Кармина
Книга Катулла Веронского
Я буду говорить сейчас по литературной легенде, потому что все, что казалось еще сколько-то лет назад незыблемым, чему учили в ВУЗах, в академиях, в школах России, Европы, Америки, так называемого «цивилизованного мира» сейчас имеет много вопросов в отношении истинности. В том числе то, что называется «Римская легенда».
Как и сам стиль авторитарный преподавания — "это так, а не иначе, потому что"...
И ссылки на профессоров..."а если ты не знаешь этих фактов или истории, иди и учи». Сам этот стиль и мог бы сохранить пространство академической мысли неизменным, но ведь не само время, которое мало смущается авторитарностью прошлого.
Что же касается Катулла, то здесь очень много сомнений. В контексте новых вопросов, в контексте пересмотра может быть даже истории, все это требует еще раз нового уточнения, нового исследования.
После перевода Анри Волхонского, когда получились такие переводы Катулла на русском — средневековая, я бы сказала пошлость, даже пошлость постмодерна, игривая античная такая интерпретация, переложенная на современный русский язык, ведь мы же тоже стали жить похоже — и ученая брань, и вообще — брань как искусство, словари – брани! Книги пошлейших анекдотов! В этом контексте Катулл, может, и забавен, но я не хочу сейчас об этом говорить.
По литературной ЛЕГЕНДЕ, и я настаиваю на такой формулировке, в 1300 году в монастыре города Вероны, что в Италии, (вдруг кто-то забыл) безымянным, неизвестным монахом этого же монастыря или — автором же? — была обнаружена рукопись — одна единственная — книги Катулла Веронского «Кармина».
Здесь я хочу сказать, что «Кармина» переводится не просто как «стихи», или «крик совы» или «лебединая песня», а здесь есть четкий совершенно образ — кармин — Кармен — киноварь — Кармин — Пурпур — Цвет.
Ее можно было назвать с тем же успехом — Пурпур, Пурпурная книга.
И в одном из смысловых контекстов это так и есть. Красная, кровь, что там у нас еще есть с этим смысловым рядом? Вот ее вибрация по сути.
Контекстно задана тональность этой книги, базовый цвет.
Но даже не совсем открытый красный, так любимый всеми детьми, а именно кармин, более утонченный, более изысканный. И он переходит при выгорании под действием света и времени в пурпурный, в синий, затем серый, цвет пепла, и белый и наконец, в сепию, цвет старых рукописей, старой пожелтевшей бумаги или папируса.
По общепринятым источникам эта рукопись — единственная, тоже в некоторой степени, мифическая — за отсутствием убедительного подтверждения, не говоря описания. Ее никто не видел, хотя все ссылаются. Подлинника, оригинала — никто не видел никогда.
Это факт, основа истории этой книги.
С 15 века появились в Европе, опять-таки, по литературным преданиям, две рукописи — потому что и этих изводов никто не видел, копии, с небольшими разночтениями. В каких-то коллекциях они хранятся как будто бы, однако, официально считаясь утраченными.
Но вот обычные люди, студенты, преподаватели, филологи, литературная публика их не видели.
Даже просто копии, фотографии, скажем, хотя бы фрагменты изводов рукописи – ну просто фотография этого свитка, какого-нибудь — если уж мы говорим об артефакте античности. Как кумарские рукописи, скажем.
Но и этого тоже нет.
Так что возможно, это все-таки просто средневековая мистификация на основе реального исторического литературного имени или же — книга, написанная средневековым автором и выдаваемая за книгу Катулла.
Все, что мы знаем по поводу Катулла и его книги, это то, что в 15 веке были некие два извода — впоследствии утерянные; обратите внимание, от которых в дальнейшем и произошли списки книги. И она так аккуратненько прошла через костры Средневековья, так она аккуратненько прошла через 17-18 век.
И с 19 века в России уже Пушкин начал традицию переводов, затем Фет, Шервинский, Пиотровский, Гаспаров и прочие, прочие.
И вот сейчас мы можем читать книгу Катулла, о которой филологи пишут, что эта книга была написана, ну да, в середине 1 века до Рождества Христова. Мы как будто бы имеем дело с этим текстом, которому за 2 060 лет, если быть очень точными по данным литературоведения.
Ну, понятно, что для нас это на самом деле такой современный текст, кажется, прямо все сегодня, все сейчас.
