Глава 4.20. Ирина. В клинике.
Вся первая половина субботы была посвящена процедурам, на которые Ирину отвозили в специальном кресле. Врач по-прежнему не разрешал ей самостоятельно вставать и ходить, поэтому, каждый раз, когда ее пересаживали в кресло и везли на очередное обследование, она чувствовала себя инвалидом.
«Вот придет Павлик, и я буду с ним разговаривать так, как никогда не разговаривала. Зачем он дал согласие на мою госпитализацию! Завтра я была бы в Москве, в понедельник вышла на работу, и о приступе не осталось бы никаких воспоминаний.»
Однако, уже к обеду она почувствовала усталость, и даже испугалась, критически анализируя свое физическое состояние. Еще больше она начала переживать, когда третий раз в течение дня в палату пришел врач и попросил передать мужу, чтобы он сегодня не навещал ее после семнадцати часов, так как ей необходим покой перед завтрашним обследованием. Как только врач ушел, в палату вошел Павлик. «Может они сговорились?», – подумала Ирина и тут же ужаснулась от того, как реагирует на поведение окружающих. «Кажется, у меня поехала крыша!», – сделала она вывод.
– Дорогая, как ты себя чувствуешь? – спросил Павлик.
– Плохо! Тебе не икается? Я ведь каждые пятнадцать минут вспоминаю тебя и ругаю за то, что ты согласился на мою госпитализацию! – голосом, нетерпящим возражения, ответила Ирина.
– Да! Я себе такого в клинике на Абрикосовском не позволял! Ты мудрая женщина, а ведешь себя как ребенок, у которого нет никакого жизненного опыта. Если не хочешь думать о себе, подумай, пожалуйста, о детях и о своей маме.
– Хорошо, не буду больше тебя ругать, но с госпитализацией все равно не согласна! Врач просил тебе передать, чтобы ты сегодня, после пяти часов вечера, не приходил ко мне.
– Ругать меня или не ругать – дело твое, на это я повлиять не могу, а успокоиться тебе просто необходимо! Что касается моего вечернего посещения: я и без указания врача не смог бы к тебе сегодня вечером прийти. Дело в том, что утром Анечку и Ванечку, как я тебе уже говорил, когда ты проснулась, забрала Вероника и они уехали на весь день на экскурсию по городу. Поэтому, я решил сегодня вечером ее с мужем и дочкой пригласить в ресторан на ужин. Они столько за это время сделали для детей, я просто обязан их отблагодарить.
– Да, конечно, ты абсолютно прав, они действительно очень нам помогли, да еще и детей завтра заберут с собой в Москву, – согласилась Ирина.
– Ирина, ты выглядишь очень уставшей! – с тревогой в голосе произнес Павлик.
– И физически, и морально! Физически, потому что было много процедур, анализы, капельницы, какие-то бесконечные УЗИ и сканирование, – мгновенно ответила Ирина, которой не терпелось сообщить Павлику, как ей тяжело находиться в клинике.
– А морально? Что тебя беспокоит, ведь мы все учли, и с твоей работой, и с детьми? – спросил Павлик, чувствуя, что и его тревога за Ирину начинает нарастать.
– Мне не разрешают вставать! Это ужасно! На все процедуры, даже в соседний кабинет, меня возят в специальном кресле, как будто я инвалид!
– Нет, дорогая, ты не инвалид. Все это делают ради того, чтобы выписать тебя в среду без риска для твоего здоровья, тем более, что тебе предстоит перелет.
– Павлик, скажи, ты звонил маме? – решила сменить тему разговора Ирина, которой надоели уговоры Павлика.
– Да, звонил и поздравил ее с днем рождения от всех нас. О том, что ты в больнице, я ей не сказал.
Ирина молчала. Она понимала, что Павлик во многом прав. В то же время, все произошло так внезапно, так неожиданно и теперь она никак не может спокойно находиться в этих «дурацких чрезвычайных обстоятельствах», из-за которых ощущает себя инвалидом. Наконец, она сказала:
– Знаешь, я так и не могу понять, почему мне не разрешают пользоваться сотовым телефоном, и видеться с детьми, которые завтра улетают?
