— Интересно, это наш, или не наш? — спросил сержант, приглядываясь к отряду на дороге.
— А шиш их разберёт! — махнул рукой капитан.
— Форма не наша, — осторожно вставил своё мнение пулемётчик.
— А ты на форму не смотри, — наставительно заметил сержант. — Одно время враг стал использовать нашу форму, чтобы обмануть нас, и поближе подобраться к позициям, так и мы стали во вражескую форму рядиться. Сначала частенько попадали под свой же огонь, потом все привыкли — если форма вражеская, то наши, наша форма — враги. Снова стало удобно, ясно — кто идёт. Потом наши опять стали свою форму надевать ради скрытности, да и враги — тоже. Стало непонятно, и от собственного огня потери больше, чем от вражеского. Одно время можно было сблизиться, и ругань послушать — так и ясно, наши, аль нет. Но враги стали хорошо наш мат и жаргон армейский учить, и мы не отставали. Ты вот хорошо язык противника знаешь? -
— Да, — смутился пулемётчик. — В учебном полку требовали… -
— Так вот. Сейчас вообще ничего не разберёшь. Раньше хоть бойцы назывались своим именем. А теперь — у каждого по две-три легенды, и несколько разных имён, на случай встречи с противником. Берёшь кого в плен — не знаешь, может, что и своего взял. -
— Что же за война такая?! — ахнул пулемётчик.
— Ничего не попишешь, — прервал воспитательную беседу капитан. — Рота, огонь! -