Автобус одиноко стоял на конечной остановке, готовясь отъехать. Кира торопливо поднялась на подножку полупустой маршрутки и задержалась возле водителя — искала мелкие деньги за проезд. Из купюр была пара гривен и пятерка, на самом дне карманчика сумки прощупывалась мелочь. Первым движением было отдать пятерку — Кира любила все упрощать. Но тут "включилась" мама, и Кира подумала: "Оставлю пятерку на утро — не придется передавать мелочь через битком набитый салон".
Она нудно возилась с сумкой, водитель нетерпеливо заерзал на своем сиденье и бросил скептический взгляд на Киру, когда та положила возле него две гривны и кучу мелочи.
Кира вздернула подбородок и гордо прошествовала по салону, выбирая место — благо, их было много.
"Ничего, обойдется", — подумала она, — "мне тоже не всегда достается то, чего бы хотелось".
Усевшись на одинокое сиденье по правую сторону салона, Кира огляделась. Спереди сидела какая-то толстая тетка с иссиня-черными волосами, в кожаной куртке в обтяжку, сзади — худая изможденная женщина с сыном, мальчиком лет десяти. В самом конце салона — нестарый еще, но довольно помятый мужик неприметной внешности. Кира достала из сумки мобильный, наушники, нашла любимую радиостанцию с ностальгическими мелодиями... Автобус поехал.
Из наушников лилась ненавязчивая музыка, и Кире стали вспоминаться события сегодняшнего дня: утром проспала, на работу чуть не опоздала, потом ей нахамила Верка, причем без всякого видимого повода — видно, опять с мужем поругалась; из-за переживаний Кира дольше обычного возилась с отчетом, на обед вышла позже, в результате пришлось полчаса стоять в очереди в столовке, а она так хотела пройтись по скверу — уже вовсю щебетали птицы и пахло весной. "А премию мне все же выписали, значит, проект прошел на ура", — подумала Кира. Но эту мысль затмило воспоминание о сегодняшнем вечере, проведенном с матерью: совместное сидение на унылой кухне, жидкий чай из выщербленных чашек (хотя сервант был забит новой посудой, а запасов грузинского чая в буфете должно было хватить, как минимум, на год), неловкое молчание, изредка прерываемое дежурными вопросами и фразами ни о чем...
За окном начал накрапывать дождь, в салон маршрутки входили и выходили редкие пассажиры, не привлекая Кириного внимания. Вдруг зазвонил телефон, Кира выдернула наушники и нажала кнопку — это была Верка. "Завтра у шефа день рождения, — без лишних предисловий выпалила она в трубку, — сможешь купить утром цветы? Вообще-то поручили мне, но муж сегодня уехал в командировку, и завтра мне Женьку в садик вести". "Конечно, куплю, — с неожиданной для себя готовностью ответила Кира, — не волнуйся, веди своего Женьку в садик".
Она задумалась о непредсказуемости человеческих отношений: вот вроде и ругаешься с человеком, а выполнить его просьбу почему-то легче, чем пожелания некоторых вполне приятных знакомых, отношения с которыми никогда не омрачались спорами и разногласиями.
В это время маршрутка подкатила к остановке, дверь распахнулась, и в автобус забежали сначала двое детей — мальчик лет семи и девочка лет пяти, а вслед за ними — мама, молодая светловолосая стройная женщина. Она расплатилась с водителем, в этот момент у нее зазвонил мобильный, она ответила, и Кира подняла голову, зачарованная ее голосом: чистым и мелодичным. Видимо ей звонил муж — женщина выслушала фразу, немного склонив голову набок, негромко засмеялась, сказала "Скоро будем, встречай" и встала в проходе возле детей.
В сумерках проносились мимо машины, мелькали пешеходы. Вдруг автобус резко затормозил: водитель высунулся из окна и заорал: "Ты что, не видишь, куда идешь?! Здесь же нет перехода! Жить надоело? Идиоты, позатыкают уши наушниками, ничего не слышат и не видят вокруг..."
Парень невозмутимо прошествовал на противоположную сторону улицы, как ни в чем не бывало ступил на тротуар и исчез в темноте.
Водитель — весь красный, негодуя и чертыхаясь поехал дальше.
Через несколько остановок молодая женщина с детьми вышла. Кира успела заметить в окно, что на ярко освещенной остановке ее ждал муж — высокий подтянутый мужчина: он подхватил на руки девочку, поцеловал жену. Спросил о чем-то сына — мальчик, жестикулируя, стал что-то ему рассказывать, отец засмеялся. Но тут маршрутка тронулась, и мимо Киры проплыли, удаляясь, их счастливые лица.
Автобус опустел. Приближалась окраина, и новых пассажиров в этот вечерний час не было. В салоне, кроме Киры, оставались нестарый мужик и толстая тетка. Теперь автобус несся по пустой дороге, освещенной фонарями, и Кира подумала, что водитель торопится домой. Там его, наверное, тоже ждет жена и, может быть, дети. Киру дома никто не ждал. Она уже знала, как проведет этот вечер — как и любой другой в ряду унылых, ничем не отличающихся друг от друга вечеров: включит телевизор, перескакивая с канала на канал, съест бутерброд с колбасой и сыром, закусит все это яблоком, потом включит компьютер и уйдет в сеть. Спать ляжет поздно (в очередной раз пообещав себе перед этим, что вот сегодня, наконец, уснет не позже одиннадцати), а завтра — новый рабочий день...
Погруженная в свои мысли, Кира не заметила, как автобус остановился на конечной. Не снимая наушников, она вышла из маршрутки последней и, увидев мигающий зеленый на переходе, поспешно ступила на зебру. Зеленый мигнул в последний раз. Впереди неторопливо плыла толстая тетка, Кира выдернула наушники, попыталась ее обогнать, но было поздно: до нее донесся скрежет тормозов, она ткнулась в невозмутимую спину толстой тетки, и на Киру опустилась мгла...
Когда приехала скорая, Киру занесли на носилках в салон, какой-то мужик из толпы поднял с асфальта и подал врачу Кирину сумочку. На дороге осталась лежать выпавшая из карманчика сумки пятерка.