Когда вспыхивают утренние звезды,
Я выхожу на крыльцо и начинаю жизнь сначала.
Раньше такого не бывало, все было наоборот - я молодел
И пил виски, закусывая вишнями и шоколадом.
Но кому-то стало надо, чтобы я умер,
Пришлось идти наоборот с конца и за поворот
Жизни
И вот теперь, смотря на все сразу добрые мелодрамы,
Я думаю о бабушке и о маме,
И еще о бабуле,
Которая видела Николая Второго в июле 1914 года,
И еще о дяде Сереже
Когда лошадь понесла с горы, он не удержал вожжи
И упал под телегу,
О том, как хоронил маму по апрельскому снегу,
Как хоронил сестру в такое же время
Все по одному ушли,
И ты, моя родная, тоже ушла,
Спрятавшись, за тот самый угол,
Лишь синяя кровь вытекала из души,
И я шел за тобой по синему следу
И все-время просил тебя: не спеши,
Во время весенних прогулок после обеда
Искал то пространство, где возможно было,
Закружиться в веселом танце,
Но не успел найти.
Те, из-за кого я умер,
Очень старались спрятать дороги и пути,
И даже реки с морями,
По которым, мы ходили по кругу,
То под парусом, то навстречу друг другу,
Потом все слизала корова,
Корова, что мычала с часу до половины второго
Каждый день.
Корова-тоска.