Ваня ощущал то самое, любимое им, чувство душевного подъема или чувство постижения истины или одной из маленьких истин нашего бесконечного мира.
- … Как я сразу не догадался – это так просто. Это же гармония мира. Теперь можно все…
Он разговаривал как бы сам с собой, но в действительности он пытался поделиться своей радостью – радостью открытия нового знания, расширяющего границы познания. Жаль, кроме него в небольшом гараже никого не было, даже крысы Даши, которая всегда по-хозяйски искала того, чего нет, и не могло быть в принципе, в этом гараже или временном пристанище бездомных – остатков пищи.
Ваня всегда размышлял над: увиденным, прочитанным, услышанным. Особенно хорошо размышлялось во время работы. А работой они с Казимиром, и не только они, называли свою деятельность во имя выживания в физическом мире. Сегодня это был ремонт китайского мопеда, выброшенного на свалку. Ваня первым заметил его и притащил в гараж. Они с Казимиром решили восстановить мопед и продать, как готовое изделие. Ваня разобрал мопед полностью, вычистил и вымыл в керосине детали. Мопед было легко восстановить – кольца лопнули и поломали перегородки поршня. Стенки цилиндра были практически не повреждены. Добавить нужную присадку и компрессия будет в норме. Ваня был доволен этим – теперь можно будет больше времени уделить просмотру и чтению книг.
Много времени он с Казимиром тратили на поиски всего того, что можно хоть как-то реализовать. Ну, а Казимир, еще научил Ваню восстанавливать различные бытовые приборы, вещи, которые уже можно было продать, как готовую вещь, а не сдать на вторсырье.
Люди так много выбрасывают на мусорку – они совсем перестали ценить труд. Но больше всего Ваню удивляло то, сколько люди выбрасывают интересных книг. Особенно выбрасывали книг содержащих знания. Учебники, монографии по точным наукам, справочники и даже небольшие брошюры из серии «Знания» уже не интересовали людей – для них все, кроме денег, было мусором.
Ваня аккуратно отложил все детали мопеда, тщательно вымыл руки и достал из своего шкафчика, хранящего самое ценное, старинную брошюру. Это была работа самого Менделеева «Попытка химического понимания мирового эфира», выпуска 1905 года.
Ваня еще раз всматривался в периодическую таблицу Менделеева опубликованной в этой брошюре, сравнивал ее с современной периодической таблицей. И ему казалось, что он начал разговаривать с самим Дмитрием Ивановичем и тот как-то радостно кивал головой, мол: «Все ты понимаешь правильно, Ваня».
Но Дмитрий Иванович Менделеев был уже слишком недосягаем, а вот Казимир или его друг Лев Давидович были не так уж далеко, если… Если уже не оприходовали полулитру противной водки. Они-то давно как бы завязали, но поодиночке. А как только встретятся и начнут обсуждать глобальные проблемы, да еще и политические, то сразу находят деньги на ту самую полулитровку, а затем еще. И тогда уважаемые и любимые Ваней люди перестают быть людьми. На следующий день им всегда становилось стыдно и еще они себя очень плохо чувствовали. А Казимир даже ставал на колени перед Ваней и плакал. Он всегда каялся и говорил, что это в последний раз, что водка зло, а Лев Давидович подлый иудей, который, если был не прав, то спаивал Казимира. Разумеется, это было не правдой. Казимир очень уважал Льва Давидовича, а тот, соответствен, Казимира. Но водка имела одно свойство – отбирать в людей разум, даже в умных, но слабых духом людей.
Это Лев Давидович дал Ване эту брошюрку со словами:
- Ваня, сынок, забери. Раритет это и важнейшая улика против всемирного заговора. Боюсь, что своруют, а хуже того – пропью.
Лев Давидович был когда-то профессором и преподавал в технологическом. Но потом началась перестройка и другие события и его «выжили на мизерную пенсию». Но Лев Давидович был специалист и ученый, так что не пропал в безвестности, как многие его коллеги. Он постоянно был востребован, как репетитор, а также как исполнитель различных контрольных, курсовых, дипломных и даже кандидатских с докторскими. И у него была обширнейшая библиотека. Именно эта библиотека послужила причиной их знакомства.
Поначалу Лев Давидович, который был знаком с Казимиром еще «по прежней работе на оборонку», относился к Ване пренебрежительно, как к чудачеству впавшего в старческий маразм своего друга и чудака. Но, после того, как он полистал Ванину тетрадь с его размышлениями и математическими выкладками, и не только теории единого поля, то проникся к этому мальчику-беспризорнику с уважением, с которым не относился ни к одному из своих коллег.
