Из раздела «Не досказала. И не доскажу»
Арифметика простая и очень грустная: 2003 – 1978 = 25.
Ровно столько лет назад я закончила школу. И ровно столько же не виделась со своими одноклассниками. Приезжая в Каменск практически каждый год, а то и не по разу, шлялась по городу безостановочно. И ни разу! никого! не встретила!
Хорошо бы взять – и всем собраться!.. Да нет, что значит «хорошо бы…»? – Обязательно надо собраться!!! Но как устроить? Я живу слишком далеко: организовать процесс, а потом руководить им с расстояния 2000 км – нереальная затея! К тому же все адреса и явки мною давно провалены. Нашла старую записную книжку: хоть кому-то намекнуть – мол, пора... Ведь, ладно, пять лет (срок небольшой, к тому времени и соскучиться еще не успели), но 10 лет – проспали, 15 – задвинули, 20 – то ж. Если и на 25 ничего не выгорит, то, наверно, все. Уже до конца жизни... А ведь есть люди, на которых – сил нет, как хочется посмотреть!
Ни одного телефона. Увы, идея затеплилась, но за невозможностью воплощения вскорости угасла...
19 января 2003 года. Воскресенье. Вечер. Прошу заметить, крещенский. Я только что вернулась из командировки. Из Швеции. Швеция, о-о-о, Шве-е-еция – трещу, как саранча, рассказывая домашним, что и как. Излияния прерывает телефонный звонок.
– Привет! Это Игорь Кузнецов из Каменска.
– Э-э-э... (Про себя: какой еще, к черту, Игорь?!!)
– Твой одноклассник.
Чпок. Включилась, начинаю понимать. В голове светлеет, в сердце теплеет.
– А-а-а! О-о-о! Игорь! Привет!!! Ну-у-у??!!!
– Письмо получила?
– Письмо? Какое письмо?
– Значит, нет... В общем, 1 февраля, в субботу, встречаемся. Давай приезжай, ждем.
Ощущение, будто я набитая ватой кукла, которой вдруг вшили в середку живое сердце – сердце погнало по членам кровь, вата пропиталась ею, загорячилась, помягчела:
– Господи, как хорошо!
Не помню, сказала это вслух или только подумала. Неожиданность на грани чуда... А и положено случиться чуду – Крещение все-таки: «Раз в крещенский вечерок девушки гадали...». Еще немного поговорили – не помню о чем, о необязательном... Жму на трубке кнопку «Выкл.».
Ну и все элементарно. В четверг в ночь выезжаю. День – дорога. Субботу, воскресенье там, во вторник с утра возвращаюсь в Москву. На работе пропускаю два дня – не вопрос...
Решительно оповещаю присутствующих: ЕДУ!!! Присвистывая, крутят у виска пальцем, пытаются урезонить: мол, только с самолета, да и нецелесообразно это – ради двух дней в такую дорогу... Отстаньте. Хо-чу. Ну, если хочешь, тогда – конечно...
О! А вот и письмо, примагничено к холодильнику. Одноклассница пишет: «Приезжай обязательно. Но если вдруг не получится, мы стоя выпьем за тебя бокал самого вкусного шампанского...». Что придумали – без меня пить шампанское. Вкусное. Стоя. Не выйдет, друзья мои. Я и сама в душе гусар.
Целый день просидела в инете – изучала расписание поездов. Что за бардак на железной дороге устроили! Прямиком до Каменска, считай, ни один поезд не идет. По крайней мере, в нужный мне день. Про обратные и не говорю – давно из Ебурга ездим. А вот раньше было... Два железных поезда... В смысле, два поезда – железно! Да еще с прицепными каменскими вагонами. Омский и кемеровский. Один приходил поздно ночью, другой – ранним-ранним утром. Летом в это время уже светло. Когда переезжали мост через Каменку, это километра 4 до вокзала, начинало активно шевелиться сердце. Вот белеет павильон остановки «Соцгород». Справа гаражи, слева улица Олега Кошевого, где у домов – полукруглые в верхней части окна (очень характерная для этого района деталь)...
Жду первых признаков вокзала,
Едва качается вагон.
Смотрю в окно, и – я узнала –
Мой город, Каменск, – это он!
Светлеет утреннее небо,
Навстречу мне перрон плывет...
Кто дома больше года не был,
Наверное, меня поймет.
«Ну, слава богу, – повторяю
Молитву встречи. – Снова здесь».
И забываю, забываю
Столиц великолепных спесь.
А воздух сгустками тугими
Мне расправляет грудь – дыши!
