Давеон. Возрождение часть 19

707
Новости в доме корабельщика
     Хозяйке навстречу выбежали заждавшиеся и с полными слез радости  глазами  монахиня и Селеника. Первой бросилась к ногам госпожи Миона, но Лурия запретила ей падать ниц. Вскоре подоспела кормилица. Обрадованный счастливым возвращением молодой хозяйки управляющий пустил скупую слезу. Утерла ее девушка, ответила улыбкой светящемуся Соколу, поглядывающему на нее и Одику. Она обняла радушного повара, обещающего наивкуснейший ужин.
     Скоро перед особняком собрались едва ли не все домашние. Алкирад погрозил пальцем и велел разойтись зевакам и кумушкам-болтушкам, которым только дай повод посудачить.
     - У нас будут гости, - сообщила Лурия, окунаясь в нянины объятья.
     - Я приготовлю для господина Нория его любимое блюдо! – торжественно произнес Тукко, по-дирижерски взмахнув рукой.
     - Э-э-это не господин Норий, - запинаясь, отозвалась хозяйка.
     Слуги переглянулись. 
     Лурия прикусила губу, а взгляд стал виноватым. Как ей объяснить, что произошли существенные перемены, которые трудно вот так сразу принять? И для нее это было неожиданностью. Что говорить про других?
     - А кто к нам придет? – робко спросила Одика.
     - Господин Регидий, - догадалась Миона.
     Лурия была ей благодарна. Она ничего не ответила, только кивнула и проследовала на женскую половину. После купальни пришел черед бронзовых щипчиков для удаления лишних волосков. Мужественная госпожа стойко перенесла эту мучительную процедуру.
     Настойчивость Мионы взяла верх: она уговорила хозяйку немного отдохнуть после массажа, вместо того, чтобы узнать, как устроился новенький. Служанке он не понравился - иного Лурия не ждала. И Гекатей невысоко оценил косой взгляд красавицы (красота от него не ускользнула), разглядев в общей массе другую. Его глаз упал на Ламию, которая оценивающе рассматривала новичка и переговаривалась с подругами.
     - У нее так много ухажеров, - шепнула ему Лурия, завидя его интерес к прекрасной рабыне. – Но ни одному не удалось добиться ее расположения.
     Слова хозяйки попали точно в цель – азартный Гекатей вскинул бровь.
     Покои окутывали мягкий вечерний свет и аромат комнатных благовоний. Одика подала госпоже свиток.
     - Вам доставили на днях.
     Вытянув ножки, Лурия откинулась на подушки.
     - А что дядюшка? Когда будет? – спрашивая, развернула она письмо от подруги.
     - Управляющий сказал со дня на день, - растирала ступни хозяйки Клора. – Ножонки-то ваши, госпожа, загрубели да мозольками покрылись. Видать много ходили, - прокряхтела она.
     - Я чаще ездила верхом.
     - Все же ходили не так уж и мало. Что ж вы ножки-то свои не бережете? – сетовала Клора, ее голос дрожал.
     - Хватит причитать! - оборвала Миона, вдоволь наслушавшись старушечьих возгласов. – Я сейчас приготовлю отвар, госпожа сделает ванночку и скоро поправится.
     - Ты так говоришь, будто я больна, - залилась смехом хозяйка. – Уверяю, я в полном здравии. – Она начала читать письмо. – Узнала как Гекатей?
     - Да что ему сделается, госпожа. Помылся, побрился, хоть на человека стал похож.
     - А на кого он до этого был похож? – Тело Лурии сотряслось от веселья.
     - Трудно сказать, - пожала плечами Миона.
     - Ладно, чем он сейчас занимается?
     - Ужинает.      
     Зеленые глаза взглянули на служанку.
708
     - На кухне? – Лурия предположила, что новенький не выпускает из вида красавицу Ламию, кухонную рабыню.
     - Его Тукко не пустил, сказал, что ему там не место.
     - Какой строгий, - протянув, покосилась госпожа на Селенику.
     Смутилась та и порозовела.
     Лурия вернулась к письму. Дойдя до его середины, вытянулась от изумления. Известия проникали в самую глубь адресатки. Когда до осознания дошло, что она прочла, приложила свиток к груди и подняла глаза на присутствующих, которые притихли. 
     - Вот это да.
     - Что госпожа? – Из ослабевших рук Одики выскользнуло полотенце, приготовленное для хозяйки. Но она его вовремя поймала. 
     Миона вцепилась в чашу с отваром, боясь перевернуть зелье, нянька смяла в ладонях покрывало госпожи, но тотчас опомнилась и расправила его. Селеника прижалась к колонке, поддерживающей балдахин.
     - Мирана подала на развод, - прошептал голосок.
     Помощницы переглянулись – неслыханный скандал назревал в высших кругах. Одного из самых известных господ в Мирее, аристократа, принадлежащего к древнему роду, оставляет жена, обесчещивает его перед лицом общественности, порочит гордую фамилию, разрывая священные узы брака!
     До глубины души была потрясена Лурия, что же должно было произойти, чтобы терпеливая Мирана решилась на разительные перемены? Она дочитала письмо до конца. По сообщениям Рицеллы в последнее время зять все чаще лютовал и одолеваемый страстью к разврату потерял бдительность. О запретных связях Катура стало широко известно – слухи бегут впереди человека – и после очередного скандала с нанесением побоев Мирана оставила супруга. Родители отказались принять дочь, как выразился отец, порочащую их. Ей пришлось снять небольшой домик на окраине города, где она в последние дни жила со своими преданными рабынями на средства, вырученные от продажи драгоценностей.   
     Откровенная Рицелла подробно делилась новостями, излагая на бумаге все, что знала о сестре. Несмотря на то, что она еще не была разведена, к ней уже посватался молодой врач,  давненько присматривающийся к видной Миране. Однако она отказала искателю ее руки, страшась нового замужества. Но лекарь не намеревался так просто отступать и старался сблизиться с неприступной прелестницей, страдающей от нанесения телесных и душевных ран, изготавливая для нее необходимые лечебные зелья. 
     - Смелый поступок, - свернула письмо Лурия. - Миране придется жить в нужде, много работать, чтобы прокормить себя. Правда, если она подаст прошение и выиграет суд, то получит выплату от бывшего мужа, но ей надо будет доказать, что Катур мужеложец, недостойно себя вел и он виновен в разрыве. 
     - Госпожа, о том все знают, - заметила Миона.
     - Суд, коль ему будет выгодно, закроет на это глаза. Нужны надежные доказательства, свидетели, но они могут дрогнуть при упоминании имени и связей Катура. Творящие правосудие господа вынесут вердикт в соответствии с требованиями знати, а не со справедливостью.   
     Лурия с сожалением подумала о предстоящем разводе, но не из-за Мираны, за которую без сомнения была рада. Ее беспокоила Рицелла - Лигена могло оттолкнуть известие о разводе ее сестры. Вполне вероятно, что он не захочет знаться с опороченной семьей, о коей буду злословить дурные языки когда и где угодно.
     - Я помогу Миране с работой, - приложив к губам палец, протянула медноволосая Лурия. Она опустила ножки в теплый отвар, приготовленный радующейся ее возвращению служанкой. – Наниматели, коль узнают, кто Мирана такая, могут либо отказать, либо занизить оплату.
     - Возьмете ее в дом? – присела у ложа госпожи монахиня.
709
     - Посмотрим. – Лурия взяла ее за подбородок. – Расскажи о себе. - Чуть улыбаясь, она оглядела комнату. – С Селеникой все ясно, у Мионы - без изменений. А как ты?
     Милая, застенчивая Одика густо раскраснелась. Как она могла признаться, что Сокол неотступно следует за ней и всегда оказывается там, где и она? Природная робость воина не позволила ему до сих пор открыться возлюбленной, но того и не требовалось. Все и так прекрасно знали, что творится в душе Менедема, который боялся и прикоснуться к хрупкой Одике. Любопытные слуги хихикали за его спиной, подсматривали. Весельчаков-рабов разгонял ответственный управляющий, называя их бездельниками и нагружая дополнительной работой. Алкирад не приветствовал подобные забавы и был полностью на стороне хозяйки. Их взгляды совпадали: душевные терзания - не повод для насмешек и глупых шуток.
     Спартанец почти отчаялся - Одика сторонилась его. Куда ему тягаться с Богами? И все же один случай вселил в него надежду. Монахиня была в саду. Спускаясь с пригорка, она поскользнулась и едва не упала на камни, красиво выложенные садовниками для придания зеленому уголку оттенка первозданности. Но ее у самой земли подхватил Менедем и понес к дому. Она была настолько напугана, что не сразу сообразила, что произошло. Потом зарделась, хотела сказать, чтобы воин отпустил ее, но язык отчего-то не поворачивался. То же происходило и с Соколом. 
     Так он и донес Одику до хозяйских покоев, где она проводила дни. Уж все слуги сбежались посмотреть на диковинку, а Менедем не обратил внимания на зевак, которых вновь разогнал управляющий, что с доброй улыбкой взглянул на пару.
     Не поняв сколько времени простоял у дверей, воин, наконец, собрался с духом и сказал, что если Одика хочет, он покинет дом. Она низко опустила голову и попросила остаться. Не успел Сокол улыбнуться, как она юркнула в хозяйские апартаменты и долго не могла прийти в себя от волнения. Монахиня припала спиной к двери, у которой еще стоял осчастливленный воин, схватилась за грудь, где безудержно стучало сердце, едва не выпрыгивая наружу. После этого Одика боялась попадаться спартанцу на глаза. Он искал с ней встреч. Зачастую безуспешно.
     Сестра Сокола, с позволения рыжеволосой госпожи заходившая проведать брата, поддерживала его, видя неуемную тоску. Как-то раз не выдержала смелая Филоноя братской печали и направилась прямиком к холодной девушке, терзающей ее любимого братца. Однако она не смогла долго сердиться на милое создание и попросила монахиню не мучить Менедема.
     После разговора бедняжка Одика лишилась сна и аппетита. Это заметили подруги и по секрету рассказали болтливой Ламии. Так Сокол узнал о переживаниях возлюбленной. Он помчался к ней, едва не снес дверь, с такой силой стучал в нее. Когда на пороге появилась Одика, заявил, что тоже не будет есть и спать, коль она не возьмется за ум, и, не дожидаясь ответа, зашагал прочь. Напоследок он бросил, что поселится здесь, в коридоре, и будет тщательно следить за ней, чтобы она не умерла от истощения и усталости.
     Волнующее чувство охватило Одику, но она старалась скрыть возникшую привязанность к огромному и ранимому воину, пекущемуся о ней.
     Ее короткий рассказ не утолил любопытство Лурии. Правда она не стала выведывать подробности и тревожить расспросами и без того смущенную монахиню, чей взгляд говорил вместо слов.
     - Госпожа, как так вышло, что у вас теперь другой жених? – вытирая хозяйские ножки, спросила Клора, крайне озабоченная ее легкомысленностью, которой ранее не наблюдала.
     - Если бы я знала, ответила б, нянюшка, - прошептала Лурия, поглаживая седые волосы старушки.
     Приведя себя в надлежащий вид, жрец призвал к себе управляющего и его многочисленных помощников, отчитавшихся перед хозяином. Давеон сделал ряд замечаний, назначил новую проверку казначеев, отдал распоряжения и отпустил доверенных лиц.
710
     Дрожащими руками Леоний поднес господину богато украшенный ларец с фамильными драгоценностями. Являясь первенцем, сановник получил львиную долю наследства, которая должна была перейти впоследствии родному брату и его детям, в случае если старший не женится и не обзаведется собственной семьей.
     Под давлением тяжелого взгляда личный слуга дрогнул. Хозяину стоило только взглянуть на него, как понял, что с тем творится.
     Давеон открыл шкатулку и отыскал драгоценную вещицу, ради которой и потребовал ларец. Собрался было уходить Леоний, благодетель намеренно задержался.
     - Господин, - нерешительно начал слуга, - я бы хотел просить о милости… 
     Сжимая в кулаке драгоценность, жрец приподнял уголок рта.
     Леоний сжался и оробел пуще прежнего.
     - Не жди меня сегодня, - предупредил Давеон, слуга поднял на него удивленные глаза. – Нехорошо заставлять женщину ждать, - шутя, упрекнул жрец. - Я даю разрешение: играй свадьбу.
     Леоний низко поклонился уходящему господину и помчался рассказать Танире о его милосердии и мудрости.
     На аллее только что вернувшийся посыльный передал Регидию свиток от Великого жреца. Пробежав глазами по содержимому письма, Давеон чуть улыбнулся. Он вышел из ворот, немедленно расступившихся перед ним, и столкнулся с братом.
     Наблюдательный Анорк сообразил, старший братец не намеревается вернуться обратно и принять гостя. 
     - Вижу, ты торопишься.
     - Да, - не стал отпираться Давеон, - приглашаю тебя зайти в другой раз.
     - Ты спешишь к той рыжей девице, - догадался молодой политик, глядя на брата. – Весь твой вид говорит, что ты идешь к ней.
     - Я это не скрываю, - хохотнул Давеон.
     - Надеюсь, ты не собираешь ввести ее в дом? Это будет крайне неблагоразумно с твоей стороны, - не одобрил выбор старшего брата Анорк.
     Уж он-то никогда б не связался с дерзкой девицей, водящей дружбу с чернью, нарушая закон. Она понятия не имеет как вести себя в высшем обществе. Он хотел просить брата опомниться, однако хорошо его знал и понимал, Давеон не отступится, коль что-то вбил себе в голову. Никогда старшенький братец не слушал его советы и теперь не станет. Пожалуй, зря. А в данном случае особенно.
     Мужская родинка над губой подпрыгнула. Жрец не согласился с мнением младшего привередливого братика.
     - Зачем тебе это? – воспротивился Анорк.            
     - Думал, ты знаешь, зачем люди женятся, - протянул глубокий решительный голос.
     Политик сообразил, что настаивать на своем бесполезно. По крайней мере, сейчас.
     - Причины бывают разные.
     - Никаких меркантильных интересов. И еще, - положил руку на плечо брата Давеон, - привыкай в ней видеть мою жену и хозяйку этого дома. – Он кивнул на прощание и ушел.
     - Так я и знал! - обронил Анорк, раздосадованный выбором братца.
     Особняк корабельщика Тинарха радушно встретил важного гостя. На пересечении аллей он встретился с помощником кузнеца, отвесившим глубокий поклон господину, что пристально посмотрел на него. Диокл сконфузился, не смея заговорить первым. Но он был бесконечно благодарен повелителю за спасение милой Эноники, с которой искал встреч. Она была не против. Бывало, ремесленник провожал ее до ворот большого имения, когда она возвращалась с рынка, нес покупки и просил разрешения прийти еще. Смущенно рыжеволосая горожанка давала понять, что рада будет видеть его снова.
     - Тебе следует переехать в мой дом, - сказал жрец, чем несказанно удивил слугу. – Эноника не согласится на переезд.
711
     Диокл это знал. Возлюбленная говорила о том, что никогда не покинет спасителя, которому многим обязана. В свою очередь и ремесленник был привязан к своей благодетельнице и тоже не посмел бы уехать от нее.
     - Простите, господин, я не могу оставить мою госпожу, - упрекая себя в дерзости, отозвался Диокл и низко склонил голову.
     - Этого не случится - она будет жить в моем особняке. – Давеон зашагал к чужому дому.
     Помощник кузнеца проводил его взглядом. Лишь после осознал, что ему было сказано. Радость, с какой он встретил новость, никто б не выразил словами. 
     Как только Лурии доложили о прибытии гостя, она поспешила навстречу.
     - Наконец-то! – прибавил шаг Давеон, завидев на другом конце залы избранницу. – Как же долго! – распахнул он объятья, принимая в них чаровницу. Из кармана он извлек золотую вещицу и надел на изящный пальчик.
     Лурия взглянула на дар. Оправленная в золото бирюза смотрелась вроде и скромно, но в то же время очень даже изысканно.
     - Теперь мы обручены, литта. Это кольцо моей матери, она его никогда не снимала. Камень в нем подарен матушке Ганнеем, тем отшельником, что дал мне ключ.
     - Красивое колечко. Ганней любил твою мать, - поняла Лурия, это было очевидно.
     Обрадованный тем, что угодил, благоверный утвердительно кивнул.
     - Отец оправил бирюзу в металл и преподнес ей. Эта вещица не столь высока в цене, как оберегающий хозяйку символ. В камне запечатлена любовь - она будет хранить тебя.         
     - Я тоже не буду снимать это кольцо, - пообещала Лурия.
     За спиной она услышала шорох, обернулась. На Миону посмотрел и гость.
     - Лио. – Хозяйка обняла едва стоящую на ногах рабыню, умоляюще взглянув на избранника. 
     - Можешь взять ее с собой, но там будет Кир.
     Ласковыми словами успокоив служанку, госпожа и жрец покинули залу. Миона осталась стоять, ее прекрасные глаза налились тоскою. Она поддалась гнетущей печали, одна слезинка скатилась по щеке, увлажнив ее. Хозяйки и след простыл, а служанка все еще не пошевелилась.
     - Прошу не плач, - едва ли не с мольбою прозвучал неподалеку голос.
     Яркая красавица узнала его, ничуть не удивилась, завидев обладателя гласа с хрипотцой.

     Сразу сообразил перс, куда торопится хозяин. Оставив позади брата, Давеон увидел своего конюха, по глазам понял, каковы его терзания.      
     - Господин… - опустил голову Кир, не зная, как напроситься. Не выносящий назойливости благодетель может осерчать - слуга навязывается ему. – Госпожи давно не было… - Смуглая ладонь легла на лицо Черного, он давно не видел жгучую брюнетку. 
     Она почти не выходила без хозяйки. А понимая, кого может встретить, редко бывала  в бедном районе и то в дневное время, когда конюх с персидскими корнями был занят в имении. На плечи управляющего в отсутствии хозяина лег тяжелый груз. Работы поприбавилось, да и ответственности тоже. Дополнительную нагрузку получили все приближенные господина, в том числе и друг детских игр, росший вместе с владельцем родового гнезда Регидиев. Тилиан успешно справлялся с обязанностями, но ему требовалась поддержка приятелей и помощников. Верная рука перса была ему необходима. Много раз конюх после дневных дел и забот возникал у ограды имения Тинарха, но всякий визит проходил неудачно. Надежды смуглого гостя не оправдались: Миона так и не вышла, хотя слышала усмешки прислужниц и знала, над кем посмеиваются домашние. 
     - Господин! – окликнул Кир уходящего хозяина - внутри все так и сжалось.
     - Коль намерен добиться ее - иди смелее! Пусть она не скажет «да», но не обвинит в слабости! - решительным голосом промолвил Давеон. - Жены любят сильных мужей, слабых жалеют, слабаков презирают. 
712
     Воинский дух живо заговорил в персе, который твердым шагом последовал за господином
и благодаря его милости попал в дом корабельщика.

