Жил-был в городе маленький человек, совсем маленький – видимо, карлик. У него были имя и фамилия, но горожане знали его как Лютика. Кто дал ему это прозвище, неизвестно. Мальчишки не упускали случая поиздеваться над неуклюжим коротышкой: насмехались, свистели и улюлюкали вслед, когда видели Лютика с неизменным мешком, в котором бренчали пустые бутылки. Лютик был своеобразным санитаром города – ни одна пустая бутылка, валявшаяся в кустах или торчавшая из урны, не ускользала от его взгляда. Наполнив свой мешок, он сдавал этот скарб в «Стеклотару», с едва заметной улыбкой на круглом рябоватом лице сжимал в потном и грязном кулачке мятые рубли и мелочь и уже налегке, вразвалочку возвращался домой.
Жил Лютик в частном деревянном доме, доставшемся им с сестрой от родителей. Он сам мне когда-то показал этот дом с садиком в старых уютных кварталах города, утопающих в зелени. И немного рассказал о себе, пожалел об умерших родителях, которые заботились о нём и любили. А у сестры своя семья, но Лютика она не обижает и, видимо, даже рада, что горемыка нашел себе хоть какое-то занятие и потому меньше ей докучает. В школе он учился, но ушел, когда ребята стали дразниться, а то и поколачивать за углом. Сама видела, как компания пацанов, увязавшаяся за Лютиком, приставала к нему: «Кукарекни!». И он безропотно, даже со старанием кукарекал - громко, на всю улицу, высоким и тонким голосом.
Сначала родители, а потом сестра посылали его с пустыми бутылками в магазин за хлебом и молоком, а сдачу оставляли ему. Скоро Лютик придумал сдавать не только домашние бутылки, но и те, что попадались на глаза, придумал палкой ворошить урны и мусорки – а там столько этого добра! Со временем он уже знал все урожайные места: возле пивнушек, скамеек, в парках. И даже приспособил для перевозки своего хрупкого груза старую детскую коляску. Ему уже было немало лет, лицо бороздили морщины, а издали все равно казался мальчиком. Деньги Лютик копил.
Когда Лютик умер, по городу прошел слух, что он миллионер.
Чего я никак не ожидала, так это увидеть Лютика на портрете в роскошной раме. Портрет висел на выставке, освещение было неважное, и мне разрешили сфотографировать картину на улице. Ее автора Сергея Цибизова к тому времени тоже уже не было в живых. А картины его удивили сюжетами, за которые редко берутся современные живописцы. Прилепившиеся друг к другу неказистые домики, притаившиеся за красивыми фасадами, усталый скульптор в полной творческого беспорядка мастерской и вот на тебе – Лютик…
Удивило и то, что это самодеятельный художник, не получивший специального образования. В перестроечные годы он переехал из Душанбе в наш город. Обошел и объездил на велосипеде все его сокровенные уголки, стараясь запечатлеть на холсте самые притягательные места: древнюю Коложскую церковь, лютеранскую кирху, Фарный костел. Его картины хорошо покупали туристы из Польши, Израиля, России. Вряд ли кто-то из них догадывался, что основное место работы художника – цех капролактама на химическом заводе. Сергей был аппаратчиком. А до этого служил в ВДВ, очень любил небо и мечтал подняться в воздух на собственном самолете, который начал собирать, но так и не успел довести это дело до конца. Он умер внезапно, от инсульта, не дожив до 50.
Фото автора.