Первая часть повести называется НА РЕКЕ БЫСТРИНКЕ
http://www.proza.ru/2016/08/22/276 - первая глава
http://www.proza.ru/2016/09/04/83 - полная версия
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Начало -Пролог - http://www.proza.ru/2016/10/22/807
***
Обоз из четырёх подвод держал путь на Дальнюю падь.
На ту самую, куда много лет назад ехал Василий Громов, счастливый от предстоящей семейной жизни с любимой Тоней Прилагиной и ничего не ведающий о великом горе, пришедшем как раз в тот час в дом брата Ивана, а значит, и в его, Василия, дом.
На ту самую Дальнюю падь, где много лет назад тихая и неприметная Глаша, степенный дед Тарас, влюблённый Василий и веселушка Настя, чистая, как тот ключ, из которого они брали воду, и звонкая, как весенняя капель, гребли сено.
Каким же счастливым было то время!
И все ещё были живы…
Глафира отогнала от себя воспоминания и погрузилась в заботы уже сегодняшнего дня. А их не счесть!
«Семья увеличилась почти вдвое, значит, вдвое увеличились расходы на продукты, - думала она, время от времени шевеля вожжами. - Ну, картошки-то должно хватить, она осенью хорошо уродила. Грибов тоже. Их впрок и насолили, и насушили. Черемши половина бочонка, а это хороший витамин и для малых, и для старых. В общем, цинга её большому семейству не грозит. Ещё есть капуста. Надо будет посмотреть, сколь её осталось.
Правда, морковки и свёклы маловато, надоть Надюхе наказать, чтобы не шиковала, пусть помене расходует. Ягоду тоже придётся экономить - ягоду только детям, да и то не досыта.
Вот с мукой, однако, дело швах – мука на исходе, а достать её неоткуда. Значит, будем экономить и на хлебе. Ничего! Выдюжим! До весны дотянули, а там и лето. Летом Быстринка с тайгой прокормят. Впрочем, тайга и зимой кормит. Вон Тарасик, Васяткин старшой, петли на зайцев ставит, нет-нет да и балует их зайчатиной. Всего-то десятый годок пострелу, а поди ж ты, пристроился к тем, кто постарше, и туда же – в лес бегать наладился!»
День был солнечный, но морозный. Март мартом, только это Сибирь. Холодный северный ветер пробрался под полы тулупа. Глафира потуже стянула их и опять погрузилась в свои думы.
«Ничего, пробьёмся, с голодухи не околеем. Скоро Звездоня отелится, будет детям молочко. Не зря коровку-то кормилицей кличут…»
Мысли перекинулись на Никиту Матвеевича - так бывало всегда, когда она думала о своём личном подворье. Мудрым был он, председатель колхоза, дальновидным, не рубил под корень личные хозяйства. Как будто знал, что придёт лихая година, когда именно они, эти самые хозяйства, помогут выжить не только их хозяевам, но и тем, кто будет вынужден искать приюта в селе Преображенском, таком далёком от их родной земли. Повезло преображенцам с председателем, храни его, Господь, в том пекле!
***
Вот и Дальняя падь. Большой зарод. Перед тем как уйти на фронт, мужики только и успели, что с сенокосом управиться. И то ладно. Женщинам такую громадину вовек бы не сложить.
«Если война к покосу не кончится и не вернутся наши мужики, будем ставить только стога», - решила Глафира, набрасывая тулуп на Ласточку.
И вооружившись вилами, она подошла к зароду.
- Ну, бабоньки, начнём благословясь!
Втыкая вилы в сено, женщина ловко взобралась наверх и начала отрывать тяжёлые слежавшиеся пласты и бросать их вниз, а женщины укладывали их на сани.
- Ты бы, Глаша, не рвала себя так, помене бери. Не мужик, чай! – крикнула сорокапятилетняя Мария Рябушкина.
- А мне, в отличие от тебя, уже не рожать! - отшутилась Глафира и озорно подмигнула ей.
Женщины расхохотались. Мария умудрилась родить в сорок два года, и над этим всегда подшучивали, но по-доброму, незлобиво.
- А чего это «не рожать»? – деланно возмутилась Дарья Подлужная. – Ты у нас вот какА брава бабёнка да и не стара ишшо. Я вот, когда мой Гришка с войны возвернётся, всенепременно ему рожу. Даже два раза.
- Ага, - крикнула Глафира, - и оба раза по двойне!
Громкий хохот вспугнул сидящую на берёзе ворону. Она закаркала и перелетела на другое дерево.
- Глянь-ка, бабы! – Глафира, сбросив очередной пласт, указала вилами на ворону. - Дарья так пригрозила своёму мужику очередными двойняшками, что даже птичке страшно стало.
Дарья Подлужная рожала дважды, с перерывом в один год, и всё парнишек. Да не по одному, а по двое.
«Откуда двойни-то? - недоумевало всё село. – В роду-то ни у ёй, ни у Гришки отродясь их не было.»
Над Гришкой подшучивали, мол, плохо за женой присматривает. Но все парнишки были похожи на отца и абсолютной копией друг друга. Вот и бегало по селу четверо совершенно одинаковых сорванцов, отличить которых друг от друга могла только их мать. Теперь старшим по семнадцать, младшим по шестнадцать, и все четверо, согласно разнарядке, присланной из района, работают на лесозаготовке в леспромхозе.
Так, с шутками да прибаутками, соорудили четыре воза, закрепили сено быстриками и двинулись в обратный путь.
Скрип полозьев опять навеял воспоминания, припомнилось Глафире, как ездила она по дрова и встретила в лесу Фёдора. Давно это было, ох, как давно... Сколько же ей тогда годков-то исполнилось? Пятнадцать или шестнадцать? Наверное, всё же пятнадцать.
Продолжение...http://www.proza.ru/2016/10/26/146 Глава 4