Александр Бурьяк
Критические портреты
Предисловие
Основная причина появления "Критических портретов" отнюдь не
аморальная: она состоит главным образом во вдумчивом чтении.
Осиливая какую-нибудь книгу, заслуживающую внимания, я старался
не подавлять шевеления собственных мыслей по её поводу -- в
надежде, что хоть что-нибудь существенное получится и у меня. Мне
представляется, что если никакие новые мысли от чтения книги не
зашевелились, то время на неё было потрачено зря. Разумеется, это
сказано вовсе не к тому, что каждый читатель обязан пробовать
что-то строчить. Даже наоборот: если можешь не писать -- не пиши.
Сам я пишу только потому, что мне непосильны какие-то другие
способы самореализации. Короче, творю от слабости -- чтобы иметь
под рукой оправдание собственной бездеятельности.
Введение
А есть-пошло ведь это с совсем небольших и почти невинных заме-
ток о писателях и их книгах в "Откровениях мизантропа"...
Если говорить честно, то ближе к началу всей этой мороки, назы-
ваемой жизнью, мечталось о несколько большем, чем ныне имеется.
Поздновато, но я всё-таки осознал, что по существу терплю провал
своих жизненных планов: затраченные творческие усилия принесли
значительно меньшие результаты, чем выходило по предварительным
расчётам. Конечно же, разумно было предположить, что у провала
есть постижимые причины и что они, возможно, в завышенной оценке
мною себя, в ошибочности моих проектов, в неадекватности моих
представлений о человеках или в чём-то ещё. Чтобы разобраться в
ситуации, я и решил присмотреться к тому, как обстояли дела у
людей, выглядевших более успешными, чем я.
В ранней молодости я вовсе не думал, что опущусь до комментиро-
вания чужих жизней и чужих произведений: хотелось толково выстро-
ить хоть что-нибудь собственное. У меня были в то время исключи-
тельно радикальные созидательные планы, а всякие там биографы и
критики выглядели в моих глазах авторами неприемлемого второго
сорта. Но по мере того, как становилось всё яснее, что с прекрас-
ными планами что-то не совсем так, как надо, и трудностей возни-
кает много больше, чем было как бы обещано, я всё чаще озадачи-
вался вопросом: а что же именно нехорошо в этих планах? Почему
было не заподозрить, что моя модель мира оказалась слишком
оптимистичной и что вселенная вертится вокруг подобных мне людей
не вполне так, как я это себе представлял. И вот мне оказывалось
всё интереснее читать чужие биографии, воспоминания, дневники.
Кстати, и сами "Откровения мизантропа" возникли вне плана. В
плане стояли более наукообразные, более конструктивные предметы,
но у меня вдруг стал легко получаться злопыхательский материал,
который ни в какую приличную книгу не вставлялся, но всё пёр и
пёр, так что пришлось придумывать схему, в которую можно было бы
его укладывать, чтоб не пропал.
У Виссариона Белинского, по-видимому, имело место стремление
ВЛИЯТЬ на литераторов через публикацию критических текстов о них.
У меня с таким стремлением нет ничего общего: модных движений
книжной мысли я по большому счёту не знаю, да и не желаю знать
(мне бы хоть с фундаментальными вещами разобраться). Зато я не
стану отрицать того, что нередко я элементарно "разряжался" через
словесную агрессию и радовался возможности позлить вероятных чи-
тателей из нелюбимых мной разновидностей человеков. Также не ста-
ну отпираться по поводу того, что была надежда пооригинальничать
своей колкостью. Но было и желание вникнуть в тему: понять, поче-
му человеческая масса охотно принимает какие-то вещи вопреки их
вредности и упорно не принимает каких-то других вещей вопреки их
полезности. Почему некоторые люди, стремящиеся вершить значитель-
ное, остаются относительно маловостребованными несмотря на свои
достоинства, другие же приветствуются толпами несмотря на свои
пороки и причиняемый ущерб? Получается очень похоже на то, что
дело не только в количестве таланта, упорства, благоприятных
случайностей, но ещё В ЧЁМ-ТО -- менее очевидном, но не менее
важном.