     - Мне тяжело смотреть на твои слезы, - приблизился к красавице Черный. Его рука утерла слезинку. 
     Миона подняла свои прекрасные глаза на незваного гостя.
     - Рано или поздно госпожа все равно бы вышла замуж, - тихо обронила она. Хозяйка не любила прежнего жениха, сейчас дело обстояло иначе. Миону расстраивало то, что она реже будет видеться с ней. Значительно реже.
     - Так обычно случается, - сделал осторожный шаг навстречу Кир. - Ты тоже можешь стать женой. 
     Хвост Мионы подпрыгнул.
     - Я обязан жениться, - вдруг поделился перс. – Господин за провинность выбрал для меня такое наказание. - И чуть улыбнулся.
     Изумление отобразилось на смуглом лице Кира, красавица поддержала улыбку! Как она прекрасна.
     - Я хочу дочь.
     Ее неожиданные слова подивили его еще больше.      
     - Я тоже. И сына, а лучше двух, - подхватил Кир.
     Миона с недоверием покосилась на отчаянного гостя.   
     - Думала я, ты испугаешься.
     - И сбегу? – хохотнул он.
     - Собиралась напугать тебя, но теперь испугана я, - призналась Миона.
     Перс не стал откладывать на потом и поцеловал ее. Она приняла порывы.
     - Пойдем ко мне, - поглаживая женские щеки, тихо проговорил он.
     Миона помотала головой и кивнула в сторону женского крыла.
     - Ты не пожалеешь, - уверил Кир.
     - Это в твоих же интересах, - подметила красавица.
     Тем временем господа очутились в длинном коридоре. Давеон попросил показать ему невестины апартаменты. Подивилась девушка интересам господина, но выполнила просьбу. Переступив порог, избранник окинул взором покои. От его внимательного глаза не ускользнула ни одна мелочь, как и деталь внешности Лурии, выглядевшей наилучшим образом.   
     Уж Селеника постаралась угодить господину. Со вкусом оплела основную массу дивных локонов узенькими двухцветными лентами, украсила свободные пряди мелкими цветками.  Вышивка на бледно-розовом платье, подхваченном расшитым пояском, сверкала жемчужинами. К наряду Миона подобрала изящные башмачки, преподнесенные дядюшкой любимой племяннице. Лурия редко их обувала, они казались ей излишне роскошными. Им могли позавидовать модницы и первые дамы Миреи, носившие и полусапожки со шнуровкой и без, которые обувщики расшивали драгоценными каменьями, чтобы уважить искушенных дам из высшего общества.
     - Так это твоя комната, - огляделся Давеон.
     Чаровница прошла дальше и встала напротив зеркала, где отразилась во весь рост.
     - Она тебе не нравится? – глядела Лурия на отражение избранника, стоя к нему спиной.
     - Мне не нравится, что она не в моем доме, литта. – Зеркальная поверхность показала господину задорные ямочки на щеках. Он начал прохаживаться по комнате, запоминая, что и где находится, чтобы в точности воссоздать ее в своем особняке.      
     Жрецу было о чем сожалеть - чаровница все еще здесь, вместо того, чтобы перебраться к нему. Вынужденный смиренно ждать обряда, он изнывал от удушливой медлительности. Томление горячило кровь. Обуздание порывов было его первостепенной задачей, надо сказать он с достоинством справлялся с ней. 
713
     В дверь постучал пожилой раб и, низко склонившись перед хозяйкой и гостем, сообщил о прибытии господина. Не успел он удалиться, как в комнату ворвался корабельщик, расправляя руки для объятий.
     - Дитя мое! – не заметив гостя, воскликнул он.
     Лурия бросилась ему на шею и поприветствовала нежным дочерним поцелуем.
     - Господин. – Тинарх, наконец, встретился глазами с визитером, поприветствовал его. Ему сообщили о госте, но не сказали, кто именно нанес визит племяннице.
     Она замялась и раскраснелась, когда дядя посмотрел на нее, как ей показалось, неодобряюще.
     Давеон посчитал неправильным откладывать важный разговор и после слов, предписываемых правилами приличия, шагнул к корабельщику.
     - Тинарх, я знаю, ты одобрил брак драгоценной племянницы с господином Норием и долго ждал, когда он состоится. То, что сейчас скажу, пожалуй, способно повергнуть в изумление любого, но прошу дать мне свое благословение. Лурия мне не сестра - это я знаю точно.
     Новости ударили ошеломляющим громом, не ожидал Тинарх такого поворота судьбы. Некоторое время он стоял как вкопанный, пораженный речами гостя. Лурия налила в кубок воды и подала дяде. Постепенно он пришел в себя, догадываясь, почему была сорвана свадьба.
     - Насколько мне известно, ты жалеешь, что у тебя всего одна племянница. Позволишь стать тебе племянником? – вскинул Давеон бровь.
    - Невероятно! – воскликнул Тинарх, ему польстил выбор господина. Еще бы - какому дому так повезло, как его? – Кто бы мог подумать! – Он схватился за голову - один жених лучше другого! Какое везение! Его девочка родилась под счастливой звездой!
     - Позвольте пожать вам руку! – расчувствовался Тинарх и протянул ладонь новому жениху кровиночки.
     - Нет-нет. Коль мы породнимся, называй меня по-свойски, дядюшка, если ты не против. – Интригующая родинка подпрыгнула.
    Тинарх нисколько не был против, чтобы Регидий называл его дядей. Он едва не ослабел от счастья.
     - В моем доме праздник! – Нотки ликования прозвенели на полдома.
     - Д-д-дядюшка, - запинаясь, заламывала себе пальцы Лурия, намереваясь сказать, что должна. С тяжелым сердцем она оборвала веселье. – Дело в том… что… - Изящная ладошка легла на девичий лобик. - В общем, на свадьбе у меня… будет красный венок, - выдохнула племянница, готовясь выслушать обоснованные порицания. Она опозорила дядю и заслужила его справедливый гнев.
    - Хвала Богам! – громко произнес он, возведя руки к потолку.
    Лурия опешила, где же гневные восклицания? Ее не будут бранить? Она была готова услышать самые что ни на есть суровые слова, подкрепленные жестким тоном, ведь перед глазами общественности она более не чиста и предстанет перед алтарем как растратившая чистоту до обряда девица. О том не будут молчать злые языки и в самых неприглядных красках распространят эту новость по городу, что скоро разойдется и по стране, пороча честное имя дяди и жениха. Болтунам и любителям поболтать не докажешь, что она не доступная девка и в роли соблазнителя выступил ни кто иной, как господин Регидий. Едва ли народную молву уважит невнятное оправдание, мол, она поддалась соблазну не из-за корысти.      
     - Дорогая, как же я рад! – обнял ее Тинарх.          
     Такого Лурия не могла ожидать. Она отошла к столику и налила воды себе.
     Взяв за плечо нового жениха племянницы, корабельщик тихо сказал:
     - Правильно и сделал.
     - Не знаю насколько правильно, но ничуть не жалею.
714
     - Еще бы, - хохотнул дядя, глядя, как и гость, на прелестную крошку. – Надеюсь, ты сделал так, чтобы она зачала?
     Непонимающе Давеон переглянулся с ним.
     - Если женщина оказывается тяжела, точно никуда не денется, - пояснил Тинарх. – Ох, молодежь, всему вас учить надо, - старался он говорить тише, чтобы не услышала его девочка.
     Давеон вознес молитвы, дабы зачатие произошло.      
     - Сделай так, чтобы она как можно скорее понесла, - прошептал Тинарх, смотря на племянницу и не спуская широкой улыбки с лица.
     - Сейчас это не от меня зависит.
     - Но не от меня же, - перевел дядя взгляд с любимой крошки на жреца и обратно.
     - Она не позволит. До обряда. – Давеон понимал это и не настаивал, желая выглядеть в глазах чаровницы достойным.
     - Уговори, - настаивал Тинарх. - Я немедленно оставлю вас. Кстати, когда свадьба?
     - По мне хоть завтра.
     - Великолепно! Завтра так завтра! – выплеснул поток судовладелец.
     Услышав восклицания и зная, к чему они относятся, недопившая воду Лурия опустила сосуд и обернулась. Вмиг мужей украсили необыкновенно широкие улыбки. Медноволосая прищурилась - что-то они затевают за ее спиной, правда, догадывалась что именно.
     - Чудесно, дорогая! Как ты прекрасна! – всплеснул руками дядя. – Вижу, ты спокоен, - сказал он гостю, когда племянница отвернулась.
     - Она не передумает, - свел брови Давеон.
     - Я ее с самого рождения знаю, она способна отказаться. Пока на ее хорошенькой головке не будет брачного венца - любого: красного, синего, зеленого, фиолетового - я не успокоюсь! – выпалил дядя.
     Потирающий лоб жрец посмотрел на невесту, направляющуюся к ним.
     - Кто будет проводить церемонию? – прозвучал мягкий голос Тинарха, с нежностью глядящего на кровиночку.
     - Великий жрец, - уверенно ответил Давеон.
     - Он согласится?
     - Племий уже дал согласие, - сообщил Регидий, взор которого был устремлен на избранницу.
     Тинарх Марий не поверил своим ушам – в его доме будет сам религиозный глава! Велика же честь, оказанная им. Да и родство с домом Регидиев несет на себе счастливый отпечаток. Поистине Великие Родители были невероятно благосклонны к простому корабельщику и его милой крошке. Он решил принести щедрые дары Всемогущим завтра же с утра.
     - Как же так? – изумилась Лурия. – А подготовка, гости?
     - Ничего, - безразлично махнул одной рукой Тинарх, другой обнял крошку. – Зачем откладывать - церемония будет завтра, а отпразднуем после.
     Призадумалась Лурия, прежде она о таком порядке не слышала.
     - Дядюшка, я не передумаю, - постаралась она вложить в изречение как можно больше убедительности.
     С легким недоверием Тинарх посмотрел на любимое дитя.
     - Это ты сейчас так говоришь. Я пойду, отдам все необходимые распоряжения. Завтра праздник - надо столько успеть! – Он задержался у гостя, незаметно для племянницы шепнул: - Уговори. - И, улыбаясь, покинул девичьи покои.
     - Что вы задумали? – заподозрила Лурия сговор.
     Интригующая родинка над губой подпрыгнула.
     - Сыграй мне что-нибудь.
     - Умалчиваешь ты о чем-то, - садясь за арфу, сказала исполнительница. – У тебя ведь есть своя арфистка.
715
     - Талисса вышла замуж и переехала.
     С позволения господина она и Макур сыграли пышную свадьбу, которую устроили по велению благодетеля управляющий, Леоний и Кир, грустивший весь день, несмотря на то, что праздник удался на славу: о нем долго вспоминали жители большого особняка.         
     Давеон уселся рядом с избранницей, утопая в мелодии, изливающейся на уставшее сознание. Последний аккорд стих, растворился в воздухе, наполненном вдобавок ароматами свежих роз и ирисов.
     - Благодарю, - окончательно сдался Давеон и поманил дивную исполнительницу, скоро отозвавшуюся на прошение.
     - За что?
     - У меня было все, но с тобой я будто возродился, - проведя ладонью по рыжим прядям, проговорил жрец. – Ты пахнешь цветами. – Он погрузил лицо в медные волосы.
     - Осторожно, - предупредила Лурия, почуяв напряжение избранника.
     - Я подожду, но только до завтра… - ничуть не улыбаясь, отозвался он.
     С большою неохотой Давеон покинул особняк Тинарха, который после череды распоряжений, взбудораживших весь дом, отправился в ларарий.
     В этой традиционной комнате римского дома хранились семейные реликвии и домашние божества. Здесь осчастливленный дядя возносил незримым стражам и главам семьи благодарственные молитвы, сопровождая их жертвоприношениями. Он обращался к Всевышним, умоляя вразумить племянницу, чтобы она не оставила жениха перед алтарем.
     Тем временем распрощавшаяся с избранником Лурия искала расчувствовавшуюся помощницу, чтобы утешить. Ее нигде не было, и госпожа продолжила поиски на женской  половине.   
     Кир нежно прижимал к себе жгучую брюнетку, поглаживал плечико, поставив подбородок на ее макушку. Тут в дверь постучались. Вмиг Миона соскочила с постели и, накидывая платье, указала персу на окно.   
     - Не хочу, чтобы госпожа видела тебя здесь, - шепнула она, борясь с неподдающимися одеждами. Впопыхах она еле справилась с застежками.
     - Миона! – Стук, производимый Лурией, усиливался с каждым мгновением - никогда еще помощница не запирала от нее дверь. – Миона, что случилось?!
     - Скорее! – встрепенулась служанка, распахивая створки окна.
     Кир спешно накинул на себя одежды.
     - Пояс! – кинула Миона персу забывшую деталь мужского гардероба. 
     - В первый раз со мной такое, - сказал гость, прежде ему не приходилось сбегать вот так. Он перекинул одну ногу через подоконник, оставаясь наполовину в доме. – До встречи, красавица! – Кир схватил ее и поцеловал.
     - Иди же, - легонько подтолкнула она его.
     Он перебрался на соседнее дерево, спустился по стволу и очутился на земле. Обернулся на особняк и послал Мионе воздушный поцелуй.
     Стук стал еще громче. Лурия, отбивая руки, громко звала помощницу.
     - Сейчас, сейчас, госпожа! – подбежала к двери служанка и отворила ее.
     - Почему ты долго не открывала?! – вскричала девушка, она уже намеревалась звать на помощь слуг.
     Она оглядела помощницу, поправляющую волосы, после комнату, замечая разобранную постель. Миру явились задорные ямочки на щеках.
     - О, у тебя гости. Прости, - отступила хозяйка, но увидела открытое окно. С ужасом ринулась к нему. – Миона, ты с ума сошла! Он убьется! – Она выглянула в сад. 
     Служанка выросла подле нее и обе молодые женщины посмотрели вслед убегающему персу.
     - Быстрый, - подметила Лурия, смеясь.
     - Простите, госпожа, я не хотела, чтобы вы застали его.
716
     Хозяйка уселась на подоконник, прислонилась спиной к откосу. За ней повторила Миона.
     - Ты позволишь ему и после?.. – прозвенел голосок.
     Служанка расправила складки юбки и пожала плечами.
     - Миона, будет жестоко, если ты поиграешь с ним, дашь надежду и… выкинешь, как изношенную до дыр ненужную вещь, - озаботилась Лурия и пожалела - помощница это знала не понаслышке. Изящная ручка легла на ее руку. – Извини, дорогая.
     - Ничего, госпожа, - отвела взор Миона. Немного подумав, она подняла свои выразительные глаза на корящую себя  хозяйку. – Господин уже ушел?
     - Немногим ранее перса, - задорно вскинула бровки Лурия.
     Улыбки осветили женские лица.               
      - Мне вас останавливать, госпожа? – хитро прищурилась Миона.
      Медные локоны всколыхнулись.
     - Тебе это не удастся.
     На следующий день в великолепно украшенном доме корабельщика – слуги трудились всю ночь и утро – появились важные гости, которые сопровождали религиозного главу. Двое жрецов-сопроводителей приготовили все для важной церемонии. Дом наполнился ароматами многочисленных цветов, благовоний и праздника.
     К алтарю благоухающую и свежую, как только что распустившуюся нежную розу, невесту повел сияющий Тинарх и передал в руки изнывающему от длительного ожидания жениху, облаченному в темные одежды, поверх которых был накинут праздничный гиматий. Вместо привычного жреческого ожерелья на груди Давеона сияла фамильная драгоценность с изображением герба известного на всю страну семейства. Лурия не очень хорошо разбиралась в украшениях, в отличие от других знатных дам, равняющих себя с опытными ювелирами, но по внешнему виду поняла, что стоимость вещицы с россыпью каменьев высока.
     На невесте же по ее просьбе был легкий нежно-розовый наряд, дополненный кружевами да булавками. Шейку прелестницы украшал все тот же медальон, а в волосах запутались бутоны роз и расшитые золотом ленточки, спорящие с выпущенными прядями, упавшими на плечи.   
     Гостей на церемонии почти что не было. Лурия позвала лишь подругу и Мирану, юная Галинея в эту пору была в отъезде. Сестры были крайне удивлены скорому бракосочетанию давней подруги. Но Рицелла забыла обо всем на свете, когда накануне к ней посватался человек из знатного рода, также присутствующий на церемонии. Они с другом прибыли вместе, прихватив Мирану, считавшую себя изгоем, коль перед ней закрылись все двери состоятельных домов, в том числе и отчего. Не было дела Лурии до разных слухов, ходивших про старшую сестру подруги.
     Вчера вечером невеста поделилась планами и рассказала избраннику о намерении пригласить разводящуюся даму. Это ничуть его не удивило.
    
     - Ах, литта, ты хочешь, чтобы о ней говорили как о твоей подруге.
     - Она моя давняя знакомая, я очень хорошо к ней отношусь.
     - Это не все, - вскинул бровь догадливый избранник.
     Лурия опустила прекрасные глаза в пол и кивнула, нет смысла обманывать того, кто читает мысли.
     - Лио, это правда.
     - Но не вся, - протянул глубокий голос. Конечно, Давеон сразу догадался, в чем причина такого выбора – прелестница стремилась всеми силами помочь Миране. Ее дружба с женой влиятельного человека обещала сыграть далеко не последнюю роль в жизни и повлиять на решение судей во время разбирательства.
     - Лио, она замечательная. Вся ее вина в том…
     - Можешь не продолжать. Я не против.
717
     - Правда? – сложила вместе ладошки чаровница.
     Ее глазки заблестели так, что Давеон не сразу ответил:
     - Чистая правда, - со вздохом сказал он, придвигаясь ближе к невесте. – Есть у тебя еще подруги, которых ты бы хотела завтра видеть? – погружая в медные волосы пальцы, тихо заговорил он.
     - Лио, - шутливо отстранилась Лурия.
     - Повтори… - мурлыкнул благоверный.
     Чаровница не успела выполнить просьбу.
     - Отчего же твои глазки так печальны, литта? – насторожился Давеон, видя неуемную боль прелестницы. – Слышу мысли о побережье. – Его голос сделался серьезным.
     - Не о побережье, лио.
     - Доктор! – раздраженно встал благоверный с ложа.
     - Лио…
     - Что ж, ему повезло: даже накануне свадьбы ты думаешь о нем.
     - Нет же, лио. Ты  неправильно понял, - покинула сидение Лурия, готовясь объяснить, в чем дело. 
     - Вот как? – скрестил руки на груди Давеон.
     Его временная замкнутость не остановила медноволосую невесту.
     - Сегодня, когда ты осматривал Миону… я… подумала, что ты можешь лечить и очень серьезные болезни, раз врачуешь глубокие раны.
     - Говори, я слушаю. – Гнев начал спадать.
     Лурия шагнула к оттаивающему избраннику.
     - Господин Дилад поражен страшным недугом, который отнимает у него силы.
     Она написала медику несколько писем, но он избегал разговоров о хвори. Несмотря на то, что Лурия расспрашивала о его бесценном здоровье, он ограничивался общими, пространными фразами, не несущими конкретной информации.
     - Сам подумай, если бы я любила доктора, была б сейчас с ним. – На щеку ревнивца легла изящная ладонь.
     Давеон не заметил фальши. Он обещал, коль будет в силах, помочь врачу. 
    
