Зарастает мой брошенный дом. Зарастает подлеском чужих вещей, заселяется новыми обитателями. Словно овдовевший сад.
Мой брошенный дом странен и неестественен, он как высохшая кожа змеи. Вроде бы каждая деталь, каждая стеночка - моя работа, мои мысли, моя плоть , но... Можно лишь ползать по шуршащей родной коже, не в силах уйти и не в силах забрать: все мое и уже не мое, к себе не прикладывается и не чувствуется. Не чувствую свой старый дом.
Рукой касаюсь вещей, но ничего не возьму - все словно с того света.
Новая жизнь тонкой свежей кожицей на рубце расставания. Пока жмет, стынет, чешется - растет. Когда-нибудь и она станет родной.
Хожу по комнатам - фантомные боли воспоминаний. Трогаю вещи - странное чувство, словно с удивлением рассматриваешь обритые волосы или выпавший зуб.
Я здесь больше не живу.
За окнами поздняя осень. Виноград, что сажал я, за годы разросся и стал чужим. Сад теперь неуловимо иной. Маленькие росточки выросли в деревья, на их ветвях видно заботу не моих рук.
Бывшая жена вздрагивает от случайного прикосновения. Мои дети стали жить своей жизнью, в ней мне место только как фотографии и гостю. Я тут словно привидение, они для меня призраки. Мы видим друг друга, но не понимаем, настороженно вглядываемся, ожидая, когда непрошенное видение исчезнет и можно будет жить дальше.
Только старая умная собака, моя собака, ждет меня. Старая, отчаявшаяся, уже не верящая в мое возвращение, ждет. Кто из нас будет первым? Кто уйдет следом, догонять и искать?
Оборваные нити, умершие связи. Здесь долго находиться нельзя - задушат спазмы жалости и грусти.
Еще немного и последние обряды будут свершены, формальности исполнены. Неслышно истлеют нити, связывающие меня со старой жизнью, последние оборвет равнодушный чиновник. Привидению дано не много времени. Придет пора развеяться.
Дождь холодный, поплачь за нас.