* * *
Критичность "Критических портретов" обусловлена, среди прочего,
стремлением сказать что-то существенно новое и значимое, посколь-
ку я считаю, что если человек не претендует на таковое, то ему
лучше и вовсе помалкивать (не увеличивать количество информацион-
ного мусора). Конечно, можно существенно и ново кого-то похвалить,
что я иногда и делаю, но у меня это, как правило, случается в
отношении тех, кого другие поливают грязью.
* * *
О критиканстве вообще. Если я кого-то или что-то критикую, то,
наверное, с некоторой позиции. Так вот, ЭТУ позицию я, наоборот,
ЗАЩИЩАЮ. Вообще, любая внятная критика подразумевает защиту. То
есть, такая критика -- это тоже апологетика, только косвенная.
Разумеется, бывают критики, позиция которых как будто меняется от
случая к случаю, чтобы только позволять грызть. Для них важен сам
процесс грызения и/или сам факт чьей-то погрызенности. Ко мне это
не относится, потому что моя позиция более-менее стабильна, только
иногда подвергается, как мне кажется, улучшению.
* * *
О знаменитостях и всеобщих любимцах. Если не будешь пускаться
во все (или хотя бы во многие) тяжкие, то знаменитостью почти
наверняка не станешь. Хотя бы потому, что не привлечёшь к себе
внимания. Поэтому даже очень объективное написание литературных
портретов -- это неизбежное выяснение того, кто в какие тяжкие
пускался: чтобы люди, стремящиеся выйти из ряда вон, имели воз-
можность определиться по твоим текстам, в какие тяжкие пускаться
им самим -- в те же самые или в какие-то другие. А люди, не суме-
вшие или не особо стремившиеся выйти из ряда вон, имели возмож-
ность оправдаться несовершением тех или иных грехов. А иначе твои
портреты этим людям на чёрта сдались. Портреты знаменитостей, не
содержащие существенного "негатива", разумеется, тоже пользуются
большим спросом, но они, во-первых, лживые или неполные, а
во-вторых, ориентированы на "низшую интеллектуальную касту" -- на
заведомые ничтожества, любящие впадать в блаженство поклонения
"высшим" и живущие в мирке своих иллюзьиц, помогающих коротать
времечко между рожденьицем и смертьюшкой.
* * *
О мелких чудовищах, плюющих в гигантов. Если высказываешь
критическое отношение к какому-нибудь популярному человеку, в
отношении которого принято пиететно охать и ахать, рискуешь
нарваться на приползание записного патриота, знатока морали или
верного служки храма культуры с дежурной цитаткой, имеющей тот
смысл, что ты только показываешь собственную ничтожность, а от
великого человека ничего из-за тебя якобы не убудет. На самом
деле ситуация с авторитетами и их критиками и защитниками очень
сложная, и, чтобы разбираться в ней, бывает недостаточно правед-
нического рвения и перегруженности интеллекта знанием всяких
фикций и производных от них реалий. Критик критику рознь, как и
кумир кумиру. Отвергать критика на том лишь основании, что он
замахнулся на любимое, и попрекать его тем, что он далеко не
ровня критикуемому ни в сделанном (вещь иногда спорная), ни в
популярности среди дураков, -- это уж точно признак интеллекту-
альной ничтожности (если в молодом возрасте, то, может быть, не
безнадёжной). Человеческий мир существенно ущербен и движется по
всей видимости к катастрофе. Причина -- можно сказать, в том, что
вы не с теми писаными торбами носитесь. Люди, критикующие ваше
самое-самое, -- возможно, всего лишь интеллектуальные революцио-
неры, пытающиеся обеспечить переход общества к другой, более
адекватной системе ценностей, то есть, пытающиеся СПАСТИ МИР. А
вы им за это говорите свои скучные пошлые гадости...