     На невесту приветливо смотрели срочно прибывшие в Мирею сантарийцы. Для проницательной Миам новость не была такой уж неожиданной. Она и Аред все осаждали взволнованного сына, любившего всякие увеселения. Свадьбу дяди он воспринял близко к сердцу. Градоначальник Сантари переговаривался с помощником здешнего правителя. Не радующийся свадьбе Анорк ни разу не улыбнулся, сохраняя каменное выражение лица на протяжении всей церемонии. Его жена держалась куда добродушнее: ее любимый ручной песик звонко залаял и завилял хвостиком, когда увидал невесту, которой позволил погладить себя.
     Издали за церемонией наблюдали домашние слуги. Некоторые из них прослезились. Алкирад был растроган и бесконечно счастлив. Обливаясь слезами, Клора любовалась воспитанницей. Селеника из-за невысокого росточка ничегошеньки не видела. Тукко растолкал толпу, вывел мастерицу вперед, притом рыкнул на неуступчивую Ламию, но ее тут же прикрыл собой Гекатей. Одика, вставая на носочки, пыталась хоть что-то разглядеть. Не спрашивая разрешения, ее посадил себе на плечо Сокол и велел крепко держаться за шею. Глядя на премилую застенчивую пару, Филоноя улыбнулась и сделала вид, будто не замечает их смущения. Диокл вертел в руках изысканную вещицу, изготовленную собственноручно, дабы подарить новобрачной. Его мастерство заметно выросло, это отметил кузнец и друзья во главе с управляющим. Преподнеся ценный подарок, Кир взял за руку освобожденную от рабства Миону. Когда их взгляды встретились, она дала согласие. 
     Широкой улыбкой Великий жрец встретил невесту ученика, которого лично освободил от обязательств, согласившись вести брачную церемонию.
718
     Обряд подходил к концу. Племий задал вопрос жениху, тот немедля ответил. Глава культа, держа венок в руках, взглянул на Лурию. Она перевела взгляд на избранника.
     - Еще не поздно все отменить. – Миру явились задорные ямочки на щеках. 
     От заминки дядюшка забеспокоился и заерзал. Он не слышал, о чем говорит племянница, но напрягся, сжав до боли кулаки. Анорк застыл в надежде.
     - Отец, скорее же наденьте на нее этот венок и объявите моей женой! - тряхнув шевелюрой, обратился Давеон к наставнику.
     С удовольствием Великий жрец выполнил горячую просьбу ученика и назвал молодых супругами. Гости возликовали, Анорк обреченно подпер голову рукой, прикрывая лицо.
     Пришла пора поздравлений. Крепко прижал к себе свое чадо Тинарх, по-свойски обнял зятя. Далее к молодым подошли сантарийцы с подвижным сыном, бросившимся на шею серьезного дяди-жреца. Племий предложил место в школе Великих Родителей, Давеон согласился взять еще учеников. Мальчик по-детски забавно поклонился новоиспеченной тетушке, за что заслужил ее поцелуй. Насилу Миам успокоила сына, пожелавшего угодить тете рассказами о детских проказах. Аред строго осадил мальчика, напомнив, что он должен вести себя надлежащим образом. Правда, хватило мальчугана ненадолго - он, обласканный родными и дядей, снова мило разбаловался. 
     Восторженная смелым поступком Лурия обняла Мирану и просила чаще бывать у нее. Плохо справляющаяся с ошеломляющим счастьем подруга кинулась на шею новобрачной и, подавляя слезы радости, прошептала поздравления. Она готовила поздравительную речь с момента получения приглашения, а пришел ответственный  момент - и все забыла. Рицелла едва выдавила из себя пару слов, но они содержали гораздо больше, чем хвалебная тирада самого мастеровитого оратора, вышедшего на трибуны перед многочисленной толпой. Теплый взгляд, милая улыбка невероятно преобразили лицо подруги, незнающей как еще выразить словами то, что ими не выражается. Лурия видела, как светится Рицелла, как она прекрасна, потому что сердце ее ликует.
     - Я невероятно рада, что ты счастлива, - прозвенел голосок.
     - Я счастлива вдвойне: и за тебя и за себя, - поправила, краснея, подруга. Ее взор скользнул на своего жениха, коего она не ожидала увидеть в родительском доме, да еще и с намерением жениться на ней.
     Сердечные поздравления тронули Лурию. С трудом поборола она чувство вины перед Лигеном. Со вздохом сказала:
     - Галинея будет зла на меня.
     Подруга изумилась, Лурия добавила:
     - С недавних пор она симпатизирует жрецам, - и перевела взгляд на человека в темных одеждах с праздничным гиматием, перекинутым через плечо.   
     Рицелла сдержала смешок.
     - Да уж, моя сестрица впадет в отчаяние: господин ей очень нравится. Но на свете много других жрецов.
     - Надеюсь, она скоро найдет утешение. Ох, - вздохнула новобрачная, - я говорила ей, жрецы не женятся.
     - Бывают случаи, - присоединилась к разговору Мирана, одаривая подругу и сестру улыбкой.
     - Скоро будет моя свадьба, - мечтательно возвела глаза Рицелла. – Я хочу, чтобы вы обязательно присутствовали на ней!   
     Подруга отошла, уступая место жениху. Медноволосая виновато опустила голову.
     - Прости меня, если можешь.
     - Ты ни в чем не виновата, Лурия. Я ждал от тебя того, чего никогда не было. У тебя с ним, - взглянул Лиген на друга, стоящего подле брата, - больше общего, чем со мной. Я не жрец, не маг и никогда не стану ни одним из них, - появилась легкая улыбка на лице Нория. – Разве что совсем немного, - вспомнил он страшный случай в пустыне.
719
     - Благодарю. - С этими словами Лурия поцеловала его. - Мне будет намного легче, если я буду знать, что ты на меня не держишь зла.
     - Будь уверена - я не питаю ненависти, - коснулся Лиген розовой щеки, но сразу убрал руку. - Боги услышали мои молитвы, - сказал Норий, чем удивил новобрачную.
     Она не успела задать вопрос - гость, ничего не объясняя, присоединился к невесте. 
     - Ты же политик - сделай над собой усилие, - шепнул Давеон суровому брату.
     Анорк натянул улыбку на серьезное лицо, в то время как другие улыбались совершенно искренне.
     - Что-то вроде того, - хохотнул старший братец.
     Младший сдержанно поздравил новобрачную.
     - Я никогда не привыкну к ней, - пробормотал Анорк, стоило ей отойти.
     - Она тебе понравится, - положил ему на плечо руку жрец.
     - Не думаю, - поморщившись, сухо обронил политик.
     Давеон приподнял уголок рта, некогда и он так говорил. Он гнал прочь от себя мысли о Лурии, надеялся загасить страсть к ней другой. Потом питал надежду, что близость с ней сотрет медноволосую прелестницу из его сердца, а после того как это случилось – лишь разгорячился. Прав был Сократ, когда сказал: «Распаляется пламя ветром, а влечение – близостью».   
     Попросив не задерживаться, супруг благосклонно отпустил новобрачную к друзьям, украдкой посматривающим на нее издалека. Лурия поспешила к помощницам, няне и другим домашним.
     - Она проводит время в обществе рабов, обыкновенных плебеев, - ухмыльнулся Анорк, подойдя к брату. – Недостойное занятие для знатной дамы, жены благородного мужа.
     - Да, и меня восторгает ее неприязнь к низменному, незначительному, условностям. Она чудесна, - проводил взглядом избранницу Давеон и, кивнув разочарованному Регидию младшему, направился к гостям.
     Молодой политик покосился на рыжую девицу – определенно она околдовала его старшего брата. Куда делось его здравомыслие, которому можно было позавидовать?      
     Вечером Давеон, попрощавшись с дорогими гостями, вывел на свежий воздух супругу, уставшую от дневной суматохи. Молодые оставили пирующих в доме. Дядя не поскупился и закатил пир для небольшого числа гостей, самым почетным был Великий жрец.
     У ступенек молодоженов ждала нарядная колесница. Первым на нее взошел Давеон и подал руку благоверной.
     - Пора ехать.
     Лурия присоединилась к законному мужу, который чуть улыбнулся. 
     - Говори, лио, я не умею читать мысли.
     Давеон медленно разбирал вожжи.
     - В бедном районе сегодня тоже праздник, литта, - загадочно протянул он и направил коней к воротам.
     - И что там празднуют? – взглянула Лурия на супруга.
     Вместо ответа он прищурился.
     - Не может быть! – Медноволосая порадовалась за бедняков, живущих в худом ретосе.
     Господин был настолько щедр, что устроил для них пир. На окраине города развернулось народное гуляние. Сегодня утром Давеон отдал распоряжение отправить в захудалый район полные снедью повозки и музыкантов. 
     - Если хочешь, мы можем заглянуть к твоим друзьям, - предложил Давеон, зная ответ.
     Простолюдины с ликующими возгласами встретили колесницу молодых. Добрыми  пожеланиями и лепестками роз и шиповника осыпали их дети. С благодарностью старейшина принял милость господина. Он благословил пару и преподнес от общины подарок - статуэтку хранительницы домашнего очага. Демория и Исмений, а также его друзья, освобожденные рабы, были очень счастливы видеть госпожу и спасителя.
720
На побережье. Вторая встреча с отшельником
     В окна постучался новый погожий день. С радостью его встретила хозяйка большого дома, где любили бывать родные благоверного, друзья и Тинарх.
     Оторвавшись от завораживающего пейзажа, Лурия очутилась у зеркала, и, расчесываясь, глядела на отражающуюся в нем комнату, как две капли воды похожую на ее апартаменты в дядюшкином доме. Но находилась она не на женской половине – таковой в особняке жреца не было – а соседствовала с покоями важного господина, редко посещающего их.   Мастерская тоже реже виделась с ним. Однако коллекция ваятеля пополнилась в большинстве своем прекрасными скульптурами, при виде которых все узнавали натуру и понимали, кто вдохновил мастера, стремящегося к совершенству, и вдохнул в него свежие идеи, нашедшие уникальное решение в его творениях.   
     Завороженно смотрела на работы братца Миам, ее сын, который глядя на них мечтал стать скульптором. Аред одобряюще кивал и подбадривал названного брата. И даже далекий от созерцания Анорк был поражен талантом Регидия старшего. Между собой перешептывались слуги, дивились мастеру: какое б дерево он не взял, из-под его резца неизменно выходит удивительная вещь.

     У Лурии не было слов, когда супруг показывал ей новинки. Она подолгу смотрела на подарки мужа, едва способная сказать хоть что-то более или менее вразумительное. Какое же дерево бывает разное. По цвету, узору, твердости. Давеон рассказывал жене о тонкостях дела, она с удовольствием слушала и даже немного разбиралась.
     - Лио, поистине это поражает воображение, - глядела она на скульптуру прекрасной молодой женщины, наполовину укрытой покрывалом. – Но ты меня идеализируешь. А это что будет? – указала жена на полено в руках благоверного.
     Осматривая ее, темные глаза в какое-то мгновение сверкнули.
     - Зачем же? Твои портреты меня прекрасны и их очень много, - возразила Лурия.
     - Придела совершенству нет, литта. Так что мне еще трудиться и трудиться, - смеясь, ответил Давеон.   

     Закончив утренний туалет, госпожа отдала ряд распоряжений и лично попросила отзывчивого повара, с которым быстро подружилась, приготовить сегодня больше хлебов, чем обычно, намереваясь после обеда наведаться в бедный район. Тому не противился благоверный, занятый  учениками и общественными делами.
     - Лио, отчего такое лицо? – улыбнувшись, как-то спросила Лурия. Вид у благоверного прямо сказать был очень недовольный.
     Отложив свиток, переданный главою школы Великих Родителей, Давеон поморщил нос.
     - Эти тунеядцы позорят мое имя! Они с упоением предаются праздным делам, забывая о важных.
     - Думается мне, господин наставник слишком требователен. Лио, твои ученики еще очень молоды и горячи. Они смелы и отчаянны, как часто бывает в их возрасте.
     - Мальчишки! – заходил взад и вперед сановник - попрощавшись с одним саном, он обрел другой. Его должность действительно была почетна. Помимо всего прочего он являлся доверенным лицом Великого жреца и отшельника, от имени которого порою действовал.
     - Ты тоже был таким. – Лурия подошла к мужу. – Твоя задача не переделать их, ибо это невозможно, а направить, дать то, на что они и будут опираться всю оставшуюся жизнь - основу. Это, безусловно, трудно, но уверена, ты с этим справляешься.
     - Ох, литта, - заключил ее в объятья Давеон. – Ты самая благодарная моя ученица. И любимая.
     Лурия под присмотром благоверного, господ Флавия и Берана, которых с позволения мужа навещала, делала успехи в учебе. 
     - С твоих уст такая похвала – высшая награда! – Зеленые глаза засияли.
721
     - Плутовка, – погладил Давеон внешней стороной ладони женскую щеку, – что-то ты затеваешь.
     Жена пожала плечиками.
     - Ничего особенного.
     - Действительно, что особенного в том, чтобы затеять стройку в бедном районе, отремонтировать больницу для бедняков, расширить школу для девочек? Что я упустил?
    - Да так, пару мелочей, - скромно махнула ручкой Лурия. 
    - Да, да, литта, если можно назвать детский дом мелочью.
    - Лио, это будет ма-а-аленький домик, - свела ладошки чаровница, оставляя небольшой зазор между ними.         
    - Дорогая, такой нет смысла строить, - нарочито важно свел брови Давеон.
    - Ты дашь разрешение? – подняла на него глаза жена и посмотрела своим обворожительным взглядом.
    - А если я скажу «нет»?
    Лурия тяжело вздохнула и положила ладонь на бритую щеку жреца.
     - Лио, ты всем своим существованием служишь Всевышним. Дети - Их дар. 
     - О Боги, - протянул, тряхнув шевелюрой Давеон, спорить с супругой ему плохо удавалось. Он напоминал ей, что женам надлежит слушаться мужей и не перечить им.
     Она обещала подумать об этом. На женской половине дома.
     - Ты согласен?
     - Ах, литта, покажи мне того, кто скажет тебе «нет»!
     - Благодарю, - одарила Лурия благоверного ласковым взглядом, провела рукой по широкой груди и пошла вперед по коридору.   
     - Хм, - провожая ее взглядом, протянул Давеон. – Слишком быстро ты уходишь. – Он пустился вдогонку.
     - Тебя жду-у-ут, - напомнила Лурия, кивая на послание из школы и отпрыгивая в сторону.
     - У меня еще есть время, - наступал полный решимости супруг.
     - Оно так скоротечно, - увернулась жена вновь. – Подвижно.
     - Я ловлю не время, а тебя, - потянулся к ней Давеон и ловким движением поймал. – И от кого ты хотела сбежать? Не от меня ли?
     - Ох, неудачная попытка, - наигранно обреченно вздохнула Лурия.
     - Следующую постигнет та же участь, литта…

     Временами господин сопровождал ее в захудалый район, вопреки увещеваниям младшего брата. Пара частенько появлялась в городе и общественных местах. За их спинами перешептывались только самые отчаянные болтуны, прочие страшились открыто обсуждать, какой венец был на голове невесты в день свадьбы. Изнывая от любопытства, первые говоруны и сплетники пытались разузнать пикантные подробности, не имеющие к ним никакого отношения – это их не останавливало – но никто из гостей, присутствующих на брачной церемонии, слух не подтвердил. 
     Узнавшая о женитьбе жреца, коего она присмотрела для себя, Галинея на время разорвала отношения с рыжей подругой сестры. Лишь много позже она начала наносить ей визиты вместе с Рицеллой и Мираной, у которой отношения с родителями не сумели наладиться.
     В большом доме Лурия устраивала концерты, приглашала Талиссу, и они вдвоем играли для гостей. Сантарийцы не пропускали семейных встреч. У знатной четы любили гостить двоюродные сестры и братья Регидиев. Мади и Леда с удовольствием привозили своих детей в родовое гнездо знатной фамилии, где юноши и девушки без родительского указания занимались с дядюшкой Давеоном и тетушкой Лурией науками, искусствами и учились видеть прелесть мира.   
     Очень приглянулась правителю духовной столицы супруга господина Регидия – благодаря  ей он чаще виделся с  приближенным  государя,  присутствуя на  музыкальных
722
вечерах, на которых любила бывать его жена. Тизан постарался наладить отношения с  Лурией, обещая ей отличное место для детского дома. И сдержал слово.
     Ставший второй раз отцом государь, узнав о решении родственника и друга, одобрил порыв, не намереваясь препятствовать. Поскил III изъявил желание лицезреть супругу приближенного, а не «слушать рассказы о ней», останавливая прибывшего из Миреи важного гостя в темных одеждах. Удивился самодержец скоропалительности женитьбы, но видя огонь в глазах, оправдал друга. Тот факт, что союз благословил, проведя брачную церемонию, Великий жрец, только укрепил государя во мнении, что женщина, ради которой Регидий оставил прежний уклад жизни, действительно стоит того. Царь и царица с участием отнеслись к соединению двух судеб и тоже благословили пару. Владыка принес щедрые жертвы Богам, дабы молодые жили в согласии, и преподнес новой родственнице царский подарок – Лурия с удовольствием играла на новой арфе с чудесным звучанием, а музыканты-рабы поразили ее исполнением. Их игра тронула б сердце любого искушенного слушателя. 
     Лурия вышла в сад. Проходя по аллеям, она вспоминала, как оказалась тут впервые. Для нее этот зеленый уголок очень скоро стал родным. Сквозь шелест листвы и шепот колышущихся трав и цветов доносились удары молота, исходившие из отдаленной кузницы, где работал Диокл. Преобразившаяся и гордившаяся своими пышными волосами Эноника возвратилась с рынка. Она прошла мимо хозяйки и поприветствовала ее глубоким поклоном. Вдали промелькнула фигура вынужденного оставить жену перса, что спешил в конюшню. На его плечи легла забота о прекрасном чистокровном сирийском скакуне, подаренном господином дражайшей супруге. Она назвала его Нексар, что означало «стрела», за  стремительный полет, которому любил предаваться послушный жеребец. Он был куда покладистей Месяца, правда, тоже ревновал хозяйку и косо поглядывал на солового коня, когда она предпочитала его.
     Лурия направилась в цветник, затем свернула на главную аллею. У ворот получал письма для господина Леоний, боготворящий жену, обещающую родить ему сына. Завидя госпожу, он передал ей один из свитков, доставленный из далекого города, и сообщил о скором возвращении благодетеля. Личный слуга господина скрылся в доме, а Лурия прочла письмо и вознамерилась вновь поблагодарить мужа и врачевателя в одном лице.