Здесь! – помню собственное имя
И слышу строй своей души.
Вываливались из вагона прямо в объятья брата Михи и мамы. Утренний воздух – прохладный, влажный, немного зябкий и наполненный ожиданием радости. Пахнет... Нет, не буду врать, чем пахнет, уже не помню. Тополями, наверно, и железнодорожной гарью. Платформа – вся в лужах. Как-то так совпадало, что перед нашим приездом почти всегда шел дождь. Генеральная уборка по случаю встречи дорогих гостей...
В общем, нашла наиболее приемлемый вариант. Билеты – среди зимы – не проблема, потратила на них ровно 10 минут.
День отъезда. В 23.00 уходит поезд. В 19.30 сваливаю с работы. Надо купить: племяннику автомобиль, себе помаду и рубашечку. Все покупки – обязательны! Что касается последних двух, то буквально в считаные минуты, сам собой, оформился девиз: «Я должна всех сразить!» Углубляться, искать истоки – откуда взялась эта довольно жесткая по своей сути фраза – особенно некогда. Может быть, заявило о себе неугомонное женское желание всюду организовывать за собой некий хвост из беспрекословных «гаммельнских крыс»? Нет, точно нет, об этом не думалось... Соперничество, но с кем, ради чего и с какой стати? Я давно уже, по крайней мере, во внешней жизни, не соперничаю, мучителен даже не сам проигрыш, а его ожидание. Если же не то и не это, то что?
Ладно. Пулей – в «Детский мир». В том же темпе – в «Охотный ряд». Капризничать некогда, но! «Я должна всех сразить!» Нужный цвет помады никак не находится – обычная история. Ладно, пусть будет вот эта, вроде ничего. Подходящую рубашку среди вороха дамских тряпочек отыскал муж – уяснил: «Ты должна всех сразить!».
Уже позже мозг, или что там в нашем организме отвечает за психологические экзерсисы, попытался ответить на вопрос, почему так неодолимо захотелось мне произвести фурор. Причем действовал мозг самостоятельно, независимо от моего желания. Бывает же так – мысли сами собой заполняют голову, ты вроде и не хочешь, но неотвязно думаешь-думаешь-думаешь на какую-то тему, и вдруг озаряет. Так вот, я кое-что поняла, но, пожалуй, оставлю это при себе. Фантомы прошлого не всегда имеют привлекательный облик и не всегда пригодны для всеобщего обозрения.
Ну все, поезд. Теперь надо сделать сложное дыхательное упражнение: вдохнуть и сутки не выдыхать. Или – замереть, заснуть, впасть в прострацию, абстрагироваться от действительности... Можно было бы до беспамятства напиться, да последствия болезненны... Словом, это время – 26 или около того часов – должно пройти как можно быстрее и как можно незаметнее. Иначе я взорвусь!!!
Свердловск. Глубокий выдох – почти приехала. Встретил Мишка, потащил к себе – собирается меня сопровождать в Каменск, но не успел кошку накормить. И вот скотинка покормлена – автовокзал – два часа трепотни взахлеб в каменском автобусе: Париж (Миха осенью ездил во Францию), Египет (я была там осенью же), Швеция, да и просто «за жизнь»... Полегоньку раскидываем друг перед другом пальцы. Люблю с братцем пообщаться. Все-таки небанальный он парень, даром, что совсем юный...
Время. Я давно заметила, что оно идет не само по себе. Что это мы управляем его течением, вернее, скоростью его течения. Допустим, какое-то очень ожидаемое мною событие находится в необозримом временном далеке – неделя, месяц, два месяца. А я хочу его приблизить: пусть все произойдет завтра, в крайнем случае, через несколько дней. И вот в меру своих способностей я фокусничаю, пытаюсь спрессовать эту рыхлую, необъятную массу – месяц – в маленький плотный кирпичик – чуть больше недели. Или сутки уплотняю до нескольких часов (что и проделала в дороге). Не спрашивай, как. У каждого своя магия.
Эй, товарищ (это не ты товарищ, не бери на свой счет, это совсем другой тип), вы не понимаете, о чем я? Неужели ваше будущее не рассвечено звездами, до которых очень, о-о-очень хочется дотянуться – прямо сейчас? Или вы тот человек, кто, следуя умным рекомендациям типа «Как перестать беспокоиться...», таки не беспокоится и наслаждается каждым мгновением жизни? Мои аплодисменты...
Но вы не оригинальны, потому что я тоже кое-что знаю о мгновениях.
