ЧТО МЫ НАДЕЛАЛИ?!
Рассказ
- Глазам своим не верю! Неужели это вы, Ануш бону?! Сколько лет, сколько зим!
Вздрогнув от неожиданности, она подняла голову и посмотрела на говорящего. Перед ней c улыбкой на лице стоял статный, седой мужчина в сером костюме, который очень шел к его серым глазам, в которых была такая глубокая печаль, что у Ануш защемило сердце. Она удивленно оглядывала его и мучительно вспоминала, откуда могла знать этого человека. Она была уверена, что когда-то очень хорошо знала этого человека, возможно, лицо его было моложе.
Каждый раз, возвращаясь домой с работы, она заходила в этот сквер напротив дома, садилась на топчан возле кафе и любовалась окружающей её, природой. Особенно она любила слушать пение птиц на высоких ветках деревьев. И сегодня она не изменила своей привычке, и сидя на топчане возле кафе, вначале наблюдала за птицами на деревьях, с удовольствием слушая их щебетание. Над деревьями пласталось огромное весенне голубое небо с обрывками белых и пушистых, словно вата, облаков. Облака всегда завораживали её: ещё в детстве лежа на крыше дома, на даче, она любила смотреть, как они уплывают в разных направлениях, и представляла себя, уплывающей на них в неведомые края, где её будут ждать много разных приключений. Даже сейчас, в зрелом возрасте, она всегда садилась у окна в самолете, чтобы любоваться облаками, над которыми они пролетали, и погружалась в свои думы.
Две птички, слетев с ветки, спустились на землю и, важничая, прошагали мимо неё. Она завороженно смотрела на них, когда услышала голос мужчины.
- Значит, вы не узнали меня, - огорчённо произнес мужчина. - Неужели я так сильно постарел?!
От тембра его печального голоса у неё бешено заколотилось сердце: Боже, как можно было не узнать его? Это же Джунайд, тот Джунайд любовь к которому она пронесла через всю свою трагичную жизнь.
- Джунайд! - Вскрикнула она, и, прильнув к его груди, громко зарыдала.
- Что с вами. Ануш бону? Успокойтесь, пожалуйста, - с этими словами он прижал к себе и крепко обнял рыдающую женщину.
Наконец, успокоившись, она оторвалась от него и обессилено опустилась на топчан.
- Разве могла я подумать, что мы встретимся ещё раз! Если бы вы знали! Если бы вы знали, как мне хотелось увидеть вас! Сколько ночей я мечтала о нашей встрече!
Это было ровно тридцать лет назад. Ануш вначале писала фельетоны для сатирической радиопередачи, а после стала писать и статьи для газет. С радио все
2
было хорошо, её фельетоны звучали в каждой передаче, но с газетами все сложилось иначе: она не могла пробиться сквозь стену то ли непонимания, то ли непризнания, то ли журналисткой мафии. Ей даже предлагали поменять фамилию на таджикскую, чтобы легче было пробиться. Но она категорически возражала, и говорила, что добьется всего со своей армянской фамилией. Сколько её статей ушли в мусорные корзинки редакций, так и не появившись в газетах! Страшно даже подумать! Но она не сдавалась и упрямством, передавшимся ей от прабабушки турчанки, писала и приносила снова свои материалы в газеты. Единственная газета, куда она ещё не приносила свои материалы, была «Коммунист Таджикистана», честно говоря, само официальное название газеты отпугивало её. Но однажды она все-таки решилась и зашла в редакцию со своим очерком об одном из рабочих кирпичного завода. В приемной не было никого, и она прямиком зашла к главному редактору.
- К вам можно? - робко спросила она.
- Пожалуйста, - встал молодой, симпатичный мужчина с места и придвинул ей стул:
- Прошу вас, садитесь. Что вас привело ко мне?- внимательно посмотрел он на статную, черноокую красавицу с толстенной, длинной косой в облегающем её стройную фигуру, сиреневом костюме.
От его доброжелательного тона у неё потеплело на душе и, осмелев, она протянула ему свой очерк.
- Я армянка, наверное, поэтому таджикские газеты не хотят напечатать то, что я пишу – промямлила она.
