Моя кровь отказывается течь. Я хотел её заменить на алкоголь, но больше чем 96 % влить в себя не смог. И теперь нахожусь в состоянии эйфории. Позавчера мои лёгкие перестали дышать. Неделю назад мой мозг отключился. Желудок не работает уже год. Мне уже не о чем переживать. Вчера я встретил свою вторую половину: кто-то выбросил её в мусорный ящик. Руку я быстро приделал на место, а ногу за ненадобностью выкинул.
Пора бросать своё тело. Но привычка – страшное дело. И это не стихи. Это – зачатый в чреве поэзии ребёнок. На третьей строчке я сделал аборт, а иначе родился бы какой-нибудь урод. Впрочем урод всё равно родится, правда в данном случае с помощью прозы.
Хочется опуститься как можно ниже. Тогда можно смело стоять с протянутой рукой, прося милостыню, не боясь, что меня кто-нибудь увидит. Плакать о том, что все слёзы уже кончились, забывая открывать рот, когда захочется что-нибудь сказать, можно только в том случае, если точно известно, что я уже утонул. Утонул в море ночных призраков, которые так мирно спали этой ночью, а я подходил и до смерти пугал их своим гробовым молчанием. Когда меня вытаскивали из гроба, вспомнив, что похоронили по ошибке не тот труп, я очень сильно сопротивлялся. Мне было там так хорошо и спокойно. Теперь я снова учусь быть живым. Вокруг меня летают непонятные города. В моей голове западное полушарие поменялось с восточным, меридианы и параллели стали поизвилистей.
Мне пора. Мне тоже. Уходим вдвоём. Вдруг понимаем, что я один.
Всегда один.
Один…
Она появилась, и я разозлился. Я ловил ветер, а она летала рядом и смеялась. Я охотился на свет, а она сверкала поблизости, не давая мне сосредоточиться. Я останавливал звуки, а она кричала мне на ухо, заглушая мой шёпот. Она исчезла, и я испугался.
Вот тут я и разорвал зубами свои вены. Я вовремя одумался и стал пить свою кровь. Но она обманула меня и протекла через почки. Ну, и чёрт с ней! Пусть уходит! Я же всё равно человек! Наверное… Найду другую! Может быть… Мне пора спать! Но я не усну…
Теперь я состою из одной клетки, которая должна дышать отсутствием воздуха, которая думает при отсутствии мыслей. На меня наступили, а я не заметил. Но я плюнул ему вслед.
Через три дня я воскресну. В честь меня будут красить яйца, которые потом будут разбивать с двух сторон, печь куличи. Только какой мне прок от всего от этого? Кто мне ответит, какая радость была в жизни у того, кто умер в мучениях, даже если он ''воистину воскрес''?
Пора бы тебе вернуться. Прошло уже больше, чем 2000 лет.
Тебя здесь никто не заменит.
А меня сможет заменить каждый.
Поэтому, давай поменяемся местами. Ты здесь нужен намного больше, чем я.
Тем более, что через 20 веков я тоже смогу с кем-нибудь поменяться, если только кто-то захочет пустить меня на землю.
''Вряд ли'', – сказал он и поменялся.