     После громкого празднования по случаю заключения брачного союза – пиршества, потрясшие Мирею, развернулись на славу – Давеон отвез чаровницу в прибрежный город, где проживал доктор Дилад и где супруг впервые спас будущую жену.
     Уставший медик омыл руки, снял грязные одежды и покинул операционную. Он совершил обход и уже направлялся в кабинет, когда ему сообщили о гостях.   
     - Господин, вас хотела видеть какая-то женщина! – на весь коридор крикнул санитар, не имеющий представления, кто перед ним, но узрев спутника прекрасной незнакомки, часто заморгал.
     - Так веди ее сюда! - отозвался Дилад, потирая веки, - смена выдалась та еще. 
     - Я уже здесь, доктор, - прозвенел голосок.
     Врач обернулся, не веря глазам своим.
     - Девочка! - обрадовался он, радушно встречая гостью.
     - Доктор, я все-таки вышла замуж, а вы все также небриты. – Миру явились задорные ямочки на щеках.      
     - И муж отпустил тебя одну? – посерьезнел Дилад.
     - Я не одна.
     Он проследил за взором гостьи. Неподалеку стоял человек в темных одеждах, в упор смотрящий на беседующую пару.
     - Это Регидий. – Удивление медика отразилось на его лице.
     - Именно он, - робко подтвердила Лурия.
     - Из твоих писем я сделал вывод, что это кто-то другой.    
723
     Чуть подумав, гостья ответила:
     - Потом все круто изменилось.
     Терпению Давеона пришел конец. Он, не дожидаясь зова, подошел к прелестнице, глядящей то на него, то на врача.
     - Тебе разрешено? Сможешь помочь? – умоляюще взглянула на мужа Лурия.
     Он заключил ее ручку в ладони, поцеловал в лоб.
     - Дорогая, иди, погуляй. Мы сами разберемся.
     - Не прогоняй меня, - попросила Лурия.
     Крепкая рука коснулась медных прядей.
     - Я должен как следует осмотреть доктора.
     Супруга не пошевелилась.
     - Обещаю сделать все возможное, но мне необходимо время, дорогая. Он будет сопровождать тебя. – Жестом Давеон подозвал слугу, которого взял с собой в поездку, доверяя его зоркому глазу и сильной верной руке.
     Сокол вышел вперед.   
     Меж тем новость, что медицинское заведение посетил приближенный государя, облетела лечебницу с невероятной скоростью. Поднялся переполох. Служащие немедленно сообщили о визите начальнику, немедленно покинувшему дом местного чиновника, своего друга. Он поспешил засвидетельствовать свое почтение и принять важного гостя. Из домов были отозваны доктора. Слуги и санитары толпились в узких проходах, надеясь получше рассмотреть господина. Палаты покинули и больные, с интересом и опаской они выглядывали из-за угла. В больничных постелях остались лишь лежачие, которые попросили после рассказать, что видели их хворые товарищи, коим чуточку больше повезло. Потрясенные известиями наблюдатели нарисовали в воображении самые невероятные картины, питая надежду, что вскоре пребудет и самодержец.
     Напуганный тем, что Регидий действует по указке владыки или Великого жреца, от которого не далее как пару месяцев назад начальник лечебницы получил выговор за несоблюдение этических норм и правил медика – по этой же причине возникли разногласия с Диладом – глава клиники примчался на место. Грозным рыком он велел навести идеальный порядок и разогнал толпу зевак, а сам заискивающе склонился перед гостем, опасаясь его гнева. Но тот остался равнодушным к фальшивому преклонению.
     Вынужденная подчиниться требованию супруга, Лурия покинула лечебницу.
     Чародей же велел предоставить ему комнату, где бы его никто не потревожил, и уединился с врачом, ради которого предпринял дальнее путешествие. Давеон нашел медика справедливым и интересным, намереваясь вознаградить его за заслуги, считая, что он хоть и замечен, но все-таки недостаточно оценен в медицинских кругах.
     По бережку гуляла Лурия. Ее не отвлекал от раздумий Сокол, мечтающий о возвращении в Мирею, где его ждала возлюбленная. Так и не смог застенчивый Менедем выговорить слова признания. И без них Одика понимала, что хочет сказать огромный воин с цветами в руках. Робко потянулась она к букету и приняла его, слегка качнув головой.
     По медленно угасающему небу плыли стыдливые облака, зыбко отражающиеся на ряби волн. Крошечные лодочки по их велению то поднимались вверх, то опускались едва ли не на дно, будто хотели погрузиться в преждевременный сон. Уклончивые лучи солнца скользили по верхушкам деревьев и крышам портовых домов, готовясь ко сну.
     У кромки воды ребятишки мореходов и рыбаков играли влажным песком и плескались в соленой влаге, обливая друг друга. Их тщетно пытались дозваться матери.
     Глядя на перепачкавшихся детей Лурия улыбнулась, помахала рукой двум мужчинам, поднявшимся на борт знакомой посудины и помахавшим в ответ. Эти двое сразу узнали госпожу и поприветствовали глубокими поклонами. Кормчий от души поблагодарил ее за поддержку: он признался сыну в отцовстве и отпрыск простил родителю тайну. Теперь они были неразлучными друзьями.
724
     Гостья города скинула обувь и босиком прогуливалась по песчаному берегу. Устилавшие дно ракушки и камешки притягивали к побережью детвору, сооружающую из них что-нибудь интересное для родителей. Лурия подобрала створку розовой раковины, осмотрела ее и опустила на воду. И поплыл маленький кораблик по игривым волнам, отдаляясь от брега дальше и дальше. Вскоре перламутровая лодочка крылась из вида, но оставила след в памяти веков.
     Изящные пальчики потянули за край ленты. Вырвавшиеся на волю локоны всколыхнулись – медные волны легли на воздушные потоки. Смотря на завораживающую картину, Давеон не хотел потревожить благоверную.
     К вечеру усилившийся ветер похолодел. Его очередной капризный порыв, сменивший направление, принес аромат дивных благовоний. Лурия обернулась.
     - Лио, скажи мне… - направилась она к нему, осторожно ступая по песку и гладким камням, точно боялась пораниться.
     Как долго она ждала прихода избранника, молила Богов о благополучном исходе лечения. К этому моменту совсем извелась, а новостей все не было.
     Не отвечая, Давеон распахнул объятья. Интригующая родинка над губой чуть подпрыгнула. Не медля ни секунды, Лурия бросилась к целителю и обвила его крепкую шею изящными ручками.
     - Лио, тебе нет цены! – Она поцеловала его ладони. – У тебя золотые руки! – И потянулась к губам.      
     - Остановись, - зажал веснушчатое личико между ладоней Давеон, ведя борьбу с напряжением. – До гостиницы далеко, а я еле сдерживаюсь. – Он погладил медные локоны.
     Их обладательница засмеялась.
     - Давно ты здесь?
     - Прилично.
     - Почему же не подошел?
     - Я смотрел.
     - Куда?
     Давеон поддел носом маленький любопытный носик, который чуть поморщился – господин забавляется. Но воодушевленная прекрасными новостями жена не смогла долго хмуриться. Ее украсила задорная улыбка.
     По возвращении в Мирею Лурия рассказал благоверному об обещании, данном художнику. Жрец безрадостно встретил ее слова: не хватало, чтобы супруга позировала этому любителю женщин, что без сомнения будет пожирать жадными глазами его жену!
     - Ах, лио, я же буду не одна. Со мной будет Миона, а она никому не позволит тронуть меня. Я могу взять с собой еще и Кира. Неужели ты сомневаешься во мне? - Лурию поразил строгий взгляд, она замолчала.
     Заложивший руки за спину сановник долго топтался из угла в угол, осадив попытки что-либо объяснить ему. Наконец он остановился.
     - Я должен все о нем знать! – прогремел Регидий. – И чтобы никакого обнажения! Так и скажи ему! – Он присел около жены и тотчас вскочил снова. - Нет, лучше я сам побеседую с ним! 
     Лурия безропотно выслушала все наставления и условия благоверного. Он потребовал, чтобы позирование происходило у него в доме, а не в далекой мастерской.
     - Дорогой, это неудобно, - заметила супруга. – Здесь нет условий...
     - Тогда не бывать тебе натурщицей! – отрезал, перебив ее, Давеон.
     Женский вздох достиг ушей уходящего ревнивца, но он не смягчился. Свежи были воспоминания о скульптуре Кловия, которую жрец и по прошествии времени не принял. 
     В мастерскую художника вбежал слуга.
     - Господин, к вам просится какая-то дама! Она сказала, что будет вам позировать!
     Риций вытер руки от краски.
725
     - Я сам выбираю, кто будет мне позировать, - ухмыльнулся он. – Что за дама?
     - Не знаю, господин. Она не представилась.
     - Так пойди и узнай! – прикрикнул хозяин на раба, отвлекшего его от важной работы.
     - Незачем, господин Риций. Ваш слуга был любезен и впустил меня, - прозвенел голосок.
     Художник отбросил грязную тряпицу, отряхнулся, поправил волосы, хаотично зачесав их пальцами назад, и пошел навстречу дорогой гостье.
     - Простите, я не знал. Вам надо было предупредить меня. – Он испытал неловкость. – Тут такой беспорядок, - подал он стул, предварительно смахнув с него гору листов.
     - Рабочая обстановка - я понимаю, - сказала Лурия, присаживаясь.
     Миона настороженно осмотрела бумагомарателя, пытающегося угодить госпоже,  поведавшей, на каких условиях ей дозволено стать натурщицей известного мастера. Он принял их.
     Картина Риция с изображением рыжей молодой женщины заняла одно из центральных мест в его коллекции, прославила художника и за пределами Пелихории. Полотно, повествующее о выходе из пучин морских прекрасной медноволосой нимфы в длинном нежно-розовом легком платье, окруженной слугами, выставлялось в музеях, пока некий человек – он не пожелал открыть своего имени – не выкупил ее у художника, предложив ему баснословную сумму.
 
     Обеспокоенная долгим отсутствием супруга Лурия извелась. Она присела на лавку, укрылась узкой тенью, отбрасываемой пирамидальным кипарисом. Она обратила взор на цветущую спирею и, подперев рукой подбородок, смотрела на работу пчел. На днях одна ужалила Месяца, он люто возненавидел жужжащих насекомых.
     В саду промелькнула Миона, не заметившая хозяйку. Получив свободу, она, как и Сокол, осталась с госпожой, не намереваясь ее оставлять. Кружевница Ламия закатила Киру скандал, пошатнувший мир, однако управляющий по велению хозяина удалил ее из дома – теперь она жила со всеми остальными рабами прядильной и кружевной мастерской.
     Взглянув на помощницу, Лурия подавила улыбку – Миона и сама не подозревала, что ей когда-нибудь пригодится мальвовый корень. Завидевшая хозяйку, она зарделась, спрятала мальву за спину и хотела подойти к госпоже, но та жестом отпустила горячую красавицу.
     Со стороны ворот послышалось ржание. Стражи торопливо отворили врата, впуская в них повелителя.
     Лурия покинула мраморную лавку с затейливыми завитками, украшающими ножки и спинку, и пошла навстречу серьезному всаднику в темном облачении. Как только он спешился, Алфию увел юноша-конюший. Его выкупила у тирана-владельца, который едва не забил парня насмерть посреди улицы, хозяйка большого имения и выходила молодца.   
     Она спешно подошла к благоверному, обеспокоив его. Он сделал замечание и попросил впредь быть осторожнее хоть и знал, что чаровница все равно не послушает.
     - Скажи, прошу, - взмолилась она, не вынеся неизвестности, - слишком затяжной оказалась встреча после недолгого расставания. – Рицелла здорова? – В зеленых глазах читалось волнение.
     На рассвете Регидий получил от старинного друга записку, где Лиген выражал беспокойство по поводу здоровья супруги и просил товарища, умеющего врачевать, осмотреть ее.
     - Вполне, литта. – Интригующая родинка многозначительно подпрыгнула.         
     - Сын? – обрадовалась Лурия.
     - Да, у Нориев будет сын.
     - Они будут друзьями? – положила медноволосая на округлый животик ладошки.
     - Да, дорогая, - загадочно посмотрев на нее, ответил дальновидный. 
     - Ах, не может быть! – догадалась она, о чем умалчивает господин.
     - История повторяется, литта.
726
     - И кого из них предпочтет дивное создание? – погладила животик будущая мать.
     - Дорогая, Регидии всегда выходят победителями! - с твердостью и непоколебимостью в голосе произнес представитель гордой фамилии, достойный потомок великих предков. И уж совершенно очевидно талантливый.
     Лурия развела руками.
     - Это несправедливо.
     - Вот как? – вскинул бровь жрец, не понимая, почему такие мысли и настроения у жены.
     - Я не то хотела сказать.
     Тихий женский вздох опоил Давеона, он с трудом оторвался от розовых уст.
     - Лио, мне кажется несправедливым, что доблестным и благородным Нориям не везет с возлюбленными.
     - Что поделаешь, литта, такая судьба. Но они с успехом выполняют свое предназначение – это счастье. – Давеон вспомнил былые дни. Он чуть подумал и одарил мягким взглядом супругу. – Я хочу маленькую девочку, литта.
     - Только после сына, - улыбаясь, отозвалась она.
     На мужской переносице возникла глубокая складка, Лурия изумилась.
     - Как долго, дорогая, - нарочито серьезно, с шутливым укором, обронил жрец. Глядя на игривые ямочки на щеках, он повеселел.
     - Значит девочку. Маленькую, - протянул голосок.    
     - Да, литта. И обязательно рыженькую и с веснушками, - вытянул указательный палец Давеон.
     - Это не от меня зависит.
     - Но не от меня же, - тряхнул темноволосой шевелюрой сановник. – Я очень люблю тебя, литта, - тихо добавил он, поддев ее носик своим.
     - Ты это часто говоришь, но я тебе верила бы даже если б ты молчал, - пропела Лурия.
     Жрец запустил пальцы в пленительную медь, наблюдая за игрой цвета в ней.
     - Любовь выражается не в повторении признаний, литта, - произнес глубокий бархатный голос, - а в отдавании, посвящении себя любимому.
     Лурии нечего было возразить супругу, как можно не согласиться с мудрецом? Чтец чужих мыслей хитро прищурился.
     Тут благоверная опустила глаза, немного погодя подняла их на мужа и задумчиво спросила:
     - Я все думаю, как так получилось что я здесь?
     - Хм. - Интригующая родинка подпрыгнула. Давеон взглянул на небо, перевел взор на супругу. - Неожиданно. - Он коснулся губами уст чаровницы и повел ее по центральной аллее к дому.
    
     Всадник поторопил коня. Он помчался быстрее ветра, стремительно преодолевая расстояния.
     На горизонте появилась деревушка. Скоро наездник миновал родник, спешился перед невысокой горой и внедрился внутрь. Длинный тоннель не воспрепятствовал гостю, торопящемуся к наставнику.
     Пламя факела всколыхнулось, когда путник вошел в скромную комнату, освещенную лампами. Приезжий склонился перед изваянием божества. Его благословила морщинистая рука отшельника.
     - Отец, – отозвался ученик, – у меня хорошие вести! – И он поведал все, что знал о недавнем событии. 
     Отшельник отошел к алтарю, подкинул благовоний в курильни, вознес молитвы.
     - Я уже стар и передаю полномочия тебе - ты мой преемник. - После паузы старик пророчески сказал: - Битва выиграна, сын мой, но Война - нет.
     Ученик  выпрямился  и  как  подобает  человеку  смелому  и  отважному,  достойному
727
высокого звания служителя Богов, произнес:
     - Мы будем готовы, отец!
     Ученик и учитель расстались. Последователь отправился готовить новых воинов, белых магов, чтобы они воспитали еще и еще ряды достойных, способных противостоять темным силам. 
    
     Уютная детская комната озарялась мягким светом двух масляных ламп в виде ангелов. Они держали в ладонях чаши, в которых играли теплые огоньки. Приятный женский голос завораживал малышей не меньше увлекательного рассказа. Они притаились и с замиранием сердца слушали матушку, рассказывающую о битве, состоявшейся неведомо когда.
     Поразили детишек мужество и самоотверженность, коими обладали мифические персонажи. Темненький мальчик лет шести с родинкой над губой был восхищен отвагой героя, пожертвовавшего собой ради любимой, и его соратника, спасшего жизнь девушке-героине. Маленький слушатель принял решение непременно стать таким как эти мужчины, когда вырастет. Он хотел просить отца научить его владеть мечом, ловко отражать удары противника, кем бы он ни был, мастерски управлять колесницей, крепко держаться в седле. Мальчик мечтал научиться взаимодействовать со стихиями, дабы сражаться с врагами человечества и производить благоприятное впечатление на девчонок, порою гостивших в их доме.
     Чувствительная рыженькая девочка немногим младше братика по-детски наивно позавидовала прекрасной героине, которую любили двое достойных мужей-героев. Поджав коленки, малышка с упоением слушала, как храбрые мужи боролись за жизнь возлюбленной.  Она хотела хоть на миг оказаться на ее месте и ощутить всю мощь их искренних чувств. Как же она желала поскорее вырасти и встретить таких героев, способных пожертвовать всем ради нее одной.
     Дочитав книгу до конца, мать отложила ее.
     - Теперь спите, - легонько потрепала она веснушчатую щечку малютки.
     - Какая интересная история! – подпрыгнул оживившийся мальчик. – Я, когда буду большим, обязательно победю злых колдунов! – победоносно взмахнул он рукой, будто орудовал мечом и сразил врага наповал. Но пошатнулся и едва устоял на кровати.
     - Не упади! - обеспокоилась мать. – Мой маленький герой.
     - Матуска, - прошептала девочка, которую поудобнее положила заботливая мама, вытянув ей ножки и повернув на бочок, - мне понлавилась эта легенда. Поцитаесь ее есе?
     Лурия поцеловала маленький лобик.
     - Почитаю, Литта.
     Так назвал дочку отец ребенка, находя ее истиной звездочкой, светящей ярче любой другой звезды. Ее улыбка обезоруживала всех до единого, благодаря ей проказы малышки немедля забывались.
     - Отдыхай, моя хорошая, завтра у тебя много дел. Надо сделать спящей Клоре прическу, укоротив ей волосы, спрятать от дедушки его бумаги, чтобы он искал их полдня, вырезать из занавесей в папином кабинете кружочки да квадратики, полить вином мамины редкие цветы и пальму, - улыбнувшись, сказала Лурия. - Озорница.
      Несмотря на то, что малышка действительно много озорничала, ее любили все обитатели большого дома, родственники и друзья фамилии. Мальчик тоже не отличался усидчивостью и много баловался, правда, отец намеревался вырастить из него настоящего мужчину, потому старался держать в строгости, в то время как дочурку изрядно баловал. 
     Дверь тихонько приоткрылась. Лурия знала, кто заглянул в детскую. Поцеловав детей, мать поправила им покрывала, греющие маленькие нежные тельца, а когда ребятишки дружно засопели, потушила лампы и вышла. 
     - Мы тебя уже заждались, - притянул жену Давеон, заглянул в затемненную детскую, но он  прекрасно видел  детей.  –  Они  красивы, -  поддел  он  носом  маленький  веснушчатый
728
носик.
     - Разумеется, они же твои дети. Кто может быть красивее их? – Миру явились задорные ямочки на щеках.
     - Расскажешь им, кто герои этой легенды? - кивнул жрец на книгу в руках супруги.   
     - С этим лучше справишься ты, коль принимал их. - Зеленые глаза взглянули на детей. 
     Давеон отказался от услуг лекаря и самолично встречал отпрысков, ни разу не пожалев о том. Тому чувству, что он испытал, впервые приняв их на руки, до сих пор не мог дать название. Оно было сродни великому блаженству и ликованию. Он ликовал всем существом, ощущал себя нужным и отчасти творцом. Ни на чтобы не променял это Давеон, ни на какое золото или сан.
     - Меня тяготит слава, лио. Передо мной склоняют головы жрецы, горожане. Мне неловко, - раздосадовано обронила Лурия.
     - Дорогая, мирейцы склоняются перед тобой, как перед моей женой, а жрецы отдают дань уважения. – После короткой, но приятной паузы Давеон продолжил: - Знаю, что ты не гонишься за известностью, не ищешь ее, но таковы последствия былых поступков. – Интригующая родинка над губой подпрыгнула. – Раз уж ты «равновесная средина» и имеешь отношение к Регидиям, то ничего не поделаешь.
     Лурия тяжело выдохнула.
     - Теперь меня вся Мирея знает! Где бы ни была, всюду узнают!
     - Это неплохо.
     - Иногда хорошо, - согласилась благоверная, - а в большинстве случаев нет.
     Прикрывая дверь в детскую, Давеон хохотнул, спустя миг с игривым огорчением произнес:
     - Жаль в доме гости.
     Лурия тихо засмеялась.
     - Ты всегда так говоришь, но всегда рад их видеть.
     - Что верно то верно.
     В этот момент сантарийцы, Тинарх и Нории, находясь в большой уютной зале и ведя непринужденную беседу, в очередной раз любовались внушительным, едва ли не во всю стену полотном Риция.
     В центре картины была изображена выходящая из глубоких волн, отпускающих ее, прекрасная женщина с пышными волнистыми волосами, ласково упавшими на покатые плечи. Удивительно умиротворенное лицо ее, обращенное к встречающим на берегу слугам,  завораживало и даже словно вселяло надежду. Легкая ткань, окутывающая стройное тело, ложилась мягкими складками. Шлейф тянулся за медноволосой нимфой, не в состоянии предать ее. Невесомое покрывало благодаря теплому ветерку соскользнуло с рыжих локонов. Оно развевалось на ветру, придавая большее очарование женщине, и создавало иллюзию изящного полета.   
     Картину Давеон называл «Снисхождением Звезды» и лишь немногие понимали истинный смысл его слов.
     Для работы в особняке жреца художник выбрал огромную просторную и светлую галерею, где проводил в тяжелом труде и в обществе натурщицы долгие часы, но ничуть не сожалел о том. Ему помогали юные ученики, дивясь таланту «мастера кисти», как они его именовали.
     Бывало, сановник заходил во временную мастерскую Риция, поглядывал на работу и уставшую, но прекрасную модель, беспокоящуюся за художника: супруг горяч - мало ли что он себе надумает. Дабы лишний раз не волновать ее и не беспокоиться самому, он скоро покидал «художественную галерею». И хоть картина была написана несколько лет назад, а галерея так и осталась «художественной». В ней нашли прибежище полотна и других живописцев.   
     Поглаживая медные пряди, Давеон посерьезнел.
729
     - Как вспомню, что ты могла погибнуть, до сих пор в пот бросает. – Он прижал крепче супругу. – Ты сказала, что последуешь за мной, куда бы я ни пошел, но это я следую за тобой. Как цветок оборачивается ликом к солнцу, впитывая его лучи, так и я тянусь к тебе.
     - Ты поэт, лио, - улыбаясь, запустила пальцы в темные волосы Лурия.
     - Немного, звездочка.
     - Путеводная? – Зеленые озорные глазки прищурились.
     Давеон не ответил…
 