- Что вы такое говорите? У нас же многонациональная страна!
- Может быть и многонациональная, но за два года, что я пишу, ни одна газета не напечатала мои материалы. Может быть, я бездарь? Прочтите, пожалуйста, очерк, и скажите мне честно своё мнение.
Редактор забрал у неё рукопись и начал читать. В начале, казалось, он читает для того, чтобы отмахнуться от неё, но уже к концу страницы у него на лице явно появился интерес и он внимательно дочитал очерк до конца.
- Поздравляю вас, у вас прекрасный стиль журналистики и вы пишете очень интересно и грамотно. Так вас зовут Ануш? Ануш Саркисян? Звучит красиво, Ануш бону. Оставьте мне очерк, мы непременно опубликуем его.
Когда на следующий день она увидела очерк в газете под своим именем, от радости забилось сердце. Она показывала его всем своим подругам, друзьям, близким, словно хотела им сказать, что наконец-то, признали её талант в журналистике. Потом она давала в эту газету ещё несколько материалов, и всегда заходила к самому главному редактору. Ануш влюбилась в этого симпатичного
3
таджика безумно. Но она никогда бы не осмелилась признаться ему в своей любви и страдала в одиночестве. Когда она поделилась своей тайной с матерью, та была в бешенстве:
- Как ты не понимаешь, это же таджики, мусульмане, а ты - армянка и христианка!- кричала она.
- А какое это имеет значение, когда любишь! – со слезами на глазах возражала она матери.
- Ануш, ни один таджик не жил с женой другой национальности до конца, если даже она была мусульманкой! Хоть под самую старость они все равно женятся на своих таджичек! А я тебе не хочу такой судьбы! И больше даже слушать об этом не хочу!
- Успокойся, мама, Джунайд даже не подозревает о моих чувствах, а я никогда не признаюсь ему первой.
Тем не менее, мать решила срочно вернуться в родной Баку, откуда её как врача - специалиста направили на работу в Таджикистан на несколько лет, но из-за теплого климата и доброжелательного народа она продлила срок своего контракта ещё на несколько лет. А в больнице только были рады этому, ибо она была специалистом высочайшего класса.
Ануш даже не успела попрощаться с Джунайдом и они уехали в Баку. Ануш замкнулась в себе и только бумаге доверяла свои сокровенные мысли. Так она начала изливать душу в поэзии и прозе.
Теперь в Таджикистане с удовольствием печатали её материалы, её уважали и любили за её смелость и бескомпромиссность. Её рассказы читали с удовольствием. Она даже успела издать несколько своих книг со стихами и рассказами. Она стала известной личностью. И любовь и уважение читателей для неё было хоть и маленьким, но утешением.
- Ануш, почему вы так убежали от меня, даже не сказав ни слова о своем отъезде?! Я так искал вас. Теперь я могу признаться вам, что я влюбился в вас с первого взгляда и хотел сделать вам предложение, но не успел.
- А как же наши разные религии, разные национальности? – задала вопрос Ануш. - Разве ваши родители позволили бы вам жениться на христианке, да ещё армянке?
- Я был так влюблен, что не послушался бы никого! Но, увы… Через два года моих поисков вас, мои родители нашли мне невестку, справили свадьбу. Я жил все эти годы только думами о вас, Ануш. Даже, когда обнимал жену, закрывал глаза, чтобы представить себе, что я обнимаю вас! Если бы вы знали, сколько ночей я не спал, грезя о вас!
4
- Если бы вы сказали мне эти слова тридцать лет назад, никакая сила не смогла бы разлучить меня с вами! Но случилось то, что случилось. И я была очень несчастной все эти годы. В Баку я вышла замуж за своего коллегу - журналиста и поэта, он был азербайджанцем.
- Почему был?!
- Потому что, его больше нет. Когда начались армяно-азербайджанские события, его близкий друг - армянин, не выдержав этого, умер прямо у него на глазах в редакции. Мой муж посвятил ему поэму. А на улице, он своим телом прикрыл знакомую журналистку - армянку и погиб, защищая её, - по бледным щекам Ануш покатились слезы.
