Николай ПАХОМОВ
СПЛАВ ДУШИ,
ДОБРА И СВЕТА
Очерк о поэтессе Н.Н. Прокофьевой
Все то, что начисто – то тленно.
Бессмертен только черновик…
Г. Остер
В 2005 году в Курске увидела свет небольшая (всего сто страничек) книжечка стихов курской поэтессы Прокофьевой Натальи Николаевны «Судьбы черновик». В 2014 году данная книжечка в качестве подарка попала в руки Рудского Валерия Вячеславовича – председателя комитета по культуре Курской области. Не знаю, как случилось, но Валерий Вячеславович нашел время и ознакомился с произведениями автора. А ознакомившись, «запал» на стихи и приказал подчиненным изыскать возможность для переиздания этой книжечки с последующей презентацией.
Почему «изыскать возможность»? А потому, что планы издания книг курских писателей и литераторов на текущий и следующий годы, а также деньги из областного бюджета на это, что еще существеннее, были давно согласованы, утверждены и распределены. Следовательно, никаких ресурсов для свободного маневра не было. Но, как известно, на Руси приказ начальника – закон для подчиненных. Они поднапряглись, где-то кого-то ужали, что-то подсократили – и в 2015 году «Судьбы черновик» обрел свое второе рождение.
«Переиздали, словно классика», – шутила во время презентации «переиздания» (25.06.2015) Наталья Николаевна. Ей, к слову сказать, кроме природной интеллигентной скромности, недюжинных поэтических способностей, присуща и самоирония. И не только в стихах, но и в простом общении. Однако ирония иронией, а горечь от того, что в переиздание книги не попали новые произведения, которых у автора немало, присутствовала не только в паузах между слов «именинницы», но и в выступлениях читателей и коллег-литераторов. Они прямо указывали представителям комитета культуры на данный недостаток. Только с тех – «как с гуся вода». Лишь со значением руками разводили; мол, как сказано, так и сделано. Потому – какие претензии…
Впрочем, это не помешало общему положительному настрою презентации, проведенной в областной научной библиотеке имени Николая Николаевича Асеева – земляка курян и замечательного русского, советского поэта. Выступающие не по указке «сверху», а по велению собственной души, с удовольствием читали стихи автора. Особенно старались коллеги-литераторы, не понаслышке знакомые с творчеством Прокофьевой. Причем не только из презентуемой книжки, а и из других литературных сборников, что, по моему мнению, доставило «виновнице торжества» немало приятных мгновений.
А как их не читать, когда в них настоящая поэзия – «сплав души и добрых слов», а не только рифмы и стихотворные размеры. Впрочем, полностью приведем строки из стихотворения Прокофьевой (посвящены ее знакомому В. Юринову), ярче всего говорящие о поэтическом сплаве в ее творчестве:
Снова Вы – и снова песня.
Нет, не песня – сердца зов…
Просто с музыкою вместе
Сплав души и добрых слов,
Сплав поэзии и света,
Вечных Истин имена –
Голос искренний Поэта
В непростые времена.
«Голос искренний поэта в непростые времена» – это продолжение поэтических традиций курских мастеров художественного слова разных исторических эпох. Не заглядывая вглубь веков, где можно найти зачинателей сочинений виршей Сильвестра Медведева и Кариона Истомина (17 век), жизнь которых безоблачной не назовешь, перейдем к двадцатому веку, в первой четверти которого начинал творить Николай Асеев.
Сказать, что на его творческую жизнь не выпали «непростые времена» – пойти против истины. Хватало! Еще как хватало!..
В середине двадцатого века в полную силу раскрылся поэтический талант Николая Юрьевича Корнеева. И у него оказалось предостаточно «непростых времен»: фронты Великой Отечественной войны, тяжелые ранения, военные госпитали, восстановление разрушенных городов и весей. Мало того, к закату жизни – коренной перелом прежних социальных и общественных устоев, «рельсы рыночной экономики», ельцинско-гайдаровская «шоковая терапия», падение нравственности и духовности…
«Непростые времена» пришлись и на долю следующих поколений курских поэтов – Юрия Петровича Першина, Алексея Федосеевича Шитикова, Валентины Михайловны Коркиной, Вадима Николаевича Корнеева, Юрия Николаевича Асмолова и других. Однако традиции настоящей поэзии – сплава света, добра, музыки, философии, прекрасных слов и любви к Родине, – несмотря на все сложности, сохранялись и сохраняются.