Обычно, когда ждать события остается недолго, всего несколько часов, ситуация коренным образом меняется. Я уже не стремлюсь пролистывать крупные временные интервалы как можно быстрее, а наоборот, начинаю членить время на отрезочки-мгновения, каждое из которых растягиваю, будто в Фотошопе, чтобы масштаб был покрупнее и разглядывать было удобнее.
Процесс растягивания запустился у меня в автобусе. Или раньше? Скорее, раньше. Поезд пришел в 7.30. Через час я рассчитывала сесть в электричку и еще через два с половиной быть у мамы. Уж я бы постаралась утоптать эти 200 минут до бесконечно малой величины. Но Миха расстроил мои планы. Видите ли, хозяйство (произносится через «о») у него, заботиться теперь надо.
И вот мы едем по Свердловску (надо же кошку накормить – все ту же, ту же :)), покупаем в супермаркете сырки на завтрак, поднимаемся по вонючей лестнице на нужный этаж... В свою входную железную дверь брат никак не вставит глазок – я засунула в дырку от него палец, чуть не застрял... Пьем чай, перебираем фотографии, катаем по комнате новую Митькину машину (сам Митька в отъезде). Сторонний наблюдатель сказал бы, что все происходит нормально, в обычном темпе. Да и Миха бы так сказал. Я – нет. Мне кажется, что я едва-едва переставляю руки, ноги, поворачиваю голову, реагирую на вопросы. Я не спешу. «Наслаждаюсь каждым мгновением». Скорее даже любуюсь каждым мгновением. То есть сознательно оттягиваю, удаляю от себя момент, которого на самом деле очень жду. Видимо, для того, чтобы потом все произошло и прочувствовалось наиболее остро. Ха, какая прикольная ассоциация пришла мне в голову. Но сейчас не об этом...
В автобусе в какой-то момент я отвлеклась от болтовни и посмотрела в окно. «Это что, Покровка уже?» – «Ага, через двадцать минут будем дома».
Почему-то, въезжая в Каменск по шоссе, я не испытываю того же трепета, что и когда еду на поезде. По шоссе – значит из аэропорта. А на самолетах я летала сюда очень давно – в далекие институтские времена, когда город был для меня всего лишь местом, где я родилась и закончила школу. Ну еще где живут мама и брат. Осознавать Каменск родиной (или Родиной – с большой буквы? А-а-а, родина малая, значит, и буква должна быть маленькая), как это положено, как пишут в проникновенных книжках, я стала существенно позже. Авиаперелеты к тому моменту уже многие годы были мне недоступны.
Погода – фантастическая. В синем (по-весеннему!) первофевральском небе наяривает солнце. Все вокруг яркое, контрастное. «Потеплело к твоему приезду», – объясняет Мишка. Ну как всегда.
Мамин подъезд. О-о! Домофон поставили! «Культура пришла в советское село!»
Мама – в своем амплуа. Страшно рада видеть, ее всю моторит, но – открыв дверь и впуская за порог: «Конечно, к матери на 65 лет не соизволила явиться. А однокласснички позвали – тут как тут!» Улыбаюсь, целую: «Ма-а-ама! Как ты хорошо выглядишь! Похудела, что ли?!» Высвобождаясь и вертя меня из стороны в сторону: «А это что за обдергайка на тебе, ведь стыдоба! До 40 лет дожила, муж ей пальто приличного купить не может! Девки, небось, все в шубах придут! Тоже мне, из столицы приехала!» «Ма-а-ама!»
Продолжаю играть со временем. Не-е-е спеша-а-а достаю письмо с приглашением, подхожу к телефону, набираю нужный номер.
– Привет, это Саша Мартюшева.
– Хм, а голос незнакомый.
– Да, в общем, и у тебя тоже.
Поболтать сходу не получилось. Голос незнакомый, и человек, им обладающий, воспринимается как незнакомец. Договорились, куда, во сколько, что туфли надо не забыть – в кафе тепло.
Не-е-е спеша-а-а лезу в ванну. Вот где физическое состояние тела приходит в полное соответствие внутренним ощущениям. Если бы плотность воды была немного больше, я бы пребывала практически в невесомости. Лучше не придумаешь. Делаю минимальное усилие, чтобы поднять руку, и она медленно-медленно всплывает на поверхность. То же с ногами. Удаются опыты и с другими частями тела. Минуты сменяются тоже очень медленно. Каждую успеваю зафиксировать, обдумать и соотнести с теми тремя... о! уже двумя часами, что остались до встречи... Стопроцентная гармония.
