких случаях не говорят спасибо.
- Папа бы понял. Он бы сказал, что это - хорошие слова...
Особенно жаль было сестру. «Ты не видела. Это так ужасно. Он стоял на четвереньках. Ему было плохо. Сказали, что это поджелудочная железа, и такая поза облегчает боль. А она резкая, и смерть мгновенная… Его поволокли. Прямо в мешке..» Все это уже было не важным. В голове давно утвердилась мысль, что прощание должно быть торжественным и неспешным. С высоко поднятой головой и радостью, что была встреча, и была жизнь... Но в этот момент голову хотелось от мыслей и воспоминаний освободить. Пафос заслонял что-то ноющее. Из детства: «Папочка, закрой глаза, я буду на тебя смотреть, вдруг ты скоро умрешь» И более позднее, случившееся:
– Я часто о тебе думаю.
– Я тоже часто тебя вспоминаю.
– Я тебя очень люблю.
– Я знаю. Я тебя, папочка, тоже очень люблю.
Позвонил поздравить с днем рождения на день раньше, 7. «Звоню поздравить пораньше, чтобы успеть сказать главное. Вдруг ты будешь занята, а я хочу, чтобы ты знала…» А 10 его не стало. Дни стояли для декабря приторно-теплые, и только после ударили морозы, сковывая землю, отзываясь душевной остудой.
«Посмотри, какой я нашла у тебя волос», – парикмахер-стилист дала посмотреть на скрутившуюся в мелкую спираль жесткую одиночную волос-струну.
– А что это?
– Так бывает только после сильного стресса. Раньше у тебя таких не было.
– Да. После сильного. Раньше не было..
***Профессора хоронили летом, в тот же год. В ромашковом поле. Позвонила коллеге помоложе, он был уже в отпуске:
– Ох, вам бы не участвовать во всем этом.
– Не могу. Но ты не волнуйся. Со мной все хорошо. Только давай условимся сразу, что на твои похороны я не пойду, ты уж прости. А мои тебе придется организовывать, если что. Мальчикам (это про сыновей) будет сложно.
– Ну, вот что вы такое говорите.
– Это важно. И сейчас особенно. В остальном – все хорошо.
Звонок профессора застал меня в зале Рафаэля Дрезденской картинной галереи: «Я в больнице. У меня инсульт». Почему-то стала причитать, стараясь быть бодрой: «Ужас. Ужас. Но ведь жив. Даже говорить можешь. Это – главное. Я скоро приеду» А картина, та самая, уже съехала в диагональ и помутнела.
Больница, постоянная смена койки, толпы посетительниц. Все с гостинцами, с отвлекающими разговорами, сочувствием, но мне это казалось лишним, на что уходили силы? Особенно, если человек немощен и стеснителен до болезненности.
– Давай поменяем тебе памперс.
– А как ты его поменяешь?
– Да уж как-нибудь.
– Неудобно.
– Моя стыдливость от этого не пострадает. А уж душевная организация тем более. Не забывай, у меня два сына и свекровь-медсестра. Старшая.
– Мне всегда казалось, что твои сыновья не от тебя. Уж очень они самостоятельные и взрослые.
– Ага. Гриша передавал тебе свои приветы.
– Спасибо. Грише.
Вдвоем с медсестрой приподняли. Еле-еле. Переворачивать, шебуршить белье вдвоем было уже легче. Выдохнули. Посмотрели друг на друга с благодарностью - сестры милосердия. И потекли больничные будни.
– Что я могу для тебя сделать?
– Скоро приедет сестра.
– Хочешь, я приберу в твоей квартире?
– Хочу.
– Можно еще и окна помыть. Все какое-то дело. И польза.
– Ключи. В тумбочке можешь взять ключи.
– Хорошо. Я поняла.
В последнее посещение разговор прервался, не начавшись – пришла его подруга, села у изголовья. От растерянности позволила себе немыслимое: стала стирать в телефоне ненужные эсэмэски. От больницы до дома не близко, а уйти сразу – обидно. «В следующий раз попрошу соблюдать очередь, и выделить мне положенные "мои" 15 минут…»
– Я пойду. Много работы. Дипломы еще читать.
– Какие дипломы?
– Так у нас защита через неделю. Не успеваю.
– Хорошо. Спасибо. (сказал мягко и тихо)
Ушла мельком обернувшись, задерживаться не было сил, хотелось убежать, чтобы скорее стало легче. Потом это тоже будет гулко отзываться виной. Казалось, что с каждым разом он отдаляется все дальше и дальше. И давно с другими, и не здесь, и не сейчас. Но ведь как знать, что так оно и было.
***О встрече договаривались по телефону.
- Нет. Раньше я не могу. Мне нужно зайти на кладбище.
- Возьмите меня с собой.
- Нет. Я должен сам (ответ своей категоричностью не предполагал обсуждения)
Ждать пришлось на вокзале. Долго. Ловя на себе и рядом взгляды. «Конечно. Чего еще ждать, если в сентябре надеть белые джинсы. Белое – цвет лета, для начала осени выглядит вызывающе. Уж лучше бы взял с собой, я даже не буду знать, где это место. Останутся только книги и воспоминания… Лучше бы взял… Господи, только бы жил…долго-долго…»