Ревность

Жил был асфальт. И были у него враги, поребрики. Имел он по поводу них сильнейшую ревность, хоть и был хорош собой местами, но ростом не вышел. А поребрики возвышались над ним, глядя оттуда, сверху, надменно. Уж как ни старался асфальт вырасти хоть на миллиметр, у него это плохо получалось. Все только наоборот имелись в нем ямы, и дыры. И никто того асфальта за то не любил. То пешеходы ломали себе ноги, угодив в очередную яму, то машины портились от бесконечной езды вглубь ям, а потом обратно. Так ко всему прочему те же самые водители и пешеходы додумались вырыть в асфальте люки, которые уж совсем усугубляли его положение, и все отдаляли от него выполнение цели всей его жизни, стать повыше. Спасала асфальт лишь вера. Были у него свои боги – асфальтоукладчики. И каждый день он мысленно читал им молитвы о том, чтоб смилостивились они над ним, и пришли к своему сыну. Припасли бы с собой побольше камня, и сравняли бы его с поребриками. Но поребрики в свою очередь знали такую слабость своего соседа, они-то гордились своей высотой, и боялись, что те самые боги придут и сравняют их с асфальтом, и молились об обратном. Так, лежа в своих постелях, асфальтоукладчики никогда не находили покоя, потому что их посещали противоречивые мысли. То были они побуждаемы пришествием к сынам своим с горой камня с целью сравнять все поверхности, то наоборот виделась им миссия в увеличении поребриков над уровнем асфальта. Так они ломали головы, и делали то одно, то другое, и то радость поселялась в душе асфальта, то вновь печаль, когда асфальтоукладчики осуществляли свои мысли на деле. Уровень асфальта таким образом становился все выше, точно так же как и поребрики не медлили увеличиться в размерах. И до того асфальтоукладчики доработались, что вся эта дорожная поверхность доросла до вершин домов, и их жители не видели уже белого света, потому что были забетонированы, и видели из окон своих только асфальт, и больше ничего. Выходили они к свету только через крыши домов. В этом смысле больше всех повезло тем, кто жил на последнем этаже, и стали его называть первым. Все смешалось в городе, и были его жители весьма недовольны таким обстоятельствам. Начались гонения на асфальтоукладчиков, которых не оставляли их противоречивые побуждения, и, соответственно, соперничество между асфальтом и поребриками. Как их не преследовали, и не брали на мушку, все же деятельность асфальтоукладчиков не прекращалась. И до того они достроились, что стали асфальт с поребриками выяснять свои отношения в космосе. Жители никак не могли попасть ни на работу, ни в магазин, ни в музей, не надев предварительно костюм космонавта, и не отправившись в космос, чтобы потом, погуляв на луне, снова не отправиться вниз до нужной им крыши. Но такой способ передвижения был весьма и весьма не дешевый, поэтому скоро все деньги в городе закончились, и жители просто сидели по домам, и горько плакали. И стали асфальт с поребриками скучать. Никто уж не ходил по ним, никто не мог оценить их красот кроме них самих, уже и асфальтоукладчики не могли добраться до них, от чего терзались неимоверно. И так асфальту с поребриками стало безразлично кто из них выше, кто ниже, что решили они единодушно, что каждый хорош по своему, и нечего ругаться. И от такой их неожиданной дружбы произошло чудо. В один момент вся огромная глыба камня испарилась сама собой, и все вернулось в прежнюю форму. Жизнь пошла своим чередом, и больше уж никакие противоречия не терзали несчастных асфальтоукладчиков.