Начало:
Пролог - http://www.proza.ru/2016/10/22/807
Глава 2
Пеструню Никита Матвеевич с превеликим трудом выклянчил у знакомого бурята в прошлом году ещё маленькой тёлочкой – уж больно понравилась председателю её родословная. Бабушка тёлочки, корова по кличке Зоряна, загуляв однажды на целую неделю в сибирской тайге, через девять месяцев принесла невероятно крупное потомство, чем удивила весь улус.
«Однако, сохатый её огулял», - решили жители.
Такое случается, хотя и не часто. Коровы-то пасутся без пастуха, бродят по лесу самостоятельно. Ходил ли сохатый от своей оленихи налево или был понапрасну оклеветан, никому неведомо, но это потомство, названное Мартой по месяцу рождения, было и впрямь удивительным. Став полноценной коровой, она отличалась своими размерами от всех коров в округе и приносила только себе подобных вне зависимости от папы-производителя. Правда, молока давала значительно меньше, но оно было густым, очень жирным и невероятно вкусным. А полуторагодовалые бычки от Марты имели не менее семисот килограммов живого веса, да и тёлочки не намного от них отставали.
И вот теперь начался отёл у внучки той самой Зоряны, прославленной порочной связью с таёжным красавцем сохатым. Первый отёл, он всегда самый тревожный и непредсказуемый.
Надрывный рёв Пеструни Глафира услыхала ещё на скотном дворе. Быстрыми шагами она пересекла двор и рванула на себя дверь. Сразу пахнуло сеном, навозом и растерянностью трёх женщин, бестолково суетящихся возле лежащей на соломе коровы.
- Тёть Валь, поставь ей какой-нибудь укол, - со слезами умоляла Глафирину постоялицу молоденькая доярка Шурка. – Помирает же Пеструня-то!
А та, в свою очередь, умоляла корову, поглаживая её по вздувшемуся боку:
- Тужься, милая, тужься!
Валя была акушеркой, многажды принимала роды, но у женщин. А как принять роды у коровы, увы, не знала.
- А ну, посторонитесь! – сбрасывая полушубок на руки плачущей Шурки, приказала Глафира.
Она внимательно ощупала корову.
- Худо дело, бабоньки, ножками пойдёт, а плод-то крупный. Но ничего! Бог не выдаст, свинья не съест!
С её появлением все как-то сразу успокоились и поверили в благополучный исход. Даже Шурка перестала плакать.
- Будем тянуть, - решила Глафира.
- Как тянуть? – удивилась Валя.
- Обыкновенно. Ручками. Кесарево, конечно, лучше, только у нас операционная не подготовлена.
Она закатала рукава старенькой вязаной кофты, взяла в руки пучок соломы, чтобы они не скользили, и приступила к делу. Корова напряглась, натужилась. Показались ножки.
- Тяни! – закричала Валя.
- Куда «тяни»? Потуга короткая. Неразумно потянешь – вместях с маткой вытянешь.
Теперь будем ждать следующую.
Глубоко за полночь Пеструня с помощью Глафиры разрешилась крупным бычком. Шурка на радостях принялась целовать морду коровы, а та лизнула ей руку и благодарно замычала.
- Смотрите-ка, она и мычит-то как-то по-особенному, не как всегда. И руки лижет. Вот тебе и животное! Диво, да и только! – покачала головой Валя.
- Ничего удивительного, - ответила Глафира. – Животное, в отличие от многих людей, всегда бывает благодарно за помощь. Ты, подруга, потом обрати внимание, как Пеструня своей дочке нежно мычать будет. Мать, она и есть мать. А первый бычок у коровы – это хорошо.
- Разве есть разница, кто будет?
- Конечно. Когда первотёлка приносит бычка, она с каждым последующим отёлом будет молока прибавлять.
- Ладно тебе насмехаться над тем, что я городская и ничего в этом не понимаю, - обиделась Валя.
- Я и не думала насмехаться, – улыбнулась Глафира. – А эта примета проверена не на одной корове. Всё, Валя, пойдём домой. Остальное тут без нас доделают. Думаю, уж послед-то не дадут корове съесть. Да вот ещё, - обратилась она к женщинам, - вы телка от Пеструни не убирайте, пусть он молозива пососёт. На сутки надоть их вместе оставить.
