И та и другая — вертихвостки. Ну, пусть не вертихвостки, просто приколистки. Всё равно больше никто.
Наверное.
Главное — женщины. А ещё бурчат, что смеётся над ними провинция. А как по-другому? Чего ни скажи этим московским, всё так развернут — волосы дыбом. Словно из бани столичной от них выбираешься на свой деревенский бродвей, так и не успев причесать всклокоченную копну на башке.
Молодая и эта. Нашли друг друга, иголицы. Ведь умудрились же в таком стоге сена!
—При-вет!
—Ну-ка, ну-ка. Повтори ещё раз.
—Зачем?
—Голос у тебя странный какой-то.
—Опять?
—Конечно. Лечиться надо.
—Да вроде не жалуюсь.
—А у нас профилактика. Давно уж скучает по некоторым капельница с глюкозой.
—Больше никто?
—«Торпеда» ещё. В одно место.
А молодая уж вторит ехидно:
—У нас с этим строго...
Доктора!
Подружки старика Гиппократа. Чего он нашёл в них? Зачем запустил в медицинский улей? С мужиками они и так, без дипломов, умеют орудовать.
—А у вас, Алексей Алексеевич, штамп есть в паспорте…
Холмс! Всё видит насквозь.
—Да, есть. И детей ещё двое. Твои примерно ровесники. Не хочешь замуж за одного?
—У него денег не хватит, — вставляет старшая. — А Люда у нас…
—Догадываюсь.
При её-то фактуре и местных расценках.
—У меня уже есть жених, Алексей Алексеевич. Спортсмен!
—Не член олимпийской сборной?
Усмехаются обе:
—Выше бери!
—Куда уж?
—Он просто член, — добавляет старшая.
А младшая уточняет:
—Член законодательного собрания Российской Федерации. Завтра свадьба!
—С повышением, Людмила Санна!
—Спасибо, Лексей Лексеич!
—Будете соответствовать?
—А то!
—Ты бы лучше на себя посмотрел.
Это старшая. «Заботится», как обычно.
—Зеркала нет.
—Мы твоё зеркало.
—Да?
—Да.
—Москва — это не вся Россия.
—Зато — идеал! Таких, как ты, иначе и не заставишь взяться за голову.
Ну да, ну да…
Москва — имя женское.
Нрав, впрочем, — тоже.
А значит, как же без этого?
Да никак.