И эти традиции в полной мере присущи Натальи Прокофьевой, занимающей собственную нишу в многоэтажном и многоквартирном доме отечественной поэзии. При этом, будучи весьма скромной и интеллигентной, она к «Олимпу» не рвется, коллег-поэтов руками и словами на поэтической стезе не расталкивает, споткнувшихся или оступившихся не пинает. Наоборот, старается поддержать всех, кто обращается за помощью и советом.
Однако вернемся к самой книге «Судьбы черновик». По замыслу автора она состоит из шести тематических разделов. В первом разделе «Дилетанты, метры ли – были б души светлыми…», в соответствии с названием, помещены стихи, касающиеся литературной деятельности поэтессы. И в них – во весь рост не только переживания «начинающего поэта», но и добрый, светлый юмор:
Литобъединение…
Девочки волнение –
Не перед подружками
ей стихи читать.
Рядом – чуть не классики…
Не играют в «классики»,
За стишочки детские
не поставят «пять».
В строчках другого стихотворения нет такой легкости порхающей с цветка на цветок бабочки, как в выше процитированном, но юмор, а то и тонкая ирония, присутствуют:
Стихи не напишешь от сытости,
Скорее от «всемизабытости»…
Кстати, о «сытости». У известного в России курского писателя Михаила Николаевича Еськова есть замечательная новелла, для названия которой послужила фраза Носова Евгения Ивановича «не пиши для сытых». Эта фраза некогда была сказана начинающему писателю в качестве оценки представленного для рецензии рассказа. Вот вся рецензия, как напишет позже Еськов, и уложилась в четырех словах Мастера. Я не знаю, читала ли Прокофьева данную новеллу Михаила Николаевича до написания своего стихотворения или же нет, но мысленная перекличка о том, что не стоит писать для сытых, да и не напишешь от сытости ничего путного, налицо. Замечательно!
Заканчивается первый раздел стихотворением «Потенциальным издателям». В нем автор, «насытившись», как говорится, до отвала, социально-рыночными ароматами и прелестями «демократической» России, для которых нет дела до литературы в целом и до поэзии в частности, впервые говорит о «лихих» временах.
Настали времена лихие –
За все приходится платить.
Стихи – они же как стихия,
Нельзя по капле их цедить.
Отзвуки социальных перемен в стране стали основной темой второго раздела «Нам некогда в небо глянуть… И спит родовая память…». Кто жил в конце восьмидесятых и начале девяностых годах прошлого века, тот помнит, как мелкотравчатая интеллигенция, особенно так называемые «звезды» эстрады и шоу-бизнеса, а в купе с ними и воры-бизнесмены (причем с очень нерусскими фамилиями) кинулись искать дворянские корни в своих сугубо крестьянско-пролетарских происхождениях. И зазвенела златоглавая Москва «сорока сороками» неокнязей, неографов и даже необаронов, хотя самих баронов в царской России можно было по пальцам одной руки пересчитать, так как все они были пришлыми из прибалтийских немцев. Вот эти потуги скороспелого неодворянства и легли в основу стихотворения «Колыбельная дворянам», полного иронии и насмешки взрослого человека над детьми-несмышленышами.
Какие нынче времена –
Вокруг одни дворяне!
И далее:
Тот, кто не нищ и кто не пьян,
Понятно – родом из дворян…
И в противовес этому стихотворению строки из другого, полного горечи по утраченным ценностям, по гаснущей с каждым днем духовности в обществе потребления, в котором все продается и все покупается, в котором основой всему – деньги, а не любовь, ни сострадание, ни порядочность. Даже в воображаемом храме – символе чистоты и святости – запустение и захламление, словно в нем побывали татары из приснопамятного тринадцатого века.
Сердце, будто кокон,
Стиснуто тоской.
Ни икон, ни окон –
Вот он, храм, какой…
…Пол истерт, загажен,
Захламлен алтарь –
Жили в храме нашем
Гости из татар.
Но, несмотря на грустный зачин и не очень светлую кульминацию, заканчивается стихотворение вполне оптимистическими нотками, ибо автор верит в возрождение духовности россиян, в возрождение мощи государства, ибо надоели до ломоты в висках стылое безвременье и опостылевшая всем бездуховность.
…Я полы отмою,
Вычищу оклад.
Новой красотою
Стены заблестят.
Ни мольбой, ни стоном
Боль не покажу –
Колокольным звоном
Душу разбужу!
