Задумчивый Брыкин и его молодая изящная дама вернулись домой по завершении развлекательного похода в цирк.
- Какое представление! Ах, какое представление! - энергично хлопая в ладоши, восклицала экзальтированная дама. - Charmante! Бесподобно! Я так смеялась, так смеялась, что меня чуть не попросили вон за нарушение общественной дисциплины! Да! А какие чудесные волосатые обезьянки! Ты помнишь, Брыкин? Насколько забавно и вместе с тем чрезвычайно трогательно они кушали бананы и изображали благонравную супружескую чету! - И, захваченная бурным порывом игривых чувств, молодая изящная дама предприняла попытку пародии, прямо скажем, довольно обидной для ее волосатого объекта в силу своей очевидной низкопробности, на благонравную супружескую обезьянку. Она издавала дикие нелицеприятные звуки, пряталась за кресло, разбрасывала в беспорядке мелкие предметы быта, слала Брыкину пугающие по исполнению воздушные поцелуи - словом, вела себя отнюдь не благонравно.
- Животик надорвешь, ей богу! - махнув рукой, неприлично засмеялась дама.
- А меня более всех поразили воздушные гимнасты, - мечтательно вздохнул Брыкин, разглядывая ползающую на потолке муху.
Дама мгновенно приобрела серьезное недовольное лицо. Она злобно уставилась на Брыкина, как на человека, цинично отдавившего ей ногу в ситуации общественного транспорта.
- Ну, кому что! - прошипела дама, раздраженно обнажая банан.