(непонятно о чём, кому)
Вероятно, Вы замечали в давно убитом Вами раньшем раньше, что слово расходится с делом потому, что слова, даже и дела, всегда расходятся с действительностью (а уж каким образом – это дело другое: хотите – по Канту, хотите – по линии Партии), ибо она протяжённа, а дела – точечны. Но они расходятся вовсе не для того, чтобы дать свободу кому-либо сконструировать из этого факта банальную, но действенную – для ушей присутствующих при разговоре, даже если они присутствуют «в переносном смысле слова» – фразу. Обычно указывающую на чью-то лживость – если же не прямо, а с хитрецой, то это куда лучше: лучше действует. Так что «тело чьей-то души» для лжи необходимо. При этом лучше указать на покоящиеся в вас (лучше как-то показать, что исключительно в вас) нелживые качества. Забавно то, даже смехотворно то, что Вы указываете на всё это, с ужасной спесью и опрометчивостью, мне. Посмотри на себя… и так далее. А между тем я – прямо здесь, перед Вами. Вы не понимаете, что это значит? Так слепые уверены, вероятно, что их не видно: ведь у них закрыты глаза!
И стою я перед Вами с таким странным чувством, будто Вы медленно растворяетесь в воздухе. Почему медленно? – Из эстетических соображений. А так-то мне теперь на……
С чувством облегчения.
Я, конечно, могу «посмотреть на себя», но это бы значило, в данной ситуации, что я согласился бы с Вами Вас же обмануть. Делаем? Да Бога ради! Заказчику – заказываемое.
Но дело в том, что мы здесь одни, нет свидетелей, одни намеренья, которые можно скрыть от себя пуще, чем от следователя…но даже это, мне кажется, Вы не до конца понимаете – или Вам невыгодно это понимание. Идеальных преступлений не бывает, увы… К тому же, далее: и меня-то нет, если уж договаривать, Вы разговариваете сами с собой – так уж и разберитесь с собой сами.
Но нет.
Впечатление такое, что Вы населили свою душу призрачными существами («жизненными опытами»?), да ещё и уверены в том, что они – абсолютно безопасны.
Что ж – дело Ваше, как бы оно ни повернулось. Пусть будет сцена – но только я там не буду присутствовать. (Впрочем, меня можно там вообразить – только меня не обязательно ставить о том в известность.) На неё надо входить так, стоять этак, обращаться вот таким манером, тех слов говорить не нужно, говорить эти – глупо, а ещё надо «чувствовать партнёра»; и – в конце концов – как говорил, говорят, один ЗК: «гражданин начальник, может, мне сразу раком встать?»
Должен добавить, что этой самой сцене присущ некий вроде бы неуместный при очевидной вроде бы жёсткости сентиментализм, она «наворковывается с нежностями», даже если на ней идёт не какое-то там… простонародное действие. Это ведь дело постановочное. Участники встанут и, улыбаясь, уйдут жить дальше – будто и не было ничего.
А ничего и не было.
Но если Вы всё же так печётесь о действительности и её качествах – то как это совместить с требованиями особого политеса, особого, суперособого стиля общения с Вами?
Вам нужна действенность – или действительность?
Или хотели бы Вы от «меня» и того и этого – в одном флаконе? Честь, вестимо. Но вы ошиблись адресом. Я миров не раздаю, действительности не создаю, да и до действенности не охотник.
К другому, к «другому»!
Но не слишком ли это травмирующее Вас требование? То есть что-то – от меня… а не что-то, так что получится. Но я не фрезерный станок и не паровозная труба… я мог бы даже и не знать о их существовании – знаю так, по случаю… Как и они – обо мне.
Возможно даже, что гаечный ключ на 14 считал бы меня подонком.
Что ж – я вовлечён и оппонирую, но не сильно. А главное – «без скусу».
Так не от козла ли – молока?
Вы это обдумали – и, вероятно, решили, что нет, не слишком. Надо дожать. Так делают все.
О, конечно, это «повышает Ваш класс» (будто градус самогона)! – класс истинности, я полагаю? Интересно, почему это я так уверен, что в Вашей ситуации не задумывался бы особо, мне кажется, о «классе» общения (исключительно озаботив этим – меня, Ваше Превосходительство, будто это я «виновен» в Вашей «классности», а уж только затем – в собственной несостоятельности, которую Вы могли бы усмотреть даже в гвозде из кармана Васи Петькина; он Вам должен гвоздь?), о непременных условиях расшаркивания «партнёра, собеседника, лжеца» перед Вами, не орал бы «в пустую харю коридора» (а вовсе не в мою) то ли «В ответ на вашу просьбу я…», то ли «Я понимаю вашу...», то ли попросту «Не могли бы вы покурить на лестнице?» ... Эффективненько, нечего сказать: огромный диапазон от искусственной вежливости до искусственного хамства. И особенно не намекал бы за непреходящие (в Вас) ценностях, в коих сомневаюсь – без права на то, но я от Вас признания за собой такового права и не требую, не так ли? Чего и Вы, конечно, не делаете «за непреходящие», но, подозреваю – уж разрешите! – лишь потому, что делай Вы это – оно приплюснуло бы «фигуру вашего ума», это было бы подобно поливанию себя «Шипром» вместо «Пятой шанели». Раз уж правде – матку, то я к тому же не говорил бы с невероятнейшим снобизмом, что Вам не нравится то и сё даже не в моих высказываниях, а – в темах, относительно которых я высказываюсь; но, вот фокус, именно на эти темы Вы нацелились столь неравнодушно, как на что-то такое до чёртиков важное, что чёрт меня подери?! О, как вы заботитесь о строгости моих вкусов! С какой бы стати?