     Известная чета продолжила дело своих великих предшественников. Жрец посвятил себя семье, ученикам и общественной деятельности, не забывая о врачевании. Его всячески поддерживала супруга, которой он дорожил, и находил полезными ее суждения. Их дети ни словом, ни делом не опорочили имена родителей. Сын, как и предвидел Давеон, пошел по его стопам и, борясь за возлюбленную, завоевал ее. Литта стала вдохновительницей на благие поступки достойного человека, всецело принадлежащего ей, оправдав свое имя и обратившись путеводной звездой для Канция, сына Ареда и Миам.   
     Осчастливленный Тинарх души не чаял во внуках. Он упивался ролью любящего деда и молил Богов продлить ему жизнь, чтобы дольше наслаждаться звоном детских голосов. Со временем Анорк утратил неприязнь к невестке и смирился с выбором старшего брата. Как и хотела Миам, супруг примирился с Леоннатом и когда он женился, подружились домами. Лиген очень тепло относился к Рицелле, питающей к нему искренние чувства и подарившей ему детей, которых он безгранично любил. Нории всегда были желанными гостями в уютном доме Регидиев. Катур проиграл дело в суде и сполна выплатил назначенную судьей сумму бывшей жене. На полученные средства Мирана купила дом и, выйдя замуж за неотступающего перед трудностями лекаря, дела которого шли в гору, приобщилась к врачеванию. Супруги обеспечивали себе и детям безбедную жизнь и были счастливы. Юная Галинея в мечтах найти достойного себя супруга провела долгие годы и когда, наконец, это случилось, ее постигло разочарование. Муж, аристократ и приятель Катура, не слишком церемонился с ней.   
     Миона, как и просил Кир, родила ему троих детей, удивительно похожих на отца, но темпераментных как мать. Застенчивая Одика стала женою робкого Сокола, состоящего на службе у госпожи. Они перебрались в небольшой домик, подаренный ею. Могучий воин так нежно держал супругу за руку, что Лурия умилялась - более милой пары ей не приходилось встречать. Частенько бывали у госпожи Филоноя, Гиппий и их сын, находившиеся под опекой благородного Нория. Из Клеонима мать намеревалась вырастить настоящего спартанца и не простилась с этим желанием. Тукко и Селеника хоть и остались в доме корабельщика Тинарха, но не были лишены внимания милой хозяйки. Не забывала Лурия и о старце, живущем в таинственном оазисе. Она привозила туда детей, любивших поиграть с волчицей. Беран относился к ним как к собственным внукам, следя, чтобы добрая Эрха случайно не напугала малютку Литту, которую, казалось, «ничем не напугать» (говоря это о дочери, Давеон посматривал на жену). И все же Беран волновался. Талисса осчастливила Макура дочерью, девочка родилась зрячей и одаренной как матушка.
     Доктор Дилад завоевал еще ряд наград за открытия в области медицины. Давеон был благодарен известному медику за своевременную заботу о дорогом обоим создании и всячески способствовал его продвижению по службе. Достаточно молодой Тизан, мечтающий укрепиться на должности правителя, внимал советам Великого жреца и Регидия старшего. Государь отмечал рост его профессионализма и ладную службу на благо родины и граждан. В итоге Тизан упрочил свое положение. Градоначальнику даже посчастливилось услышать похвалу из уст владыки. Барго, как и пророчил Регидий и другие провидцы, понес поражение и был пленен. Поскил III вел долгие переговоры с победителями, и ему удалось выкупить брата супруги, но тот по пути в Пелихорию лишил себя жизни, не вынеся позора. Государыня  была  безутешна.  Самодержец  распорядился  похоронить  Барго  со  всеми
730
почестями как царя-триумфатора.   
     При поддержке знатной четы в Мирее была возведена Академия Искусств, ее возглавил господин Флавий. Лурия пригласила на преподавательскую должность поэта, посвящающего ей стихи, являясь его музой. Архий - мастер изящного слова - дал согласие. После масштабной работы Риций только больше прославился и по приглашению медноволосой госпожи открыл, как и его друг, скульптор Кловий, в Академии свою студию. Они тоже служили народу, творя шедевры и обучая талантливых юношей. Мастера подарили миру еще полотна и скульптуры, изображающие вдохновительницу.    
     Не раз читала Лурия детям легенду о трех героях, одержавших победу в Великой битве. Со временем они узнают, кто увековечен в книгах, на всемирно известных рельефах и картинах. Они будут гордиться родителями, как любой другой ребенок.
     Когда пробил час, ушла на покой матушка. Не задержался и отец, не вынеся разлуки с нею. Среди жрецов поговаривали, Давеон ничуть не уступал отцу в мощи, а в чем-то превзошел его. Он завещал детям нести Слово божье и не порочить Всевышних, называя Их и подаренную Ими любовь Светом.
     Повторяется и повторяется извечно история, не прекращающаяся ни на миг, – пишет и пишет Книгу Жизни Божественная Рука. Что бы ни случилось, переплетаются человеческие судьбы, объединенные всесильной Любовью.   

































731
Эпилог
     К административному зданию подъехал конный гонец. Всадник спешился, подозвал служку и велел присмотреть за конем, а сам наскоро преодолел массу ступенек и юркнул внутрь Общественного Дома.
     Минуя ожидающих своей очереди горожан, нескончаемую череду дверей, за которыми происходили сделки купле-продажи, мелкие разбирательства, суды и так далее. Гонец повернул за угол, прошел еще дальше и предстал перед нужным кабинетом. Не задумываясь, постучал. Дверь открыл пожилой раб, владеющий грамотой. Он давно работал с господином и заслужил его доверие. Невольник, как и все здесь работающие люди, находился на государственной службе. Он немедленно провел гостя к господину.
     В большом кабинете, наполненном стеллажами, за широким мозаичным столом сидел высокий чиновник, занимаясь бумагами. Общественный деятель, доверенное лицо правителя, скрупулезно разбирал документы и корреспонденцию. Он вел переписку с сильными мира всего, в том числе и с государем, своим родственником.
     В окна проникал яркий полуденный свет и падал на темноволосую с редкой проседью голову сановника. Свежий воздух, которого здесь хватало в отличие от наводненного людьми душного коридора и маленьких кабинетиков мелких чиновников, позволял работать в полную силу. 
     Как только служащий доложил о визите, доверенный градоначальника оторвался от дел и поднял глаза на гонца.
     - О Боги, что случилось? – вышел он из-за стола, видя как его управляющий, сминающий в руках плеть, бледен.      
     - Господин, ваша жена…
     - Что с ней?! – вытянулся сановник.
     - Началось! Вы велели сразу же сообщить, как начнется. Как только мне сказали, я немедленно помчался сюда, - говорил управляющий, идя за хозяином к выходу.
     Пожилой раб открыл перед начальником дверь. Уже через несколько минут господин сел в свои пышно украшенные носилки и приказал срочно доставить его домой. За ним неотступно следовал управляющий.
     - Доктора позвали? – спросил сановник, нервно потирая ладони.
     - Да, господин. Я отдал распоряжение посыльному, а сам поспешил к вам.
     Четыре крепких носильщика бежали, слажено работая и дыша в ритм. Под палящими лучами солнца они обливались обильным потом. От тяжелого труда болели мышцы, но слуги, облаченные лишь в повязки, не сделали ни одной остановки, пересекая квартал за кварталом. Хозяин подгонял нерасторопных носильщиков, грозя им наказанием. Но он не был тираном и не калечил рабов, ломая о них палки. Слуги считали, что им повезло с хозяином – в его имении никто не испускал дух от побоев. 
     Перед носилками богатого вельможи расступались прохожие, наводнившие прекрасные улицы и аллеи духовной столицы. Мирея по-прежнему расцветала, привлекая массу архитекторов, скульпторов, художников и прочих деятелей искусств. На зазевавшихся на прилавки бедняков прикрикивал управляющий господина, простолюдины расходились, давая дорогу носилкам.
     Ворота имения распахнулись, впуская хозяина. Носильщики помчались по аллее, ведущей к входу в особняк, и очень скоро опустили носилки наземь. Их тут же покинул сановник. Резво, будто юнец, взбежал он по ступенькам, очутился в доме, где стояла суматоха. Повсюду сновали взъерошенные рабыни с тазами воды, расплескивающейся от суеты.  Служанки громко переговаривались, порою выкрикивали что-то.
     Управляющий рыкнул на них, отдал распоряжение навести идеальный порядок и помчался за благодетелем.
     Сановник преодолел массу коридоров и залов, ворвался в покои жены. В одно мгновение оказался у ложа, склонился над ней, взяв за ручку.
732
     - Потерпи, скоро придет доктор, - поглаживая ладонь супруги, с участием проговорил он.
     Женское лицо исказилось от боли. Роженица простонала, крепко вцепившись в мужскую руку. Капельки пота выступили на ее лбу, волосы разметались по подушке. 
     - Сделайте же что-нибудь! – взревел вельможа, кинув суровый взор на стоявших поодаль рабынь.
     Они оживились и забегали вокруг госпожи.
     Наконец появился доктор,  взялся за роженицу, а супруг топтался под дверью, потирал лоб и содрогался при каждом новом выкрике жены. Спустя время он услышал детский плач и вбежал в комнату.
     - Господин, у вас сын, - улыбаясь, лекарь протянул мальчика служанке, что принялась обтирать его.
     - Уже все закончилось? – с надеждой спросил сановник. Он плохо переносил недуги и слезы жены. 
     - Нет, - сообщил врач.
     Вельможа не понял, о чем тот толкует. Медик пояснил:
     - У вас двойня, господин, - улыбнулся он. Вскоре принял и второго малыша.
     Рабыни занялись детьми.
     - Двое сыновей! – воскликнул счастливый родитель. – Поистине Боги были ко мне благосклонны! Я принесу Им щедрые жертвы!
     Служанка поднесла ему закутанного в покрывало младенца.
     - Мой сын, первенец.
     - Вот и второй, господин, - приблизилась другая рабыня с младшим ребенком.
     Измученная многочасовыми родами женщина устало улыбнулась.
     - Дайте же мне их скорее, - потянулась она к детям, которых долго ждала. Бездетные годы остались позади – Великие Родители услышали ее и мужнины молитвы и сделали чрево жены плодородным.   
     - Госпожа, вам нельзя переутомляться, - предупредил доктор, омывая руки. Он принял меры по предупреждению родильной горячки, от которой умирало много женщин.
     - Возьми-ка старшенького, - отдал его жене сановник, а сам обнял младшего. 
     Мать ласково взглянула на красненького младенчика.
     - Так вот кто все это время толкал маму, не давал ей покоя по ночам и лежать на боку, - широко улыбнулась она.
     За ней просияли остальные, присутствующие в комнате.
     - Состояние детей и ваше не беспокоит меня, - спокойно произнес на пороге медик. – Но все же вам следует поберечь себя. Я оставил укрепляющие средства и скоро приду осмотреть вас. – Он откланялся.
     Сановник поцеловал жену в лоб, провел рукой по ее влажным волосам и поблагодарил за мальчиков.
     - Доктор сказал, что они крепыши. Настоящие богатыри. Только младшенький чуть уступает старшему. – Благоверный поглядел на супругу, с интересом рассматривающую личико новорожденного. – Ты не отказалась от своего намерения? Назовешь его, как и хотела? – расплылся он в довольной улыбке, ничуть не противясь выбору любимой жены, прижимающей к груди старшего сына.
     - Нет, я не передумала. - Она передала его отцу, взяла младшего и умилилась ему.
     - Что ж, добро пожаловать, Агерон, - легонько коснулся детской щечки родитель, с давних пор мечтающий о сыне, наследнике и продолжателе древнего рода, состоящего в родстве с царской фамилией.
   