Впрочем, уже в следующем стихотворении вновь пишет о тупости и нищете духа, царящих на подмостках телевидения и в мире шоу-бизнеса в погоне за западной «цивилизацией» и по требованию западной же «продвинутости» в ущерб национальным интересам и культуре:
Когда великая страна
Врагу на откуп отдана,
Бояна с Лелем не ищи –
На сцене Катя Лель пищит.
Но самым весомым, на мой взгляд, в этом разделе является все же стихотворение «На Крещатике…», написанное до 2005 года. С провидческой зоркостью, присущей только очень даровитым поэтам, Наталья Николаевна описала события майдана в Киеве и постмайданной Украины 2013-2014 годов. Да, «незалэжная» тогда еще не пылала гражданской войной на юго-востоке, как в наши дни, но гарь покрышек, националистический визг скачущих майданутых и русский мат брошенных государством на заклание толпе спецназовцев-беркутовцев, чувствовался в жарком воздухе Киева.
На Крещатике давно уже не крестятся,
На Крещатике расхристаны дома…
И далее:
…И шагает Украина, куда вывезет,
С ридной хаты – прямо в Штаты, наугад.
В итоге, как все знаем, Украина, шагая в Европу и Штаты, до Европы не дошагала, но под Штаты легла полностью, как дешевая проститутка. Легла, в очередной раз предав многовековые узы братства и культуры наших народов; легла, поливая грязью не только себя (черт бы с ней!), но нашу страну – Россию. А это, извините, уже не может не задевать каждого порядочного россиянина. Задевает, затрагивает, волнует.
Третий раздел «Что задумано, не сбывается – это жизнью моей называется» уже в своем наименовании несет самоиронию автора. Поэтому и стихотворения раздела наполнены не только философией жизни, бытописанием, но и самоиронией. В качестве примера приведем по строфе из разных стихотворений этого раздела.
***
Ошибаемся, ушибаемся,
Горько плачем и громко каемся,
Виноватых все ищем около,
Называем ворону соколом…
***
Православная и язычница,
И обиженная и обидчица,
Я – и грешница, я – и праведница…
И обеими быть мне нравится.
***
…Ах, как быстро детство позабыли
В поисках не истины, а хлеба!
На себя взгляну – а где же крылья?
Оглянусь вокруг – а где же небо?..
***
…Мужчины, не глядите хмуро.
Для вас открою тайну я:
Конечно, все мы бабы – куры…
Но кто вас высидел, мужья?!
***
Все надежды питала,
Все мечтою жила…
И повисли устало
Два ненужных крыла.
Близким тематически к третьему разделу книги является четвертый. Называется он традиционно по строкам стихотворения, включенного в него, «Бабья осень уже, а не лето… Благодарна судьбе и за это». И, естественно, является своеобразным продолжением третьего раздела:
Денег не накопила,
Не сберегла добра.
Только всего и было –
Два небольших крыла.
***
Ходим заколдованы
Из красавиц – в баб.
Жизнью измордованы,
Превратимся ль снова мы
В девушек из жаб?..
Однако в этом цикле стихотворений не только самоирония, но и попытка разобраться в окружающем мире и в себе, что, по-видимому, еще важнее. Причем честно, без скидок на женские слабости и капризы.
Я возрождаюсь поутру
И гасну с кровяным закатом.
И в каждом встречном вижу брата,
И в каждой женщине – сестру.
Пятый раздел «Судьбы черновик пролистала, а набело – поздно уже…», как понимаем, дал название и самой книге. Стихи этого раздела, на фоне тонкой лиричности и глубокой поэзии, наиболее философские. До интимной откровенности наполнены душевной чистотой, музыкой и светом. Но немало тут и внутренней горечи от несбывшегося.
Все судьбина переиначила:
Было – набело, стало – начерно…
Было – юности жар божественный,
Стало – взрослости лед торжественный.
И как положено заключительной части, шестой раздел «Но вспоминается лето, но ожидается чудо…» подводит итоговую черту книги. Здесь автор то возвращает читателя к первым страницам, как бы оглядываясь на пройденный уже путь, то вслед за собой зовет его в будущее, в мир мечтаний. Ведь жизнь – и конечна, и… бесконечна, как сама Вселенная. Примером тому стихотворение «Воспоминание о будущем». Всего лишь заключительная строфа:
Однажды это время настало –
Я на земле на вашей устала.
Покинувши бескрылое тело,
Душа рванулась в звездную высь!