А, да. Почему я? («Почему я…» – а что «Почему я…»? – это сами рассудите.) Да просто потому, что я как-то не вглядываюсь особо в «свою ситуацию» хотя бы из тех соображений (а есть и другие), что она тогда станет для меня подобием Берлинской стены между мной и жизнью, которую я вынужден буду поносить как завзятый пропагандист – и именно в силу того, что – «осознал», «съел яблоко», «постыдно гол»… – зато (вернее, поэтому) застенные жители и весь их странный без «т» мир теперь для меня – лишь будущая вотчина то ли «неукротимого белого человека», то ли вообще… как в кино 1979 года (шедевр, разумеется, и: #смотреть-все-фильмы-1979). Ну, или миссионера: его едят – а он выше их душевно… да ещё благорасположен. Переверните на другой бок: этот уже прожарился.
Перегородка… дозволенная БТР для «личностной» экспансии. Хайль Гитлер!
А притом не прочь Вы поговорить и о вещах вполне игривых – но там, у себя: «с Вашим читателем». За Берлинской стеной. Но только чтобы не особо напирали на дверь: небось сломают.
Вам – стало быть – можно. А что можно сказать о людях, которым можно только потому, что другим – нельзя? Притом именно в той ситуации, когда другим нельзя только потому, что можно только этому – этой – этим? (Не спрашиваю: этично ли это? Вам-то по барабану.)
И ещё – я Вас умоляю! – не надо путать «манеру поведения» с настоящей жизнью. Не надо вовлекать настоящее в гораздо (и слава Богу!) менее настоящее, каковыми являются не только искусства вообще, но и общение между людьми, построенное на не совпадающем с житейскими тяготами основании, на нелживой лжи – и, я думаю, построенное так не зря. Потому что и разговор, и картина, и музыка, и лясы-балясы – это отдушина от жизни. А последнее – и есть, пусть косвенно, признание того, что жизнь – это вещь, которой следует остерегаться. Всем. Впрочем, может быть, Вы бессмертны, что, конечно, не решает задачу, но зато оправдывает любой почленизм – даже высоконравственный.
Но не надо – о, не надо меня лечить; пуще всего не надо ставить меня на колени признания того, что, к примеру, моя жизнь – «уйня по сравнению…» (а что же ещё Вы подразумеваете с таким величественным видом?!). «По сравнению…» – всё уйня. (Кроме Вас и всего Вашего – ведь оно же – Ваше! То есть, прошу пардону, любого закавыченного я.) Не надо размахивать красной тряпкой под носом у быка, которого прежде, так, на всякий случай, надлежало бы ещё и убить, чтобы он, как минимум, не мыкал; но тогда это будет дохлый бык, и победа над ним будет иллюзорной – хотя, конечно, в своём роде наиболее полной. Вы хотели бы трахнуть дохлого быка? Вам этого хватило бы «для полного счастья»? Тогда самое время собрать толпу (хотя бы в себе самом и хотя бы такую же дохлую, как и попираемый бык) и, указывая на сражённое чучело, в котором, вероятно, жизни никогда и не было, возвестить о своей любви к жизни, к морали, к серьёзности и чёрт знает к чему ещё, хоть к лимонам, а при этом желательно завывать и призывать гром и молнии на какой-либо объект – лучше по выбору плебса. Или указать на то, что Вам впору делать это – но Вы не станете этого делать, будучи высокоинтеллектуальной особью, то есть, по выражению классика, «субтильнейшим суперфлю». И чтобы плебс ещё не просто Вам хлопал, а – хлопал так, как Вам нравится, вернее, как Вам вздумается. Чего добиться просто – ведь и сам плебс Вами выдуман.
Если Вы хотите, чтобы я указал ось, на которую вся эта конструкция нанизывается, то могу предложить, в качестве иллюстрации, например, следующее:
«И он сказал в ответ: легион имя мне, потому что нас много. И много просили Его, чтобы не высылал их вон из страны той».
Остаюсь с несостоятельнейшим убеждением, что это всё – не о Вас.
Марка, конверт.