Кромкой волны обозначена линия фронта,
Линия жизни – вернее и без аллегорий.
Серое море до самого горизонта.
Серое небо до самого серого моря.
Хмур и обветрен стою на заросшем пригорке.
(Только ли волны штурмуют его оголтело?)
Будто моллюска огромного тусклые створки
Вдруг приоткрылись. И я разглядел его тело.
Праведный Боже, спасибо за это виденье,
Это похлеще фантазий умельцев заплечных.
Всё преходяще – инструкция, слава и деньги,
Взлёт и паденье. Но это видение вечно.
Грубо, но искренне рукопожатье мужское,
Берег песчаный всклокочен, и лес неотёсан.
«Юра», – зовут по-литовски пространство морское,
Слышу в простуженном выдохе: «свиделись, тёзка».
Хватит ли сил и отваги на выдох ответный,
Смысл ведь неясен. И путь до сих пор не осознан.
Шагу не сделаю – не заслонила б от ветра
Позеленевшая медь неприкаянных сосен.