- Что же было дальше?
- Дальше? Чтобы уберечь единственного сына, память от моего мужа-героя, мы уехали в Армению, думая, что там нас никто не тронет. Если бы я знала! Боже, как себе простить, что я не уберегла его! Может, останься мы в Баку, он был бы жив! Узнав о том, что мой муж был азербайджанцем, банда армянских головорезов убили его в страшных муках как «азербайджанское отродье»!- Ануш больше не смогла сдержаться, и зарыдала в голос. И, сквозь рыдания, сказала: - Тогда я решила вернуться снова в Таджикистан, где не будет ни армян, ни азербайджанцев. Вот так и очутилась снова в Душанбе.
- О Боже! Как же схожи наши судьбы! - Воскликнул Джунайд.- Будь прокляты эти войны, междоусобицы, которые приносят людям столько горя! - Джунайд прижал к груди голову Ануш и поцеловал её в седую макушку. -А у меня было двое сыновей - Фирдавс и Хуршед. Жена первыми родила мне двойняшек, а позже родилась дочь, пришлось сделать жене операцию, так как плод был слишком крупным, и после той операции она больше не могла родить.
- Но разве вам мало троих детей?- спросила Ануш. - У меня то был один единственный сын, которого убили изверги, нелюди! И я уже была в том возрасте, когда уже невозможно иметь детей!
На серые глаза Джунайда навернулись слезы.
- Их тоже больше нет, Ануш! - тихо и печально произнес он. - Я тоже не уберег их. Вы же знаете, нашу гражданскую войну, когда таджики убивали таджиков. Это не была никакой междоусобицей, как у вас… Представьте себе, что мои сыновья стали по разные стороны баррикад. Никакие уговоры, беседы не могли переубедить ни одного из них: у каждого было своё, твердое убеждение только в своей правоте.
- И что же?
- Они оба погибли, и теперь лежат в одной могиле…- голос Джунайда дрогнул.
- А ваша дочь? - Не удержалась Ануш от вопроса.
5
- Ей тогда было всего пятнадцать лет. Когда она возвращалась из школы, её силком затолкали в иномарку, и пятеро подонков, сидящих в ней зверски изнасиловали мою дочь. Она не вынесла позора и повесилась.
- Бедная ваша жена! Как же она вынесла столько горя?! - забыв о своей трагедии, спросила Ануш.
- Не вынося всех этих ударов, она перенесла инфаркт, и ушла в мир иной… Я остался совсем один.
- Что же мы наделали, Джунайд, что же мы наделали?! - закричала надрывно Ануш. - Почему же вы мне не дали знать о своих чувствах?! Я и мечтать не смела, что вы испытываете ко мне что-то… Может быть, будь мы вместе, невзирая на все наши религиозные, национальные различия, наши судьбы сложились бы иначе?! И наши дети были бы живы!
- Я хотел, Ануш, но не успел. Вы так быстро уехали, не оставив ни одной весточки о себе! Если бы вы знали, как я страдал, тосковал по вам!
- Да, что уже теперь говорить… Жизнь наша, полная трагедий, прошла. Бог милостив и он оставил и мне, и вам наше перо и бумагу, куда мы можем изливать душу.
- Я слежу за вашим творчеством, Ануш, и с большим интересом. Со временем ваше перо стало острее, а ваш стиль совершенней.
- Спасибо за добрые слова, Джунайд!- печально ответила она. - Лучше бы были живы наши дети, и мы не писали бы ничего!
- Увы, это не нам решать, как говорится, судьбы не избежать… Я вам дам прочитать свои стихи.
Вдруг поднялся шквал ветра и нагнал на голубое небо черные тучи на сносях. Схватки у туч были недолгими, и они разродились крупными каплями дождя. Птицы затихли, видимо, укрывшись от дождя. Словно и небо сочувствовало эти двум несчастным людям, и плакало вместе с ними… А они, не обращая никакого внимания на дождь, сидели прижавшись друг к другу, словно боясь снова потерять друг друга, и думали о чем то своем…
Редкие прохожие с удивлением смотрели на эту седую пару, мокнущую под весенним дождем…