- Ваня, ты был бы будущим науки, если бы у науки было будущее, - говорил Лев Давидович с какой-то болью в голосе, - Но людям нужны деньги, а не истины. Наука – это свободный дух, не обремененный жизнью и деньгами. Деньги убивают науку Наука – это искусство; ученый – творец, художник. А художник должен быть голодным, голодным и нищим. Ты беден, Ваня, телом, но такой богатый, ибо чист. Я так тебе завидую. Нет, я себе завидую, потому, что знаю тебя. Пока есть такие как ты, наш вид не вымрет, как динозавры.
Лев Давидович жил сам. Жена его умерла, дети уехали из страны, а родственники посещали лишь тогда, когда нужны были деньги в безвозвратный долг или бесплатные услуги Льва Давидовича. Естественно, что Ваня возбудил в одиноком старике те самые отцовские чувства, которые испытывал к беспризорнику и Казимир. Но беспризорников в городе у моря много, а вот беспризорников которым не безразлична судьба вселенной…
Ждать с рынка Казимира Ваня не стал и сам пошел ко Льву Давидовичу.
Лев Давидович был дома. Он с не скрываемой радостью встретил Ваню, почтительно уступая дорогу ему в свою «забытую самим собой пещеру отшельника» - так Лев Давидович называл свою квартиру. Ваня осторожно зашел, отмечая, что то-то изменилось в этом жилище одинокого старика. Вместо запахов чего-то скислого и залежалого, в ноздри ударил запах лекарств. А вместо привычной пыли и мусора в глаза бросалась не привычная для этого жилья чистота и еще косметические запахи моющих средств. Даже кухня, в которую Ваня пришел по привычке, преобразилась не привычной чистотой. Все было вымыто, а самое удивительное, что на окнах были свежие и чистые занавески. А на чистом кухонном столике застыл всего лишь один таракан, наверное, пребывая в информационном шоке от отсутствия еды в виде крошек и маслянистых пятен.
- Здравствуйте, Лев Давидович. - Ваня и сам не знал, чем объяснить удивительные метаморфозы этого образца пренебрежения быта, - У вас что-то случилось?
- А, ты Ваня обо всем этом, - Лев Давидович устало взмахнул рукой. – Это, сынок, бессонница, сердце и размышление о сути жизни нашей бренной. Родитель мой приснился, Давид Моисеевич Гольдберг, напомнил мне о жизни мой пропащей и о вечности грядущей. Да еще и сердце больше не желает работать. Вот и решил, на всякий случай, прибраться, чтобы, кой-чего, люди не всегда добрые, плохо не говорили о рабе божьем, то есть обо мне.
- Лев Давидович, Вы что это, неужто умирать собрались? – Ваня в страхе поймал себя на этой мысли – еще никто из близких ему людей не умирал и не покидал его в этой жизни.
- Нет, Ваня, я никуда не собрался. Но старушка с косой сама знает срок каждого и мы всегда должны быть готовы к этому. Мне кажется, что я еще не готов, но мне много чего кажется. Человеку не дано знать, а дано лишь предполагать – всю жизнь свою убеждаюсь в этом, как в суете мирской так и в науке. Но, - Лев Давидович подошел к чисто вымытой газовой плите, взял чайник и наполнил его водой с крана, зажег газовую горелку на плите и поставил чайник, - ты же меня не проведать пришел, да Ваня?
Ваня засмущался. Он умел врать, но это был не тот случай и не тот человек.
- Я, я. Лев Давидович, я не знал…
- Ваня, сынок, - Лев Давидович подошел к Ване, положил свои руки ему на плечи и, добродушно улыбаясь, посмотрел ему в глаза, - ты зашел к старику и это для него уже праздник. Я вижу твою знаменитую тетрадь, а значит, у тебя есть вопросы. Или, скорее всего, эти вопросы появятся у меня.
- Да, Лев Давидович, - смущенно ответил Ваня, - я прочитал книжку, что Вы мне дали, ну ту, Менделеева «Попытки понимания мирового эфира». И я подумал…
- Ты подумал, что все просто. Да?
- Я не считаю, что все так просто – такая постановка задачи лишь усложняет понимание процессов или проблемы среды формирования, существования и переноса некой первичной энергии или материи.
Чайник закипел, Лев Давидович налил кипяток в заварной чайник, встряхнул его и вылил кипяток в не привычно чистую раковину. Затем взял два пучка сухого, крупнолистового чая и всыпал в заварной чайник, залил кипятком и накрыл чистым кухонным полотенцем.
- О, Ваня, присаживайся. Сейчас начнем чаевничать и ты мне все расскажешь, Что ты имеешь в виду под истинными словами, что не все так просто. Ведь это не так просто решить проблему условной перестановкой нулевого ряда современной периодической таблицы. Ой, как не все просто.
