Иви читает. Спать нельзя. Ровные ряды остро заточенных зубов и когтей превращаются в длинные колья, закручиваются бивнями мамонтов, тянутся, растут, устремляются к ней с мерзким скрежетом, и вот-вот вонзятся в неё сверкающими стальными наконечниками. Лучше до утра не гасить лампу у кровати, читать тайком, и уже на рассвете океанская волна сна обрушится и увлечет ее хрупкое тельце в свою черную пучину. Так бывает не всегда. Изредка сны приходят сразу - счастливые и красочные, но ей не хочется рисковать. Другое дело - книги, они не опасны и похожи на сны.
«— А ведьма? — боязливо прервала Ганна, устремив на него прослезившиеся очи.— Ведьма? Старухи выдумали, что с той поры все утопленницы выходили, в лунную ночь, в панский сад греться на месяце; и сотникова дочка сделалась над ними главною. В одну ночь увидела она мачеху свою возле пруда, напала на нее и с криком утащила в воду. Но ведьма и тут нашлась: оборотилась под водою в одну из утопленниц и через то ушла от плети из зеленого тростника, которою хотели ее бить утопленницы. Верь бабам! Рассказывают еще, что панночка собирает всякую ночь утопленниц и заглядывает поодиночке каждой в лицо, стараясь узнать, которая из них ведьма; но до сих пор не узнала. И если попадется из людей кто, тотчас заставляет его угадывать, не то грозит утопить в воде. Вот, моя Галю, как рассказывают старые люди!..»
«Уж я бы угадала», - уверенно думает Иви.
Удар в балконную дверь заставляет мгновенно подскочить. Иви осторожно выбирается из кроватки и по-кошачьи крадется к балкону. Уфф... ничего страшного - это летучая мышь увлеклась охотой... Черный бархатный лоскутик неподвижно лежит на цементном полу, слабо подергивая перепончатыми крыльями. Быстро извлекается из шкафа пустая обувная коробка, где рукокрылое созданье сможет постепенно оправиться от удара. Так уже бывало - незадачливые охотницы пересиживали ночь, угощались утром водой с медом из пипетки и вечером получали свободу. Но в этот раз все по-другому.
Девочка смотрит как маленькое чудище поднимает курносую мордочку, шипит и скребет коготками. Крошечная зубастая пасть зверька открывается и оттуда раздается шипение. Иви ясно слышит своё имя. Мерещится? Нет. Но Иви не боится: " Здравствуй, мышка. Ты хочешь улететь сейчас?"- Да.
- Наверное, я сплю?
- Нет, дорогуша.
- Но летучие мыши не разговаривают...
- Чушь! Знаешь, моя вишенка, я никогда не произношу лишних слов, а тебе прошепчу одну важную тайну – те, кто тебя когда-нибудь обидит или уже обидел, будут мертвы... или уже мертвы раньше срока. Понимаешь? И это хорошо.
Иви молчит, она не знает что ответить, но ей всё равно не страшно.
- Это было всегда предрешено, лишь ты ничего не знала.
- Лучше улетайте, прошу, не хочу это слушать!
- Прощай, малышка.Иви не успевает понять, как черный вихрь проносится мимо нее, метнувшись в дверь, и дальше, дальше...
«Не стоит волноваться», - думает девочка: «Ничего такого не будет. Я просто перестану на всех обижаться. Меня нельзя будет обидеть, и никто не пострадает.»
Но как-то очень холодно и тоскливо на сердце.
Хмурое, недоброе, веснушчатое лицо Анны, что погибла в автомобильной аварии прошлым летом, всплывает в её памяти: "Но это не из-за меня! Та девочка была грубой со многими даже больше чем со мной, а я просто не замечала или жалела её. И это никакое не проклятие. Она спешила, перебегала дорогу... Нет, не может быть… Или…"
«Иванна!» - резкий голос матери будит её, - «Сколько можно спать? Забыла, что тебе в школу? Поешь, вымой посуду, и запри дверь на все замки. Поторопись! Я ушла. Пока.» Щелчок закрываемой двери, и можно опять поглубже зарыться в одеяло, жмурясь от удовольствия:
«Пойду на второй или третий урок, все равно мне ничего за это не будет... »
Теперь Иви не станет замечать недобрые взгляды, не будет слушать чьи-то глупости, откажется исполнять нелепые указания и постарается избегать бессмысленных разговоров.
Она счастлива и в безопасности. Или для этого кто-то умрёт.