– Сотовым телефоном в этом отделении не разрешают никому пользоваться, а что касается детей, все очень просто. Во-первых, врач и не знает, что двое твоих детей в настоящее время в Барселоне, а во-вторых, не стоит Анечку и Ванечку продолжать травмировать. Они знают, что ты в клинике, постоянно о тебе спрашивают, все что с тобой произошло для них стресс, тем более, что все произошло внезапно! А вот, если они еще и посетят тебя здесь, для них это будет еще один стресс перед перелетом: они улетают, а их мама лежачая больная в клинике другой страны!
– Да, ты прав, лучше пусть все будет так, как есть. Вероника по дороге из аэропорта завезет детей на Плющиху? Ей, правда, это не совсем удобно, она живет на другом конце города и машина служебная! – сказала Ирина, и Павлик почувствовал, что она вновь начинает волноваться.
– Не волнуйся, когда я звонил Елизавете Петровне, у нее в гостях был Сергей, он сегодня утром прилетел из Цюриха и заехал на Плющиху поздравить ее с днем рождения. Я поговорил с ним, и мы договорились, что он встретит детей и отвезет их домой сам.
– Ты думаешь, он хотел этого? – задала очередной вопрос Ирина.
– Не понял! То ты имеешь ввиду? – удивленно спросил Павлик.
– Ну, встретиться с детьми после ссоры с Анечкой.
– А он с Анечкой и не ссорился. Это она не захотела с ним ни о чем говорить, а он всегда готов ответить детям на все их вопросы, ты согласна со мной? – спросил Павлик.
– Не знаю, жизнь покажет, – ответила Ирина, чувствуя холодный тон в ответе Павлика и вспоминая разговор с Елизаветой Петровной о том, что у Сергея не может быть дочери.
– Тебе пора идти, уже почти пять часов, – прошептала она, глядя в окно сквозь слезы.
– Ирина, не плач! Все будет хорошо, мы обязательно в среду будем в Москве, и в четверг ты пойдешь на работу, слышишь? – попытался Павлик поцеловать ее и успокоить в очередной раз.
– Очень много всего сразу обрушилось на нас, Павлик! Авария, в которой ты чуть не погиб, скоропостижная смерть Татьяны Николаевны, нервный срыв и госпитализация Сергея, вопрос Анечки и мой приступ. И это все за одну осень! Как все это пережить? Как? А, если Сережа скажет Анечке о том, что я ее не настоящая мама? – быстро говорила Ирина, боясь, что Павлик не даст ей выговориться до конца.
– Ты ее настоящая мама, Ирина, он ее настоящий отец! – требовательно произнес Павлик. – Даже если бы были живы биологические родители Анечки и Ванечки, они только биологические родители и все! Ирина, ты должна понимать, Сергей уважает тебя, и он никогда не сделает что либо, что принесет тебе боль! Ты мне веришь?
Но Ирина не отвечала. Она легла на бок, спрятала лицо в подушку и тихо сказала:
– Иди, Павлик, иди. Поцелуй Анечку и Ванечку и передай от меня спасибо Веронике.
Когда Павлик ушел, Ирина молча смотрела на белую стену и еще долго водила по ней своей рукой, как когда-то в клинике на Абрикосовском переулке.
***
Павел вышел из здания клиники и присел на скамейке в сквере. «Неужели это начало большой беды? Неужели я потеряю и ее, как потерял Галю?» Он вспомнил первую встречу с Ириной на экзамене в институте. Эта встреча все изменила в его жизни. Каждый день он просыпался и засыпал с мыслями об Ирине. Никогда он не забывал о ней, даже когда женился на Гале.
«Но, что если опасения Сергея не беспочвенны, если он скрывает от меня что Ирина серьезно больна? Что меня тревожит, если врач пока не сообщил ни одного результата ее обследования? Зачем я раньше времени паникую? Да, потому что я вижу, как она теряет силу воли! Я привык видеть в ней сильную, характерную и самодостаточную женщину, а сегодня я увидел совсем иную Ирину – слабую, плачущую и не желающую обсуждать жизненную ситуацию. Такой она была в день оформления развода с Сергеем. Что же делать? Ждать! Мы вернемся в Москву, Ирина выйдет на работу и события этой тяжелой для всех осени постепенно уйдут в прошлое.»
Раздался щелчок телефона: Петр сообщал, что отправил факс на номер гостиницы и Павел поспешил вернуться в отель. Он продлил проживание в номере с завтрашнего воскресенья на Петра и Илону, затем забронировал для них билеты на вечер вторника до Лондона и пошел в ресторан, чтобы заранее заказать ужин на шесть человек.
Глава 4.21. Сергей. Московские хлопоты.
