Налётчиков

      
                миниатюра.    20 окт. 16 г.

Тринадцатого февраля 1960 года Михаилу Кобозеву не везло прямо с утра, проснувшись он, привычно почесал спину раненую на фронте и пошёл на кухню выпить чего-нибудь горячительного, после вчерашнего у него зверски ныла голова,но в шкафчике было пусто как в Сахаре. Его супруга Зина работала в привокзальном буфете, и выпивка была в доме почти всегда, так как Миша не злоупотреблял, а пил водку только в отпуске или в выходной. Михаил представлял собой, кудрявого симпатичного мужчину сорока трёх лет от роду. Он работал машинистом маневрового паровоза на главной станции и местом своим дорожил, работа была хорошая, досталась ему не просто, хоть и был он фронтовиком заслуженным, ушедшим на фронт добровольцем.  Однако фронтовиков в 60 году было много, примерно полстраны, для хорошей работы еще нужны были способности, просто так не брали.

Михаил нехотя оделся, понимая, что придётся топать на вокзал к Зинке, в квартире стояла нудная похмельная тишина, только ходики слегка стучали на кухне. Его девчонки были в школе, тёща укатила к себе на родину ещё накануне, он  наконец-то оделся и вышел на улицу, где вовсю гулял февральский  скоростной ветер, поднимая тучи снега почти до крыш. Февраль, мать идти - подумал Михаил, скоро двинулся по улице Лётчиков.

 Свою Зинку он подобрал по пути с фронта где-то под Ростовом, который на Дону, когда ехал в победном сорок пятом домой, понравилась она ему: чуть рыжеватая, в мелкую кудряшку, худая и симпатичная. Гуляла она уже  с дембелями, думал он девка пригодиться по дороге, а вышло вон как, уже трое детей и тёщу выписали потом из Ростовской области. Сейчас они с Зиной жили весьма дружно, старое не вспоминали, хотя бабы местные вначале и не любили привозных невест, свои девать было некуда, но со временем не такое перемалывается.

Когда хочется выпить ноги сами несут, думал Михаил, шустро двигаясь в сторону станции Свердловск-пассажирский и скоро прибыл в здание воинского вокзала, который располагался в здании бывшего царского ещё вокзала. Здесь и работала его жена в буфете для офицеров и сверхсрочников, хотя гражданских посолидней, тоже привечали.Место, довольно хлебное по тем временам. Увидев благоверного, Зина прыснула немного в ручку, но зацикливаться не стала, а сразу налила мужу полный стакан водки, как тогда говорили белого, не забыла ему и пару толстых бутербродов с копчёной селёдкой. Почувствовав себя человеком, Миша взял у жены ещё целый пузырь белого, под клятвенное обещание, что к друзьям не пойдёт. И отбыл на родную улицу Лётчиков, в благодушном настроении.

Благими намерениями выслана дорога в ад, только определить где он начинается для себя трудно. Поэтому Михайло, шустро долетев почти до дому, решил не глушить весь пузырь в одиночку, а угостить своего друга Борьку Сокольникова, который жил в конце Лётчиков, сразу за общагой локомотивщиков, вскоре и прибыл в его квартиру. Посидели, выпили, покурили, обсудили,  даже спели песенку: По диким степям Забайкалья, где золото роют в горах… Видя, что Варя жена друга недовольна, Михаил не стал пересиживать, а разлив всё остальное, чокнулся с хозяевами и отбыл к себе. Отказав,  в провожатых Борису.

Опять двинулся по надоевшей улице Лётчиков и уже миновал общагу, как столкнулся с группой подвыпивших практикантов из Одессы, которые стажировались после второго курса у них в депо. Дальше всё произошло очень быстро, пацаны что-то сказали Михаилу, он им ответил, как подобает мужчине: А идите вы щенки к маме сиську сосать и по кандёхал дальше, ничего не опасаясь. Это было его ошибкой, один из обиженных быстро рванул за ним на ходу нащупывая шершавую рукоятку финки в кармане, всё остальное заняло наверно пару секунд, подонок ударил его сзади меж лопаток своим ножом, Михайло упал и сразу отключился от боли, финка расколола один из позвонков. Он очнулся уже на улице Гражданской в хирургии совсем не чувствуя правой ноги, хотя хирурги тогда  были очень опытные, спасти ногу они не смогли.

 Так и ходил с палкой всю жизнь, нога слушалась плохо. Однако Кобозев поправился довольно быстро, люди его не бросили, начальство тоже, предоставило работу учётчика и «Москвич», наверно один из первых с ручным управлением. Одесситу с финкой дали восемь лет лагерей, отсидев он, зачем-то вернулся жить в Свердловск, может так назначил суд? Иногда в винном отделе,  годы спустя они сходились в рукопашную, Михайло бил его по голове самшитовой палкой, а Сёма орал во всё горло: жалко я тебя тогда не грохнул совсем, не платил бы тебе всё жизнь алименты!!!
 
Сто процентов реальная история. Автор.
фото интернет.