В последнее время летать приходилось не так много. Не так много, как в то время, когда потенциально всегда можно было отправиться самолетом в отпуск, на каникулы, или по срочной надобности.
Детство и школьный период, попавший на время СССР, запомнился сезонными перелетами. Без оценок «хорошо» или «плохо». Просто так было.
Потом было десятилетие, когда совсем не пришлось подниматься в самолет, потом начался период, когда воздушные поездки участились.
Лайнеры, которые сыпались с неба по разным причинам, совсем не радовали, также как и военные действия. Скрепя сердце, мрачным эмоциям приходилось делать «выкл.» и подниматься в салон в состоянии нагнетаемого спокойствия.
Высота имеет свое магическое притяжение, как бы там ни было это всегда волшебство.
Путешествовать свойственно подвижной человеческой натуре.
Однажды мы перерегистрировались на рейс, более подходящий по времени. Бегом помчались на посадку, практически последними зашли в автобус, подвозящий к самолету, радуясь, что прибытие состоится не в час ночи.
Был ноябрь, днем прошел дождь со снегом, мокрый асфальт давал длинные красивые блики от прожекторов. Зябкий ветерок хотелось назвать сквознячком.
Мы поднялись на борт, нашли свои места. Места, конечно, попались вразброс, хотя и на одной линии. Людей было много и мы никого не стали упрашивать пересесть. Рядом со мной пустовало крайнее кресло.
Последний пассажир направился именно туда. Это был священник.
Не знаю, что вызвало на его лице смятение. Может быть, нам продали какое-то зарезервированное место? Может быть, его смутил мой вид путешествующей блондинки в ярко-розовом кардигане и оправе а-ля кандидат наук? Женщина! Сила искушения! И надо провести в таком соседстве час двадцать толкаясь локтями.
Так или иначе, но осторожно садясь рядом со мной и расправляя рясу, священнослужитель ничего не произнес и не взглянул больше в мою сторону.
Очень хорошо. Я миролюбивый человек. Я знаю, что мужчинам в жизни тоже непросто, будь он хоть священником, хоть нет.
Я закрою глаза и притворюсь, что сплю. Да поможет нам Бог.
Когда глаза закрыты, открываются другие источники информации. Человек по соседству источал слабый аромат или дорогого парфюма, или хорошего ладана. Очень ухоженный мужчина, холеный. Высокий чин. Ну, что же, замечательно. Я нисколько не побеспокою его своей светской миссией жизни.
Мы благополучно взлетели, продремали полчаса, потом поужинали стандартной едой, изо всех сил оберегая друг друга от крошек и косых взглядов. Потом еще подремали.
Подошло время приземления.
Может быть, ветер за бортом усилился – началась тряска и вибрация.
Если заглянуть в умы пассажиров перед посадкой, то тех, кто молится – будет много.
Начал молитву и мой сосед.
Скорее всего, он молился весь путь – время от времени или постоянно, но сейчас это было усилено многократно человеческой эмоциональной сферой.
У меня нет противоречий со служителями Божественного. Особенно когда я молчу. Мой «Отче наш», достаточно универсален.
Из всех пассажиров мне больше всего была «слышна» наша троица, сидящая в линию в одном ряду. Внутреннее зрение показало красивую сферу голубоватого света, она небыстро расширялась до кончиков крыльев. Я знаю, есть умельцы, сканирующие системы и механизмы, определяющие «вероятность» и «процент». Но, мы к ним не относимся.
«Лучше идти средним путем, который называется «царским, спасительным» и не брать на себя больше того, что ты должен и можешь».
Приземлились мы тоже благополучно.
Когда самолет перестал катиться по полосе, все заахали, заулыбались, кто-то захлопал в ладоши. Кто-то сказал «пилотам слава!» Началась обычная суета – отстегнуть ремни, одеться, взять вещи.
Священнослужитель тоже поднялся и вдруг, что-то переменилось в его поведении – он впал в настоящую галантность! Он подал мне с верхней полки сумку и пальто, и как-то по детски улыбнулся. Мне показалось, что благодарно.
Я не просила благословения, не донимала разговором. (А ведь могла). Я, вообще, ни о чем его не спросила.
Люди прекрасно слышат друг друга и без слов.
Спускаясь по трапу, в подсвеченную тьму, наполненную легкими снежинками, мы увидели, что к самолету подъехал дорогой внедорожник, и наш священнослужитель был встречен и усажен на заднее сиденье машины. Многие из любопытства вертели головами.
Я не потрудилась узнать, кого встречали в аэропорту.
Мы были заняты делами и дня через три вылетели обратно.
Голубую красивую сферу я назвала материализованной аэромолитвой.
Все эти ментальные всплески энергетических состояний существуют бездоказательно.
В конце концов, это может быть только моей фантазией.