     В наши дни.
     Самолет приземлился в маленьком, по сравнению с тем, что в родном городе,  аэропорту.
Спускаясь  по  трапу,  молодой  человек  со  спортивной  сумкой,  перекинутой  через  плечо,
733
вытер пот со лба и поправил солнечные очки. Он с досадой отряхнул мокрую штанину модных шорт, зато был рад, что любимая футболка осталась невредимой.
     - Прости, друг, я не хотел, - извиняясь, нагнал его сосед по самолету, с которым он провел, пожалуй, самые долгие часы в своей жизни. Никогда еще перелет не был таким тягостным.
     - Оставь! - кинул приезжий, отмахиваясь от назойливости приставучего болтуна, с которым он познакомился не так давно и который не смолкал весь полет. Молодой человек хотел поскорее распрощаться с ним и забыть как дурной сон. 
     За какие-то полдня чего он только не услышал. Оказалось, соседи и жена недавнего знакомого люто его ненавидят, родители отказались, когда подрос, а начальник и вовсе хочет убить: о том неоднократно повторял.   
     К трапу подъехал старенький автобус. И там прилипчивый знакомый не замолкал. Переминаясь с ноги на ногу, приезжий только и мечтал скорее очутиться как можно дальше от него. Не зной и духота тяготили молодого человека лет тридцати трех-тридцати пяти, а нескончаемая болтовня ни о чем. Лишь войдя в аэропорт, лысоватый мужчина оступился и запнулся. Приезжий улучил момент и слился с толпой. Он прошел таможенный контроль, быстро миновал массы ожидающих прилета или отлета людей, открыл тяжелую дверь, в коей было разбито наружное стекло, и вышел на улицу. Горячий воздух обдал зноем долгожданного гостя.
     - Наконец! – стоящая у простенькой белой машины красивая женщина, одетая по-спортивному, распростерла объятья.
     Майка-топ и шорты – привычная ее одежда с давних пор, а хвост – любимая прическа. Мария пренебрегала сложными и даже на вечеринках в родном большом городе обходилась одной заколкой или резинкой. Однако ее волосам завидовали и молоденькие девушки, так волны были густы и красиво ложились.
     - Привет, мам! – обнял ее сын, она погладила его широкую спину. Он был крепкого телосложения и достаточно силен физически.
     Он смахнул с плеча сумку и закинул ее на заднее сидение.   
     - Я поведу! – Не дожидаясь ответа, молодой человек прыгнул за руль.
     - Тео, ты гоняешь, - хмурясь, опустилась на пассажирское сидение мать.
     - Мам, - хохотнул сын, - я не могу едва двигаться. Улица пуста, - одной рукой держась за руль, а другой указывая на окно, сказал он.
     - Ограничение скорости, - показала родительница на знак, который сын не успел заметить, потому как его внимание привлекла одна из прохожих девушек. – Тебя оштрафуют! - упрекнула мать.
     - Придется заплатить, - подмигнул ей сын.
     - Когда ты уже остепенишься? Тебе бы жениться, - скрестила руки на груди Мария.
     - О нет, мам. Я прожил с Эльзой пять лет, мне хватило! – поднеся ребро ладони к горлу, рассмеялся Тео.
     - Вы были разные – потому и разбежались.
     - Мам, мои разъезды и работу не вынесет ни одна женщина. И вообще я люблю только тебя! – Тео чмокнул матушку в щеку.
     Мария согласилась. Ее поездки отец сына тоже не выдержал, как не выдерживали и другие мужчины, с которыми она состояла в браке. Благодаря красоте она привлекала мужей, но долго в ее доме ни один не задержался. Вся ее жизнь проходила в разъездах и поисках былых цивилизаций. Куда тут до семьи. Для нее она – Тео.
     - Я люблю тебя, дорогой. И хочу, чтобы ты был счастлив, - потрепала его волосы Мария.
     - Ты самая замечательная мать на свете. Все другие постоянно вмешиваются в жизнь детей, а ты нет. – Тео приложил ладонь к груди и произнес, игриво кивая: – Обещаю быть счастливым.
     - Дурачок! – рассмеялась Мария. Он морщил нос как бабушка, когда ей что-то страшно не
734
нравилось или она намеревалась поругаться с соседками, известными ворчуньями и сплетницами, за то, что они выпускают погулять своих собачек на ее газон. 
     Они отправились в окруженный песками городок, близ которого некогда вели раскопки. Там были найдены следы древнего города, но местные власти внезапно запретили поиск. Только спустя долгие годы Мария, выхлопотав разрешение, вернулась сюда вновь. Пользуясь старыми связями, она возобновила работу. Наемные рабочие трудились днями напролет, изымая из-под песков груды камней и редкие находки.
     - Что говорит твой босс? – рухнул в кресло Тео, едва ступив в тесную комнатку небольшого съемного домика.
     - Он поддерживает меня. Говорит, раз есть глыбы тесаного мрамора и черепки, то…
     - Здесь было поселение людей, - закончил сын.
     - Вот именно. – Мария прошла на кухню и крикнула оттуда: – Вымой руки и иди обедать!
     - Это еще одна причина, по которой я не хочу жениться, - пробормотал под нос молодой ученый.
     Он пошел по стопам матушки и выбрал профессию археолога. С отличием окончил университет, поступил в аспирантуру, блестяще защитил диссертацию, получил ученую степень и стал преподавать в том же университете, попутно занимаясь исследованиями. 
     Тео подошел к умывальнику, еле державшемуся на одном гвозде. Взяв молоток и гвозди, он ловко справился с маленьким ремонтом. Ему хорошо давалось не только чтение лекций и «копание в земле», как говорит бабушка.
     - Спасибо, сынок, а то у меня все не выходило, - послышался голос матери. – Давай за стол – обед стынет. 
     Мария плохо готовила, но сын, дабы порадовать ее, съедал все. Он очень любил мать, отдавшую ему себя, и никому бы не позволил ее обидеть. И родному отцу в том числе.
     - Когда мы поедем на место? – присаживаясь за стол, поинтересовался он, оторвал от пресной лепешки кусок, подкинул его вверх и поймал ртом.  С детства любил Тео вкусный местный хлеб.
     Мать с укором взглянула на него.
     - Ведешь себя как маленький мальчик.
     - Мам, я большой. Ты просто этого не замечаешь! - предался заразительному смеху сын.
     На следующий день они оправились к месту раскопок.
     Работы шли не прекращаясь. Как всегда между строительными лесами и работниками сновали юркие детишки, подворовывающие съестные припасы чужеземцев. Марию с замиранием сердца разглядывали девочки и юные девушки. Она с ними подружилась. Те поведали ей о своей жизни в городишке, который никогда не покидали, если только не выходили замуж за приезжего. Таким образом, Тео попал в центр внимания всех незамужних девиц от десяти до тридцати и старше лет. Они роем кружились вокруг раскопок, приглядывались к нему, а он, поглощенный работой, словно не замечал взглядов и вздохов юных красавиц. С грустью Мария думала, что сына «черепки да камешки» - выражение ее матери - интересуют больше всего на свете, а ведь она хочет внука, но Тео и слышать о том не хотел.
     - Жизнь скоротечна, дорогой. Кроме меня и бабушки у тебя никого нет, - говорила она. - Это неправильно.
     - Мам, бабуля твердит мне о женитьбе с двадцати лет. Прошу, не начинай! - сделал недовольный взмах сын.
     Более Мария не торопила его.
     Над головами наемных рабочих пролетел выкрик – молодой ученый позвал мать. Она примчалась на зов. Их окружили работники, зеваки и дети, которых не успели отогнать охранники, потому что их взгляды были прикованы к археологу, осторожно смахивающему песчинку за песчинкой мягкой кистью с чего-то неопределенного. 
     - Это картина, - прошептал пораженный Тео, боясь лишний раз прикоснуться к находке.
735
     Свидетели знаменательного события начали перешептываться, а мать улыбнулась.
     - Поздравляю. Надо откопать ее полностью пока не стемнело, не то ее украдут, и доставить в нашу лабораторию.
     Под руководством начальников экспедиции работники осторожно извлекли полотно из-под земли. Трудно было понять, что конкретно на нем изображено. Картину бережно упаковали и под охраной отправили в город покрупнее, куда приземлился самолет. В том городишке, что расположился неподалеку, толком ничего не было, потому исследования проводились в другом либо в университете.         
     Мария и сын передали находку не менее их удивленному коллеге, работающему в лаборатории. Он осмотрел картину, потер подбородок и сказал, что такого видеть ему еще не приходилось.
     Договорившись о встрече, искатели вышли на улицу.
     - Они обследуют полотно и позвонят нам. - Мария положила ладонь на плечо сына, все еще не пришедшего в себя. У нее зазвонил телефон, и она отошла за угол, чтобы сообщить новости начальнику и другу в одном лице.
     В ожидании матери Тео прохаживался взад и вперед по улице с торопливыми прохожими. По извилистой двухполосной узкой дороге, вдоль которой тянулись ряды магазинов и палаток, проносились машины. Но ни они, ни люди не создавали такой суеты, как в его родном городе, где видимо невидимо жителей и автомобилей всех марок и цветов.
     У Тео была «крутая тачка», он любил погонять. Особенно по ночи. Отчасти он был романтиком, хоть и считал себя заядлым материалистом и закоренелым холостяком. Бабушка все говорила, что романтика ведет его по жизни, что благодаря ей он без толку копается в земле и глядит на небо и звезды. На что внук отвечал протестом, объясняя это тягой к познанию.
     На шумной улице появилась горожанка. Тео обернулся на громко издаваемые ею звуки. По всему было видно: она возмущена.
     - Да нигде я не была вчера! – выкрикнула она в телефонную трубку и ступила на дорогу с целью перейти. – И ни с кем не встречалась! – После короткой паузы ее щеки запылали. - Что?! Больше не звони мне! – Она с силой нажала на кнопку, отключающую вызов, и рассерженно взглянула на телефон. – Вот… - Горожанка рыкнула, решив не договаривать. Ее учили уважать других людей, потому постыдилась прилюдно выражаться. 
     Тут из-за поворота вылетела машина, несущаяся прямо на пешую незнакомку, зло глядящую на телефонный аппарат. В испуге за горожанку Тео побледнел. Он только услышал пронзительный визг тормозов, как оттолкнул девушку и, не устояв на ногах, повалился на нее.
     Водитель высунулся в окно и что-то громко закричал, погрозив кулаком. После покрутил пальцем у виска и уехал.               
     Без перевода Тео понял, что сказал местный смуглый водитель на ржавенькой машинке, которой и след простыл. Люди пустыни и в жарких странах такие темпераментные, никак солнце ударяет им в головы.
     На тротуарах скопились люди. Перешептываясь, они глядели на неизвестных, только что едва не попавших под колеса. Кто-то взялся за телефон, чтобы вызвать медицинскую помощь, кто-то намеревался известить о случае полицию.
     - Тебе жить надоело?! – привстал Тео, опираясь на локти, и сердито взглянул на спасенную.
     Она растерянно, не понимая, что произошло, смотрела на него выразительными  зелеными глазами. Рыжие волосы незнакомки волнами рассыпались по горячему асфальту.
     Археолог выругал себя за неподобающий тон. Он только собрался принести извинения, как до нее дошло, что на ней лежит совершенно незнакомый мужчина.               
     - Не кричи! – бросила горожанка, ее большие глаза грозно сверкнули. – Может, встанешь с меня?!
736
     Тео понял, что он все еще лежит на земле, точнее… Он немедленно подскочил. Правда, девушке показалось, незнакомец сделал это неохотно.
     - Я всего лишь хотел… - начал он было оправдываться. - На тебя ехала машина…
     Незнакомка привстала и, отряхивая от пыли и мелких камешков пышные медные волосы, взглянула в сторону уехавшего автомобиля.
     - Ты чуть не погибла, - отозвался Тео, собирая женские безделушки, выпавшие из сумочки.
     Он вернул их хозяйке, что встала с земли и теперь смахивала грязь со светлых джинсов  и футболки в обтяжку - так облачались только эмансипированные горожанки.
     Тео отвел незнакомку на тротуар.
     - Мало ли вдруг еще машина поедет, - произнес он, не зная зачем.
     Зеваки, удостоверившись, что ничего интересного не произошло и жертв не будет, разошлись.
     - Тео, - протянул он руку местной жительнице непохожей на других. По обыкновению здешние женщины смуглы и черноволосы.
     - Ясна, - протянула она в ответ свою ладонь.
     - Какое интересное имя.
     - Необычное имя, - согласилась горожанка, в ее ясных глазах промелькнула задоринка. – Это укороченный вариант. Мое полное имя тебя бы утомило. Все называют меня Ясенка, потому я не утруждаю новых знакомых долгим произношением замысловатого имени. 
     Тео улыбнулся. Она слабо поддержала, потирая ушибленную спину. 
     - Тебе нужно к врачу! Я отведу тебя.
     Девушка отказалась, уверив, что с ней все благополучно. Она побросала вещи в сумочку и, поблагодарив спасителя, собралась уходить.
     - Подожди! - окликнул Тео. Он замялся, придумывая предлог задержать ее. – Что сказал водитель? – настиг он новую знакомую.   
     - Лучше не спрашивай.
     - От испуга ты еще плохо стоишь на ногах. – Археолог огляделся. – Как кофе в том заведении? – кивнул он на уютное маленькое кафе, где можно было посидеть и под навесом около него.
     - Не знаю, я не пью кофе, - вскинула бровь Ясна, догадавшись, что хочет от нее спаситель.
     - Коктейль?
     - И алкоголь тоже.
     Тео пожал плечами.
     - Тогда остается только чай и мороженое.
     Девушка подавила смешок и приняла приглашение.
     Вскоре они очутились на террасе вполне приличного кафе. Подвижный приятный официант принес меню. Из ряда наименований предложенных блюд Ясенка выбрала зеленый чай и кокосовое мороженое с сиропом. Отгоняя назойливых мух, потерявших всякий страх, она слушала, что говорит новый смущенный знакомый.
     Обговорив с начальником детали, Мария вышла из тихого уголка, но поблизости не обнаружила сына. В беспокойстве огляделась и собралась уже звонить, как увидела его с молоденькой женщиной. Мать незаметно проскользнула в машину, решив подождать сына там. 
     - Так это ты ведешь поиски недалеко отсюда? – прогнала Ясна очередное насекомое и поглотила мороженое.
     - Мы вместе с матерью ведем раскопки, - поправил Тео, несколько замкнуто.
     - Быть археологом это здорово, - закинула ногу на ногу собеседница, ведущая себя более непринужденно, чем рассказчик. – Извлекать из-под земли то, что хранилось в ней сотни, а то и тысячи лет… это высший класс! – вытянулась девушка.
     - Ты, правда, так считаешь? – смущенно откликнулся Тео и заметно оживился. 
737
     - Конечно! Наверно, это чрезвычайно интересно, - протянула Ясенка, слегка задумавшись. – Ты первым видишь то, о чем мы и не подозреваем. Можно открыть что-нибудь, что повлияет на будущее, будет способствовать развитию науки.
     - До сих пор мы только пытались узнать прошлое, - отозвался археолог.
     Ясне показалось, он скромничает и умаляет свои возможности.
     - Мой дедушка говорит, что прошлое неразрывно связанно будущим. 
     - Мне кажется он прав. - Тео подумал и предложил: - Если будет позволять время, приезжай на раскопки. - Почувствовав напряжение, он поторопился завести другой разговор и спросил: - Кем ты работаешь?
     - Я переводчик. Работаю в журнале и газете. В этом городе очень много приезжих. Они покупают прессу только на родном языке, не утруждая себя изучением местного наречия. Они относятся к здешним, как к неандертальцам, а ведут себя хуже, чем животные в зоопарке. Не зная и не понимая чужой культуры, поносят ее. – После паузы она, рассуждая, добавила: - Разве все должны быть одинаковыми? Что стало бы с Землей, внедряйся все, как позволяют себе некоторые развитые государства, с оружием в соседние страны? Вводя войска на чужую территорию, они объясняют это борьбой за мир. Даже смешно. Истинного мира никогда не добиться пулей, ножом или бомбой. На здешних людях поставили клеймо, меж тем они никого не завоевывают и не убивают. Их считают необразованными дикарями, коими легко управлять, материалом в руках власть имущих и жадных до наживы. Но разве у вас не то же самое происходит? Вами также манипулируют. Средства массовой информации как нельзя кстати. Они отлично помогают в этом. А какая пропаганда… - ухмыльнулась Ясна, отрицающая воинственную политику и угнетение одного народа другим. – Глупо думать, что порабощая других, поработитель сам сохраняет свободу. – Она допила чай.       
     - Ты приезжая? – поинтересовался Тео, удивленный ее речами.
     - Нет, я родилась и живу здесь. Так что местная, - покинула стул девушка. – Мне пора - я и так задержалась.
     - Торопишься? – вставая из-за стола, откликнулся археолог.
     - У меня встреча.
     - С кем поссорилась? – задал нескромный вопрос Тео, одновременно подбадривая себя и упрекая в бестактности.
     - Нет! - кинула, уходя, Ясенка и скрылась в массе других горожан.
     Археолог не успел заметить, как она исчезла, и не мог понять, куда делась. Он не знал даже, где ее искать.
     По звонку мать и сын приехали в лабораторию. Их встретил ее восторженный работник. 
     - Вы не представляете, - вел он по коридору искателей, его халат распахнулся от резких движений, - мы сделали анализ и... Это удивительно! Картине около двух тысяч лет! – взмахнул он рукой и пропустил археологов вперед.
     Трое очутились в просторной комнате, где на большом широком столе лежала внушительная находка. Вокруг нее собрались другие служащие лаборатории.
     - Она, конечно, повреждена, отдельные участки даже слишком - это только центральная часть картины, остальное утрачено. Видите? – Коллега указал на края полотна и привел доказательства того, что оно сохранилось не полностью. – Мы можем отреставрировать то, что имеем! Насколько возможно, - не унимался служащий лаборатории. Он надел перчатки и осторожно коснулся картины. – Она уникальна. Мои ребята ее немного отчистили, но работы еще о-го-го! Реставраторам придется попотеть.
     - Чудо, что она сохранилась, - восхищенно смотрела на находку Мария.
     - Местные власти не дали разрешения на вывоз?
     - Они хотят после реставрации выставить картину в городском музее. Я едва уговорила администрацию позволить нам реставрировать ее. Мы долго вели переговоры, но в итоге   господа согласились.
     - Что же вы им сказали?
738
     - Я сказал, что картина хрупка, а работа стоит больших денег, - присоединился к разговору Тео, - но мы займемся полотном бесплатно.
     - Это не все. Они хотят взглянуть на картину и выделят человека, который будет следить за ходом работы, - добавила Мария, переведя взгляд с сына на лохматого курчавого коллегу. 
     - Боятся, что подсунем подделку, - пробормотал он, одной рукой поправляя очки, другой приглаживая волосы. 
     - Полотно найдено на этой земле. Не удивительно, что администрация не отдает ее, - внимательно осматривал находку Тео.
     Мария обернулась на него.
     - Прежде ты мечтал все перевезти в наши музеи, - сказала она, видя перемены в сыне.
     - Искусство принадлежит не только нам. Если мы все вывезем, что останется здесь? – не задумываясь, ответил он. – Здешние люди имеют право знать свою историю и видеть, как велики были их предки и цивилизация, некогда процветающая в этих краях.
     - Да этим мартышкам нет дела до искусства, - кинул кто-то из служащих. Он изрядно устал от чумазых попрошаек на улицах и болтливых потных торговцев, навязывающих свой товар, которые громко выражаются, если ничего не купить.
     Лицо Тео побагровело, он подался вперед.
     - Тише, тише, - встала между ним и служащими Мария. – Мы пришли посмотреть на картину и обсудить кое-какие моменты.
     Молодой археолог лишь чтобы не тревожить мать сдержался.
     Служащие лаборатории дружно взялись за работу. В самый разгар Мария привстала на цыпочки, стараясь рассмотреть центральную фигуру полотна.
     - Смотри-ка, эта женщина… на нее похожа Ясна. И телосложением.      
     Вернувшись в машину после встречи с ней, Тео впал в задумчивость и пребывал в молчании длительное время. Мария осторожно намекнула, что видела его в кафе. Он коротко поделился с ней случившимся. 
     Сын склонился над полотном, присмотрелся. 
      - Да, чем-то они похожи. – Ему и правда показалось, что женщина на картине и Ясна имеют общие черты.
     - Позвони ей, – шепнула Мария, ее беспокоило угнетенное настроение сына.
     - У меня нет ее номера.
     - Она не называла адреса? Района?
     Осматривая полотно, Тео помотал головой.
     - А где Ясна работает?