* * *
Преследую ли я своими критическими статьями цель привлечения
внимания к своей такой-растакой особе? Ой, разумеется, ДА. Потому
что особа не отделима от того, что она пишет. Привлечёшь внимание
к себе -- привлечёшь и к тому, что тобой написано. Наверняка есть
писатели, которые стремятся, наоборот, ОТВЛЕЧЬ внимание от своей
особы, но я таких сходу даже не могу назвать: анонимам и таинст-
венным псевдонимам нет читательского доверия, потому что не по-
нятно, кто там отвечает за "базар". Важно ведь не только то, ЧТО
говорится, но и то, КТО говорит: если, к примеру, я выскажу
какую-нибудь ерунду, на неё (пока что) не обратят внимания,
надеюсь, а если эта же самая (или аналогичная) ерунда была бы, к
примеру, в Новом завете или у Льва Толстого, её и заметили бы, и
истолковали бы так, как будто она уже и не ерунда вовсе.
Феномен кумира.
Кумир возникает не потому, что кто-то оказывается особо хоро-
шим, а потому что у массы складывается потребность в кумире опре-
делённого типа, и таким образом открывается вакансия кумира, и
кто-то сколько-нибудь подходящий попадает на эту вакансию первым.
Из этого человека масса частью домысливает себе любимца по вкусу,
частью долепливает его (ну, если он ещё жив: народ посылает свое-
му избраннику сигналы о том, каким он хочет его видеть, и тот по-
лучает возможность представлять себя ей ожидаемым образом). Если
со временем появляется кто-то немного лучший на ту же роль, он
вряд ли её займёт, потому что для массы он будет выглядеть хуже
её кумира, ставшего привычным: хотя бы потому хуже, что кумир уже
домыслен и дошлифован по вкусу, тогда как его конкурент пребывает
в первозданном виде и оценивается более реалистично. Ведь в одних
и тех же вещах можно видеть очень разное в зависимости от желания
увидеть что-то определённое.
Типы кумиров:
1) по области деятельности:
певец;
киноактёр;
кинорежиссёр;
поэт;
писатель;
журналист, комментатор событий;
спортсмен;
политический лидер;
эксперт;
мыслитель;
полководец;
лекарь;
путешественник;
2) по гендерной стороне:
воплощение достоинств в глазах особ своего пола;
воплощение достоинств в глазах особ противоположного пола.
В каждой возрастной группе -- свои любимцы (не обязательно име-
ющие такой же возраст, но хотя бы имевшие такой же возраст в то
время, когда в наибольшей степени проявили себя).
Можно приблизительно выделять следующие возрастные промежутки:
1) подростковый (13-17 лет): наивная вера в себя и человечество;
2) молодёжный (17-25): первые упоительные взрослые глупости;
3) расцвета (25-40): основные творческие усилия, терпеливое
долбление в выбранные точки;
4) спада сил (40-55): большие разочарования в себе и других,
сожаления об упущенных возможностях, попытки измениться и
попробовать снова;
5) последних усилий (55-70 лет): борьба с молодёжью, попытки
передачи опыта следующему поколению;
6) заката (старше 70 лет): воспоминания и раскаяния.
В каждой этнической группе -- свои особенности предпочтений.
Как правило, легче выбиться в её любимцы представителю этой же
этнической группы, или родственной, или более престижной. Если
индивид не принадлежит этой же, родственной или более престижной
этнической группе, ему лучше хотя бы не выделяться в ней внешне и
именем. То есть, лучше сходить за "своего" по крайней мере на
первый взгляд.
Феномен критики.
Большинство людей соглашается с тем, что не бывает сложных
вещей без недостатков и что об этих недостатках надо говорить не
только оправдательно, иначе их уж точно меньше не станет. Боль-
шинство людей соглашается с этим в отношении кого угодно или чего
угодно, но только не того, кого (или что) считает СВЯТЫМ. На свя-
том разумность поклонников этого святого всегда резко идёт вниз,
подавляемая острым желанием сделать с критиком что-то близкое к
смертельному.
Говорить о недостатках можно очень по-разному. Иногда заводятся
люди, которые на недостатках чужой деятельности сосредоточиваются
настолько, что кроме этих недостатков для них ничего, заслуживаю-
щего внимания, не существует. Таких людей называют критиканами.
Если другие выискивают неблаговидные причины их наклонности, то,
как правило, находят.