За 40 минут до назначенного срока время вдруг выходит из-под контроля. Выстреливает автоматной очередью мгновений. Потом еще одной. И еще. Скорость стрельбы нарастает по экспоненте. Как всегда, опаздываю!
Я уже на пороге. Мама:
– Смотри, ни в кого не влюбляйся!
– Мама, ну ты что!
– Мало ли, вдруг покажется, что 25 лет назад ты кого-то недостаточно хорошо рассмотрела...
Бегом пересекаю двор. Остановка. Сажусь в автобус. Водителя нет, кондуктора нет, когда появятся, неизвестно, – остановка конечная. Подходит другой автобус, перебираюсь в него. Водитель глушит двигатель. Возвращаюсь в первый. Поехали. Не спеша. В нетерпении скатываю купленный билет в маленький комочек (тут же потерялся в недрах кармана), а 15 минут дороги – в одно короткое «ну же!». Фокус со временем и на этот раз удался!
Последние метров 400 – от остановки до школы, мимо бывшего своего подъезда, по миллион раз хоженой дороге, – опять бегу бегом. Скользко. Боюсь упасть.
На высоком школьном крыльце толпится народ – издалека не видно, кто. Грудная клетка будто закаменела. Подхожу ближе – не наши. Отпустило... Берусь за ручку двери – глубокий вдох-выдох... Ну и все.
Часто случается – в событие, которого ждешь – не дождешься, которое по совершении должно, как тебе кажется, взорвать все на свете, всю твою действительность, а тебя разнести в мелкие кусочки, в это событие входишь как-то незаметно. Неуловимое мгновение – а уже грань переступлена, и ты внутри происшедшего, ты естественная часть его. А вокруг все по-прежнему, вроде ничего не изменилось... И где взрыв?..
– А вот Саша Мартюшева. Из Москвы приехала... Нисколько не изменилась... – у Оли Кирпищиковой в руке видеокамера, она же и озвучивает мой профайл хорошо поставленным учительским голосом.
Ну, здравствуйте, мои дорогие...
Уж совсем в открытую рассматривать одноклассниц (собрались пока одни девчонки, юноши, видимо, в пути) не решаюсь, но потихоньку оглядываюсь. Что ж, если и постарели, то едва-едва. А в основном – правильно, Оля, – нисколько не изменились. Все абсолютно узнаваемы. Все, кроме двух. Одна – просто да-а-ама, дама в чем-то таком элегантном (мама, эту штуку мне надо иметь?) и глубоко надвинутой на лоб мохнатой шапке. Из-под меха хитро выглядывают глаза. Стоит прямо передо мной, улыбается: «Ну-у-у, это со мной ты сегодня разговаривала и мой голос не узнала...» Галка? Усова? Да я вождь гренландских эскимосов, если это она. Складываю какой-то ответ... Потом, когда она шапку сняла и заговорила-заговорила, я увидела знакомое лицо, услышала знакомые модуляции. Опять в дорогу? – Гренландия ждет меня...
Вторая – стоит справа, в красной пуховке (не все, мамуля, в шубах, не все!). Очень напряженно смотрит перед собой, мало улыбается. И на меня почти не реагирует. Солнце мое! Вот по этой напряженности я и должна была тебя узнать!
Фаина Петровна. Несколько лет назад 1 сентября я приходила к ней. Поразило тогда, как она изменилась. А сегодня, по сравнению с тем разом, все такая же. Крохотная, седая, боевая.
Народ потихоньку подтягивается.
Таня Возчикова – счастливая, улыбающаяся. Поразил цвет ее волос: жгучая брюнетка. Хм, смело, резко...
Бунтов – привет настоящему из прошлого. Те же очки, та же прямость фигуры, тот же гнусоватый голос. Не сильно я его? Да вроде нет – любя же.
Мишка Никифоров – как всегда, широко улыбается. Лоб стал еще выше и взморщинился. А был совсем гладкий.
Докшины. Марина – про барышень см. выше. Сашка – новых кудрей не наросло, наоборот. И как-то он обмяк. Раньше имел более четкие линии.
Леша Игнатьев – если чем и отличается от себя давнишнего, так это пшеничными усами врастопырку. Их не было.
Ждем Игоря Кузнецова. «Игорь, где же Игорь?!» И вот появляется. Чудесный 40-летний парень – вполне в расцвете, слегка пополневший, слегка полысевший, со смешным хохолком на темени, с хорошей улыбкой и букетом хризантем для Фаины Петровны. Уверенные движения, уверенный взгляд... Это и есть тот худенький, скромный, практически незаметный в классе мальчик, очкарик, которого дочь моя только и заметила на выпускной фотографии – ткнула пальцем: вот, интеллигентный? Н-да... В разные стороны меняются люди. В хорошую тоже.