Огромное, огромное Небо!
Огромное, огромное Солнце!
Огромное, огромное Счастье!
И все-таки огромная Жизнь!
Очерк останется незавершенным, если не будет сказано хотя бы несколько слов о самом авторе.
Наталья Николаевна родилась в 1944 году в столице Казахстана – Алма-Ата, в семье журналистов. В городе Фрунзе, как сама отмечает в предисловии к книге, окончила филологический факультет Киргизского государственного университета. После окончания университета и года самостоятельной работы преподавателем в школе вышла замуж. С мужем-военнослужащим исколесила почти весь бывший Советский Союз (мыс Шмидта, Остров Врангеля, Сахалин, Мордовия, Украина). Эта одиссея нашла свое отражение в одном из стихотворений.
Была я с лейтенантом на Чукотке,
Старлей меня в Мордовию увез,
А с капитаном – разговор короткий:
На край земли с семьею – не вопрос.
С майором укатила с Сахалина –
Такая получается картина…
А в прозе предисловия, с присущей ей самоиронией, а возможно, и с горечью, пишет, что «с каждым новым назначением мужа приходилось браться за любую имеющуюся работу. И дворником была, и почтальоном, и машинисткой. Служила (по-видимому, вольнонаемной – Н.П.) в воинской части и в отделе внутренних дел, в ИНТИ и Домах культуры…». Такова судьба большинства офицерских жен: наличие прежнего профессионального образования роли в выборе работы на новом месте службы мужа не играет.
Но, «сменив за шестнадцать лет самостоятельной семейной жизни шесть мест проживания, осела в любезном сердцу Курске». Не ведая покоя с юности, и в настоящее время «остепениться» себе не дает – работает в библиотеке посёлка Халино Курского района Курской области. Да что там «работает» – словно подвижник духа, живет библиотекой, приобретая на собственные деньги книги, поделки и снабжая ими библиотеку, чтобы та была уютнее и притягательнее для читателей. И, действительно, эта поселковая библиотека одна из лучших не только в районе, но и в области.
В интервью, данном во время презентации книги Прокофьевой журналисту Ольге Ефремовой, начальник отдела по делам молодежи, культуры и спорта администрации Курского района Альбина Рождественская признается без всякого стыда за собственные промахи в работе и бездеятельность: «Эта библиотека была похожа немножечко на склад, в который она (т.е. Наталья Прокофьева – Н.П.) сама за свои деньги покупала книги». Потом, видимо, вспомнив, что и собственную значимость надо показать обществу, дополняет: «…через какое-то время, скажем так, произошел ремонт. Сейчас в Халино в сентябре 2014 года была открыта и работает библиотека с общей площадью 200 с лишним квадратных метров».
Впрочем, скитальческой жизни и бытовой неустроенности для судьбы поэтессы показалось мало, и она, судьба, в полной мере «оделила» Наталью Николаевну трагическими страницами в ее книге жизни – не стало мужа, погиб сын. Незаживающая рана обожженной горем души отзывается в стихах.
Наивен пыл души молей бескрылой.
Любимый – был. Но как давно все было…
Прошел угар былых моих любовей.
Теперь – снега. Теперь – платок по брови.
***
Снова гнетет тоска,
Ставши уж привычной.
Где мне тебя искать?
В чьем ты теперь обличье?
***
А тепло из теремов сквозняками выдуло,
Начался у домовых кашель по ночам.
Накопила добра – видимо-невидимо,
Много всяческих богатств – горе да печаль.
И чтобы криком не кричать от острой тоски (вольная перефразировка ее поэтической строки) не только стылой одинокой ночью, но и малорадостным днем, «с головой окунулась» в творчество – сочинение стихов, художественное фотографирование, выставки, литобъединение.
Слово, как известно с древних времен, лечит. Поэзия – сверхмощная природная концентрация волшебных слов и музыки, света и добра – как полагаю, лечила Наталью Николаевну, не дала махнуть на себя рукой и сгинуть в тоске, словно в омуте. Возможно, до конца не излечила – материнское горе утраты излечить еще никому не удавалось! – но, в конечном счете, опору в жизни дала. Не потому ли ее стихи, по оценке читателей, трепетные и пронзительные, хватают и за ум и за сердце. (Даже задубелая в административно-бюрократических и около культурных баталиях чиновничья душа, как видим, не устояла, среагировала).
