Мы подхватывали с блюда баранину на рёбрышках, несущую жар раскалённых углей до наших жадных губ, и неутомимо поглощали её в укор оставшихся на периферии овощей.
Мы – это Группа Управления Проектом из стран Азии и Востока.
Британцы и макаронники прятали глаза, а когда подымали их от стола, в них читалось приглашение на казнь. Бледными лапками с редкими чёрными волосками они таскали с круглых кромок травянистую зелень и желтушные кубики сыра, боязливо исследуя их на предмет скверны (не попалась ли
капля жира).
Наш острослов ливанец Рамзи безмолствовал весь обед с тем, чтобы в конце подытожить:
Они едят, чтобы выжить, а мы живём, чтобы есть.
Когда-то он скромно заметил:
Вместо того, чтобы ничего не делать, давайте лучше будем счастливы.
Потому что жизнь – вот она, летит потерянным воробьём в искорёженной машине. И будет так лететь пятнадцать метров от встречного удара на трассе Е-95. Пуговицы на рубашке отскочили от непомерного удара, а руль подался назад и прижался к грудной клетке.
Вот так создатель даёт ещё один шанс.
В этой жизни всё безжизненно: факт неоспоримый, но требующий дальнейшей проработки.
В излучине этой реки безмятежный штиль и отвесный полдень, безусловно белый от июльского солнца. От этого в самой середине безмолвно кипит холодное серебро, отчего вокруг него недвижная вода кажется чёрной. В этом гигантском пятне зарождается и плывёт голос одинокой валторны, и вся картинка словно собирается крутануться вспять. Плоские, с отпрянувшими деревьями, берега в грозном ожидании, что в этом месте «Титаник» вдруг поднимется из пучины и возникнет на поверхности. Сначала появятся его винты, а затем вылезет на свет божий огромная корма.
Любовь – понятие экзистенциальное, поэтому мы пишем об этом на нашем асфальте.
Асфальт является нашей традиционной забавой.
Про асфальт у всех и каждого масса занимательных историй на пространстве бывшего СССР. Красота этого вопроса достигла высот изобразительного искусства в Сибири, где казах Тулеев наивно сделал лучшие за Уралом дороги, и теперь рубежи кемеровской области отслеживаются по дорогам: за границами области асфальт исчезает.
Один мой друг сказал: слухи о моей творческой несостоятельности неактуальны: это всё происки завистников – они по той же стороне, что и предатели. После этого он занял у меня большую сумму в долларах и не отдал.
Не мы выбираем работу, работа выбирает нас. Необходимо только помнить, что «минет» по-французски означает всего лишь «котёнок».
Нынешнее государственное устройство насаждает рабские условия труда. В реальности оно ничего не строит – только пилит бюджет.
Ничего не вкладывая.
По всей стране до сих пор на заводах ещё работает немецкое оборудование, полученное по репарациям от нацистской Германии после 1945 года. (Для справки: в Германии всё оборудование заменяется каждые пять лет).
У природы нет плохой погоды, это просто низкий уровень гемоглобина, а может быть, и недостаток магния.
Мы всегда будем думать, что лучше смотреть на пламенеющий закат сквозь виноградную лозу на побережье, чем на опалённую «вагонку» сквозь лист монстеры на собственном балконе. Но кроме мыслей у нас ничего никогда не будет.
Мы все ошибаемся, и как часто цена ошибки кажется непомерной! Иногда достаточно отыскать нужный номер телефона.
И это будет счастьем, что таких номеров окажется несколько, и все они – на связи.
Мы всерьёз думаем, что у нас в жизни что-то отнимают, а как мы сознательно сами себя ограничиваем? Отнимаем у себя самое дорогое, что составляет прелестную инкрустацию в закостенелой сущности бытия. Я, например, отказал себе в ежедневном бокале «гиннеса».
………………………………………………………………………………………….
На самом деле ты обидишь судьбу, если будешь в одиночку любоваться восходом солнца на разделительной полосе шоссе в шесть часов утра. Кто-то должен быть рядом.