- Да, Лев Давидович, я вначале подумал, что все так просто, но затем я попытался рассчитать атомный вес первого элемента из нулевой группы, корония.
- И что?
- Они ошибались.
- Кто они или он – Дмитрий Иванович Менделеев или голландец Бунгенберг де Ионг?
- Они применили линейную экстраполяцию и поэтому получили этот вес 0.4. Но даже, если применить экспоненциальную экстраполяцию, мы получим другой результат. Но мне кажется, в данном случае линейные законы уже не действуют – это область гармонических рядов, а значит волновых процессов. И это есть та самая зона неопределенности, где работает уравнение Гейзенберга и уравнения Шредингенра. Это зона неопределенности между веществом и волной, что ли.
- Ну и что? – Лев Давидович улыбаясь, начал разливать чай в чистые чашки (он и их вымыл!).
- А это… Я не знаю, Лев Давидович. Но если весь мир вокруг нас это бесконечная суперпозиция волн, то вопрос практически бесконечного источника энергии, можно решить.
- И как?
- Да как в лазере – выделить или возбудить когерентность нужной нам части спектра, только вот как это сделать…
- Но ты же не так просто задал этот вопрос, у тебя, наверняка уже есть вариант, а может и не один, решения этой задачи.
- Я, вот, подумал, а что если землю и атмосферу использовать, как ту самую структуру, типа колбы лазера, где происходит возбуждение когерентных волн. И тогда…
Ваня замолчал, стараясь подобрать нужные слова. Лев Давыдович забыл о чае, глазами полными любви и восторга наблюдая за Ваней.
– Для пытливого ума, даже для детского, становится ясным, что стоит лишь поставить на место нулевой ряд в периодическую таблицу и тогда можно изменить ход всей научной мысли. Ты, Ваня, говоришь, о беспроводной передачи энергии, в среде, которую кто-то назвал всемирным эфиром и которая пронизывает все нас своими нескончаемыми энергетическими потоками?
- Наверное, да, Лев Давидович, - Ваня как бы выдохнул эту фразу.
- А посмотреть твою тетрадь можно?
- Да-да, Лев Давидович. Вот, - Ваня раскрыл свою большую тетрадь на нужной странице, протягивая ее старому ученному.
Лев Давыдович посмотрел на рисунки, расчеты и задумался. Все получалось как-то не очень и сложно.
- Боюсь, Ваня, что ты можешь оказаться правым, - морщины лица старого профессора стали еще глубже и темнее.
- Если я прав, то это же может все изменить.
- Нельзя в этом мире чего-то менять очень сильно – это не предсказуемо. Ведь до тебя были профессор Иванов Николай Петрович, и Тесла, и я не сомневаюсь, что и другие. И все они плохо кончили: кто погиб при странных обстоятельствах, кто просто исчез. Ты то это понимаешь, Ваня.
- А я, вот, еще и прибор собрал в гараже у Казимира…
* * *
А через несколько дней город у моря накрыла сильная буря. Город, разумеется, выстоял – не такое приходилось видеть его старым, да и новым стенам. А вот много старых каштанов, платанов и кленов не выдержали. И один огромный старый клен завалил гараж соседний с гаражом, где жил Казимир с Ваней.
Многие видели, как Казимир, помогая соседу по гаражу, распиливал старый клен старой электропилой, которую он нашел на мусорке и восстановил, готовя для продажи. Все бы ничего, но пила не подключалась к сети, которая также была временно разрушена. Электропила работала от … воздуха, что ли. Когда наблюдательные мужики (женщин там не было, он охали кто дома, кто в сторонке) заметили эту странность, то Казимир в рабочем пылу говорил, что, мол, пила работает, принимая энергию на расстоянии. А кого мог не заинтересовать такой вопрос – это же все даром и без счетчика.
И как-то незаметно в этот же день или, вернее, в ночь пропал Казимир. Кто-то видел, как к гаражу подъехала большая черная машина, джип, с затемненными стеклами. Из нее вышли амбалы с Казимиром и все. На второй день эти амбалы приехали и за Львом Давидовичем. Но соседи видели, как подъехала скорая и увезла чей-то труп в большом пакете. Наверное, то был Лев Давидович. А вскоре, в его квартире появились новые жильцы, которые ничего не знали о пропавшем хозяине и документы у них были в порядке, потому, что даже участковый боялся их проверять.
Затем приходили какие-то странные типы и все спрашивали о мальчике-беспризорнике, жившем вместе с Казимиром. Но мальчик, как в воду канул, пропал, то есть. Никто его больше не видел, хотя гадалка баба Ксеня говорила, что он жив и скоро станет очень большим человеком. Поживем увидим.
Вот так, такие они – эти дети индиго.