Особенно если мы перенесем визуально все события, о которых говорится в книге, без реконструкции, в стихах Катулла — в Петербург даже не 18, а в начало 19 века, вообще станет все ближе. С его огромными колоннами, с его львами, сфинксами, египетскими мотивами, мостами, конями, карнавалами... с его моралью...с его другой, теневой жизнью, скрытой, альковной... будет все конгруэнтно.
Если мы Клодию, допустим, перенесем в Петербург 19 века, и не будем обольщаться и обманываться книжной речью Петербурга того времени, потому что очень много источников того, что называется русской допушкинской литературой писалась людьми, которые вообще не были русскими, академиками в Российской Академии были как известно кто угодно — немцы, голландцы...
Разговаривали-то русские, как я полагаю совершенно нормальным внятным языком.
А искаженный — был явно язык академический, примитивный, даже и не самих языковых носителей вовсе, которые особо и русскому-то и не учились.
Ладно, хорошо. Так или иначе в Россию Катулл пришел в 19 веке.
И мы, когда начинаем говорить об этой реконструкции истории, будем говорить, о периоде так называемого высокого классицизма в Риме.
И у нас как бы есть подтверждения этому — вся эта история академическая, подтвержденная настолько, что даже и сомнений быть не должно.
И все же сомнения есть.
Ну, вот как такое могло быть, что такой известный в античности поэт, как Катулл оставил единственную свою книгу в 1 экземпляре, которая обнаружилась не в 1, не во 2 или в 4 веке, а в 14- самое раннее появление в литературе.
Нет источников.
А до этого – ни одной цитаты, ни одного стихотворения в античной истории, доступной нам, конечно. Ничего совсем.
Но и этого самого раннего источника – тоже не существует.
Получается, самые ранние источники... но их мы тоже не можем ни одного увидеть – в реальности только — ссылки, ссылки и ссылки.
Такая же история с Римской волчицей. Выясняется, что сами волчата, маленькие собачки, Ромул как бы и Рем, они вообще сделаны значительно позже, в 16 что ли веке. Как и большая часть всей коллекции древнеримских артефактов со ссылкой на античность. По новейшим данным.
Поэтому возникает очень странное положение.
Либо мы понимаем, что эти датировки будут нуждаться в пересмотре, и это будет тогда уже совсем не историческая работа, по сути.
Потому что мистификации и мифы, подмены, подделки...насколько вообще сама книга – ОРИГИНАЛ Катулла?
И насколько вообще можно быть уверенными, что эта книга, доступная для нас – действительно книга, написанная действительно Катуллом Веронским действительно того времени – 50 – годов до Р.Х.?
Даты могут быть сдвинуты по шкале времени очень, очень сильно.
Поэтому этот вопрос датировки и авторства – наверное, один из краеугольных на сегодня.
Датировки.
Но, тем не менее, в этой работе, как в большой телефонной книге можно смотреть по именам, по ссылкам, по датам, косвенно, можно выстраивать более-менее реконструкцию жизни Катулла.
Зачем это нужно?
При том, что даже мы не создаем реконструкцию жизни, скажем, великого полководца Цезаря, или не менее великого оратора Цицерона, кого-то, прямо яркого для школы ораторского мастерства какого-нибудь Лондонского центра, как круто было бы!
А вот какой-то Катулл, который, в общем, сам по себе очень сомнителен в любое время, потому что он, мало того,что совершенно не успешен – мы не можем у него учиться успешности. Как мы можем у неуспешного человека в любви учиться искусству любви? Не можем.
Мы у него не можем в этих любовных стихах учиться никаким успешным линиям любви, а мы только можем приобрести такую его тень неудачника, пообщавшись плотно с ним. Практической пользы это не принесет в личной жизни ни для какого человека, я так думаю, если не наоборот.
Или чему мы можем научиться у человека, у которого две трети книги – брань? Он ругает мир, который видит как музей уродов. Правда это или нет? Если это и правда, что это нам даст для нашего духовного развития? Чему мы там можем научиться? Этот – такой, этот – плохой, все чудовищные. Настроение себе испортить, разве.
Ну, героиня вообще... та, которую исследователи называют «родовитая римская шлюха»... Это вообще, даже и читать непристойно. Что мы скажем, какая она ужасная, фу-фу-фу, вот наши девочки лучше? Зачем? Почему Катулл явился априори родоначальником европейской лирики? В чем тут лиризм вообще?