     - Я был во всех издательствах города - мне нигде ничего о ней не сказали.
     - У нее редкое имя - найти ее не так уж и сложно.
     - Мам, - свел брови Тео, разговор начал его тяготить, - я не знаю ее фамилии. Мне никто не скажет, где она живет и не даст телефон. Я - чужак.
     - Не хочешь сходить проветриться? – предложила Мария. – Я за всем сама присмотрю.
     Сын ухмыльнулся, понимая, к чему она ведет.
     - Я бываю здесь, - обронил он, - но ее не встречаю.
     Не отважилась Мария развивать эту тему. Она заговорила о работе, сын охотно поддержал диалог.
     Когда остальные, в том числе и мать, ушли на перерыв, Тео посмотрел на подпорченное временем изображение молодой женщины и вновь подивился образу. Археолог взял лупу и вглядывался в каждую деталь внешности незнакомки. Композиция, удивительные линии, прекрасные черты центральной фигуры поразили б кого угодно. Даже всесильное время не стерло с полотна запечатленную некогда красоту. 
     Тео чуть не выронил из рук увеличительное стекло, так громко зазвучала мелодия сотового телефона в большой комнате с побеленными стенами, едва прикрытыми стеллажами со всевозможной реставрационной утварью.   
739
     На дисплее высветился номер. Тео не узнал его, но нажал зеленую кнопку.
     - Алло? - В ответ он услышал знакомый голос:
     - Я приезжала на раскопки, а тебя не оказалось. У меня нет возможности приехать туда в скором времени, и я попросила твой телефон у сотрудников. Ваш прораб оказался отзывчивым. Не ругай его, это моя вина - я настойчиво умоляла оказать мне маленькую услугу, - засмеялась Ясна, поддав газку. Она свернула на проселочную дорогу.
     Тео не собирался высказывать прорабу, он бы от души поблагодарил его. Жаль он весь день пробыл в лаборатории и не увидел девушку. Молодой ученый слушал звенящий голосок и мягко улыбался.
     - Правила повтори! – послышалось из трубки одновременно с машинным сигналом. – Ох, права купил, а ездить не умеет, - возмутилась Ясенка. 
     Археолог улыбнулся шире.
     - Будь осторожнее, - попросил он.
     - Прости, - покаялась водительница. – Так что я хотела сказать?.. Ах, да, мой дедушка  просит тебя приехать к нам. Он намерен лично поблагодарить за мое спасение, - робко произнесла Ясенка, в ее голосе зазвучал оттенок вины. – Да и мама будет рада тебе.
     - Куда? – судорожно начал искать лист и нащупывать ручку Тео. Он переворошил кипу бумаг. В итоге оторвал часть стикера и, не найдя пера, схватил карандаш и наспех записал адрес. – Разумеется,  найду, - пообещал ученый. Смущение отошло на второй план: обычно он не знакомился с семьями девушек так скоро. – Прошу прощения, а что надеть?
    Из трубки полился заливной смех.
     - Смокинг отменяется - форма одежды не парадная. Все обыденно и просто.
     Ясна попрощалась и отключилась, а симпатичное лицо Тео украсило довольство. Он подкинул телефон, на лету поймал его, сохранил номер и покрутил в руках листочек с записями.
     Машина остановилась перед искомым домом. Молодой человек окинул его взглядом, предполагая, что семейство в нем живет безбедное. Перед двухэтажным особняком, обнесенным забором, расстилался уютный сад с цветником. Позади дома находился огородик, где любила возиться хозяйка.
     Тео нажал на звонок у ворот, но собака уже дала хозяевам знать, что прибыли гости. Пес отчаянно лаял, визитер не решился самостоятельно войти. Через минуту он услышал знакомый голос, который говорил с животным мягко и даже ласково. Сторожевой пес нехотя умолк, проворчав слова недовольства, по-своему, по-собачьи.
     Калитка распахнулась, на пороге возникла Ясна в легком коротком платьице на тонких бретелях. Одежда открывала стройные ножки. На одной щиколотке красовался национальный браслет с маленькими бубенчиками, имитирующими шелест падающих листьев. Рыжие локоны девушка собрала на макушке, закрепив их палочкой для волос, только несколько прядей да челка находились на свободе.
     - Уау, - тихо выдохнул археолог.
     - Я же сказала, все будет просто, - напомнила Ясна, увидев его в модной рубашке, у которой были расстегнуты верхние пуговицы, и в светлых брюках.
     - Неприлично являться в первый же день в шортах. Твои родители еще плохо подумают обо мне, а у меня нет на то желания, - хохотнул Тео и протянул девушке букет. – А второй маме.
     Ясна замялась.
     - Это маме и бабушке. Если можно.
     - Ох, я не подумал об этом, - огорчился археолог. - Коль есть дедушка, то есть и бабушка.
     - Это мое упущение, надо было сказать тебе о моей большой семье раньше. Но тогда бы ты передумал приезжать, - пошутила Ясна, пропуская гостя во двор.
     - Вряд ли, - сказал он так тихо, что идущая впереди девушка не услышала.
     Легкое  постукивание  ее  маленьких  каблучков  эхом  отдавалось  в  садике,  украшенном
740
обилием цветов. Пес сидел в сторонке и косо поглядывал на приезжего, рассматривающего хозяйку. Она того не замечала.
     - Немного введу тебя в курс дела. Мой дедушка - уважаемый человек и глава семьи. Он для многих авторитет. Бабуля гостеприимная и добрая, любит поболтать. Мама будет относиться к тебе как сыну. Она хотела много детей, но не вышло, так что… приготовься сполна вкусить ее материнскую любовь. Отец мой прямолинеен и строг, зато, как и дед, справедлив. Еще у меня есть старший брат, не считая армии дядюшек, тетушек, двоюродных братиков и сестренок. Правда, сегодня будут только самые близкие.
     - Мне уже беспокойно, - признался Тео.
     - Мне тоже, - взглянула на него девушка. Она повела его по живописной дорожке к дому.
     Стоило им взойти на ступеньки, как им навстречу вышли две смуглые улыбающиеся женщины в пестрых длинных одеяниях. Одна из них сразу обняла гостя, назвав его дорогим. Из ее слов он понял, что спас единственную дочь и теперь у нее не один сын, а двое. Женщина постарше – ее лицо покрывали глубокие морщины, а седые волосы были собраны в пучок – ласково погладила по голове спасителя и ввела его в особняк, упрекая невестку в том, что она негостеприимна.
     - Сначала гостя надо пригласить в дом, а уж после все остальное, - назидательно сказала она. Получив от него букет, растрогалась. – Ах, внучек, пойдем, пойдем. Такой хорошенький, - легонько потрепала она бритую щеку молодого привлекательного ученого.
     Он  посмотрел на Ясенку, она с трудом поборола веселье.
     Очутившийся в холле Тео осмотрелся: дом обставлен пышно и со вкусом. Обстановка благоприятствовала принятию гостей. Обилие цветов - как сказала Ясна, их очень любит матушка - вносило свою очаровательную лепту во всеобщую гармонию, царящую здесь. Полы укрыли густые ковры. Широкие диваны, глубокие кресла приглашали отдохнуть. На окнах висели тяжелые яркие занавеси, уберегающие жителей дома от палящих солнечных лучей, врывающихся с улицы. Чуть в стороне от главного входа на второй этаж вела внушительная лестница, украшенная вазами да длинной дорожкой, взбегающей наверх. Неподалеку от ступенек располагались столовая с большим столом в центре и кухня.  Вкусный запах, доносившийся с нее, сообщал о таланте поварихи. Хозяйка хорошо готовила, ее стряпню высоко ценили домашние, родственники и гости.   
     - Мама, он худенький, - окинула она взором дорогого гостя. – Скоро будем обедать. – Она обернулась на светлокожую дочку: - А тебе обязательно нужно покушать - ты ужасно худа. Женщина не должна быть тощенькой, - погрозила пальцем достаточно пышная мать.      
     Дочь не успела ответить: к ним вышел серьезный зрелый человек, тоже смуглый и темноволосый. Высокий, он был одет в строгие одежды.   
     - Это мой отец, - представила его Ясенка. 
     В недоумении Тео посмотрел на нее. Правда, есть глава семьи, которого он еще не видел.
     Родитель серьезно оглядел гостя и после пары ничего незначащих слов спросил у дочери:
     - Он курит, пьет, употребляет наркотики?
     Археолог растерялся, но вспомнил предостережения Ясенки.
     - Отец, - обронила она, глазами прося сдерживаться.
     - А ты? – посмотрел он на нее в упор, этот взгляд пронзил бы всякого.
     Дочь посерьезнела.
     - Я жду! – сказал родитель совершенно нешуточным тоном.
     - Я бросила курить в семнадцать лет, - призналась Ясна, понимая, что ничего другого не остается.
     Отец свел брови, мать прикрыла ладонью рот, а седая женщина схватилась за голову и на родном языке прошептала молитву. 
     - Бабуля, я курила совсем недолго.
     Пожилая женщина сказала что-то на местном наречии.
     - Бабушка, да будут у меня дети.
741
     Старушка произнесла еще фразу.
     - И муж тоже, бабуля, - развела руками внучка.
     - Простите, - вмешался Тео, - я тоже не курю и не пью. Наркотики пробовал, но мне они еще на первом курсе не понравились. Я их ярый противник. 
     Строго глядя на него, отец девушки вскинул бровь.
     - Спасибо, - шепнула Ясенка молодому ученому, когда причитания закончились.
     - Не за что, - шепнул он в ответ.
     - Кто он такой? – спросил отец.
     - Папа, я же рассказывала - он археолог.
     - Он и его мать перерыли полпустыни, - в голосе мужчины отчетливо слышался упрек. - Из-за европейцев упала нравственность нашей молодежи.
     - Отец, - выдохнула дочка, - ни Тео, ни его мама не растляли молодежь. Я была на раскопках - там безумно интересно. Надо бы сделать репортаж. Материал хороший - статья получится замечательная! – Она взглянула на ученого. – Если ты позволишь.
     - Да, конечно, - обрадовался он. – Я все расскажу и покажу. У нас достаточно находок, среди них есть уникальные. - Тео хотел поделиться, но отец девушки опередил:
     - Он жил с женщиной, - ничуть не сомневаясь в этом, промолвил родитель и перевел взор на дочь.
     - Ты знаешь, - смело ответила она, ни на мгновение не отсрочив ответ.      
     Отец чуть успокоился.
     - Папа, прошу, не будем обсуждать личную жизнь нашего гостя. Зачем?
     - Если мужчина живет с женщиной незаконно - он ее не любит и не заботится, как предписывает закон. Он несерьезно относится к ней и в любой момент прогонит из дома.
     Ясна собралась встать на защиту гостя, но он остановил.
     - Вы правы, я не любил ее. – Ему тяжело далось признание, девушка поняла это.
     - С моей дочерью ты сожительствовать не будешь! – громко отрезал родитель.
     - Отец! – возмутилась его прямолинейности дочка. – Мы знакомы всего несколько часов! У меня и мысли такой не промелькивало!
     Слова немного задели Тео: его эта мысль посещала.
     Тут заговорила мать девушки:
     - Ты разговариваешь с отцом! Стыдись тона, Яснатия… - Она произнесла, по крайней мере, еще три-четыре слова.
     Медноволосая дочь потупила взор.
     - Это твое полное имя? – прошептал Тео.
     - Половина.
     - Замысловатое имя, - чуть улыбаясь, подметил он.
     - Да уж.
     - Ладно вам ругаться, - вмешалась бабушка. – Как так получилось, что ты чуть не попала под машину?
     Непривыкшая ко лжи внучка призналась:
     - Я переходила дорогу.
     - Дитя мое, мы все ежедневно по многу раз переходим дорогу. А все-таки?
     - Разговаривая по телефону, - тихо договорила Ясенка.
     Бабушка схватилась за грудь. Глядя на сына потребовала:
     - Отбери у нее телефон! Еще не хватало, чтобы наша девочка погибла из-за пластмассовой штуки!   
     Без лишних слов родитель протянул ладонь к дочери. Она послушно сняла висевший на шее сотовый телефон и отдала его.   
     - Пока нет дедушки, я покажу гостю дом? – Получив разрешение, она повела археолога по первому этажу.
     Направляясь на кухню, бабушка и мать заговорили на местном наречии.
742
     - Наша крошка нравится этому мальчику, - сказала старушка.
     - Да, я заметила, мама, - отозвалась невестка. 
     - Мой сын будет в ярости.
     - Посмотрим, что скажет папа.
     Тео краем уха слышал их голоса, но ничего не разобрал. Девушке, идущей впереди и рассказывающей о доме, диалог близких женщин был недоступен.
     Обойдя с гостем первый этаж, она пошла с ним наверх.
     - Ты так спокойно отдала телефон. Он тебе не нужен?
     - У меня есть второй. В нем все те же номера. Сделаю переадресацию и все.
     - Предусмотрительно, - откликнулся Тео, не отставая ни на шаг от милого экскурсовода.
     - Поражаюсь твоей стойкости. Нет желания сбежать? – улыбнулась она своей задорной улыбкой.
     - Нисколько.
     - Вообще мои родные хорошие. Только сегодня немного волнуются.
     - Я понимаю. Они мне понравились.
     Ясна остановилась на лестнице, оказавшись на одну ступеньку выше гостя, и обернулась.
     - Шутишь?
     - Вполне серьезно.
     - Знаешь, отец всегда настороженно встречает моих новых знакомых.
     - Их много? Знакомых?
     Ясенка пожала плечами и повернула в сторону многочисленных комнат. Открыла дверь одной из них.
     - Здесь ты будешь сегодня ночевать, - вошла она в светлые апартаменты, столь же умело обставленные, как и остальные.
     Тео был несколько удивлен.
     - Ох, неужели ты подумал, тебя отпустят на ночь глядя? Это противоречит правилам гостеприимства, - объяснила Ясенка. - Чтобы добраться до раскопок, потребуется полночи. Эта комната для гостей. Устраивайся.
     - Я забронировал номер в гостинице.
     Ясенка взяла стационарный телефон и подала трубку гостю.
     - Что может быть проще? - Она увидела смятение ученого и спокойно сообщила: - Мама тебя все равно не отпустит.
     Тео достал визитку гостиницы и, позвонив туда, отменил бронь.
     - У нас часто бывают гости, - кладя телефонную трубку на место, добавила Ясна, - но никто еще не торопился уехать в гостиницу.
     - Оно и понятно, - прошептал Тео, глядя на платье, скрывающее девушку. Узоры на нем мягко играли при каждом ее плавном и грациозном движении. – Соседняя комната твоя? – очутившись в коридоре, спросил он.
     - Нет, брата. Моя чуть дальше, - указала на нее Ясна.
     Археолог отметил близкое расположение спален. Каково же искушение у «новых знакомых» и мужчин-гостей?
     Только Ясенка открыла свою дверь, как тотчас смахнула с розовой пяточки ремешок открытой туфли и скинула ее. То же она проделала со второй и пошла босиком по пушистому ковру.
     Тео сошел с него, не зная, как поступить.
     - Ах, нет, не надо разуваться, - остановила его Ясенка. - Это моя привычка. Я люблю ходить по дому босиком, а когда гости - мама запрещает.
     Тео осмотрелся, оценивая просторную светлую комнату, украшенную не безделушками, которыми охотно заставляют свои жилища девушки, а несколькими изысканными картинами и цветами.
     - У тебя уютно.
743
     Ясна взяла на руки кошку, что лежала на широкой кровати с красивым покрывалом, и, поглаживая ее, подошла к гостю.
     Он с интересом посмотрел на животное.
     - У меня в детстве была такая же: черная с белым лбом, - припомнил он былые годы. – Они похожи.
     - Ты привязался, а она умерла, - с сожалением отозвалась Ясна. – У кошек короткий век.
     - Нет, она ушла из дома, когда мне было лет шестнадцать-семнадцать.
     - Я свою Мису нашла в подворотне. Вокруг никого не было. Бедняжка сидела под кустом и дрожала от холода. Она вся была мокрая, - потрепала ее Ясенка и прижала крепче. – Я ее подобрала и принесла сюда. С тех пор мы живем вместе.
     Тео отшатнулся, показалось, кошка улыбнулась ему.
     - Они очень похожи… - протянул он, глядя на нее.
     Его взгляд проследил за девушкой, приблизившейся к полке с фотографиями. Гость не увидел ни одного светлолицего родственника на них.
     - А это кто? - указал он на центральное фото.
     - Дедушка.
     С фотографии на Тео смотрел такой же смуглый человек, как и все другие жильцы дома, кроме одной жительницы.
     - Прости, но ты совсем не похожа на своих родителей.
     - Они не родные. Я приемная, - прошла к окну Ясенка. – Я не знаю кто мои настоящие мать и отец. И, наверное, уже никогда не узнаю.
     Она вместе с дедом на протяжении долгих лет искала их, но им не удалось найти ни одной зацепки, что привела бы к ним.
     - Для меня они, - кивнула Ясна в сторону людей, запечатленных на фотографиях, - и есть моя семья, мои родители, дедушка и бабушка. Они воспитали меня как родное дитя.
     - Тебе можно позавидовать.
     На лице девушки отразилось непонимание: чему завидует гость? Он объяснил:
     - Я знаю кто мои родители. Люблю мать, она хорошая женщина, а отца пару раз видел.
     - Он жив и знает о тебе, но бросил? – изумилась Ясна. – Вот они западные нравы – вы не цените то, что ценят и берегут у нас. Семья – пустой звук, дети – проблема, а старики и инвалиды – ненужный груз. – Девушка отпустила кошку, которая потянулась и присела у ее ног, громко заурчав, стоило хозяйке погладить. – У меня много недужных родственников, но никто из них не брошен. Я была в вашей стране – там много фальши, ненастоящести.
     Не подумал Тео оправдывать ни себя, ни земляков, он был согласен. Ему не раз приходилось обивать пороги, дабы что-то выпросить для исследований и работы. Сколько лжи приходилось ему на своем веку выслушивать и видеть. Он редко смотрел телевизор и не только потому, что уставал, а потому как знал, что с экранов говорят то, что и как дозволено. Новости и кровавые разборки вызывали отвращение: после них жизнь кажется дурной и бессмысленной. Зачастую он смотрел образовательные передачи, о животных, о природе и спортивные. Тео благосклонно относился к спорту. Чтобы  поддерживать форму и оставаться подтянутым он тренировался в спортзале, занимался борьбой и плаванием. Помимо этого он был достаточно подкован юридически и интересовался науками и новейшими открытиями. Праздное времяпрепровождение в его расписании отсутствовало.   
     Меж тем Ясна продолжала:
     - Зачастую вы занимаетесь только собой и тем, что вам нравится. – Она подумала и добавила: - Вероятно, вашей продвинутой молодежи не понять, почему наши девушки сохраняют чистоту до свадьбы. Как в других здешних семьях и в нашей не принято иметь близкие отношения до брака.
     Примечательно, что Тео это известие порадовало: красота Ясенки осталась нетронутой. Она не увидела его одобрительной улыбки в этот момент.
     - Зачем  ты  мне  это  говоришь? –  посмотрел  он  в  упор  на  девушку,  признавшуюся  в
744
невинности. 
     - Да так - на случай всякий. - Она повела гостя дальше по коридору.
     - Думаешь, уйду? – чуть улыбнулся Тео.
     - В большинстве своем это действует.
     - И мужчины исчезают?   
     - После того, как понимают, что я не шучу - да, - обронила Ясна, проходя мимо хорошо меблированного зала с большим телевизором на стене. Здесь гости отдыхают и беседуют, когда им заблагорассудится. 
     - Не жалеешь?
     - О таких мужчинах незачем жалеть. Дедушка говорит: «Тот, кто не умеет обуздывать плоть, неспособен к продвижению - необузданные страсти губят человека, тянут его на дно».
     - Твой дедушка мудр. – Тео остановился около девушки, кормящей всевозможных рыбок, плавающих в солидном аквариуме, который стоял на огромной подставке. – У вас красивый дом. Уютный. У меня своя квартира, почти в центре города. И хоть новая мебель и техника, но выглядит мой дом… прохладно. Холостяцкое жилье, - выдохнул он.
     Зеленые глаза взглянули на откровенного гостя. 
     - Здесь, - окинул он взором обстановку, - вложена душа. Чисто и тепло. У меня есть посудомоечная машина, но в раковине всегда много грязной посуды.
     Ясенка присела на подоконник в закутке коридора, где стояло высокое ветвистое  дерево в огромном глиняном сосуде. Тео опустился в кресло рядом с ней, скрывая заинтересованность девичьими коленками.
     - Найми домохозяйку, - покачивая ножками, посоветовала Ясенка. – Она будет следить за порядком, когда ты в отъезде и готовить, коль будешь в городе.
     - Ко мне приходи такая женщина два раза в неделю.
     - Она жалуется на количество работы? – засмеялась Ясна.
     - Она упрекает меня в несобранности. Сетует, что я даже посуду в машинку положить забываю, - поддержал веселье Тео. – Она хорошая женщина, трудолюбивая и терпеливая. – Он задумался, у него был вопрос, интересующий его с момента встречи. – Почему у тебя такое имя?
     К хозяйке на подоконник запрыгнула кошка. Ее погладила изящная рука.
     - Дедушка сказал, что когда он нашел меня у горы в пустыне на небе ярко и ясно светила одна звезда. Вот он и назвал меня в честь ее света. Я не помню ее названия.