Впрочем, стихосложением, судя по всему, Наталья Николаевна начала заниматься давно. Возможно, еще со школьной поры. Ведь предпосылки к этому были немалые: родители – журналисты, и художественное, поэтическое слово в семье было не редким гостем, а родственником-постояльцем. Разговоры родителей, их друзей, в том числе и о литературе, чтение книг – все откладывалось благодатно на восприимчивую душу школьницы Натальи. Не могло не откладываться и не влиять на формирование ее поэтического вкуса… Секрета не открою, если скажу, что это чувствуется по богатой палитре языка. К тому же из ее собственного предисловия к книге «Судьбы черновик» видно, что до выхода книги печаталась в городских, районных и республиканских газетах, а также в газетах «ВВС сегодня», «На боевом посту», в журнале «Литературный Кыргызстан». Вот и наслоилось одно на другое – прежний литературный опыт и ежедневные страдания поэтической души…
Вместе с тем, курский период жизни несомненно стал самым продуктивным в развитии ее творческих способностей. Войдя в литобъединение при региональной писательской организации, познакомилась не только с курскими литераторами – Вячеславом Шумаковым, Владимиром Рябининым, Вадимом Шеховцовым, Аллой Пехлецкой, но и с ведущими поэтами края – Юрием Петровичем Першиным, Алексеем Федосеевичем Шитиковым, Вадимом Николаевичем Корнеевым, Валентиной Михайловной Коркиной, Юрием Николаевичем Асмоловым, Вячеславом Александровичем Нарыковым, Леонидом Михайловичем Звягинцевым и другими. Многие благосклонно отнеслись к ее творчеству, увидев золотые крупинки в «тоннах словесной руды». Правда, как признается сама Прокофьева, призывали «работать над стихами». В итоге симбиоза доброго слова и созидательной критики старших коллег – начала публиковаться в курских газетах «Вестник профсоюзов», «Не хлебом единым» и журнале «Толока».
Поэтическая самобытность автора не осталась незамеченной в московских литературных журналах «Сияние лиры» и «Третье дыхание», где ее стихи стали систематически печатать. Появились стихи и в международном литературном альманахе «Междуречье», издаваемом рыльскими подвижниками славянского содружества Вениамином Германовичем и Олегом Вениаминовичем Саранских. В итоге – поэтический горизонт автора раздвинулся не только до столичных пределов, но и значительно дальше. Ее стихи вызывали интерес не только у коллег и читателей, но и у композиторов – и вот уже несколько песен дополнили творческий багаж Прокофьевой.
В 2010 году при КРО СПР по инициативе председателя правления Николая Ивановича Гребнева и его сподвижников Бориса Петровича Агеева, Михаила Николаевича Еськова и Юрия Петровича Першина был образован Союз курских литераторов. Одной из первых в это новую литературную организацию вступила Наталья Николаевна. И не просто вступила, а приняла активное участие в ее работе, в том числе в издании и редактировании альманаха «Курские перекрестки», в презентации книг курских авторов, в творческих выступлениях перед читателями города Курска и области.
В 2014 году Наталья Николаевна стала дипломантом литературного конкурса имени А.А. Фета, а также признана лучшим литератором года. Таковы дополнительные штрихи к жизненному и творческому портрету Натальи Прокофьевой. А все остальное, как определила она сама, – в ее стихах.
Своими стихами, выходом книги, ее переизданием, презентациями, другими литературными делами, а главное – признанием коллег она, на мой взгляд, опровергла собственные слова о том, что «проскочила судьбоносный перекресток жизни». И не проскочила, и время еще есть порадовать читателей изданием новых книг. А потому – удачи, Наталья Николаевна, поэт и боец! Новых книг и презентаций прекрасного сплава добра души, света, слов и музыки!
И не стоит переживать о том, что Наталья Николаевна пока не в Союзе писателей России. Можно членствовать в этом или любом другом писательском союзе – их ныне с добрый десяток имеется, – можно иметь удостоверение писателя, но, по сути, не быть таковым. Наталья Прокофьева же – и по духу, и по сути – писатель, поэт. И ее творчество знают и любят куряне. А это куда важнее формальностей и членства в писательском союзе, от которого нынче периферийным, провинциальным писателям ни жарко, ни холодно: книги не издаются, гонорары не платятся… И никаких прочих льгот, которые были у советских писателей…
Но самое главное – состояться поэтом дано далеко не каждому пишущему. Прокофьевой же удалось. Еще как удалось!