Сергей вошел в свою квартиру и почувствовал запах родного дома. Он помнил этот запах везде: в командировках, в гостях у Тани и даже на работе. В доме было чисто, в холодильнике на полках стояли лотки с продуктами, которые по его просьбе закупила Тамара Викторовна после того, как сделала очередную уборку квартиры.
«Надо позвонить Андрею, договориться о встрече сегодня вечером, просмотреть всю почту на компьютере и позвонить Тане.» Он вновь почувствовал знакомую ноющую боль в груди, зашел в кабинет, подошел к столу, взял фотографию Тани и сказал:
– Таня, я вернулся из Цюриха. Георгий Константинович купил твои любимые конфеты… для Анечки и Ванечки.
Он почувствовал, как слеза скатилась с его щеки.
–Ты прости меня, мне очень не хватает тебя. Прости, – и вышел из кабинета. На столе в гостиной он увидел Танин альбом с фотографиями и решил: «Надо позвонить папе Маши, художнику, и спросить, кто сможет из его знакомых подготовить для меня такой же экземпляр альбома. За последнее время произошло много событий, которые я фотографировал, теперь настало время сложить мои фотографии в новый альбом. Теперь, Таня, я хранитель нашего прошлого.»
Последующие события начали повторятся аналогично тем, которые произошли после его выписки из клиники на Абрикосовском, накануне поездки в Цюрих. Вначале позвонила Елизавета Петровна, спросила о самочувствии и пригласила на ужин. Сергей отказался, сославшись на дела по работе. Затем позвонил Андрей.
– Сергей, привет! Ты где был? Я тебе несколько раз звонил на домашний, отец сказал, самолет должен был давно приземлиться. Все документы по пациенткам я тебе скинул на диск, передам при встрече. Где встречаемся завтра – у тебя или, может вместе пообедаем в ресторанчике?
– Привет, привет! Я заезжал к Елизавете Петровне, у нее сегодня день рождения. Андрей, встретиться необходимо сегодня. Давай вместе поужинаем, есть серьезный разговор. Завтра никак не могу, встречаю детей в аэропорту, они возвращаются с отдыха после осенних каникул.
– Ок, понял! Давай часов в пять в «Гусе» на втором этаже. Идет?
– Идет! Спасибо за пациенток, до встречи!
– До встречи.
Не успел Сергей сварить кофе, о котором мечтал еще в самолете, как пришло сообщение от Павла с телефоном врача Ирины. Кроме телефона была обнадеживающая приписка: врач прекрасно говорит на английском языке. «Так, сейчас главное не волноваться, варю кофе и звоню врачу в Барселону.»
– Здравствуйте, могу я поговорить с Рамиро? – спросил Сергей, устраиваясь на диване в кабинете.
– Я, Рамиро, – услышал он в трубке приятный и спокойный мужской голос, после чего между ними произошел доверительный деловой разговор.
– Меня зовут Сергей, я звоню из Москвы, номер вашего телефон мне сообщил Павел. У вас в клинике проходит обследование женщина из Москвы, ее зовут Ирина.
– Да, Сергей, я ждал вашего звонка. Павел мне сказал, что вы врач Ирины в Москве, это так?
– Это так. Рамиро, вы можете сообщить мне, что с Ириной, как она себя чувствует?
– Мы проводим полное комплексное обследование, сделали часть лабораторных анализов и необходимую диагностику. Пока я не вижу повода к беспокойству, однако, мы еще не получили всех результатов.
– Рамиро, вы можете прислать мне эти результаты, когда они будут готовы?
– Сергей, я не смогу сделать этого. У меня нет оснований пересылать в Москву данные о состоянии здоровья пациентки, которая лечится здесь. Если бы она приехала к нам из России, например, на консультацию, с письмом, написанным по определенной форме ее лечащим врачом, это было бы возможно, но она поступила по скорой помощи. Я могу передать выписку через ее мужа.
– Нет, мне нужна не только выписка. С кем-то из врачей онкологического центра в Москве вы контактируете напрямую?
– Да, с заведующим нейрохирургическим отделением.
– Ок! Если он лично сделает вам запрос, вы сможете отправить результаты обследования Ирины на его электронный адрес?
– Да, я сразу дам ответ, как только придет запрос.
– Спасибо, Рамиро! Думаю, в понедельник до обеда вы его получите!
Продолжение в "Человеческая история. Глава 4.22."
http://www.proza.ru/2016/10/22/1669