Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи. Фаина Раневская
Прабабушка моя покойная Ксения была невероятная чистюля и дочь свою единственную воспитала такой же безупречной аккуратисткой. Сама Ксения в молодости была очень красива, но имела характер нелегкий, была независима, горда и сильна духом. Работала она до войны на судостроительном заводе слесарем-сборщицей, занималась клёпкой корпуса судна. Работа была тяжелой, но на нее часто брали девушек, женщин или худосочных юношей — тех, кто мог проникнуть в труднодоступные части строящегося корабля.
Ксения рано вышла замуж за такого же, как и она красивого и серьезного парня, который уже на то время был одним из лучших работников городской типографии, был хорошо образован, к тому же коммунист, по национальности еврей — Александр Лазаревич Гомберг. Это важно упомянуть, потому что его "еврейство" в годы будущей войны принесёт в дом Ксении множество бедствий и горя.
Но самое страшное горе постигло молодых супругов гораздо раньше войны — во время эпидемии скарлатины умерли двое их младшеньких деток: погодки Митя и Валентин. Старшая дочь, трехлетняя Катюша, выжила.
То ли это несчастье подкосило брак, то ли что другое, но, почти сразу после похорон, Ксения и Александр оформили развод.
Жили мать и дочь в одной из квартир двухэтажного дома на частном подворье - бывшей купеческой усадьбе. Платили хозяйке ежемесячную квартплату и жизнь их ничто не омрачало. Забот, кроме обычных бытовых, у них не было. Катюша подросла, училась в школе, носилась с ватагой сверстников по окрестностям, немного шалила, но мать души не чаяла в единственной дочери, баловала ее как могла, да и отец не оставлял семью без внимания и помощи. У Александра на тот момент уже была своя семья - в жены он взял соплеменницу Сонечку, чудесную милую женщину, и у них уже была дочь Анна, на четыре года младше Кати. Девочки часто общались и дружили, как и полагается родным сестрам.
Двор, в котором жили Ксения с дочерью был большой, просторный, когда-то в него въезжали груженные товаром телеги, а теперь там было видимо-невидимо детворы. Кто же не знает как выглядят довоенные дворы южных городов Украины?! Фотографии, книги и фильмы восстанавливают для нас прошлое до мельчайших деталей.
Люди в таких дворах жили как одна семья - свадьбы, проводы в армию, именины праздновали вместе, вместе плакали на похоронах.
Одна только семья была всеми нелюбима - семья вдовы Садонюк.
Её саму сторонились не только из-за её пакостного характера - ходили слухи, что не раз писала она доносы на чем-то не угодивших ей людей, но только не на тех, кто жил с ней в одном дворе.
Город не так уж велик, и слухи ползли...
Зато на соседях она отводила душу по-своему - мелко, исподтишка всем вредила, как могла, особенно когда её не могли поймать на горячем.
А иногда она и наглым образом могла сыпануть на глазах у всех жменю песка в ведро с чистой водой, принесенное какой-нибудь соседкой из колонки, той что за два квартала. И хихикала тогда Садонючка, будто над веселой и безобидной шуткой.
Еще Ксения не раз замечала, что в ее палисаднике время от времени появляется мусор, обрывки бумаги, очистки, будто кто подмёл в доме, а с совка ссыпал на её астры, ромашки и бархатцы.
Садонючка единственная, кто был на подозрении, но поймать её за этим грязным делом не удавалось.
А у Ксении в сарайчике позади дома рос кабанчик. Его можно было выгодно продать, когда подрастёт и нагуляет жирку к зиме.
Однажды, убрав в этом сарайчике, вооруженная веником, Ксения завернула за угол дома к своему палисаднику и узрела картину маслом: Садонючка собственной персоной, успев быстро вытряхнуть на цветы мусор, шмыгнула в сторону своего крыльца.
Ксения резко развернулась, зашла в сарайчик, обмакнула веник в ведро с тем, что убрала за кабанчиком, но пока еще не успела вынести всю эту вонючую жижу к выгребной яме, вернулась во двор и резко пошла к крыльцу Садонючки.
Та, не зная, что заметили её пакость, стояла подбоченясь и ухмыляясь.
Такого мерзкого визгу двор не слышал давно — соседи выглядывали из окошек, а дети, как мышата, вынырнули из всех дверей.
Ксения крепкой рабочей рукой держала злобную соседку за патлы и лупила ее грязным веником куда попало. Все тихо радовались, никто не заступился за "страдалицу".
Спустя какое-то время, Садонючка, зализав раны, опять принялась за старое, но уже цветущий палисадничек Ксении обходила десятой дорогой.
Всё это происходило перед началом войны. Войны незабываемой и страшной.
История еще не окончена и надо писать дальше, но придется сделать паузу.
Скажу только одно - Садонючка пережила войну, и её дети тоже. Она не знала ни горя, ни голода - она была богата, у нее было множество вещей, которые она меняла в пригородных селах на хлеб, масло, яйца, сало...
Доносить она продолжала, но уже другим властям.
Что с ней стало после войны?
Что стало с Ксенией, Александром, Соней, Катюшей и Анечкой?
Я обязательно напишу, но, пока что, не могу.
Пусть сейчас это будет неоконченный рассказ.