Федеральная трасса на Махачкалу: мостки и мостики через ерики. Ерик Биштубинка! Абада-щ-ща-а… Ерик Яблонка и ерик Избной – это уже понятнее. Ерик Ножовский – это сюда ножик уронили, а ерик Хурдун: а что сюда уронили?!
Ты не поверишь, бывают дни, когда испытываешь страх перед кассой в супермаркете: одно слово «расплата» повергает в трепет. Хотя чаще всего приписываешь себе несуществующие грехи.
Один мой друг работал на нескольких работах, чтобы содержать и баловать семью с несколькими детьми. Он растил и пестовал семью, как добытчик и как кухарка, жена его не растрачивалась на готовку. Когда дети выросли, и он всех пристроил и нашёл работу, он оказался у набитого сундука: нам и лишние сто долларов кажутся несгораемым сокровищем. Дети отвергли его деньги, его дом, его титул и авторитет главы большого роду-племени.
Я примчался, когда рамки его возлияний выдвинулись за пределы месяца, а город казался ему с копеечку. Я высоко ценил его дружбу, но доподлинно не помню, о чём мы говорили, когда встретились и вместе выпили. Наверное о том, что настоящая цена потери нарисована на кладбище, а остальные расценки мы назначаем сами.
Факт в том, что он после этого вложил деньги в приобретение дачи.
По моему настоянию он вместо елей посадил вокруг дома яблони, их плоды по крайней мере съедобны.
Мы путаем любовь и привязанность. А если разобраться, они одинаково ранят.
Как я был привязан к маленькой сирийской хомячихе по имени Ночка! Я кутал ласковые пальцы в её чернильной шёрстке, потакал всем её немногочисленным прихотям. От весёлого рыжего хомячка у них завелись крохотные чёрные щенята, а дальше что-то с Ночкой произошло. Однажды я увидел, как она прогрызает крошечный череп своему четвёртому детёнышу. Вокруг в разных позах находились трое его погибших братьев и сестёр.
Моя привязанность рассеялась, как ежегодные посулы президента.
В музыке есть одно достоинство: возможность её создавать. Когда утрачиваешь эту способность, музыка превращается в мучение.
Первый учитель музыки приходил в неистовство от моей детской фальши (сквозь неловкие пальцы терции просыпались, как влажный песок в дрожащий воздух). От пластилина в руках я скоро избавился, и Маэстро успел взять с меня зарок на всю оставшуюся жизнь: никогда не играть на расстроенном инструменте. С тех пор фальшивая игра меня истязает сильнее, не в пример сильнее, чем полная глухота. Даже сумятица в исполнении, пускай это будет горячий искренний текст, оправдывает себя, если в нём есть хотя бы одна чистая нота.
Почему мы едим леденцы с плесенью и запиваем прокисшим вином?
Двадцать первый век вступил в свою полную силу: на сайте с литературным названием произведён массовый, неподдельный крах Прозы.
Когда мы выбираем продукты в супермаркете, мы выбираем себе план на будущее, но это не даёт нам шанса на счастливую встречу.
Эти бесконечные стеллажи набиты яркими упаковками, словно стены музея шедеврами Джорджоне и Ватто. Они превращают супермаркет в храм искусства.
Я прихожу сюда регулярно, чтобы ненароком встретиться взглядом с одной прихожанкой. А когда нахожу в толчее её глаза – я привычно робею.
В природе вещей: расстояние до истины таково, что не выдерживает мысль.
Это наша с тобой общая ошибка: заниматься перелицовкой своей жизни из осколков. Каково же будет наше удивление, когда окажется, что она была изначально цельной.
Одиночество – это математическая разность между Вселенной и вакуумом. Если позволить себе быть подробным: геометрическая разность сфер - огромной неохватной Вселенной самого себя и абсолютного вакуума безотчётного холода, равного по размеру.
В итоге остаётся одна оболочка.Сознание ещё присутствует, но оно уже никому не нужно, даже самому себе.