Ну, там есть у Катулла какие-то переводы как будто бы александрийской поэзии, как будто бы интерпретация неких оригиналов времен еще Александра Македонского,какие-то переводы якобы сохранившиеся, опять-таки измененные, Сафо, Каллимаха... Античные, но опять-таки, измененные, а не перенесенные в чистоте своей античные мифы и истории.
Потом, отдельная линия – это такая особая дуэль с Цезарем, такая позиция против Цезаря, которого весь мир признает и сейчас – куча поклонников... Вот кто – Катулл, и кто – Цезарь?
Конечно, не так все примитивно. Линий и смыслов много. Больше, чем я здесь проутрировала.
И все-таки я уже не вижу возможности отказаться от этой работы, ее нужно довести до конца.
Хотя и сама книга пессимистична, и начинается она посвящением другу Корнелию Непоту, а заканчивается она посвящением некоему Гелию (Солнце) – стихотворением о предательстве, что человек, ради которого писались литературные вещи, велись исследования, труды, теперь «прицелился в самую голову». И которому автор говорит – теперь – берегись!
Как это на нашего Пушкина похоже!
Вообще я размышляла о том, что если существует какая-то реинкарнация, существует какое-то перевоплощение душ, то – Клодия, Катулл, Клодий, да и Цезарь, да и Цицерон – как они прекрасно бы воплотились в Петербурге!
А ведь похожая история и произошла: Пушкин, Натали, Дантес – Белая Голова – Николай Первый, Жуковский…
Я бы даже органично после этой истории с Катуллом перешла бы сразу на историю с Пушкиным, прямо восьмерка такая получается – круг – потом новый круг.
Я уже не удивлялась бы тому, что Пушкин переводил Катулла вольным и лучшим на русском переводом Катулла. Наиболее точным в русском звучании. Их как будто перенесли дальше и они развивались. Да…
Я предполагаю так, что за полвека до Христа Катулл был.
Наверное, какая-то похожая история и происходила.
Потому что античные ссылки через имена, через источники дают очень много информации объективной.
Но сама эта книга «Катулла Веронского», я не уверена...
Возможно, там какие-то его стихи, измененные, варьированные и были. А может, это просто чья-то, как и «Энеида», например, чья-то литературная большая работа а ля Катулл, большая литературная и историческая мистификация.
Или возможно это реконструкция некой прежней поэтической версии?
Но у нас НЕТ других источников.
Возможно, сам Катулл писал вообще другие стихи? Или нет?
(с) О.Карклин
«Все без исключения литературные памятники Рима ( а их множество ) дошли до нас
1.(частично )в СРЕДНЕВЕКОВЫХ рукописях или
2.(основная масса) в печатных средневековых книгах.
Основная масса древнеримских текстов, которыми располагает человечество – это книгопечатные тексты, и никаких других больше.
... на территории современной Италии, в городе Геркулануме, засыпанном пеплом вместе с Помпеями при извержении Везувия в 79 г. н.э.,
ПРИ РАСКОПКАХ ОБНАРУЖЕНА ЦЕЛАЯ БИБЛИОТЕКА!!!
ЭТО, КОНЕЧНО, МНОЖЕСТВО ПАПИРУСНЫХ СВИТКОВ, (Ура!!!) НА КОТОРЫХ ПИСАЛИ ДО РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА, КРАЯ свитков В РЯДЕ СЛУЧАЕВ ОБУГЛЕНЫ, ЧТО, ОДНАКО, НЕ МЕШАЕТ ПРОЧЕСТЬ, ЧТО НАПИСАНО НА ТИТУЛЕ И УЗНАТЬ, О ЧЕМ ЭТОТ ТЕКСТ.
Все тексты опять же исключительно на греческом.
О находках в песках Египта – все, что там отыскалось в виде папирусов и пергаментов, также только на греческом, и в этих текстах (по истории эллинизма, о литературе эллинов) нет ни слова об италийском Риме.
Большей частью утеряны уже и средневековые списки, так что хочешь-не хочешь, а читать можно лишь книгопечатные источники позднего времени. Но никто не поручится за их достоверность.
Правда, есть ещё палимпсесты – это такие памятники, в которых один текст написан поверх другого, смытого или соскобленного более поздними авторами. Иногда остатки прежних текстов всё же чуть-чуть проступают, и это, большей частью, позднеантичные тексты под христианскими.
Но иногда бывает и наоборот: поверх христианского текста написан античный. Вот это уже интересно!
(Утрачена также целиком и полностью вся-вся архаичная римская литература, что тоже весьма странно.)» Лариса Миронова