Ни Иринки Дедюхиной, моей ближайшей подруги и соседки по парте, ни Андрюхи...
Народ потянулся за Фаиной Петровной на 4-й этаж. Я немного приотстала. Надо кое о чем договориться со временем.
– Уважаемое время, в последние два дня ты было на удивление снисходительным ко мне. Благодаря тебе я дотянула до этой минуты. Видишь, почти спокойна и даже улыбаюсь. Еще одна просьба: оставь меня на сегодняшний вечер. Я собираюсь провести его без тебя, то есть вне тебя. Не напоминай о себе, не контролируй и не преследуй меня, представь, что мы существуем в разных измерениях.
– Да? Интересно, как ты собираешься обойтись без времени – при такой-то теме собрания? Боюсь, покоя вы мне сегодня не дадите, без конца дергать будете... Придется бегать, как оглашенному, взад-вперед. Лучше я поблизости пооколачиваюсь.
– Не путай понятия. Мы будем обращаться не к тебе, а к прошлому. Ты и оно – не одно и то же. Пока, до завтра. (Зануда-время, конечно, не послушалось, нарисовалось еще до утра. Что за нетерпение!)
В классе расселись по своим прежним местам. У меня – средний ряд, третья парта, место справа. Рядом пусто – Ирка не пришла. Да и вообще в радиусе двух метров никого нет. Сзади сидел Серега Яковлев, отсутствует. Впереди – Дима Орлов и Коля Корелин. Димку не предупредили о встрече. Корелины живут дальше, чем я, – в Питере. Оттуда приехать на выходные – еще более безумная идея, чем моя. Чувствую себя, как рыба в аквариуме, – на всеобщем обозрении.
На доске опять арифметика, написанная крупно: 1968 – 1978. Хм, отрицательное число получается. А-а-а, понимаю, цифры эти не для вычитания приготовлены, а для памяти – границы нашего школьного десятилетия. 78-й как сейчас вижу – последний звонок, экзамены, выпускной. А вот время, определяющее нижний предел, – за гранью того, что помню. Остались фотографии, сделанные папой: чрезвычайно серьезная я с огромным бантом на голове и огромными гладиолусами в руках. Мамина подруга любит рассказывать, как встретила нас тогда, 1 сентября 1968 года, – меня, папу и бабушку (мама, как всегда, была в горах). Выглядело очень трогательно: папа провожает дочку в первый класс... Все, стоп, папа до сих пор (а прошло 34 года после его гибели) – неушедшая боль...
Фаина Петровна назначает дежурного и просит записать на доске расписание:
Математика
Классный час
Комсомольское собрание
Комсомольское собрание предполагается провести на выезде – в кафе «Уральские пельмени». Здоровая идея – не в школе же греметь бутылками и декламировать все более и более заплетающимся языком: «Друзья, прекрасен наш союз...» На классном часе предадимся воспоминаниям. Математика... Неужели задачки заставят решать? Да, именно задачки. На проценты, на делимость чисел. Вытащили из небытия даже квадратные уравнения... Стихи читали. Кто Лермонтова, кто Агнию Барто. Математика – та же поэзия, только записанная другими символами, не буквами*.
*Педант здесь непременно укажет, что и буквами тоже. Но согласитесь, это не те буквы, не те...
Я не заметила, в какой момент и как появился Андрей. Вот, например, Серега Яковлев честно, на глазах у всех, боком протиснулся в приоткрытую дверь. На лице хорошо знакомое выражение недоумения и виноватости: мол, не понимаю, как опять случилось, что я опоздал? А Андрюха будто материализовался из ничего. Не было, не было – и вдруг передо мной его спина и с легкой проседью затылок. Минуточку, почему передо мной? Молодой человек, вас здесь не сидело! Помнишь? Вон там, слева, на соседнем ряду, всегда вполоборота. И в школе, и очень долго потом мне нравилось думать, что эти пол-оборота – в мою сторону. Я была тебе за них всегда благодарна...
Не закончено. И вряд ли закончу. Прошло уже почти 14 лет. Подробности не помню, только некоторые наиболее яркие моменты.
В 2003-м закрыла текст паролем. И забыла об этом. Несколько дней назад попыталась открыть – не получается. И вспомнить не могу, какую комбинацию я тогда придумала. Спасибо сыну – взломал.