- А как потом раздаивать? Эта сохатая нас всех ногами забьёт!- испугалась Шурка.
Глафира рассмеялась.
- Не забьёт! Надоть верёвкой приподнять переднюю ногу да привязать в загородке, вот и будет Пеструня стоять как вкопанная. Она даже не шелохнётся, потому что понимает: поднимет заднюю ногу для удара – упадёт.
Через неделю Пеструня при приближении доярки с подойником уже сама поднимала переднюю ногу и безропотно позволяла привязывать её к загородке. А однажды доярка забыла прихватить верёвку и решила обойтись без страховки. Она вымыла вымя, вытерла его, смазала вазелином, села на стульчик и приступила к дойке. Вдруг Пеструня повернула к женщине голову и обиженно замычала, будто говоря: «Ну, и как долго я буду стоять в таком положении? Ты думаешь, мне легко ногу на весу держать?»
На протяжении всей этой утренней дойки она так и стояла на трёх ногах. В обед обиженная корова демонстративно опиралась на все четыре точки, но вела себя вполне прилично.
***
Как ни осторожничали женщины, входя в дом, а всё ж Надю разбудили.
- Мам, это ты? – сонно пробормотала девочка. Она спала на полатях, приделанных к печке.
- Я, доча, я, спи!
Но Надя уже проснулась. Она свесила с полатей свою чёрнокудрую, как у отца, голову и шёпотом спросила:
- Пеструня отелилась? Кого принесла?
- Богатыря! Настоящего богатыря!
Добрая улыбка осветила некрасивое лицо Глафиры, сделав его невероятно привлекательным.
- А как назвали? – не унималась дочь.
- Да никак. Не до кличек нам было.
Надя в раздумье накрутила на палец локон, минуту помолчала, а потом заявила:
- Всё! Я уже придумала. Он будет Богатырём.
- Да нет, - не согласилась мать. – Как-то уж очень длинно.
- Ну, если его мама родилась в улусе, значит, он будет бурятским Богатырём – Батыром. Так ладно будет?
- Ладно, ладно, - опять улыбнулась. – Спи, а не то деда разбудишь.
Старик зашевелился и подал голос:
- Та я не сплю. Старисть спаты не даэ та думкы всяки.
- Может, чайку? – предложила Глафира.
- Та ни, не хочу. Але за запрошення дякую. Спасибо за приглашение. Я чув, у вас Богатыр зъявився. Це добре.
- Добре-то добре, только один богатырь у нас уже есть, по кличке Буян, - улыбнулась и Валентина. - Сегодня своё стойло начисто разломал. Пришлось этого бунтаря на цепь посадить. Надо завтра Илье Тарасовичу сказать, чтобы загородку починил. Сегодня с этим отёлом всё из головы вышибло.
***
Но Илье Тарасовичу ничего говорить не пришлось. Николай Семёнович встал ни свет ни заря, прибрал постель и терпеливо дожидался того часа, когда Валя пойдёт на ферму. Он мастерски починил стойло, а потом пошёл в колхозную контору. Возле конторы старик увидел тот же самый обоз, который вчера привёз в село его с Горпыной и внуками, а также других беженцев. Глафира, одетая в старенькую ватную фуфайку, с тяжёлым тулупом в руках спускалась с крыльца.
- Мени б та й Горпыни яку-небудь роботу, щоб не сыдиты у вас на шыи.
Женщина бросила тулуп на сани и повернулась к старику.
- Вы там денёк-другой очухивайтесь с дороги. Вот малость отдохнёте, потом и решим, куды вас пристроить. Руки-то нам нужны позарез! А сейчас мне некогда - за сеном ехать надо. Садитесь, до хаты вас подкину, а то, не дай Бог, заплутаетесь.
- Та ни, не заплутаю.
- Садитесь, садитесь! Мы всё одно мимо поедем.
Продолжение следует... http://www.proza.ru/2016/10/25/121 Глава 3