Не буди лихо, пока оно тихо.
Народная мудрость
Дверь кабинета внезапно распахнулась и в проёме показалась внушительная фигура Шаляпина. Выражение ярости на его лице постепенно сменилось на изумление.
– Мать моя женщина! – воскликнул он, – Эдемский сад!
В кабинете находилось несколько человек, некие: Бонч-Бруевич, Каганович, Каменев, Зиновьев, Свердлов и Дзержинский. Они сидели за ученическими партами и видимо маялись от скуки. Один человек стоял спиной к двери и смотрел в окно. Его фамилия была Джугашвили, коллеги ласково называли его – Коба.
Приход Шаляпина не оставил присутствующих без внимания. Несколько пар глаз вопросительно посмотрели на нежданного гостя. Только смотрящего в окно усатого человека, приход Шаляпина оставил полностью равнодушным.
– Вот так да! – воскликнул Фёдор Иванович, – Вот так компания собралась!
Он захлопнул дверь и закрыл её на ключ, торчавший в замке. Ключ немедленно положил во внутренний карман своего пиджака. Воцарилось гробовое молчание.
Поняв, что он в ловушке, Свердлов начал потихоньку сползать под парту.
– Сидеть!!! – крикнул Шаляпин в адрес Свердлова, – Сын Давидов!!! Что-б тебя...
Свердлов принял исходное положение, делая вид, что сказано это было вовсе не ему.
– Вот так вот… – удовлетворённо произнёс Шаляпин.
– Чем имею честь? – преисполненным возмущения голосом, выдавил из себя Дзержинский.
– Щас… Щас… – Шаляпин снял пальто и шляпу, ища какой-нибудь крючок или гвоздь в стене, чтобы повесить одежду.
– Товарищ! Извольте объясниться! – настаивал на своём Дзержинский, незаметно вытащив из кобуры маузер.
Повесив пальто и шляпу, Фёдор Иванович направился в сторону сидящего рядом с окном Свердлова. На его пути материализовался Дзержинский с пистолетом в руке.
– Извольте объясниться това…а! А! Уя! Уя! А-А-А!!! – закричал Дзержинский.
Шаляпин схватил Дзержинского за кисть руки, в которой тот держал пистолет, и начал её выворачивать, при этом продолжая своё движение по кабинету и волоча Дзержинского по полу.
Выхватив пистолет, Шаляпин приподнял Феликса Эдмундовича с пола и тихо произнёс тому на ухо:
– Изыди букашка…
Дзержинский на карачках быстренько отполз к своей парте и затаился.
– Остальные сидят очень тихо! – обращаясь к аудитории, сказал Шаляпин, – И трагедия обходит ваши семьи стороной!
Присутствующие, как ни в чём не бывало, занялись своими делами.
Взяв свободный стул, Шаляпин подсел к Свердлову. Тот схватил чистый лист бумаги и прикрыл им часть своего лица, пытаясь как бы спрятаться от негодующего взгляда Шаляпина.
– Ну что очкарик, добегался? – спокойным голосом произнёс Шаляпин.
– Да я того, этого… – Свердлов упорно смотрел в другую сторону, пряча свой взгляд и прикрываясь бумажкой.
– Ну-ну… А убегал-то почему?
– Да я того, этого…
– Вот-вот, и я про тоже, – Шаляпин сделал паузу. – Признал видать, оттого и убегал. Правильно?
– Да я того…
– Ну-да, ну-да… Понимаем.
– Извините меня пожайлуста, – пропищал Свердлов, – Я больше так не буду, наверное…
– «Не буду, наверное…» – повторил за Свердловым Шаляпин, вдумываясь в смысл этой словесной шарады, – Да ну Бог с этим. Ты мне лучше скажи, где дружка твоего найти можно?
– Какого дружка? – Свердлов продолжал смотреть в сторону, прикрываясь бумажкой.
Шаляпин ухмыльнулся:
– Да всё того же! – сказал Фёдор Иванович и как-то неуклюже покрутил в руках пистолет, будто впервые в жизни имел дело с оружием.
– Я не знаю.
– Не знаешь, значит…
– Не знаю.
Раздался оглушительный выстрел. Слева от головы Свердлова в стене посыпалась штукатурка.
– Ой! Стреляет! – как бы удивляясь этому, воскликнул Шаляпин, – Так ты говоришь, что не знаешь?
– Честное слово не зна…
Раздался второй выстрел. Теперь штукатурка посыпалась справа от головы Свердлова. Присутствующие покорно не выражали эмоций, делая вид, что они вообще находятся в другом помещении. Свердлов же покрылся холодным потом и начал нервно подмигивать.
– Ух ты! Смотри-ка, пистолет-то действительно настоящий! Так ведь это я тебя и убить мог? – изумился Фёдор Иванович, – Так ты говоришь, что ничего не знаешь?
Свердлов секунду был в замешательстве, а потом сказал, показывая пальцем на Бонч-Бруевича:
– Он знает!
В туже секунду Бонч-Бруевич подавился чаем, который он в этот момент пил.
– Я?!!! – в ужасе закричал Бонч-Бруевич, – Я?!!! Это не я!!! Я не я!!! Ничего я!!! Знать ничего не знаю я!!!
Шаляпин направил дуло пистолета на Бонч-Бруевича.
– Знаю. – произнёс Бруевич и тут же успокоился.
Не доверяя ни кому из присутствующих в кабинете, Шаляпин решил направить к Ленину Бонч-Бруевича с запиской и настоятельной просьбой вернуть долг:
«Любезный Ильич. Вы меня достали! Лично присутствовать не могу – усталость знаете ли. Но убедительно прошу оставить нас с Максом в покое и вернуть долг».
– На словах объяснишь от кого. Понял? – сказал Шаляпин, передавая записку Бонч-Бруевичу, – Даю тебе тридцать минут. Одна нога здесь, другая там. А то у него… – (показывая дулом пистолета на Свердлова), – Одно ухо будет здесь, а другое вон там! – (показывая дулом пистолета на дверь).
Обливаясь холодным потом, Свердлов сглотнул слюну.
– Будьте спокойны, господин Шаляпин! – застёгивая пальто, пробубнил Бонч-Бруевич, – Будьте спокойны. Через тридцать минут я уже вернусь.
– Надеюсь… – сказал Шаляпин, с сочувствием посмотрев на Свердлова.
– Только нигде не задерживайтесь… И поскорее, поскорее! – поторопил Бонч-Бруевича Свердлов.
Закрыв на ключ за Бруевичем дверь, Шаляпин опять подсел к Свердлову.
– Да, ну и денёк! Устал я сегодня что-то… А ты не устал у окна стоять? – спросил Фёдор Иванович стоявшего у окна Джугашвили.
– Я горэц! – ответил тот.
– Ну и хрен с тобой… – сказал Шаляпин, поудобнее усаживаясь на стуле.
© Сибирёв О.А.