     - Она светит ярко раз в двадцать пять лет?
     - Да, дедушка так сказал, - подтвердила Ясна, подняв глаза на гостя.
     Пораженный рассказом Тео встал с кресла – обнаруженные им документы не лгут!
     - Эта звезда, которой поклонялись жрецы найденной нами цивилизации. Точнее мы нашли нити. Скудные сведения, коими мы обладаем, упоминают об этой звезде. – Он постарался вспомнить название небесного тела. – Кветария! – выплеснул он, невероятным образом оживившись. - Говорят, она хорошо видна в здешних областях.
     - Скоро ее большой восход. Через три с половиной месяца.   
     - Почему ты так решила?
     Ясна спрыгнула с подоконника и оказалась рядом с гостем.
     - Потому что через три с половиной месяца мне будет двадцать пять. - И она продолжила экскурсию по дому. 
     Правда археолога обстановка уже мало интересовала, но он покорно следовал за экскурсоводом, делящимся историей дома и рода, живущего в нем.
     Они остановились напротив небольшой комнатки, где были собраны всевозможные вещицы, принадлежащие семейству с давних пор. Стеллажи да полки заполнили поистине диковинные вещи. Среди них были очень даже интересные.
     - Музей? – переступил порог Тео.
     - Что-то  вроде  него, - коснулась девушка волос старенькой куклы. - Я долго  мечтала  о
745
такой, наконец, мне ее подарили.
     - Но спустя годы…
     - Я перестала играть в куклы и распрощалась с детством, а моя игрушечная дочка живет теперь здесь. – Ясенка поправила розовое платьице куколки и бантик. – Мама говорит, я была похожа на нее.
     Тео посмотрел на собеседницу, потом - на игрушку. Обе хорошенькие, с дивными локонами. Единственную дочь, о которой долго мечтали, родители наряжали, как могли, не щадя средств. Ничего удивительного, что мать называла крошку куколкой.   
     Дверной проем закрыла огромная мужская фигура, косо глядевшая на гостя. Поначалу Тео растерялся: на него с пренебрежением, граничащим с враждебностью, смотрел молодой смуглый человек, походивший габаритами на шкаф. Широченные плечи, могучие руки и кулаки, а лицо… Мощные скулы и поджатые губы скорее отталкивали, нежели способствовали возникновению симпатии к их обладателю. 
     - Это мой брат. Познакомьтесь. Надеюсь, вы поладите. – Сестра представила молодых людей друг другу.
     Здоровяк не ответил, когда гость ради приличия спросил как у него дела, проигнорировал поданную руку, едва бросив на нее холодный взор. Он буравил нового знакомого сестренки своими небольшими для него темными глазами.
     - Он наш гость, - напомнила сестра, кивая в его сторону. – Где твое гостеприимство?
     Здоровяк все еще молчал. Она поддела его своим маленьким плечиком.
     - Расслабься - он не враг.
     Брат заговорил с сестрицей на родном языке. Ей не понравились его слова. Она одернула
его и вроде как упрекнула в чем-то. Тео не понял сути диалога: братец и сестра не потрудились перевести. Они перекинулись фразами и тут девушка не выдержала:
     - Узнай лучше приехал ли дедушка!
     Демонстративно брат кинул брезгливый взгляд на гостя, громко шмыгнул носом и ушел.
     - Что он сказал? – проводил его глазами Тео.
     Сестра не ответила.
     - Речь шла обо мне, скажи.
     - Не думаю, что тебе это понравится, - замешкалась Ясна, но гость ждал объяснений, и она понимала это. – Он сказал, что… ты смотришь на меня, будто хочешь проглотить. Видишь: глупость. Мой брат никогда не отличался корректностью и радушием. 
     - А что он еще сказал? – Тео догадался, что далеко не все услышал. – Я плохо знаю здешний язык – местные сносно говорят по-нашему – но кое-что разобрал.
     После длительной паузы сестра произнесла:
     - Братец предупредил, что если ты меня обидишь, он «разукрасит твое смазливое личико». Не обращай внимания - он всегда такой, - выдохнула Ясенка. Ей не хотелось повторять жутких  угроз, на которые щедр брат. Она не приветствовала воинственность братика, этакого грубияна, особенно когда дело касалось ее. 
     С детства он отгонял от нее мальчиков, потом и парней. К ней боялись подходить все мальчишки в районе. Братец позволял встречаться с юношами, только если находил их приличными и достойными, а таких было совсем немного. Привлекательная сестра назначала встречи и таилась от сторожа ее чести. О ней же пеклась и вся родня. Стоило здоровяку разузнать о тайных свиданиях сестренки, он применял грубую силу, в два счета расправляясь со смельчаком. На этой почве происходили крупные ссоры между братом и сестрой, которой не нравилось, что вмешиваются в ее личную жизнь, но тут появлялся дедушка и сглаживал конфликт.
     У Ясны неоднократно возникало желание оставить родительский дом, но она не осмеливалась печалить родителей и стариков. Тогда она, выражая протест против чудовищной несправедливости, подолгу не разговаривала с братом. А он, никогда ни у кого не  просивший  прощения,  приходил  к  ней  и,  кладя  большую голову ей на плечико, таким
746
образом, извинялся. Если сестра гладила его по волосам, он знал, что прощен, в противном случае продолжал наведываться к ней, пока не добивался своего.
     Ясенка осознавала, что несносный брат очень трепетно относится к ней и никому не даст в обиду. Из-за многолетней разницы в возрасте он считал сестрицу маленькой и лелеял ее с самого рождения. Именно он научил ее самообороне, показав несколько действенных приемов, что спасали от настойчивых ухажеров, научил ездить верхом, водить машину и прогуливать уроки, чтобы покататься с ним на его новом мотоцикле, которым гордился.
     О том прознали родители и наказали обоих. Железного коня надолго заперли в гараже, запретили детям смотреть телевизор и играть в компьютер, сыну ходить на вечеринки, а дочку обязали сразу же после школы спешить домой. Но брат придумал новое развлечение:   он забирался на крышу и смотрел на звезды, заботясь, чтобы сестренка не озябла или не упала. Они не догадывались, что о том знал всевидящий дед, однако сохранил секрет.    
     - Ты сказала, что работаешь переводчиком в журнале и газете, – посматривал Тео на девушку.         
     Она, глядя на картину, изображающую море, ответила:
     - Иногда ко мне обращаются приезжие, и я оказываю частные услуги.
     Последняя фраза вызвала негодование у археолога - и зачем он только спросил? 
     - Они платят мне за то, что я сопровождаю их на деловые встречи в качестве переводчика, -  объяснила Ясна, полагая, гость неверно истолковал выражение «частные услуги».
     - Почему именно эта профессия?
     Собеседница игриво пожала плечиками и, шлепая босыми ножками по голому полу, подошла к другому стеллажу.
     - Дедушка рекомендовал ее мне. Он сказал, что это пригодится, если я буду путешествовать. Я с ним согласилась и не жалею. – Ясенка тряхнула свободными прядями. – При всем этом он редко куда-либо меня отпускает.
     - Сколько языков знаешь? – покрутил ученый в руках старинную шкатулку.
     - На двух свободно разговариваю, сносно еще на одном. Эта вещица моей прабабушки, - поведала Ясна, кивая на ларчик. – Приемной, конечно. Она хранила в ней письма от прадеда. Они и сейчас там. – Правнучка открыла шкатулку и извлекла пожелтевшие от времени конверты. – Я не отваживаюсь их читать, слишком личной кажется мне частная переписка. - Она вернула письма на место. – А как ты выбрал дело, которым будешь заниматься?
     - В общем, я и не выбирал. Все само собой решилось.
     - Существенно повлияла мама, - догадалась Ясна. – В каких странах ты был, что искал и что нашел?
     Археолог рассказал, что объехал полсвета, поделился открытиями, поведал о планах на будущее. Ясенка слушала его внимательно, не прерывала повествования, а ей о многом хотелось спросить. Она нашла профессию искателя древности крайне привлекательной, в чем-то уникальной. Тео замолчал, а она, задумавшись о своем, не заметила.
     Собравшись, он на свой страх и риск задал вопрос:
     - У тебя есть кто-нибудь?
     Первое мгновение Ясенка растерялась.
     - Есть, - ответила она и отвернулась. - Я не хочу об этом говорить. - И постаралась отвлечься, рассматривая стеллажи.
     - Ты о нем не очень хорошо отзываешься, - воспользовался наблюдательностью Тео.
     - Моя семья хочет, чтобы я вышла за него, - нехотя отозвалась Ясна. Помимо всех прочих недостатков, которые она в нем видит, ее жених к тому же невыносимо ревнив.
     - А ты?
     Она коснулась ладонью полки и пошла вперед. Кончики девичьих пальцев скользили по гладкой поверхности, создавая едва уловимый шорох. 
     - Я еще ничего не решила. 
     - Ты его не любишь. Как будешь с ним жить? – Тео  обогнул  девушку и  предстал  перед
747
глазами. 
     - Ты же жил, - вскинула она подборок.
     - Это другое. – Хмурость завладела гостем.
     - Вот как? Почему? 
     Он не ответил.
     - Мужчины могут иметь близкие отношения с женщинами, не любя их, равно как и любить одну, а быть с другими.
     - С чего ты взяла?
     - Брат сказал.
     Чтобы сестренка не была слишком доверчивой, братец поделился с ней некоторыми мужскими тайнами.
     - Какой откровенный, - тихо обронил Тео, когда девушка отошла. – О ком это он интересно.
     Взгляд Ясенки скользил от одной вещи к другой. На глаза попалось старенькое зеркало, в котором отражалось мужское задумчивое лицо.
     - А ты, правда, симпатичный, - обернулась она на гостя. 
     В его душу закралась надежда.
      - А ты красивая. Очень.
     Ясенка тихонько засмеялась.
     - Я, наверно, неоригинален, тебе это говорили сотни раз.
     - Не сотни, но говорили. Если б не братец, женихов было бы больше, - смеясь, отозвалась сестра.
     - Определенно мне этот парень начинает нравиться. – Тео схватил девушку за талию и притянул к себе. – Я искал тебя, - сбивчиво, с трудом выговорил он.
     - Мне сказали.
     - А ты сама нашла меня.
     - Это было несложно, все в округе знают, где раскопки.
     - Я скучал. – У Тео голова пошла кругом. Ему показалось, что его голос едва звучит. – Это ничего, что я тебя обнимаю и глажу? – Его ладони поглаживали девичью спину и плечи.
     Медные локоны чуть всколыхнулись.
     - Будет сильно неприлично, если я поцелую тебя, видя всего третий раз? – спросил он.
     - Да.
     - Но я поцелую?
     На мужскую шею легла девичья ладонь. 
     Намереваясь осуществить задуманное, гость склонился над девушкой, не противящейся его желанию. Тут раздался громкий кашель. Тео и Ясенка отпрянули друг от друга.
     - Внизу вас ждет дедушка, - членораздельно проговорил брат, косясь на ухажера сестры.
     Она поспешила к выходу, за ней гость, но в проходе его остановила рука здоровяка.
     - Притормози, глубок, - рыкнул он и вышел из музейной комнаты.
     Последним ее покинул Тео.
     - Обуйся! – выкрикнул брат вслед сестрице.
     Она заскочила к себе, вмиг обулась, радостно сбежала на первый этаж и обняла деда.      
     Он оглядел ее и покачал головой – снова внучка забыла надеть юбку. Две глубокие складки на его переносице предвещали выговор.
     - Дедуля, так вся современная молодежь одевается.
     - Молодежь потеряла стыд! – вытянул указательный палец старик в длинных светлых одеяниях. Он  посмотрел на появившегося гостя. – Я ждал тебя, сын мой.
     Этот пожилой худой человек походил на старца. Весь седой, с длинной бородой, достающей до груди. Его лицо избороздили глубокие морщины, над глазами нависли густые белые брови. Проникновенный серьезный взгляд поразил Тео, он не смог пошевелиться.
     - Дитя мое, - обратился дед к внучке, - помоги бабушке.
748
     Ясенка нерешительно шагнула в сторону кухни.
     - Я поговорю с нашим гостем, и мы присоединимся к вам, - пообещал старик. 
     Девушка ушла, а он указал на деревянную дверь и повел молодого ученого в свой кабинет.
     Тео ступил в темную комнату с тяжелыми занавесями на окне. На широком дубовом столе лежали бумаги и принадлежности для письма. Перед ним разместились два кресла, а вдоль стен - книжные полки со стеклянными дверцами. Обилие литературы не удивило гостя – в его городской квартире тоже приличная библиотека. Рабочую обстановку разбавили два ветвистых фикуса и ваза с цветами. Догадался Тео, кто срезал их для деда – у Ясны в спальне стоял такой же букет.
     Дверь закрылась за спиной археолога. Он обернулся, но здоровяк уже направился к старику, что уселся за стол и указал на одно из кресел. Тео опустился в него.
     - Благодарю за мою внучку, сынок. - Взгляд старца выражал беспокойство за нее.
     Археолог без слов понял, как она дорога деду.
     - Не стоит – любой бы на моем месте поступил также, - испытывая необъяснимое смущение, проговорил он.
     - Ты добр и храбр. У тебя чистое сердце. – Старик загадочно посмотрел на внука.
     Тот кивнул. Чуть подумав, обратился к гостю:
     - Если жених Ясенки узнает, что ты ей понравился, он тебя убьет. Он уже не одному нос разбил и разукрасил мордашку.
     Тео ухмыльнулся. Видимо пресловутый жених – друг здоровяка-братца и судя по всему такой же неотесанный мужлан.
     - Весело тут у вас.
     - Он ничего ему не сделает, ты за этим проследишь, - вставая с кресла, сказал дед внуку.
     Тео тоже поднялся, старик жестом осадил его.
     - Ты наш гость и мы благодарны тебе. Оставь нас, - велел глава семьи брату Ясенки.
     Он остановился около археолога, огромным толстым пальцем поддел его воротничок.
     - Милая рубашечка, голубок.   
     - Рад, что угодил, - решительным движением отвел чужую руку Тео.
     Здоровяк фыркнул и вышел, старик же присел рядом с гостем.
     - Ясенка тебе уже немного рассказал о себе. – Дед тяжело вздохнул, ученый не понял причины беспокойства. - Она не знает, что необычна.
     - С этим я согласен. Вам до сих пор не удалось отыскать ее родителей? Я бы мог помочь. У меня друзья работают в Интерполе…
     - Их нет в живых.
     Тео был удивлен.
     - Так вы нашли их, а ей ничего не сказали? – Он и правда, не понял, отчего такая скрытность.
     - Я знал кто ее мать с самого начала, отца узнал позже, - потер старик морщинистый лоб, на нем выступил пот.
     Тео сообразил, дед сильно взволнован. Он хотел налить ему воды и позвать родных, однако был вновь остановлен.
     - Я не рассказал ей о родителях прежде, чтобы не лишать надежды. Сейчас пока мы одни я должен поговорить с тобой. То, что скажу, поразит тебя, но это надо сделать. – Старик сложил ладони. – Ты знаешь, скоро будет большой восход звезды?
     - Да и я намерен наблюдать за ним. – Тео проследил за взглядом собеседника – он смотрел на настенное фото, выделяющееся из массы других. С фотографии улыбалась Ясна. Ее ясная улыбка напомнила гостю солнце. 
     - Всевышний доверил мне сберечь это дитя. Я привязался к ней - она моя внучка. 
     - Сберечь? Ей грозит опасность? – встревожился Тео, глядя в полные горечи глаза старца. – Вызовите полицию!
749
     - Полицейские не помогут. – Дед сжал сухие кулаки. – Ей нужна защита. С тобой у нее есть шанс.
     - На что? – спросил археолог, но догадался сам.
     - Ты не случайно оказался здесь, рядом с ней, и спас ее.
     - Рядом с ней этот бугай, который с удовольствием раздавил бы меня.
     - Мой внук давно б женился на Ясне, но знает, что она не согласится. - Старик чуть помолчал и продолжил: - Звезды указали на тебя и привели сюда.
     - Я прилетел в этот город на самолете, - возразил Тео, все еще пораженный речами деда, который покачал головой.
     - Рейс должны были отменить из-за непогоды, но он состоялся – в последний момент ты купил на него билет.
     - Откуда вы знаете?! – подскочил Тео. Он действительно освободился лишь накануне и едва ли не перед самым вылетом приобрел место в самолете.
     - Ведаю и больше. Со временем расскажу все, что знаю, - усадил гостя старик. – Ты должен знать: Ясне необходима твоя защита. Она нуждается в тебе.
     - Нуждается? Мы едва знакомы, - пожал плечами Тео, но он желал, чтобы это было правдой.
     - Ты можешь ее спасти. Однако я обязан тебя предупредить: это опасно. И все-таки прошу быть с ней рядом до большого восхода.
     - Я вас не понимаю. Чем я могу помочь там, где не в силах справиться стражи порядка? И кто угрожает Ясне?
     Дед обронил одну только  фразу. Гость опешил, думая, что старик не в себе.
     - Я в здравом рассудке, сынок.
     Тео прищурился – не похоже.
     - И как я, простите, могу противостоять им? Темным?
     - Ты маг, Тео. Потомственный.
     Тряхнув шевелюрой, гость хохотнул.
     - Вы ошибаетесь, я простой человек. Я читаю лекции, занимаюсь исследованиями, хожу в магазин, создаю сложности домработнице и ругаюсь с начальником.
     - Нет, я не ошибаюсь, сынок, а уверен. Тебя привели сюда звезды, они же поведали мне о тебе. А, кроме того - твоя кошка, которая живет со мной под одной крышей. Она не является всем подряд. Миса, так ее назвала моя внучка, умеет распознавать в человеке скрытые способности. 
     - Сказки! Вам Ясенка сказала, что в детстве у меня была такая же кошка? – Но Тео хорошо помнил, что девушка ничего не говорила деду о животном в его присутствии.
     - Нет, Миса сама мне рассказала. И не такая же, а та же самая, - поправил старик.
     - Простите, полагаю мне лучше уйти, - гость направился к двери.
     - Тео, я не сумасшедший, - говорил ему в спину дед Ясенки.
     Ученый не собирался выслушивать бредни про каких-то там колдунов и уже взялся за дверную ручку, как прозвучал вопрос:
     - Какое свечение ты видишь над моей внучкой? Радугу?
     Тео резко обернулся.
     - Думал я, мне это кажется, - медленно подошел он к старику.
     - Я тоже ее вижу, сынок. Присядь. Я только прошу уберечь мою девочку. Это конечно грозит бедою и тебе, но… - Старик закрыл лицо руками. – Боюсь подумать, что ее не станет.   
     Тео рухнул в кресло, его руки обессиленно повисли. Он еще не обрел Ясну, а уже теряет. Он не проронил ни слова.
     - Ты будешь не один, мой внук поможет тебе. Я научу тебя, что нужно делать, коль согласишься. – Старец подошел к стеллажу, нажал на что-то. Взору открылся тайник. Оттуда он извлек две вещицы. – За свою жизнь я накопил немалую сумму, сынок. Я отдам тебе все свои сбережения за Ясну.
750
     Он написал на листке цифру, при виде которой удивился бы любой.
     - Да, моя семья состоятельна. Возьми чек и оставь его себе. Не желаешь денег, - увидел дед выражение лица гостя. - Оно и понятно. Они не возвращают жизнь, не даруют здоровье. Для ваших людей они значат больше, чем для нас здесь. - После паузы старик сказал: -  Хорошо. Тогда я позабочусь, чтобы раскопки не закрыли, и вы с матерью смогли вывезти все, что найдете.
     Тео свел брови – это похоже на торг!
     - Для меня это уже не играет роли! – поднялся он с глубокого кресла. Какая ему теперь разница вывезет он картину или нет. Останься она в стране, что изменится? 
     В дверь тихонько постучали.
     - Дедушка, - появилась в кабинете голова Ясенки, - ужин готов. Мы вас ждем, - улыбнулась она мужчинам своей солнечной улыбкой.
     - Идем, детка, идем.
     Ясенка скрылась за дверью, а старик протянул гостю кинжал.   
     - Ты можешь ее спасти. Не вправе я принуждать - подумай.
     - Что это за оружие? – вынул Тео клинок из ножен.   
     - Ритуальный кинжал. Им достойные маги вычерчивают тайные защитные символы.
     - Вы тоже… маг?
     Не ответив, старик вышел - гость и так все понял. 
     Он посмотрел на преподнесенную старинную вещицу, по достоинству оценивая ее. Ножны отделаны кожей и мрамором, рукоять инкрустирована золотом и драгоценными камнями. Мастерская работа, превосходная. Настоящая находка для искателя. Взгляд упал на клинок с чернью. Восхитился Тео, мастерство оружейника, жившего в древности, поразило его. На металлической части был изображен лев и чудовище. Но вот хищник с открытой пастью прибавил скорость и оскалился, неведомый зверь ощетинился в ответ, а камни засветились, освещая кинжал.
     Тео вздрогнул. Он вышел из кабинета, снаружи собрались все члены семьи девушки. Они обратили взоры к гостю. Нижняя губа старика дрогнула от напряжения, он ждал важного ответа. В обнимку с белолобой кошкой ничего неподозревающая девушка улыбнулась археологу. Держа в руках кинжал, он перевел взгляд со старца на нее, его родинка над губой подпрыгнула.
     Как позже напишут маги в летописях, Тео не оставил Ясну и после Великой битвы.